Дух времени

Всемилостивейший Государь!

Угодно было монаршей воле Твоей, без всякого у меня вопроса и без всякого искания моего, наименовать меня министром народного просвещения в самое многотруднейшее время. Я повиновался священному гласу Твоему в 1812 году, когда враг Отечества шел с оружием на Россию. С тем же пламенным усердием повинуюсь и ныне, когда тайная вражда умышляет против церкви и престола. Но, Государь, могу ли я, утружденный бременем лет и болезнями, стать против гидры, которую преодолеть потребны геркулесовы силы! Нравственный разврат, под названием духа времени, долго рос и усиливался. Юноши, воспитанные в нем, возмужали. Министерство просвещения оказывало сему злу всякое покровительство и одобрение.

Восемь лет тому назад, в представленном государственному совету мнении о цензуре говорил и доказывал я то же, что теперь. Восемь лет много времени! Тогда уже плоды разврата явно сказывались, не в тихих между собою беседах, но в книгах, издаваемых от правительства и рассылаемых в училищи.

Ныне надлежит сей широко разлившейся и быстрой реке поставить преграду. Сею преградою, сим оплотом, Государь, повелеваешь Ты быть мне. Смею сказать (и Бог мне в том свидетель!), что в ревности и усердии исполнять священную волю Твою никому я не уступлю: у нас, старых людей, по Боге Царь! Но телесные силы мои слабеют. Чувствую, что сам собою я слаб, немощен, ничтожен. Надлежало бы мне упасть к стопам Твоим и просить о снятии с меня бремени, которое я понести не в силах. Но Ты, не спрося меня, слово Свое изрек. Может ли даже и старость и слабость моя, при гласе Благословенного Александра, не воспрянуть и не ободриться? Долг и благоговение воспрещают мне и помыслить о том. Итак, Государь, я повинуюсь Тебе — повинуюсь охотно, вседушно, всеусердно! В трудных для меня обстоятельствах имею я единую надежду на Бога; но позволь мне, Государь, иметь и другую на Тебя. Поддержи меня могуществом Твоей руки; подкрепи меня твердостью Твоей воли; просвети меня силою Твоего разума! Без сего я буду ничтожен, безполезен Тебе, не нужен Отечеству, и самому себе вреден.

Тысячи очей ныне обращены на меня; если приметят, что я недоступен до Тебя, не могу сообщать Тебе мыслей своих, не могу пользоваться и руководствоваться Твоими наставлениями, то противная благим правилам и намерениям сторона тотчас ободрится. Она восторжествует и соделается дерзновеннее прежнего. Я подвергнусь их пронырствам и посмеянию; да и самые благомысленные люди станут укорять меня без-печностью, недеятельностью; и может быть, я потеряю имя усердного Царю и Отечеству слуги, имя столь для меня драгоценное и которого я ни на какие златые горы не променяю.

Злочестие и дерзость да увидят во мне подъятое на них орудие Твое — и усмирятся! Без сего я буду слабая трость; и, невзирая на величайшую преданность и повиновение, принужден буду сказать: воля Твоя, Государь! Нет моих сил!

Не подумай, глава Церкви и Отечества, чтоб я из какой-либо корысти или честолюбия искал приблизиться к Тебе. Я без них прожил на свете семьдесят лет, которые прошли, как один миг. Остаток дней моих краток: он не возродит во мне сих желаний. Я буду предан Тебе по гроб мой; но собственно для меня надобен один только Бог. Да будет со мною Твоя Богом внушенная воля!

Дата добавления: 2015-07-12