Онегин и Чацкий как “герои времени” (20-х годов XIX века). Белинский и Гончаров об этих социально-психологических типах

“Чацкий, как личность, несравненно выше и умнее Онегина и лермонтовского Печорина. Он искренний и горячий деятель, а те — паразиты, изумительно начертанные великими талантами, как болезненные порождения отжившего века. Ими заканчивается их время, а Чацкий начинает новый век — и в этом все его значение и весь “ум”.

1.”И Онегин и Печорин оказались неспособны к делу, к активной роли, хотя оба смутно понимали, что около них все истлело. Они были даже “озлоблены”, носили в себе и “недовольство” и бродили как тени с “тоскующею ленью”. Но, презирая пустоту жизни, праздное барство, они поддавались ему и не подумали ни бороться с ним, ни бежать окончательно. Недовольство и озлобление не мешали Онегину франтить, “блестеть” и в театре, и на бале, и в модном ресторане, кокетничать с девицами и серьезно ухаживать за ними в замужестве, а Печорину блестеть интересной скукой и мыкать свою лень и озлобление между княжной Мери и Бэлой, а потом рисоваться равнодушием к ним перед тупым Максимом Максимычем: это равнодушие считалось квинтэссенцией донжуанства. Оба томились, задыхались в своей среде и не знали, чего хотеть. Онегин пробовал читать, но зевнул и бросил, потому что ему и Печорину была знакома одна наука “страсти нежной”, а прочему всему они учились “чему-нибудь и как-нибудь” — и им нечего было делать.

Чацкий, как видно, напротив, готовился серьезно к деятельности. Он “славно пишет, переводит”, говорит о нем Фамусов, и все твердят о его высоком уме. Он, конечно, путешествовал недаром, учился, читал, принимался, как видно, за труд, был в сношениях с министрами и разошелся — не трудно догадаться почему.

Служить бы рад, — прислуживаться тошно, — намекает он сам. О “тоскующей лени, о праздной скуке” и помину нет, а еще менее о “страсти нежной”, как о науке и о занятии. Он любит серьезно, видя в Софье будущую жену.

Между тем Чацкому досталось выпить до дна горькую чашу — не найдя ни в ком “сочувствия живого”, и уехать, увозя с собой только “мильон терзаний”.

Ни Онегин, ни Печорин не поступили бы так неумно вообще, в деле любви и сватовства особенно. Но зато они уже побледнели и обратились для нас в каменные статуи, а Чацкий остается и останется всегда в живых за эту свою “глупость, – пишет Гончаров в “Мильоне трезаний”. – Чацкий породил раскол, и если обманулся в своих личных целях, не нашел “прелести встреч, живого участья”, то брызнул сам на заглохшую почву живой водой — увезя с собой “мильон терзаний”, этот терновый венец Чацких — терзаний от всего: от “ума”, а еще более от “оскорбленного чувства”.

На эту роль не годились ни Онегин, ни Печорин, ни другие франты. Они и новизной идей умели блистать, как новизной костюма, новых духов и прочее. Заехав в глушь, Онегин поражал всех тем, что к дамам “к ручке не подходит, стаканами, а не рюмками пил красное вино”, говорил просто: “да и нет” вместо “да-с и нет-с”. Он морщится от “брусничной воды”, в разочаровании бранит луну “глупой” — и небосклон тоже. Он привез на гривенник нового и, вмешавшись “умно”, а не как Чацкий “глупо”, в любовь Ленского и Ольги и убив Ленского, увез с собой не “мильон”, а на “гривенник” же и терзаний!”

2. Огромное значение романа Белинский, посвятивший “Евгению Онегину 8 статью в цикле критических работ о Пушкине, видит в его историзме, в том, что в нем впервые воспроизведена “картина русского общества, взятого в одном из интереснейших моментов его развития”. Ведь Пушкин говорил в “Евгении Онегине” о сословии, в котором “почти исключительно выразился прогресс русского общества”. Показав Внутреннюю жизнь его, поэт показал и все общество в том виде, в котором оно находилось в 20-е годы XIX столетия. В нравственной и духовной жизни дворянства нашла свое выражение высшая стадия национального общественного развития. “С этой точки зрения “Евгений Онегин” есть поэма историческая в полном смысле этого слова,” – пишет Белинский.

Онегин, по его мнению, – недюжинная натура. Критик доказывает, что пушкинский герой “нехолодный, несухой, небездушный человек”. Но время и среда очень быстро превратили его в уставшего, разочарованного во всем скептика. Белинский называет Онегина страдающим эгоистом”, эгоистом “поневоле”. В его трагической судьбе он видит то, что древние называли “fatum”. Такие люди, как Онегин, явление не случайное, это определенный тип эпохи, и начало изображению этого типа в литературе. “Другой поэт, – говорит Белинский, – представил нам другого Онегина под именем Печорина”.

“Онегин – добрый малый, но при этом недюжинный человек. Он не годится в гении, не лезет в великие люди, но бездеятельность и пошлость жизни душат егоз; он даже не знает, чего ему надо, чего ему хочется; но он знает, и очень хорошо знает, что ему не надо, что ему не хочется того, чем так довольна, так счастлива самолюбивая посредственность. И за то-то эта самолюбивая посредственность не только провозгласила его “безнравственным”, но и отняла у него страсть сердца, теплоту души, доступность всему доброму и прекрасному. Вспомните, как воспитан Онегин, и согласитесь, что натура его была слишком хороша, если ее не убило совсем такое воспитание. Блестящий юноша, он был увлечен светом, подобно многим; но скоро наскучил им и оставил его, как это делают слишком немногие. В душе его тлелась искра надежды – воскреснуть и освежиться в тиши уединения, на лоне природы; но он скоро увидел, что перемена мест не изменяет сущности некоторых неотразимых и не от нашей воли зависящих обстоятельству”

33. Особенности разработки Пушкиным темы поэта и искусства поэзии в романе в стихах “Евгений Онегин” (авторские отступления, образ Ленского)

Одной из тем, которые Пушкин непосредственно затрагивает в тексте “Евгения Онегина”, является тема поэта и поэзии. Наиболее полно она раскрывается в многочисленных авторских отступлениях, образе поэта-мечтателя Ленского и образах других поэтов – Катенин, Фонвизин, Вяземский, Баратынский, Кюхельбекер.

Нельзя забывать и о том, что одним из героев романа является Автор, который во многом определяет его художественную уникальность. Его личность выходит на поверхность во время авторских отступлений. Голос Автора – это голос мудрого Поэта много повидавшего и испытавшего в жизни. Он изведал все, из чего складывается жизнь человека: высокие чувства, муки любви, разочарование. При этом Поэт живой и многогранный – он упоительно описывает картины петербургской жизни, с восхищением говорит о вине и женских ножках, но тут же замечает, что “был рожден для жизни мирной, для деревенской тишины”, так как ” в глуши звучнее голос лирный, живее творческие сны”. В образе Автора Пушкин воплотил свой идеал человека и поэта.

Большинство авторских отступлений в “Евгении Онегине” – лирические и лирико-философские, однако многие проникнуты духом литературной полемики, которая разворачивалась в то время. Так, в отступлении в начале третьей главы (строфы XI-XIV) Автор в ироничной манере дает историко-литературную справку, говоря о смене классицистических традиций, когда “пламенный творец являл нам своего героя как совершенства образец”, на романтический – “Лорд Байрон прихотью удачной облек в унылый романтизм и безнадежный эгоизм”.

Затем Автор говорит с читателем о своих творческих планах, рассказывая о “романе на старый лад”, в котором будут рассказаны “преданья русского семейства”, Можно сказать, что эти планы претворились в жизнь в “Капитанской дочке”,

В другом отступлении (глава 3, строфы XXVII-XXX) Автор касается споров о русском языке, которые в то время так и не прекращает. Здесь Пушкин показывает свою верность карамзинистам. Он высмеивает тех, кто хочет “дам хотят заставить читать по-русски”. Автор признается, что “без грамматической ошибки я русской речи не люблю”, иронизирует над теми, кто стремится всем привить правильную грамматику и говорит, что “галлицизмы ему будут милы, как прошлой юности грехи”. Затем он обращает к Баратынскому.

В четвертой главе (строфы XXXII-XXXIII) автор полемизирует с “критиком строгим”, то есть В.К.Кюхельбекером, который призывает поэтов отказаться от плаксивых и сентиментальных элегий и писать оды. Пушкин отказывается от этого бессмысленного спора, говоря, что “я молчу: два века ссорить не хочу”.

Романтик и поэт Ленский кажется духовным и социальным антиподом Онегина, героем, полностью оторванным от быта. Житейская неопытность, пылкость любовных чувств к Ольге, реки элегий, написанных как раз в духе “унылого романтизма” – все это отделяет 18-летнего юношу от Онегина. Тем не менее, они понравились друг другу именно “взаимной разнотой”.

Ленский выражает одну из тенденций тогдашней русской духовной жизни, которая заключается в романтической мечтательности и порыве к идеалу. Для него кумиры – Кант и Шиллер.

Ленский для Автора – это поэт, и хотя он иронизирует над его стихами, он отмечает в них подлинность чувств и остроумие – “Его перо любовью дышит, не хладно блещет остротой”.

Автора печалит гибель Ленского, хотя его кончина позволяет ему сохранить весь юношеский романтизм, который, в случае удачного исхода, мог превратиться в деревенскую помещичью косность.

Дата добавления: 2015-07-11