Поэма А.С. Пушкина “Руслан и Людмила” и ее место в истории русской поэмы. Журнальная критика о поэме и ответ Пушкина (“Опровержение на критики”).

В начале XIX века серьезно рассматривался вопрос создания героической поэмы нового типа – не классицистической, а романтической. Первый такой опыт произвел В. А. Жуковский, поэма “Шильонский узник” (1822). Но это перевод поэмы Байрона, а не самостоятельное произведение.

Поэма “Руслан и Людмила” была задумана Пушкиным еще в Лицее. Он начал писать ее в 1817 году. За 3 года он написал 6 песен, которые опубликовал, будучи на Кавказе. В 1824 году он добавил вступление “У Лукоморья дуб зеленый…”. За исключением “Евгения Онегина”, ни над каким произведением он не работал так долго.

Сюжет поэмы имеет сказочную основу, многое взято из фольклора. Главные герои – Руслан и Черномор – напоминают “Сказание о Еруслане Лазаревиче”. Пушкин хорошо знал литературную традицию в этой области. Он использовал в качестве источника не только фольклор, но и переделки русских сказок в опытах Левшина, Чиркова и Попова. В частности, образ Леля – лесного божества – не является народным, его создали эти авторы. Лель – божество условной славянской мифологии, появившееся из песен, где часто были фразы типа “леле”, “лели”, “лель”. Использовал Пушкин и западноевропейскую литературную традицию. Например, знаменитая фраза “дела давно минувших дней, преданья старины глубокой”, которой оканчивается шестая песнь, – это перевод из поэзии Оссиана, кельтского барда.

В целом поэма Пушкина, использовавшего множество источников, является произведением новаторским. “Руслан и Людмила- своеобразный эксперимент. В задачи Пушкина входило “геройство воспевать одно”. Но в поэме воссоединены начала героическое и буффонное, высокое и низкое.

“Низкое” – Это и визг Людмилы, от которого грозный колдун Черномор бежит и запутывается в бороде, и падение Фарлафа с коня в ров, и постоянные снижения ситуаций в тексте. Так, Людмила рассуждает о том, что без любимого умрет, не будет есть и пить, и тут же “начинает кушать”. Потом видит быстрый поток, произносит речь, что туда прыгнет, но не прыгает. Есть пародийные моменты. Например, 12 девушек, развлекающих Ратмира – это пародия на поэму “12 спящих дев” Жуковского.

Пушкин не стремится перевоплотиться в Бояна. Он запросто смещает временной план и даже не старается стилизовать поэму под старину. Хотя речь идет “делах давно минувших дней”, Пушкин позволяет себе отступления, в которых отвечает на критику его первых песен.

В то же время Пушкин стремится к условной исторической достоверности. Пользуясь как историческим источником “Историей государства Российского” Карамзина, он объясняет, что князь Рамдай (у Пушкина – Рогдай) – реальное лицо. Материал для зарисовок древнерусской жизни взят там же (свадебный пир киевлян, битва с печенегами).

Своей поэмой Пушкин наводил мосты между классицизмом и романтизмом. В ней есть элементы богатырской поэма.

Довольно живо изображены характеры действующих лиц. Особенно примечателен образ любителя пирушек и труса Фарлафа, разработанный больше в комическом, чем в “злодейском” ключе и напоминающий по созвучию имен и характеру шекспировского Фальстафа. В отличие от романтических поэм Жуковского, пушкинские герои более реальные, а не романтически обобщенные образы.

Наряду с эпическим, в поэме есть лирическое начало – личность автора-рассказчика, который скреплял весь разнообразный материал в художественное целое. В зависимости от содержания главы авторский рассказ приобретал то ту, то иную окраску, но неизменно сохранял непринужднно-игривый тон, сочетавший лирику с иронией.

Жанровое разнообразие требовало и разнообразия языка. Поэма Пушкина написана в русле поэтического языка Батюшкова и Жуковского, развивавших традиции “нового слога” Карамзина. Литературный язык сближался с разговорной речью, но при этом находился в рамках карамзинской эстетики. Пушкин снимает эти ограничения и использует слова и “низкого штиля” там, где считает необходимым. За это он получил замечания критиков, которым не нравились неприличные слова и сравнения. Как мы видим, они придирались к частному, не замечая общего.

Своей поэмой Пушкин утверждал романтический принцип творческой свободы писателя о всякого рода педантических теорий и литературных условностей.

Критика

В “Опровержениях на критики”, написанных во время Болдинской осени, Пушкин первым делом высказал свое мнение о “Руслане и Людмиле”. Поэму приняли благосклонно, но никто не заметил, что поэма “холодна”, и этим она слаба. Он отнесся к работе формально, экспериментируя с разными жанрами и не заботясь о сущности поэмы. В этом он видит свой промах.

Основной текст пользовался огромным успехом у публики. С этой поэмой к Пушкину пришла слава. Профессиональная критика же не знала, что делать с этим текстом, он слишком отличался от всего, что они видели до этого. Его нельзя было вогнать в рамки ни одного жанра, но черты многих они находили в поэме. Они упрекали Пушкина в безнравственности за некоторые “слегка сладострастные описания” и за пародию “12 спящих дев”, за которое Пушкин и сам считает, что его “можно пожурить порядком, как за недостаток эстетического чувства”. Критику “Вестника Европы” Пушкин не воспринял всерьез.

Жуковский принял это поэму очень хорошо. Его знаменитый жест – он подарил свой портрет Пушкину с подписью “Победителю-ученику от побежденного учителя”, так как именно Пушкину удалось создать первую русскую поэму – то, к чему Ж стремился, но так и не смог достичь.

Белинский в статье 6 из цикла “Сочинения Александра Пушкина” не считал поэму гениальной, отличая в ней только “хорошие, звучные стихи, ум, эстетический вкус и, местами, проблески поэзии”. В остальном – “русского в ней, кроме имен, нет ничего; романтизма… в ней тоже нет ни искорки; романтизм осмеян в ней в забавной выходке против “12 спящих дев”. “Как бы то ни было, поэма эта – шалость сильного, еще незрелого таланта, который, кипя жаждою деятельности, схватился без разбора за первый предмет, мысль о котором как-то промелькнула перед ним в веселый час. Весь тон поэмы – шуточный. Поэт не принимает никакого участия в созданных его фантазией лицах. Он просто – чертил арабески и потешался их забавною странностью. Оттого, как сам Пушкин справедливо замечал впоследствии, она холодна. В самом деле, в ней много грации, игривости, остроумия; есть живость, движение и еще больше блеск, но очень мало жара. В эпизоде о Финне проглядывает чувство; оно вспыхивает на минуту в воззвании Руслана к усеянному костьми полю, но это воззвание оканчивается несколько риторически. Все остальное холодно”.

27. ”Кавказский пленник” – первая романтическая поэма Пушкина. Достоинства и недостатки поэмы в оценках Пушкина (“Опровержение на критики”) и Белинского (в цикле статей о Пушкине)

“Кавказский пленник” (1820—1821) — первая из цикла южных байронических поэм Пушкина. Начата в Гурзуфе, окончена 20 февраля 1821 г. в Каменке (имение В. Л. Давыдова).

Под влиянием восточных поэм лорда Байрона (“Абидосская невеста“, “Гяур“) русский поэт планировал создать описательные поэмы о Крыме и Кавказе. Стоит отметить, именно описательные пассажи и составляют главную силу поэмы.

В основу сюжета положен романтические страдания и страстная любовь разочарованного, мятежного героя (пленного русского офицера) к “детям природы“, а также его взаимоотношения с черкешенкой. Эта лирическая тема подана на эпическом фоне: красоты безбрежного Кавказа, экзотическая жизнь горцев, успехи русского оружия.

“Пафос этой поэмы – двойственный: поэт был явно увлечен двумя предметами – поэтическою жизнию диких и вольных горцев и потом – элегическим идеалом души, разочарованной жизнию”, – пишет Белинский.

Критик ставил в заслугу Пушкину тот факт, что “в первый раз русское общество познакомилось с Кавказом, давно уже знакомым России по оружию”. С его точки зрения, пейзажи Кавказа составляют главную силу поэмы. Тем не менее, Белинский не отрицает, что настоящий восторг публики – а “Кавказский пленник” был самым популярным произведением Пушина – вызвал именно образ пленника. Он называет его “героем своего времени” и подчеркивает, что некая неопределенность и безличность и делает его характер таким выдающимся. “Старость прежде юности, дряхлость прежде силы” – эти строки так или иначе характеризуют пушкинского героя.

Говоря об образе черкешенки, Белинский отмечает, что в ее изображении проявились вся незрелость, вся юность таланта Пушкина в то время”. Если горцы обрисованы довольно четко и реалистично, то главная героиня – “есть лицо совершенно идеальное и только внешним образом верное действительности”.

При этом, несмотря на “бесцветность узла поэмы”, отношения пленника и девушки обнаруживают “элегическую истинную чувства”, “сердечность”, “страсть” и “страдание”. Сознавая всю “детскость”, нельзя отделаться от их определенного обаяния.

Что касается художественной отделки, Белинский счел язык Пушкина еще “ученическим”, а не “мастерским”, однако все равно оценил его достаточно высоко.

“Я… хотел изобразить это равнодушие к жизни и к её наслаждениям, эту преждевременную старость души, которые сделались отличительными чертами молодости XIX века… Вообще я своей поэмой очень недоволен и почитаю ее гораздо ниже “Руслана“, — хоть стихи в ней зрелее”, – пишет сам Пушкин.

“Кавказский Пленник — первый неудачный опыт характера, с которым я насилу сладил; он был принят лучше всего, что я ни написал, благодаря некоторым элегическим и описательным стихам. Но зато Николай и Александр Раевский и я, мы вдоволь над ним насмеялись”, – пишет автор в “Опровержении на критики”.

В целом, “Кавказский пленник” является чисто романтической поэмой, в которой затронуты темы одиночества, разочарования, свободы и любви, которая при этом точно отразила состояние поколения того времени. В ней присутствуют некие черты историзма, связанные с упоминанием русских полководцев. В эпилоге Пушкин воспел русское покорение Кавказа, связанного с именами Котляревского и Ермолова, чем вызвал недовольство Вяземского, который счел, что “гимны поэта никогда не должны быть славословием резни”.

28. ”Цыганы” Пушкина и традиции романтической поэмы. Оценка Пушкиным своих ранних “южных поэм” в зрелые годы (“Опровержение на критики”)

Поэма “Цыганы” (1824) — завершение спора с Байроном, который наметился в первой южной поэме Пушкина “Кавказский пленник”. Не выходя за рамки романтизма, но превращая его в “романтизм критический”, Пушкин показывает в этой поэме, что мечты Байрона и его кумира Руссо о возврате человека в “естественное состояние”, по существу, являются игрой “на понижение”.

Способ обрисовки характеров героев “Цыган” выдержан в духе поэтики “романтического стихотворения”: жизнь Алеко до появления его в поэме рисуется в самых общих, нарочито-отвлеченных, загадочно-неясных чертах. Многозначительная недосказанность присутствует и в конце поэмы. Неизвестна дальнейшая судьба Алеко: он приходит из степной “мглы”, в течение действия поэмы находится в полосе света и снова теряется в неведомой таинственной мгле.

В поэме чётко и последовательно развит психологический облик Алеко. Если в “Кавказском пленнике” о свободолюбии главного героя упоминалось лишь самым общим и неопределенным образом, то в “Цыганах” в патетических репликах Алеко Земфире об этом говорится прямо. Тому, что в поэме именуется “оковами просвещенья”, цивилизованной “рабской” жизни, “неволе душных городов”, людям, как стадо скученным за “оградой”, лишенным очарования природы, стыдящимся своих естественных чувств, торгующим своей свободой, противопоставляется вольная жизнь “дикого” кочевого племени. Алеко оказывается “изгнанником перелетным”: “Его преследует закон”.

Еще резче дан в “Цыганах” второй член антитезы – то вольное существование, в условия которого Алеко попадает. Свободные от оседлой, устоявшейся жизни, от сковывающей собственности, от связанных со всем этим “законов”, вольные цыгане являют собой как бы предельное выражение искомой героем романтической “вольности”, вместе с тем наиболее близкой к жизни кочевых народов. Алеко приходит в цыганский табор добровольно и в дальнейшем никто не мешает его свободе, которой он невозбранно и пользуется. Обретенная свобода приходится ему самому вполне по душе. Но Алеко внутренне не достоин этой свободы.

Белинский пишет об этом произведении, что Пушкин сделал не то, что хотел: “думая из этой поэмы создать апофеозу Алеко, вместо этого сделал страшную сатиру на него и на подобных ему людей, изрек над ним суд неумолимо-трагический и вместе с тем горько-иронический”. На самом деле в поэме нет ни “апофеозы”, ни “сатиры”. Образ Алеко по-прежнему романтизирован, но это уже “критический романтизм” – поэт средствами и приемами романтического искусства показывает и сильные,и слабые стороны героя.

Бунт Алеко против общества – это бунт во имя вольности против рабства, во имя “естественности”, “природы” – против общественных отношений, основанных на “деньгах и цепях” и сковывающих, порабощающих мысль и чувства человека. Однако его душой играют злые страсти.

Требующий для себя безграничной свободы, Алеко ни в какой мере не склонен уважать свободу других. Он оказывается эгоистом, злым ревнивцем, собственником, рабовладельцем в душе. Так вскрываются в поэме злобные “страсти” – сокровенная суть, изнанка души и характера героя, совершающего под их влиянием страшное преступление – двойное убийство (господи, это звучит как выдержка из криминальной хроники). Главное отличие Алеко от других борцов за свободу – это то, что он жаждет воли “лишь для себя”.

В поэме о цыганах, созданной на материале народно-песенного творчества, Пушкин раскрывает существо изображаемого им национального характера. Здесь выражается обязательное для романтиков стремление к “местному колориту”. Характерны предельная сжатость, емкость поэтического языка, лаконизм. Описания цыганского быта при всей скупости отличаются живостью и яркой выразительностью. В поэме почти отсутствуют портретные описания (внешность Земфиры характеризуется всего лишь одним эпитетом: “черноокая”). Образы героев вырисовываются не путем описаний, а в их действиях и поступках, речи, драматических столкновениях.

“Цыганах” Пушкин начинает переходить от субъективно-лирического восприятия действительности к объективно-драматическому ее воспроизведению (например, членение на реплики действующих лиц, прямые авторские ремарки).

Романтические традиции в поэме “Цыганы”:

1.способ обрисовки характеров героев (прошлое и будущее даны расплывчато, зато настоящее дается подробно). Ярко рисуется психологический портрет главного героя поэмы.

2.образ главного героя романтизирован, однако это, так сказать, “критический романтизм”.

3.Нарочитая прерывистость, отрывочность, составляющая характерный композиционный признак романтической поэмы, свойственна и “Цыганам”. Однако отрывки представляют собой единое, органически сочлененное целое.

4.Связь с национально-фольклорной стихией (включение в сюжет народных песен, например).

5.Мир городской (душный, давящий, несвободный) и мир природы (собственно, где живут цыгане – свободный, счастливый и т.п.

Дата добавления: 2015-07-11