Серебряная ступенька

Александр Львов: Одно из приметных событий футбольной жизни — европейский чемпионат-88, состоявшийся в ФРГ.

Чем ближе он подходил к концу, тем яснее я сознавал, что без рассказа о нем в книге не обойтись.

— Это был особенный турнир. И для команды, и для меня, — устало сказал Дасаев, когда наша сборная приземлилась в Шереметьеве спустя два дня после финала.

А чуть позже, уже по дороге домой, в машине, как бы продолжая, добавил: «...Трудный и очень важный турнир. О нем обязательно надо написать».

Ринат Дасаев: В европейском чемпионате сборная СССР не участвовала почти шестнадцать лет. Потому и состояние наше было похоже на то, которое испытывает человек, впервые переходящий вброд незнакомую реку.

Кто-то может удивиться: ну не играли ни разу на европейских первенствах, но ведь участвовали в других серьезных соревнованиях. Разве тот опыт недостаточен?

Вот именно, недостаточен. Любой турнир, начиная от скоротечного клубного и кончая самым продолжительным, главным, мировым, имеет свои особенности. Своеобразие каждого — в формуле проведения, составе участников, часто и в климатических условиях. Все это надо учесть. Только конкретный опыт помогает спланировать подготовку, рассчитать свои силы.

Двадцать второго июня в Штутгарте в этом убедились молодые итальянцы, которых мы обыграли в матче за выход в финал. А ведь их прочили в фавориты...

Но, готовясь к чемпионату, мы так далеко в своих мечтах не заходили. Хотели как можно успешней в подгруппе сыграть, чтобы выйти в полуфинал. Это было первоначальной задачей.

Валерий Лобановский: Выход в полуфинал рассматривался как программа-минимум. Но конечно же мы этим не собирались ограничиваться. Конечно же мы рассчитывали на большее. И ребят на большее настраивали. Но пока акцентировали внимание на успешном выступлении в подгруппе. При этом мы преследовали две цели. Первая — занять одно из двух мест, дающих право выхода в следующий круг. Вторая — обрести игру, с помощью которой можно было бы успешно продолжать дальнейшую борьбу.

Особенность европейского первенства — в исключительно сильном и ровном составе участников. Я был убежден, что все пробившиеся в европейский финал сборные, включая ирландскую, которую кое-кто по инерции причислял к заведомым аутсайдерам, способны на любой сюрприз.

Если на чемпионате мира еще может встретиться противник классом ниже, то в европейском первенстве это практически исключено. Именно это обстоятельство обязывает к минимуму ошибок в подготовке, выборе тактики, определении состава. А у нас в решении каждого из этих вопросов проблем хватало. Тем не менее я считал, что команда может достойно выступить.

Александр Львов: Я специально сравнил записи бесед с Лобановским, сделанные до и после чемпионата. Их схожесть убеждала, что второе место нашей команды ни в коей мере не случайность. И возможности подняться столь высоко Лобановский не исключал, хотя об этом то ли из скромности, то ли из суеверия старался умалчивать. Впрочем, сдержанность в прогнозах всегда отличала этого тренера.

О постоянно возникающих и в процессе подготовки, и уже по ходу первенства проблемах Лобановский говорил вовсе не для подстраховки на случай неудачи. Как показали события и время, трудностей у сборной действительно хватало.

Ринат Дасаев: Их было более чем достаточно. Специфика футбольной жизни такова, что все проблемы в ней взаимосвязаны. Вот почему появление одной непременно рождает другую.

В Мексике самым мощным и сбалансированным звеном у нас считалась полузащита. И все мы надеялись, что два года спустя она еще уверенней сыграет в ФРГ.Но этого, увы, не произошло — внесла свои коррективы жизнь.

Сначала две подряд тяжелейшие травмы получил Иван Яремчук. Затем повредил колено Павел Яковенко. Словно предвидя новые неприятности, тренеры пригласили в сборную умеющего сыграть комбинацию днепропетровца Вадима Тищенко и техничного московского динамовца Игоря Добровольского. И тот, и другой оправдывали надежды, неплохо показали себя в ключевом отборочном матче с командой Франции в Лужниках. Но в начале сезона-88 Вадим надолго выбыл из строя. А Игорь оказался к европейскому первенству не готовым физически — сказались перегрузки, полученные им в олимпийской сборной, пробивавшей себе дорогу в Сеул.

Было ясно: средняя линия нуждается в срочном укреплении. С этой целью и были приглашены минчанин Сергей Гоцманов, мой одноклубник Виктор Пасулько и киевлянин Алексей Михайличенко, считавшийся одним из лидеров олимпийской команды. Но совершенно неожиданно выяснилось, что ее старший тренер Анатолий Федорович Бышовец против того, чтобы Алексей выступал на европейском чемпионате. Его аргументы выглядели более чем странными: выступление в ФРГ повредит подготовке Михайличенко, помешает ему хорошо сыграть в Сеуле. И это при том, что один турнир от другого отделяли почти три месяца.

Бышовца поддержали некоторые спортивные руководители, видимо считавшие, что олимпийские медали гораздо ценней, чем «простые футбольные». И не вмешайся в этот спор президиум федерации и тренерский совет, мы отправились бы в ФРГ без очень нужного игрока.

Были трудности и в обороне. После ухода Александра Чивадзе возникла проблема заднего центрального защитника. Решение ее затянулось, поскольку найти равноценную замену тренерам никак не удавалось.

На последний перед отъездом сбор были вызваны еще три претендента на эту роль — Иван Вишневский из «Днепра», Вячеслав Сукристов из «Жальгириса» и Сергей Балтача. Но я почему-то был уверен, что предпочтение будет отдано находившемуся в хорошей форме Вагизу Хидиятуллину, которого Бесков определил на это место в защите еще в те годы, когда мы только начинали свой путь в «Спартаке».

Пожалуй, лишь атака не вызывала сомнений. Здесь претендентов было трое: проверенный Игорь Беланов, здорово прибавивший после Мексики Олег Протасов и удачно начавший сезон Сергей Дмитриев.

По традиции «на дорогу» мы сыграли контрольный матч с польской сборной. Но победа в нем, похоже, радости зрителям не принесла. А вот беспокойство и мрачные прогнозы породила. И хотя Лобановский в газетах и по телевидению спокойно объяснял, что та встреча была одним из тренировочных эпизодов, проводилась в рабочем порядке, скептическое настроение у большинства болельщиков сохранилось.

Александр Львов: Перед самым чемпионатом заметно увеличился поток писем в спортивной редакции.

«Если наши игроки будут такими же «деревянными», запрограммированными, как в матче с польской командой, то ничего, кроме позора, их в ФРГ не ждет», — безапелляционно заявлял москвич В. Кушаков.

«Игра с поляками показала, что к чемпионату наша сборная не готова», — вторил ему И. Бродов из Загорска.

Таких посланий было немало. Приходили и другие, полные надежд, добрых пожеланий и напутствий. И, перебирая разноцветные конверты, я в который раз убеждался в том, что очень разных по своим проявлениям людей может объединить неистребимая любовь к футболу.

Интересно было сравнить с прогнозами болельщиков мнения специалистов-профессионалов. Вот что сказали в канун первенства те, кто связан с футболом практически всю жизнь.

Александр Севидов: Чрезвычайно сильны англичане, имеющие таких асов атаки, как Линекер и Робсон. Козырь голландцев — Рууд Гуллит. Наличие супермастеров, способных сотворить игровое чудо в самый важный момент, частенько оказывалось решающим в подобных турнирах. У сборной ФРГ другое преимущество — они играют на своем поле. Добавьте сюда железную дисциплину, характер, и вы поймете, почему этих футболистов вполне можно причислить к фаворитам. Итальянская команда, на мой взгляд, слишком молода, чтобы с первой попытки взлететь на вершину. А для датчан, пожалуй, лучшие времена уже позади.

Что касается наших, то здесь многое будет зависеть от того, в какой форме окажутся лидеры — Дасаев, Бессонов, Алейников, Заваров, Рац, Беланов, Протасов.

Игорь Волчок: Англия, Голландия, ФРГ — наиболее вероятные претенденты на успех. Но советской сборной в ее нынешнем варианте вполне по силам вмешаться в самый серьезный спор. Важно только не ошибиться в выборе тактики в первых двух встречах. Именно на этом этапе многое будет решаться.

Лев Яшин: Состав европейского финала исключительно силен, и назвать его будущих героев так же сложно, как и неудачников. Контрольные матчи сборных не позволили определить их истинную силу.

Скорее всего одной из финалисток станет сборная ФРГ. Их соперниками в решающем матче с одинаковым успехом могут стать голландцы, англичане, да и наши, если используют все свои козыри.

Александр Львов: Нетрудно заметить, что те, кто знает футбол изнутри, были настроены куда более оптимистично, чем те, кто видит его лишь с трибун.

По мере приближения чемпионата всё более осторожно высказывались о своих возможностях соперники.

Тренер сборной Италии Вичини говорил о мировом первенстве 1990 года, называя его главной целью созданной им сборной. Что касается европейского, то он скромно сообщал, что задача его подопечных — пробиться во второй этап, а там...

Датчанин З. Пионтек, напротив, утверждал, что его команда одолеет итальянцев и испанцев, а с хозяевами поделит очки. И стало быть, попадает в четверку полуфиналистов.

Испанец М. Муньос, контракт которого истекал сразу же по окончании европейского чемпионата, в беседах с журналистами заявил, что верит в силу своих подопечных. Но о возможных перспективах на турнире умалчивал.

А вот Ф. Беккенбауэр в одном из интервью, видимо раздраженный критическими выпадами прессы, бросил: «Вы не считаете нас главными фаворитами? Что ж, знайте, я точно такого же мнения!»

Помнится, два года назад в Мексике тренер западногерманской команды говорил примерно то же самое. Но вопреки самым мрачным предсказаниям, она оказалась в финале. И выглядела в споре с аргентинцами более чем достойно. Быть может, Беккенбауэр после этого посчитал, что держаться в тени удобней, чем постоянно находиться в центре внимания. И решил использовать проверенный тактический ход.

Ринат Дасаев: Буквально в канун первенства ко мне и Лобановскому обратились представители западногерманского агентства АП с просьбой ответить на вопрос, который они одновременно задали другим тренерам и капитанам: «Как завершится чемпионат?»

Я сказал тогда, что в нашей команде предпочитают не играть в прогнозы. Нечто похожее услышали журналисты и от Валерия Васильевича. На мое удивление, наши ответы были расценены как неуважение к прессе, к сгорающим от любопытства болельщикам. Нас укоряли тем, что все остальные участники опроса «не побоялись быть откровенными».

Но я действительно считаю прогнозирование в футболе занятием несерьезным. Гуллит, Камачо, Маттеус, Робсон, Ольсен, Бергоми, Стэплтон ответили на вопросы той анкеты. Это их право. Так же, как мое — иметь на сей счет свою точку зрения.

Общение с прессой — одна из обязанностей игрока и тренера. Но это вовсе не означает, что мы должны отвечать на все без исключения вопросы.

Александр Львов: Анкета была потом опубликована в еженедельнике «Футбол-Хоккей». И самое интересное, что примерно так же, как и представители нашей сборной, высказался в ней тренер голландцев Ринус Михелс: «Я не отдаю никому предпочтения, потому что предпочтение от тренера всегда воспринимается максимально серьезно. А поскольку я серьезный человек, то не могу делать несерьезных предположений».

Оказалось, что отношение тренеров двух, как затем выяснилось, сильнейших сборных Европы к прогнозам — одинаково. И, думаю, вряд ли кто-то в Голландии решился осудить Михелса за это...

Ринат Дасаев: С самого начала чемпионата наши интересы были сосредоточены на голландцах. По нескольку раз в день на телевизионном экране появлялись звезды «оранжевых», как окрестили голландскую сборную журналисты и болельщики еще со времен Круиффа. Особое внимание телевидение уделяло их капитану Рууду Гуллиту — лучшему игроку Европы сезона-87. Интервью с ним на телеэкране сменяли фрагменты матчей с участием итальянского «Милана», купившего год назад за весьма приличную сумму этого темнокожего форварда с копной вьющихся, длинных до плеч волос.

В отличие от осторожного наставника «оранжевых» немногословного Ринуса Михелса, Рууд не переставал повторять, что вместе с товарищами непременно сыграет в финале. И уж тогда они постараются взять реванш у хозяев первенства за поражение, нанесенное их соотечественникам в Мюнхене четырнадцать лет назад.

Что ж, в уверенности Рууду было трудно отказать. Но ни меня, ни ребят это особенно не смущало. Я знал — ответы на все вопросы даст игра, только одна она.

И мы готовились к ней.

Никита Симонян: Очень важно было подготовить ребят к стартовому матчу еще и психологически. Это не совсем получилось. И не слишком яркая игра, особенно в первые сорок пять минут, многочисленные ошибки были следствием «предстартовой лихорадки», избавиться от которой не удалось.

Для Лобановского в игроке, на которого он рассчитывает, важно все. И окончательно определяет состав он только в день игры. Случается, какую-то роль здесь играет и то, как футболист выглядел на утренней зарядке. Гарантия ли это от возможных ошибок? Конечно нет. Не было в футбольном деле тренеров, не допускавших их. Но, зная о таком тщательном, строжайшем подходе к отбору игроков в состав, ребята обычно готовят себя к игре с предельной собранностью. Вот этого-то Лобановский и добивался, вступая в чемпионат.

Ринат Дасаев: Первый матч не принес хозяевам первенства ожидаемой радости. Их противники — молодые, техничные итальянцы показали куда более интересный футбол. Ничья далась сборной ФРГ с огромным трудом, причем не без помощи английского арбитра Хэккета, придумавшего якобы за пробежку с мячом вратаря Зенги свободный удар в штрафной «Скуадры Адзурры».

В прессе сразу же заговорили об итальянцах Барези, Джанини, но особенно отмечали скоростных, вертких форвардов Виалли и Манчини, который и забил первый на чемпионате мяч.

Не обошли журналисты вниманием и явную судейскую накладку. «Если так пойдет дальше, то западногерманская сборная на прицепе у арбитров доберется и до чемпионского пьедестала. Но тогда придется награждать медалями и судей?» — возмущенно отреагировала на действия Хэккета одна из итальянских газет.

А я, когда увидел на экране возбужденно оспаривавших решение арбитра итальянцев, вновь, уже в который раз, с горечью вспомнил, как два года назад на поле леонского стадиона мы вот так же пытались доказать шведу Фредрикссону, что бельгиец Кулеманс забил мне второй мяч из явного положения «вне игры».

Но, увы, в подобных спорах, согласно кем-то придуманному правилу, арбитр всегда прав. Мы вынуждены были возвратиться из Мексики досрочно. А Фредрикссон остался судить. И как ни в чем не бывало теперь прибыл в числе арбитров в ФРГ... Неужто и здесь нас ожидает нечто подобное?

Валерий Лобановский: Очень важно было не проиграть голландцам. И не только потому, что это сразу же усложнило бы борьбу за выход в полуфинал. Просто неудача на старте могла отрицательно сказаться в дальнейшем на психологическом состоянии ребят.

Было решено сознательно отдать противнику игровое пространство и использовать любую возможность для ответных контрвыпадов. А Беланову дали задание начинать атаки из глубины, что должно было явиться неожиданностью для голландцев. Мы уже знали, что они предпочитают наступать в основном флангами, завершая проходы верховыми передачами в центр. И старались предусмотреть это.

Я предполагал, что при таком игровом варианте на нашу оборону ляжет колоссальная нагрузка. Но верил, что она с ней справится.

Ринат Дасаев:...Да уж, поработать мне и защитникам пришлось вдоволь. Ведомые Гуллитом, голландцы сразу же пошли вперед. Довольно быстро выяснилось: у их капитана есть хорошая поддержка — Райкаард, Ваутерс, Босман, Ваненбург, ван'т Шип. Сам Гуллит предпочитал начинать атаку на своей половине. И его партнеры тут же мчались на фланги, постоянно маневрировали в зоне перед штрафной, стараясь сбить с толку наших защитников.

Необходимо было выдержать этот первый штурм, иначе... Чувствовали это и отчаянно сражавшиеся Бессонов, Кузнецов, Демьяненко, которым то и дело приходил на помощь Хидиятуллин.

Но опасаться следовало не только форвардов и хавбеков голландцев. Это я понял, когда несколько раз подключался к атакам рослый блондин защитник Куман, мощнейший удар которого парировать удалось с трудом. С более близкого расстояния бил в первом тайме Гуллит. Но и он врасплох меня не застал.

Голландцы были уверены в себе, да и, похоже, в успехе. Не сомневались в этом и сорок тысяч их поклонников, оранжевым морем бушевавших на трибунах кельнского «Мюнгерсдорферштадиона».

— Голландцы-то как у себя дома играют, — выходя на разминку бросил мне Володя Бессонов, так же, как и я, поразившийся тому, сколько болельщиков прибыло поддержать наших соперников. — Ну, ничего. Так еще интересней. Злее играть будем.

И впрямь, то, что трибуны поддерживали только отчаянно рвавшихся вперед соперников, заводило нас. Желание не уступить, доказать и им, и их почитателям, что мы — команда, с которой следует считаться, росло в нас с каждой минутой. Это и помогло в первом тайме выстоять. Хотя ошибок каждый из нас наделал немало.

— Если так дело пойдет и дальше, мы проиграем, — заявил Лобановский, как только мы вошли в раздевалку. — Столько брака в передачах! Вы же себя мучаете! Успокойтесь, возьмите себя в руки. И обязательно прибавьте в скорости. Голландцам это не понравится...

Старший тренер оказался прав. Голландцы, видимо, думали, что и во втором тайме мы будем действовать по прежней схеме. И к нашему игровому всплеску оказались не готовыми. Вот тут-то сказал свое слово Беланов: один рывок, другой! Вот за спиной Игоря остался защитник ван Тиггелен. Удар! Бросок голкипера ван Брекелена выручает голландцев.

Но наш нападающий не успокаивается. Вскоре он появляется уже на правом фланге и завершает свой очередной рывок передачей на набегавшего слева Раца. Василий пробил без промаха. Мяч влетел в сетку. На трибунах наступила долгожданная «минута молчания».

Голландцы взорвались ответными атаками. Без подготовки «стреляют» Куман, Ваутерс, появившийся вместо Ваненбурга ван Бастен... Но мы уже не те, что были до перерыва. Гол, который потом Гуллит назвал «холодным душем в июньскую жару», прибавил нам сил и уверенности. Мы уже не отбивались, не рассчитывали на промах соперника. В игре появилась стройность, держался мяч, ребята разыгрались. Протасов и Рац могли увеличить счет...

Валерий Лобановский: Матч показал, что нам вполне по силам сдерживать самые мощные атаки. Игрой обороны я остался доволен. К остальным линиям претензий оказалось больше, чем предполагал. Хотя иногда (я имею в виду только второй тайм) игра получалась.

Ринат Дасаев: После матча жребий выбрал меня и Раца для проверки на допинг. Тренеры и ребята после короткой пресс-конференции сразу же отправились назад, в Рюйт. А с нами остались Владимир Веремеев и Михаил Ошемков, просматривавшие на чемпионате команды соперников. Лишь через час мы сумели удовлетворить любопытство медиков и сразу же вместе с Василием попали в плен поджидавших нас репортеров. Вопросы посыпались с разных сторон, как удары голландцев во втором тайме. И, судя по интонации, победа наша воспринималась чуть ли не как сенсация.

— Как вам удается забивать такие фантастические голы? — спросил на прощание Раца невысокий корреспондент с диктофоном в руках.

— Просто я много читаю научной фантастики, — хитро улыбнулся Василий, приведя своей шуткой в восторг представителя прессы.

В кельнском аэропорту нас уже поджидал шестиместный спортивный самолет. А в Штутгарте, где мы оказались через полтора часа, — машина, на которой по опустевшему в сумерках автобану мы быстро добрались до Рюйта.

Ребята еще не спали. Собравшись у телевизора, они смотрели матч с голландцами. Мы с Рацем появились как раз в тот момент, когда он на экране наносил решающий удар.

— Ну вот тебе, Ринат, и подарок команды к завтрашнему дню рождения, — заметив наше появление, кивнул на экран Толя Демьяненко. — Хорош, не правда ли?!

Александр Львов: Первый матч нашей сборной получил разные оценки в печати. Авторы некоторых публикаций, хотя и говорили о важности победы, недвусмысленно намекали на некоторую ее случайность.

Так получилось, что этот матч я смотрел по телевизору вместе с Александром Чивадзе. От бывшего капитана сборной не укрылось, что «слабо провел встречу Литовченко», «не в порядке Заваров», «да и Беланов с Протасовым еще не в свою силу играют». Порадовался Александр за защитников. А особо похвалил дебютанта Михайличенко и отметил Раца. Затем, подведя короткие итоги, он уверенно заявил: «Матч с ирландцами будет еще труднее. Соперник волевой, дисциплинированный, с англичанами все свои козыри использовал. Да и встреча в турнирном отношении очень важная. Это может ребят сковать...»

Ринат Дасаев: Со стороны всегда виднее, а уж Саше, столько лет игравшему за сборную, нетрудно было многое предвидеть.

Лобановский предложил использовать прессинг в центре поля. По его замыслу, это должно было создавать определенное территориальное преимущество. А при отборе мяча надо было сразу же организовывать контратаки.

— И не забывайте — скорость и еще раз скорость. В ней вы превосходите ирландцев. Этот шанс надо использовать.

Но задание тренеров мы так и не выполнили. Сейчас, оглядываясь назад, понимаю, что виной тому сковавшее нас психологическое напряжение, о котором говорил Чивадзе. Уже после матча тренеры спрашивали каждого: «В чем дело, что случилось? Почему не сыграли так, как намечали?» Никто из ребят ничего вразумительного ответить не мог. Настроение было подавленное. Такое обычно бывает после поражений, хотя на этот раз мы сыграли вничью.

Можно было бы оправдать неудачную игру переменами в составе, где вместо Литовченко и травмированного Бессонова появились Сулаквелидзе и Алейников. Или тем, что вновь не был в ударе Заваров, от состояния которого обычно многое зависит в атаке. Да и гол, забитый за пять минут до перерыва в мои ворота, был из разряда досадных. Я готов был к удару. Но Велан ударил по мячу не как обычно — подъемом, а голенью. И мяч по немыслимой траектории влетел в левый верхний от меня угол.

Оправдывать наши неудачные действия не имеет сейчас никакого смысла, да и тогда не имело. Гораздо важнее было разобраться в их природе. Тем более что в следующей встрече, с англичанами, решался вопрос выхода в полуфинал.

Я долго не знал, удастся ли мне сыграть в этом матче. В одной из контратак в штрафную ворвался Олдридж. Чтобы помешать удару, я бросился ему в ноги и почувствовал, как обожгло колено. Подняться мне помогли уже выбежавшие на поле Савелий Евсеевич Мышалов и массажист Олег Соколов. Ампула с хлорэтилом приглушила боль. Но замену вскоре все-таки пришлось попросить. Уже в следующей атаке мне вновь пришлось вступить в единоборство за мяч, который чуть отпустил Стэплтон. Видя, что он не поспевает, ирландец бросился двумя ногами вперед. И на сей раз я почувствовал уже страшную боль в бедре.

Оставшиеся двадцать две минуты встречи я наблюдал игру со скамейки запасных, куда мне помогли добраться два полицейских в белых жилетах с красным крестом на груди. И ответному голу Протасова, забитому после отличного паса Беланова, я радовался, вскочив со скамейки вместе со всеми, забыв в эту минуту о боли.

Уже после матча врач медицинской комиссии УЕФА, осмотрев меня, обнадежил тренеров тем, что за два дня меня удастся поставить на ноги и можно не спешить с вызовом резервного вратаря.

— Надеюсь, моя помощь больше вам не потребуется, — сказал он мне. — Я бы мог вам посоветовать быть поосторожней на поле. Но говорить такое вратарю — значит обидеть его. А это непозволительно даже врачу.

И крепко пожал, прощаясь, руку.

Александр Львов: Специальный корреспондент «Советского спорта» Олег Кучеренко охарактеризовал ничью с ирландцами как «тревожный звонок в Ганновере». Именно под таким заголовком он передал свой очередной репортаж.

Видимо, тренеров этот матч насторожил не меньше, чем журналиста. В штабе нашей сборной произошло экстренное совещание, на котором тренеры обсуждали главный вопрос: что предпринять, чтобы радикально изменить игру?

О чем именно говорили между собой тренеры, осталось тайной. Что ж, профессиональные секреты не всегда подлежат обнародованию. Но то, что задуманное удалось осуществить в последнем матче в подгруппе, увидели все.

«Русские играют в старомодный футбол», — категорично заявил старший тренер сборной ФРГ Беккенбауэр после матча СССР — Ирландия.

Но уже после того, как советская команда победила англичан, одна из газет припомнила «Кайзеру Францу», как между собой называют тренера западногерманской сборной болельщики, его высказывание, написав: «Ваши часы безнадежно отстают, герр Беккенбауэр. Русские доказали это».

Ринат Дасаев: К игре с англичанами я готовился не совсем обычно — под руководством врача и массажистов. За трое полных суток нам предстояло сделать все возможное, чтобы я смог выйти на поле. Сначала это казалось нереальным — колено распухло, а на бедре появился громадный лиловый синяк. Ребята проводили обычные тренировки: били по воротам, отрабатывали возможные игровые эпизоды. А у меня уколы чередовались с компрессами, прогревания с массажем...

Традиционную зарядку в день матча тренеры заменили прогулкой в соседнем парке. И не было в то утро, по-моему, в команде никого, кто бы, улучив момент, не спросил меня: «Ну как, Ринат, сможешь?..» Последним этот вопрос задал после завтрака Валерий Васильевич, который наверняка уже получил необходимую информацию от Мышалова.

— Смогу, — ответил я.

— Ну вот и хорошо, — кивнул Лобановский, — одной проблемой меньше.

Я уже говорил, что проблем в команде хватало и до чемпионата, и уже в ходе его. Но главной в тот момент была игра. И мы ее наконец-то «поймали».

Наверняка многие после нашей победы над англичанами удивлялись: как нам удалось так изменить свою игру? Но это произошло не вдруг, не по мановению волшебной палочки. Игра уже была найдена. Но почувствовать себя раскованными мы могли, лишь обеспечив запас турнирной прочности. К встрече с английской командой он уже имелся. И хотя для нее чемпионат уже опустил занавес, это вовсе не гарантировало, что матч будет легким.

Тренер сборной Англии Бобби Робсон, явно раздосадованный ее неудачей в первенстве, заявил, что его подопечные «...непременно постараются на прощание все-таки показать характер». А ведь поражение опускало перед нами шлагбаум на пути в полуфинал.

Уже с первых минут встречи я понял — сегодня мы сыграем!

На третьей минуте «специалист быстрого гола», как окрестили затем Алейникова журналисты, красивым ударом открыл счет. Сергей отобрал мяч у зазевавшегося Ходдла, пробросил его себе на ход, легко обыграл нерасчетливо бросившегося навстречу Уотсона и точно пробил. Все это очень напомнило матч с венграми двухлетней давности на мексиканском первенстве, когда наш полузащитник, только на минуту позже, так же заставил соперников начать с центра.

Итак, почин был сделан. Но успокаиваться, хотя устраивала и ничья, мы не собирались. Ребята играли легко, свободно, уверенно. Удавалось все — многоходовые комбинации, неожиданная обводка, всегда опасная «стенка». Серия коротких передач в центре, как правило, завершалась быстрым переводом на один из флангов, куда поочередно устремлялись Беланов, Заваров, Михайличенко и Протасов. Хорош был Литовченко, взявший на себя дирижерские функции. Одним словом, моему коллеге Вудсу, сменившему после поражения от голландцев огорченного Шилтона, приходилось несладко. Трижды один на один с ним выходили Протасов и Беланов. Но мяч до сетки так и не добрался.

А вот в моих воротах он на пятнадцатой минуте оказался. После того как неподалеку от штрафной нарушил правила погорячившийся Кузнецов, мяч был подан верхом на подоспевшего мощного центрального защитника Адамса, который еще раз подтвердил, как сильны британцы на «втором этаже» атаки.

Сразу же радостным блеском надежды вспыхнули глаза наших соперников, от которых на этом первенстве как будто совсем отвернулась удача. Каких только возможностей забить не было в двух первых встречах с ирландцами и голландцами у «профессоров гола» Линекера и Робсона. Но будто заколдованный кем-то мяч на сей раз вышел из-под их повиновения. Понятно, как взыграло самолюбие бомбардиров.

Вскоре после этого неприятного момента допустил ошибку и я — не рассчитал с выходом наперехват. Спасибо, выручила перекладина, отразившая удар Стивенса. Наверное, в эти минуты англичанам казалось, что уж на сей раз удача вернется.

Им это казалось. А мы были уверены в своей удаче.

Один именитый штангист как-то рассказывал мне, что в последнее мгновение перед тем, как решающим движением вскинуть штангу вверх, почти безошибочно ощущает, удастся победить снаряд или нет.

— Откуда это берется, Ринат, не знаю, — говорил он. — Да и никто не знает. Это чутье. А обладают им далеко не все. И приходит оно не сразу...

Чутье не могло подвести меня. Я знал своих товарищей по сборной не один год. И, видя, с каким вдохновением, азартом, свободой они действуют, все больше и больше убеждался — эта игра наша.

Равновесие в счете держалось чуть больше десяти минут. Усилиями Бессонова, Литовченко и Протасова мяч оказался у подключившегося к атаке Раца. Попытки Адамса и Стивенса помешать Василию ни к чему не привели. Его передача на рванувшегося к вратарской площадке Михайличенко была безупречной. А дальше — удар головой, который отлично удался Алексею.

— Ни в коем случае не сбавлять скорости! — призывал в перерыве Лобановский. — И не успокаиваться. Надо еще забить.

Всю вторую половину игра волнами накатывалась то на мои ворота, то на ворота Вудса. Работы нам с ним хватало. Я просто взмок, сражаясь с могучими англичанами за верховые мячи. Без передышки трудился и Вудс, делавший все возможное, чтобы уберечь команду от новых неприятностей.

Удачно вошедший вместо травмированного Беланова в игру Пасулько вовремя откликнулся на резкую передачу слева Раца и в падении забил третий гол.

Это уже была победа!

Огорчение принесли лишь последние минуты, когда в борьбе с не унимавшимся Адамсом рассек бровь Хидиятуллин. Так вместе с Белановым и Бессоновым Вагиз пополнил наш лазарет травмированных.

В раздевалке праздник: мы победили, победили ИГРОЙ!

— Ну что ж, теперь самое время подумать о реванше у итальянцев за поражение весной, — старший тренер не скрывал радости. — Аппетит приходит во время еды...

А вскоре мы с Валерием Васильевичем уже сидели в одной из студий франкфуртского телецентра.

Начав с комплиментов и поздравлений, комментатор перешел к вопросам. Его интересовало, хочу ли я поиграть за одну из команд бундеслиги. Я ответил, что не против, но не менее важно, от кого поступят предложения и даст ли необходимое согласие «Спартак» и Госкомспорт.

Лобановского же ведущий пытался расспросить о его прогнозе. Похоже, сдержанные ответы нашего тренера его расстроили.

— Почему вы всегда так угрюмы во время матча? — напоследок поинтересовался комментатор.

— Если бы результаты команды зависели от выражения лица ее тренера, то, поверьте, я бы только и делал, что улыбался, — ответил Лобановский.

И улыбнулся.

На следующий день к нам на базу в Рюйт прибыли репортеры. Нас снимали в комнатах, на улице, группами, по одному, расспрашивали буквально обо всем. От некоторых из гостей я впервые узнал, что «веду переговоры» с итальянским «Интером» и английским «Манчестером Юнайтед». Не обращая внимания на мое удивление, журналисты тут же посоветовали подумать всерьез о переходе в «Вердер», «нуждающемся в таком вратаре, как вы, герр Дасаев».

Аплодисменты вызвал ответ Бессонова на вопрос корреспондента «Бильд».

— В Мексике сборная СССР вначале сверкнула, а затем сошла с дистанции. Здесь все наоборот — вы ничем не блистали на старте, а потом, в решающий момент, показали футбол высшего качества. В чем дело?

— У нас в стране идет перестройка. Наша команда старается не отставать, — под одобрительный смех ответил Владимир.

А вскоре состоялась радостная для меня встреча — с моим давним другом Харальдом Шумахером. Мне показалось, что он нисколько не изменился с момента нашего знакомства в Испании шесть лет назад. Такой же подтянутый, энергичный. Лишь в глазах появилась грусть, которой я раньше не замечал. Впрочем, на то были основания.

Сразу же после выхода в свет его книги «Свисток», в которой Харальд рассказал о неприглядных сторонах закулисной жизни футбола ФРГ, на него было устроено настоящее гонение. Дельцы от футбола возмутились дерзкими откровениями вратаря. Шумахер лишился места в национальной сборной, а затем вынужден был покинуть и свой родной клуб «Кельн». Но он заявил, что из игры выходить не собирается: «Это только порадует моих недругов».

Крепкий человек Харальд. И на поле, и в жизни. В этом я убеждаюсь при каждой встрече.

Харальд улыбается, протягивает мне руку. Рассказывает, что только что вернулся из США, где по приглашению нескольких футбольных школ давал уроки будущим вратарям.

— Как видишь, обо мне еще помнят, — горько усмехается он.

Я вспомнил, как два года назад в Москве мы с ним говорили о том, что, может быть, увидимся на его родине вот на этом европейском первенстве. И, возможно, встретимся в финале и пожмем друг другу руки на поле как капитаны.

— Что нового, Харальд? — я пытаюсь переменить невеселую тему.

— Собираюсь в Турцию. Недавно подписал контракт с клубом «Фенербахче». Полмиллиона долларов за сезон. Здесь такого гонорара мне не предлагали. Поиграю до девяностого года. А там посмотрим.

— Все дело в деньгах?

— Не только, — отвечает Шумахер после некоторой паузы. — Просто там я нужен. А здесь, похоже, уже нет.

И я почувствовал, как трудно ему признаваться в этом.

— Быть может, и в Москве окажешься?

— Думаю, что да. Ваше издательство «Физкультура и спорт» собирается выпустить мою книгу*. Вот и приеду на переговоры уточнить кое-какие детали. Но боюсь, тебя уже не застану. Ходят упорные слухи, что ты, как и я, собираешься поиграть за рубежом.

— В отличие от тебя, сегодня во мне заинтересованы и клуб, и сборная. Так что решать предстоит им.

— Ваша команда здесь нравится всем. Сперва показала характер, затем игру. Надеюсь, что дальше она сыграет еще интересней.

— Стараемся... А что же сборная ФРГ? Как она тебе, Харальд?

Вопрос, видимо, опять вернул ее бывшего капитана в прошлое. И Шумахеру вновь потребовалась пауза, чтобы погасить вспыхнувшую боль.

— Пока она лишь на сто процентов использовала фактор «своего поля». Но, наверное, ей на сей раз не добраться до финала. А вот у вас есть все шансы. И тогда наша с тобой мечта осуществится ровно наполовину...

Больше футбольных тем мы не касались. Побродили по базе, поговорили о семьях, о том, что хорошо было бы как-нибудь вместе с женами и детьми провести отпуск. Но потом пришли к выводу, что, пока несем свой вратарский крест, это нереально.

— Стоит ли огорчаться, — успокаивал я Харальда, — ведь и после того, как покинем ворота, жизнь будет продолжаться...

— И все-таки лучшая ее часть — игра, — покачал головой Шумахер. — Это было прекрасное время...

Почему «было»?

Глядя, как превращается в точку серебристый «мерседес», уносивший моего друга к новым футбольным дорогам, я подумал, что для таких, как Шумахер, настоящая жизнь в футболе возможна только по самому большому счету. И никакие иные, пусть даже очень заманчивые ее варианты, заменить этого не могут.

Так уж устроены сильные люди.

Александр Львов: Итак, задача-минимум, о которой говорил в Новогорске Лобановский, была выполнена. Теперь его уже не упрекали в практицизме, о котором еще недавно писали в своих репортажах некоторые мои нетерпеливые коллеги. А упомянутая пресс-конференция после матча с англичанами на базе в Рюйте вновь показала, как велико уважение зарубежной прессы к советскому тренеру.

То была первая — промежуточная — победа. Предстояло идти дальше.

Никита Симонян: Если прежде мы раздавали ребятам в дни матчей чистые листки только с просьбой назвать свой вариант состава, то на сей раз попросили еще и высказать предложения, касающиеся выбора техники.

Все двадцать, как один, высказались за прессинг.

Во встрече с голландцами мы сознательно отдали сопернику игровое пространство. Теперь же с помощью прессинга рассчитывали лишить его итальянцев. А заодно получить возможность вести игру, диктовать свои условия. Мы понимали: без этого быстрых, техничных соперников не одолеть.

Ринат Дасаев: Три оставшихся до полуфинала дня Савелий Евсеевич Мышалов и его бригада массажистов трудились не покладая рук, пытаясь привести в порядок травмированных Хидиятуллина, Бессонова, Беланова. Продолжал числиться в его пациентах и я. Ушибы еще давали себя знать.

В день матча стало ясно: на Беланова рассчитывать нечего. А вот Хидиятуллин с Бессоновым все-таки на поле выйдут. Так что всегда нежелательные после выигрыша перемены в составе оказались неизбежны. Потеря Беланова заставила думать о том, как сохранить мощь атаки.

Было два варианта. Первый — отрядить в поддержку Протасову не игравшего до этого нападающего Дмитриева. Второй — сыграть с одним форвардом, укрепив среднюю линию дополнительным полузащитником — либо Пасулько, либо Гоцмановым. Тренеры остановили свой выбор на минчанине. Хотя я считал, что мой одноклубник сыграл бы интересней и полезней.

После установки тренеры по традиции оставили нас одних. И так же, как и до этого, в эту минуту мы сказали друг другу: «Отдадим игре все!»

В той встрече, глядя на бесстрашно сражающегося с «заштопанной» бровью Хидиятуллина, рвавшихся вперед Заварова, Протасова, Литовченко, Михайличенко, не отступавших ни в одном единоборстве Раца, Алейникова, Кузнецова, я видел, как верны своему слову мои товарищи. И даже покидавший в первом тайме поле Бессонов отдал игре все. Большего ему не позволило сделать разрывавшееся болью колено.

Итальянцы приняли нашу игру — вступили в постоянную борьбу за мяч, за игровую территорию, хотя чувствовалось: это им не по душе и раздражает страшно. Они попробовали было сбивать темп короткими передачами, удерживанием мяча, но назойливость Раца, Алейникова, Михайличенко лишали их возможности контролировать мяч. И большинство комбинаций противника рвалось еще в самом начале.

Впрочем, иногда они удавались. Особенно усердствовал Виалли. В один из моментов наша несогласованность при создании искусственного положения «вне игры» позволила итальянскому форварду оказаться в одиночестве метрах в пятнадцати против меня. Но Виалли поторопился и пробил мимо. Затем он промахнулся, уже нанося удар головой. А за минуту до перерыва повод доставить нам самые большие неприятности был у настырного полузащитника Джанини. И мне с трудом удалось отразить мяч, посланный им в левую «девятку».

Мы не позволяли себе ни малейшего отступления от намеченного плана: коллективный отбор мяча, смена направления атак, изматывающие оборону итальянцев скоростные рывки...

Наконец-то ожил Саша Заваров. Как ждали мы от него вот такого вдохновения, дерзости, решительности! Еще в первом тайме с помощью Александра мы могли выйти вперед. Но бельгийский арбитр Поннэ «зажмурил глаза» и не назначил стопроцентный пенальти, когда Ферри двумя руками в спину уложил Заварова на мокрую траву штрафной.

Преимущества первые сорок пять минут нам не дали. Но зато принесли уверенность в том, что мы его непременно получим во втором тайме.

Это впечатление подтвердил и Лобановский.

— Все идет как надо. Если будем продолжать в том же духе — сыграем и в финале, — убеждал нас Валерий Васильевич в перерыве.

И вновь ребята пошли вперед. Одна атака, вторая... Не знаю, заметно ли это было со стороны, но на поле мне показалось, что итальянцы стали понемногу сдавать. Уже не чувствовалось в них прежней легкости, хуже слушался мяч. Но нам нужен был гол. В такие моменты он необходим, как сокрушительный удар боксеру на ринге, после которого его противник обычно попадает в состояние нокдауна.

И вот наконец Литовченко после короткой схватки в штрафной с защитником Барези и вратарем Дзенгой, отправляет мяч в сетку. До этого Олег Кузнецов отобрал мяч у растерявшегося Анчелотти и совершил затяжной рывок на половину соперников. А затем атаку продолжил Лёша Михайличенко, пас которого и вывел Геннадия к воротам.

Красив был и второй мяч. Две минуты спустя, воспользовавшись растерянностью все еще переживавших случившееся итальянцев, совершил свой реактивный рейд по левому флангу Заваров. Александр заметил набегавшего из глубины Протасова и сделал ему точную передачу. Олег забил гол уже в падении.

Что творилось после матча в нашей раздевалке! Шум, поздравления, смех, кто-то пел, почему-то очень громко (наверное, от перевозбуждения), ребята вспоминали эпизоды встречи...

Вдруг дверь распахнулась и, вежливо улыбаясь, вошли неожиданные гости — президент итальянской футбольной федерации синьор Маттарезе и один из героев испанского мирового первенства, бывший наставник «Скуадры Адзурры» Энцо Беарзот.

— Я знал, что у вас великолепная команда, — сказал, обращаясь к нашим тренерам, синьор Беарзот. — Сегодня вы еще раз убедили меня в этом.

— Думаю, что и ваша сборная еще заявит о себе. Пока же ее единственный недостаток — отсутствие опыта, — вернул долг вежливости итальянцам Никита Симонян.

— Будем надеяться, что со временем она от него избавится и через два года на мировом первенстве, синьор Симонян, ваши слова сбудутся, — развел руками Маттарезе. — А пока желаем удачи в финале.

...В Рюйт мы прибыли около часа ночи. У ворот базы размахивали флагами наши местные болельщики. Я тут же вспомнил, как вот так же радостно, возбужденно крича провожали они нас десять дней назад на первый матч в Кельн с голландцами. Как желал нам с Вагизом удачи веснушчатый круглолицый мальчуган. И мне показалось, что в шуме десятков голосов я вновь услышал и его голос: «Руссия! Руссия! Гол! Гол! Гол!..»

Я уже говорил, насколько нежелательны по ходу турнира изменения в составе. Но особую тревогу они вызывают в обороне, от взаимодействия, контакта, понимания игроков которой зависит ее крепость.

Два года назад в Мексике перед встречей с бельгийцами получил травму защитник Ларионов. Его заменили Балем. В итоге это сыграло роковую роль. И вот опять похожая ситуация. Только теперь потери в защите более ощутимые. В матче с итальянцами окончательно выбыл из строя Володя Бессонов, вторую желтую карточку получил Олег Кузнецов. Финал предстояло проводить без них.

Надо было искать замену уже двоим. На размышление было отпущено ровно трое суток. И тренерам пришлось изрядно поломать голову над тем, как выйти из положения. В конце концов они остановили выбор на Демьяненко, заменившем в матче с итальянцами Бессонова. А Алейникову неожиданно для всех была поручена опека ван Бастена. Считаю, что ход этот был неоправдан, поскольку такое задание связывало Сергею руки и лишало нашу игру его активности и напористости.

Да и открыли голландцы счет сразу после ошибки Алейникова. Сергей «засиделся» сзади, когда мы создавали искусственное положение «вне игры». Из-за этого не успел помешать ван Бастену без помех переправить мяч Гуллиту, который и вколотил его ударом головы под перекладину.

Это произошло на 35-й минуте.

А до пропущенного гола все вроде бы шло по сценарию, предложенному Лобановским, — удалось завладеть инициативой, Беланов и Протасов не только остро атаковали, но и успевали вступать в борьбу за мяч с опасными Райкаардом и Куманом, обычно начинавшими наступление голландцев.

Заваров, Литовченко и Михайличенко старались до предела обострять обстановку у штрафной соперников. При ответных выпадах все они моментально отходили назад, где кто-то тут же брал под контроль Гуллита, если тот находился рядом.

Чувствовалось: голландцы напряжены и меньше всего рассчитывают на игру рискованную, полностью отданную атаке, которая принесла им успех в полуфинале со сборной ФРГ. На этот раз на вооружение ими взяты осторожность, предельный расчет, стремление использовать любой шанс для взятия ворот. Такая тактика, принесшая успех в первой встрече нам, теперь оказалась избранной противником.

И себя оправдала.

Спустя десять минут после перерыва ван Бастен забил второй гол.

Этот двадцатитрехлетний форвард в стартовом матче с нами появился лишь в середине второго тайма. И ничем особенным себя проявить не успел. Он заявил о себе в следующей встрече, заставив англичанина Шилтона трижды вынуть мяч из сетки. Его удары принесли голландцам победы в споре с ирландцами и в полуфинале со сборной ФРГ. На игру с нами двенадцатый номер «оранжевых» вышел уже в качестве звезды первой величины чемпионата.

Посланный с левого фланга по дуге мяч ван Бастен принял, находясь под очень острым углом к воротам. Решив, что, согласно игровой логике, голландец вернет его пасом назад набегавшим партнерам, я сместился к ближней штанге. В этот момент он и пробил.

Вины с себя за этот мяч не снимаю. Вратарь обязан быть готовым к любым неожиданностям со стороны атакующих. Но убежден, что вряд ли кто-нибудь из моих коллег сумел бы в этой ситуации помешать ван Бастену сделать свое дело. Ведь нет ничего более опасного для голкипера, чем непредсказуемость форварда.

Наш соперник использовал два представившихся шанса (скорее, даже полушанса) и победил. А мы — ни одного. Хотя возможностей имели раза в три больше. И ситуации, в которых оказывались Беланов (дважды), Литовченко, Демьяненко и Протасов, были гораздо более реальными для взятия ворот, чем у голландцев.

В таких случаях принято сетовать на невезение.

Везение, невезение... Это все для болельщиков. А для игроков самый весомый аргумент в споре — забитый мяч. Только он один определяет сильнейшего. Голландцы предъявили этот аргумент дважды. Нам же это не удалось ни разу.

...Мы продолжали сражаться. После удара Беланова мяч отразила штанга. А через три минуты голкипер ван Брекелен сбивает на углу штрафной Гоцманова — пенальти! В сборной бить его доверено троим — Беланову, Михайличенко и Протасову. К мячу уверенно подошел Игорь и, не глядя ни на, кого, уверенно бросил: «Я забью!»

Но ван Брекелен помешал ему сдержать слово, парировав сильный, но, увы, бесхитростный удар.

Уже потом голкипер голландцев заявил журналистам, что хорошо помнит, как наш форвард выполнял одиннадцатиметровый в Мексике. Это и помогло ему выиграть дуэль. Но я думаю, дело в том, что Игорь, как и мы все, в тот момент был чересчур взвинчен. Желание внести перелом в игру било в нас через край, торопило, нервировало. Это и сбило прицел Беланова.

Думаю, сократи мы разрыв в счете, атакам нашим добавилось бы силы и злости. И этот всплеск игровой энергии, всегда рождающийся одновременно с надеждой, глядишь, помог бы изменить ход финала. Но досадный промах Игоря словно подвел черту под всеми предыдущими. Голландцам же он еще больше поднял настроение, окончательно сделав его победным.

...В раздевалке нас ожидало целое море цветов.

Быть может, их принесли заранее предусмотрительные хозяева — а вдруг мы победим? Или таким образом они хотели выразить уважение нашей команде?

Так или иначе, но ребята заслужили такой знак внимания. Они отдали игре все. И никто не вправе упрекнуть их.

Мы шли к вершине, стиснув зубы, не щадя себя, не опуская рук. И хотя на сей раз она осталась непокоренной, команда поднялась на самую ближнюю ступеньку к ней — серебряную.

Надо сделать только шаг...

Глава IV
ОТ СЕВИЛЬИ ДО «СЕВИЛЬИ»

Ринат Дасаев:...В Сокольниках тихо. Мягким, шелестящим дождем сыплются на пустующие аллеи желто-красные ноябрьские листья. Маленькая Эльмирка то и дело убегает от нас с Нелей и радостная возвращается, пополнив свой полыхающий осенними красками букет. Втроем мы медленно бредем к воротам парка. От них до нашего дома подать рукой. Надо только перейти дорогу.

И вдруг где-то рядом резко сигналит автомобиль. Раз, другой, третий!.. Где он? Я его не вижу!

...Открываю глаза. В громадной спальне темно. Лишь время от времени по потолку пробегают блики рекламы «Кока-Колы» с крыши соседнего дома. Встаю, подхожу к приоткрытому окну и вижу отъезжающий «крайслер», владелец которого и жал что есть мочи на клаксон, видимо, прощаясь таким образом со своей девушкой.

Машина растворяется в густой, фиолетовой ночи. Вздохнув, очаровательная сеньорита открывает ключом дверь подъезда и исчезает за ней. Ну что ж, спокойной ночи, соседка. Тебе легче — ты у себя дома.

А мой дом сегодня — отель «Лос Лебрерос». Сколько раз, бывая здесь, в Севилье, проезжал я мимо этого внушительного, нарядного здания и не думал, что когда-то буду жить в нем как севильец, игрок местного клуба. Да и кому это тогда могло прийти в голову?

Вот уже скоро две недели, как вместе с Руперто Сагасти, приехавшим со мной из Москвы, чтобы на первых порах стать моим гидом и переводчиком, я живу в этом старинном, сказочно красивом городе. И почти каждую ночь мне снятся Сокольники, рядом с которыми прожил десяток лет. Снятся жена, дочка, родители, друзья. Мой контракт с «Севильей» подписан на два года. И согласно ему отпуск положен лишь через шесть месяцев, когда чемпионат Испании подведет черту.

Но до этого еще играть и играть.

Дома сейчас зима. Ребята разъехались в отпуск, отдыхают. Морозит, идет снежок. И по утрам лужицы во дворе поблескивают тонким прозрачным ледком. А здесь — плюс двадцать. Такая погода бывает у нас в сентябре. Настоящее бабье лето. И мне кажется, что время, захватив меня, вернулось назад — в сентябрь. Вернулось и остановилось...

Надо бы поспать. Утром тренировка. Наверняка опять на стадионе появятся корреспонденты, затрещат фото- и кинокамеры... Сеньор Дасаев! Сеньор Дасаев! Еще кадр! Еще один вопрос!

Надо быть терпеливым — с прессой шутки плохи, невнимание к ней ни к чему хорошему не приводит. А потом, у каждого из нас свой хлеб. Что ж, снимайте, спрашивайте, ребята, отрабатывайте свои песеты — не жалко. Рафаэль — так меня окрестили здешние болельщики — «свой парень».

Александр Львов: Впервые нового игрока «Севильи» испанские болельщики увидели в Мадридском еженедельнике «Марка».

В середине ноября 1988 года мне позвонили из АПН и попросили помочь коллегам из Мадрида сделать репортаж на тему: «Лучший голкипер мира у себя дома». Прибывшие с этой целью в Москву всего на два дня Хосе Гарсиа и Хуан Буэно оказались на редкость приветливыми и общительными людьми. Их буквально распирало от всевозможных идей: «Дасаев на фоне церкви», «Дасаев в костюме тореро», «Дасаев среди березок»...

Усадив в «Жигули» дасаевскую семью, мы помчались на Красную площадь. Но вход на нее по каким-то причинам оказался закрыт. Не скрывая досады, испанцы посоветовались и быстренько поменяли планы. И вот уже Ринат и Нелли с Эльмиркой, в руках которой ярко-красная, похожая на спартаковскую, майка «Севильи», позируют у храма Василия Блаженного, стараясь, чтобы в объектив не попала цепочка милиционеров, перекрывших проход на площадь. Затем съемки у гостиницы «Россия». Там-то гости и увидели березовую мини-рощу. Восторгу их не было предела — на небольшом островке, ею образованном, каким-то чудом еще сохранился выпавший дня три назад и уже успевший растаять на асфальте снег.

— Какая удача! — восторгался пышноусый круглолицый Хуан. — В Севилье снег такая же редкость, как метеориты. Читатель просто сойдет с ума.

— Болельщики очень надеются, что вы, Ринат, уже тридцатого ноября сыграете против «Реала», — доверительно сообщил Хосе, когда вечером, закончив дела, мы решили выпить по чашке кофе в небольшом ресторанчике рядом с домом Дасаева.

— Я не против, — к явному удовольствию испанцев сказал Ринат. — Не знаю, успеют ли только окончательно оформить все мои выездные документы. — И видя, что гости не совсем понимают, о чем идет речь, успокоил их: — В общем, постараюсь.

— Вас не смущает будущая севильская жара? — уже достав блокнот и ручку, спрашивает не привыкший терять время Хуан.

— Я астраханец. И такая погода мне не в диковинку, — улыбается Дасаев.

— А как у вас с испанским?

— Буду учить.

— О, уж если вы с блеском освоили такую сложную вратарскую науку, то конечно же справитесь и с этим, — улыбаются репортеры. — Скажите, а вы сами считаете себя сильнейшим голкипером мира?

Несколько секунд Дасаев молчит.

— Знаете, я считаю все подобные титулы условными. Люди моей профессии, увы, не избавлены от ошибок. И какими бы большими умельцами они ни были, голы все равно пропускают. А раз мяч оказался в сетке за спиной вратаря, значит, он в этом виноват. И есть повод при любых обстоятельствах винить его в неудаче. Да, меня действительно назвали лучшим в сезоне 88-го. Но ведь в нем же с блеском играли и ван Брекелен, и Пфафф, и Дзенга, и Боннер... Выбор — это уже дело вкуса.

— И все-таки в Севилье ждут именно лучшего вратаря мира, — заканчивает короткое интервью Хосе.

Официальное вручение приза лучшему вратарю состоялось осенним вечером 1988 года на стадионе «Динамо» перед матчем «Спартака» с киевлянами. Желтый «под золото» футбольный мяч обхватывают вратарские перчатки — так выглядит приз фирмы «Реч». Собравшимся на матч представителям прессы был любезно предоставлен перевод поздравительного письма, в котором к лауреату обращается учредитель приза главный редактор западно-германского журнала «Фусбаль-Вельтцейтшрифт» доктор Альфредо В. Пеге*:

«Дорогой Ринат Дасаев! От имени нашей Международной федерации, международного футбольного соревнования, то есть завода спорттоваров «Ульспорт», мы очень рады сообщить Вам, что среди юниоров всех континентов Вас избрали лучшим вратарем 88 года.

После того как Вы уже в прошлом году заняли второе место, Вы теперь доказали, что от соревнования Вам удалось не только стабилизировать Ваши фантастические результаты, а даже их улучшить. Большое спасибо за блестящие результаты, которых Вы и Ваша советская национальная команда добились в июне-88 во время чемпионата Европы и которым весь мир обрадовался.

От всей души желаем Вам крепкого здоровья и еще много-много лет радовать футбольный мир Вашими успехами. Примите мои сердечные поздравления».

Далее следовал список претендентов на сей высокий титул и количество набранных ими в заочном споре очков. У Дасаева таковых оказалось 119. У следовавшего за ним голландца ван Брекелена — 97. А прошлогодний герой бельгиец Пфафф набрал лишь 10.

При всей условности подобных рекламных референдумов недооценивать их значения нельзя. Широко освещаемые в прессе, они конечно же работают на авторитет и популярность победителя. Во всяком случае, на болельщиков это все производит впечатление. Как выяснилось позднее, не только на болельщиков, но и на людей, чей бизнес — продажа и покупка звезд. Так или иначе, но вице-президент фирмы «Дорна» Антонио Корби, помогавший еще не оперившемуся тогда «Совинтерспорту» вести переговоры с представителями «Севильи», и ее президент Луис Куэрвас ударили по рукам лишь тогда, когда была определена окончательная сумма за Дасаева — 2000000 долларов.

Это самый большой контракт из заключенных когда-либо с вратарями.

— Да, уж «Севилья» не поскупилась, — кивают испанцы, вспоминая шумиху, поднятую на их родине газетами, обсуждавшими ход переговоров о приобретении советского вратаря. — И все-таки почему вы выбрали именно этот клуб, Ринат?

Ринат Дасаев: У меня действительно были и другие предложения — от западногерманского «Гамбурга», французского «Бордо». В Англии хотели, чтобы я выступал за «Манчестер Юнайтед». Все эти клубы куда более авторитетны, чем тот, на котором я остановил выбор.

Деньги, конечно, деньгами, но есть и другие причины.

Именно с Испании, с Севильи все у меня по большому футбольному счету и началось. В этой стране я провел первый мировой чемпионат. В этом городе сыграл первый в столь грандиозном турнире матч с командой Бразилии. После этого меня и признал высший футбольный свет. Вернувшись из Испании, я совсем уже по-другому воспринимал игру, почувствовал себя вратарем, прошедшим настоящую проверку, в которой исключены случайности.

Такое не забывается.

Севилья как бы оказалась третьим городом в моей футбольной биографии после Астрахани и Москвы. Вот почему, когда речь зашла о выступлении за испанский клуб, я подумал, что именно в нем должна проходить моя дальнейшая вратарская жизнь.

И дал согласие.

Руперто Сагасти: На самом деле все было не так просто, как рассказывает Ринат. Говорю об этом с уверенностью потому, что отчасти инициатива перехода Дасаева в «Севилью» принадлежала мне.

Живя в Москве, я из года в год внимательно слежу за футбольными событиями страны, в которой родился. И с некоторых пор обратил внимание, что в прессе все чаще и чаще стали появляться сообщения о намерениях президента клуба «Севилья» Луиса Куэрваса, известного во всем мире экспортера детских игрушек, «...вывести свою команду в число сильнейших в Испании, усилив ее рядом иностранных футболистов». Одновременно это означало и выход на европейскую футбольную арену. А значит, предоставляло соответствующую рекламу фирме, на чьем обеспечении клуб находится. Думаю, не последнюю роль здесь сыграло и то, что в 1922 году Севилья должна принимать «Экспо-92». И повышение престижа команды, представляющей столицу всемирной выставки, заодно помогло бы фирме в ее коммерческой деятельности.

Вскоре сеньор Куэрвас от слов перешел к делу: приобрел в Италии австрийца Польстера и уругвайца Бенгоэчеа, усилил резервный состав способной молодежью. Но на этом не остановился. И однажды в газетах промелькнуло заявление, что севильцы не прочь заполучить еще и Дасаева. Честно говоря, я посчитал это не более чем стремлением привлечь к клубу дополнительное внимание. Но вскоре руководство «Севильи» обратилось ко мне как к соотечественнику с просьбой оказать им любезность — помочь в осуществлении их мечты.

Первый разговор на тему перехода Дасаева в «Севилью» у меня состоялся с Бесковым. Константин Иванович отнесся к предложению настороженно: «Давайте подождем до конца сезона, Руперто», — ответил он неопределенно.

Время поджимало — чемпионат Испании был, как говорится, на носу, а переговоры еще даже не начинались. Тогда я решил посоветоваться с Николаем Петровичем Старостиным. Вместе взвесили все за и против: учли, что возвращение из «Локомотива» Станислава Черчесова должно компенсировать уход Дасаева, что деньги, полученные от «Севильи», очень пригодятся переходящему на хозрасчет «Спартаку», что, наконец, выступление в профессиональном зарубежном клубе многое даст в творческом отношении и самому Ринату.

— В общем, я за, — подвел итог разговора Старостин. — Думаю, что выиграть здесь должны все.

Мне же лично очень хотелось, чтобы советский футбол был представлен в Испании, о чем, честно говоря, я мечтал давно.

Вскоре было получено и согласие Бескова. Но дело шло медленно. Переговоры, в которых от имени «Интерспорта» принимала участие посредническая фирма «Дорна», проходили трудно. Все упиралось в окончательную сумму выплаты.

В Испании есть очень богатые клубы — «Реал», «Барселона», «Атлетико». «Севилья» к таковым не принадлежала. Кое-какие деньги у нее в ту пору появились от продажи земельных участков. Но не в таком, видимо, количестве, чтобы удовлетворить первоначальные запросы «Дорны» и «Совинтерспорта». Насколько мне известно, испанский клуб рассчитывал приобрести Дасаева не более чем за миллион. Сумма по меркам международной футбольной торговли небольшая. Особенно если ориентироваться на опубликованную в белградской «Темпо» таблицу так называемых рекордных контрактов.

Самый крупный из них был заключен между западногерманским «Айнтрахтом» и греческим «Олимпиакосом», которому приобретение венгра Детари обошлось в двенадцать миллионов шестьсот тысяч долларов. Даже самого Марадону испанская «Барселона» уступила итальянскому «Наполи» за одиннадцать миллионов две тысячи долларов. Далее назывались сделки о покупках голландцев Кумана и Гуллита, Румменигге и Маттеуса из ФРГ, англичанина Линекера и Раша из Уэльса...

Заметьте, что среди перечисленных звезд нет ни одного вратаря. И, как я позднее выяснил, представители этой футбольной профессии на рынке торговли талантами по традиции стоят намного меньше. Когда же все-таки после трех раундов финансовых переговоров в Лихтенштейне (там базировался филиал «Дорны») сделка была скреплена подписями обеих сторон, стало известно, что ее сумма составила 2000000 долларов. Это — рекорд в футбольном бизнесе, если речь идет о голкиперах.

Александр Львов: С некоторых пор финансовые условия перехода советских спортсменов в иностранные клубы стали предметом обсуждения, а порой критики наших средств массовой информации. Подвергся ей и «Совинтерспорт». Особенно после разоблачительных откровений баскетболистки Ульяны Семеновой. Правда, позднее выявилось много несоответствий в рассказе спортсменки. Но сама проблема приобрела широкую огласку в печати.

Владимир Проничев: По долгу службы мне приходится серьезно изучать систему и условия заключения контрактов. Поэтому постараюсь, насколько это позволяют правила финансовых сделок, прокомментировать контракт Дасаева.

Существует два вида подобных сделок — через «Совинтерспорт» и напрямую, где в роли инициатора и непосредственного участника переговоров выступает сам клуб, в котором играет футболист. На мой взгляд, система контрактов «Совинтерспорта» более прогрессивная. В ней оговаривается все — от страховки игрока до обеспечения его жильем, машиной и даже постельным бельем. Те, кто попадает в зарубежные команды через свои клубы, как, например, киевляне Евтушенко и Рац, за все платят сами. Полученная ими непосредственно на руки сумма вроде бы выглядит внушительно. Но основная ее часть уходит на житье-бытье. А за границей оно отнюдь не дешево. К тому же в социальном плане многое нашим спортсменам непривычно за рубежом. Вот тут-то и возникают разного рода трудности, мешающие работать в полную силу. А ведь, заплатив крупный гонорар, клуб ждет от спортсмена большой отдачи.

К преимуществам контрактов «Совинтерспорта» относится и то, что он сохраняет спортсмену, уехавшему трудиться за рубеж, возможность не прерывать стаж работы на Родине, поскольку он считается командированным Госкомспортом. Ему сохраняется и шестьдесят процентов от прежней ставки в советских рублях, которые каждый месяц переводятся на сберкнижку.

Что касается распределения доходов от сделок, то происходит это следующим образом: какую-то часть (это коммерческая тайна) получает за посредничество «Дорна», всего шесть процентов уходит в «Совинтерспорт», двадцать в Госбюджет. А оставшаяся часть суммы делится пополам между клубом и Госкомспортом.

Однако недостатком оформления контрактов через «Совинтерспорт» является то, что в результате его спортсмены, выехавшие на работу за рубеж, попадают, если я не ошибаюсь, под так называемую четвертую категорию совслужащих, чья валютная зарплата, согласно постановлению Совета Министров СССР, не может превышать определенной суммы. А она в данном случае явно не соответствует их физическим и прочим затратам. Для примера сообщу, что работникам посольств, врачам, инженерам платят больше. Хотя выгода, получаемая государством от спортивных контрактов, очевидна.

Естественно, все контракты — разные, поскольку разные по уровню и клубы и игроки, приобретающие в результате таких сделок друг друга. Новая спортивная жизнь оказывается порой далеко не такой радужной, какой она виделась спортсмену до начала сотрудничества.

Впрочем, при любом варианте она непредсказуема...

Дата добавления: 2015-07-11