Коммуникация и ее аспекты

Современное общество характеризуется тенденцией постоянного возрастания объема информации. Как следствие возникает требование к членам социума приобретения умений и навыков эффективного использования информации, а именно ее отбора, анализа, определения ее качественных характеристик, достоверности, истинности и умения переструктурирования информации в особые операторные образования – знание. Сферой обращения информационных потоков является, в основном, сфера общения, или коммуникация.

Изучать коммуникацию в целом не представляется удобным, поэтому в науке были неоднократно предприняты попытки выделения ее аспектов. Первая попытка выделения аспектов коммуникации принадлежит В. фон Гумбольдту, который говорил о языке как о статике (ergon) и языке как динамике (energeia). То, что сейчас принято называть языковой системой, по В. фон Гумбольдту – «язык в статике» (Гумбольдт 1984). Понятие языковой динамики, или (в современной формулировке) языковой деятельности, не получило у В. фон Гумбольдта определенного решения: он связывал динамику языка прежде всего с воспроизведением языковых единиц в речи. Позднее динамический аспект языка многими учеными связывался с речью или диахронией (историческим изменением). И.А. Бодуэн де Куртенэ впервые определил языковую деятельность как ассоциирование языковых и неязыковых представлений (Куртенэ 1963: 226). Ф. де Соссюр разграничивал речевую (языковую) деятельность, язык и речь. Под речевой деятельностью он понимал речевую коммуникацию, под языком – языковую систему, а под речью – процесс индивидуального использования языковой системы участниками коммуникации для передачи информации (Соссюр 1977: 46-53).

Л.В. Щерба выделял три аспекта – речевую деятельность, языковую систему и языковой материал. Речевая деятельность в концепции Л.В.Щербы – это процессы говорения и понимания. На ее основе может быть установлена психофизиологическая речевая организация говорящего индивида, своего рода «индивидуальный язык». Языковая система понимается как комплекс, включающий в себя словарь и грамматику, и, наконец, языковой материал – «совокупность всего говоримого и понимаемого в определенной конкретной обстановке в ту или другую эпоху жизни данной общественной группы» (Щерба 1974: 26).

Рассматривая отображение языковых явлений на письме или в сознании изучающего язык человека, Л.В. Щерба понимает под языковым материалом воспроизводимую речь (тексты книг, рукописи, словари).

Таким образом, Л.В. Щерба четко разграничил создаваемый текст (речь) и воспроизводимый текст (языковой материал). Данный аспект речевой коммуникации не является общепринятым в современной лингвистике: ряд лингвистов называет воспроизводимые тексты речью. Итак, в концепции Л.В. Щербы языковая система объективно заложена в языковом материале и проявляется в индивидуальных системах (речи). Мысль о возможности такого подхода к языку перекликается с идеями Гумбольдта.

Если понятие «языковая система» получило у В. фон Гумбольдта, Ф. де Соссюра и Л.В. Щербы сходное понимание, то вопрос об эквивалентности остальных понятий, обозначающих аспекты речевой коммуникации, не имел однозначного решения.

В современной науке также имеется целый ряд попыток применить к выделению аспектов коммуникации науковедческий подход (Щедровицкий 1995, Зимняя 1991).

При помощи общего для всех фундаментальных наук системного метода исследования как единой основы можно выделить следующие аспекты коммуникации: языковая система, языковая деятельность и сообщение относятся к внутренним аспектам коммуникации, а языковой материал, речевая деятельность и собственно коммуникация – к внешним аспектам. Рассмотрим подробнее, что представляет собой каждый из вышеназванных аспектов.

Языковая система – совокупность языковых единиц и отношений между ними, а также моделей. Языковая система существует в сознании людей в виде представлений языковых единиц, их парадигматических и синтагматических отношений. Владение языком определяется степенью осознания этой системы, возможностью представить себе эту систему.

Языковой материал – тезаурус или тексты, в которых реализуются языковые единицы. Это зафиксированная особым образом (в звучании, письменных текстах) парадигматическая или синтагматическая организация языковой системы. Текст или языковые единицы становятся языковым материалом, если они используются для анализа и/или синтеза языковых единиц. В этом случае можно оценить как языковой материал статическую функцию тезауруса в сознании.

К динамическим аспектам речевой коммуникации относится языковая деятельность (внутренний аспект) и речевая деятельность (внешний аспект).

Языковая деятельность – это ассоциация языковых и внеязыковых представлений в процессе употребления языковых единиц. Механизмы языковой деятельности порождают процессы говорения, слушания, чтения, письма и других видов языковой коммуникации. Во внешнем плане языковой деятельности соответствует речевая деятельность.

Для нашего исследования важно разграничить понятия речевая деятельность и речь, которые в некоторых методических работах отождествляются или состоят в отношении включения. Так, под речевой деятельностью понимают речь как процесс, поступок, действие, поведение (Львов 2000, А.Н. Леонтьев 1977). Мы представляем эти аспекты коммуникации следующим образом.

Речевая деятельность – это акустико-артикуляционная деятельность коммуниканта по воспроизводству и комбинированию языковых единиц, что фактически соответствует термину Л.В. Щербы. Этот аспект представляет собой внешнее развертывание языковой информации во времени с помощью определенных правил соединения языковых единиц. Это может быть звуковой или письменный ряд комбинаций или динамическое сцепление соответствующих языковых образов в сознании участника речевой коммуникации.

Индивидуальный, творческий аспект коммуникации, связанный с формированием и осознанием смысла, выражается в сообщении (речи). Сообщение – это индивидуальный, творческий процесс формирования и восприятия смыслового содержания в языковой коммуникации. Сообщение – это семантический результат взаимодействия всех аспектов.

Для обозначения сообщения в лингвистике используются термины текст и дискурс. В европейской лингвистике 70-х часто понятия дискурс и текст подменяли друг друга, являясь синонимичными. Попытки их разграничить привели к появлению следующей трактовки их соотношения: «дискурс = текст + ситуация» и, наоборот, «текст = дискурс - ситуация». Однако развития данная точка зрения не получила, поскольку желание исследователей противопоставить, разделить текст и дискурс, на практике часто не работает.

Надо сказать, что термин дискурс в современной лингвистической литературе отличается широтой толкования: 1. Это то же, что и речь (по Соссюру) – любое конкретное высказывание. 2. Это единица, превосходящая по размерам фразу. 3. Это воздействие высказывания на слушающего с учетом речевой ситуации. Однако любой текст предполагает определенное воздействие на слушателя (читателя) – сообщить, убедить, побудить к какому-либо действию. 4. Беседа как основной тип высказывания (диалог). 5. Речь с позицией говорящего в противопоставлении повествованию, которое якобы не учитывает такую позицию. Это значение термина пересекается с первым и третьим. 6. Употребление единиц языка, их речевая актуализация. 7. Социально или идеологически ограниченный тип высказываний (феминистский дискурс). 8. Теоретический конструкт, предназначенный для исследований условий производства текстов (Егорова 2009: 42-43).

Опираясь на деление аспектов коммуникации на статические и динамические, попытаемся разграничить эти понятия. Текст статичен, дискурс динамичен. Текст, рассматриваемый с точки зрения прагматики, текст в динамике порождения, текст-диалог с ярко выраженными логическими отношениями пропозиций – это и есть дискурс.

Текст синтагматичен, дискурс парадигматичен (здесь осуществляются довольно резкие переходы по ассоциативным мостам – лингвистическим и ситуационным). Однако с этим утверждением нельзя согласиться в полной мере: текст в мышлении человека включен в тематическую сеть текстов, благодаря чему может подвергаться процедуре выявления пресуппозиции.

Некоторые современные исследователи придерживаются следующей точки зрения: «Анализ дискурса – междисциплинарная область знания, находящаяся на стыке лингвистики, социологии, психоло­гии, этнографии, семиотического направления литературо­ведения, стилистики и философии. Дискурс представляет собой явление промежуточного порядка между речью, общением, языковым поведением, с одной стороны, и фиксируемым текстом, остающимся в сухом остатке общения, с другой стороны» (Карасик 1998: 176).

Н.Ф. Алефиренко (2005) указывает, что И.Р. Гальперин, Э. Бюнсайс, В.Я. Мыркин придерживаются следующей точки зрения: речевая деятельность – это язык (система) + речь (реализация) + текст (фиксация). Однако выделять текст и дискурс в нечто среднее между языком и речью нет оснований, поскольку любой акт речи воплощается в тексте. Текст и дискурс – речевые категории, и выделять их возможно только с целью детализации речи. «Дискурс – это текст, взятый в событийном аспекте, в совокупности с прагматическими, социокультурными, психологическими, паралингвистическими и другими факторами» (Алефиренко 2005: 40). Однако любой текст в качестве пресуппозиций содержит перечисленные факторы.

Н.С. Валгина (1998), кроме того, указывает, что разграничение может быть определено и формами речи: термин «дискурс» чаще применяют к произведениям устной речи, а термин «текст» – к произведениям письменной речи. То есть «текст» обозначает тексты воспроизводимые (языковой материал, по Л.В. Щербе), а «дискурс» – тексты производимые. «Дискурс» в западной терминологии может означать вообще любую речь.

В рамках функционального подхода упор делался на различие текста как продукта и дискурса как процесса речевой деятельности. Текст в этом случае представляется языковой единицей, абстрактным теоретическим продуктом и описывается в категориях грамматики, а дискурс понимается как реализация текста (то есть понятия соотносились как конкретное/обобщенное).

Точка зрения, которая снимает ограниченность соотношения текст/дискурс признаками монолог/диалог, письменный/устный звучит в работах В.В. Богданова, М.Л. Макарова (Богданов 2007, Макаров, 2003): текст и дискурс находятся в отношении включения (дискурс включает в себя текст, то есть является родовым для него понятием, более широким и вмещающим в себя множество компонентов). Таким образом, дискурс можно понять как тематическую сеть текстов, включенную в опыт коммуниканта.

Таким образом, основной дидактической единицей в работе по формированию у обучающихся умений эффективной коммуникации (освоения информации) является текст (языковой материал, теоретический конструкт), а в работе по формированию умений построения текста (в том числе и вероятностного прогнозирования) основной дидактической единицей выступит дискурс. Для удобства мы будем пользоваться термином «текстовая информация», а в тех случаях, когда необходимо подчеркнуть отличия текста от дискурса – термином «дискурс».

Языковая система реализуется в коммуникации, которая включает четыре компонента – говорящего, слушающего, объект коммуникации (предмет или текст) и собственно текст как результат коммуникативной деятельности.

Явление коммуникации можно определить как комплексную модель взаимодействия смысла, грамматики и фонетических особенностей процесса общения. Итак, коммуникация как предмет лингвистики – это многослойное явление, компоненты которого покажем в схеме, построенной профессором В.М. Бельдияном (2006):

В настоящее время множество наук обратилось к изучению коммуникации, однако нас больше интересует не вся их совокупность, а те из них, которые рассматривают коммуникацию с позиций речемыслительного процесса и методики развития мышления и речи – системная лингвистика (теория языка), коммуникативная лингвистика (теория текста, теория дискурса), психолингвистика и когнитивная лингвистика (модели и механизмы освоения и порождения текста):

Сделаем вывод: рассмотрение вопроса о сущности и аспектах коммуникации принципиально важно для определения методики работы по обучению эффективной коммуникации (освоению и передаче текстовой информации) и обеспечению информационной безопасности воспринимающего субъекта. В условиях постоянного роста объема информации главной задачей высшего образования является не столько подача знаний, сколько формирование умений работы с информацией, навыков самостоятельной работы, алгоритмы действий по переработке и применению информации, а среди проблем коммуникации называют проблему информационной безопасности человека и проблему актуализации знаний (например, Азаров 2009).

2. Вопрос адекватности коммуникации. Значение и смысл в тексте

Проблема адекватности в коммуникации волнует лингвистов, переводчиков, литераторов и политиков. Практически каждый из нас сталкивался с проблемой правильности понимания сообщений собеседника или собеседником ваших сообщений. Курт Воннегут, которого также беспокоила обозначенная проблема, в романе «Завтрак для чемпионов» приводит сюжет рассказа своего героя – сумасшедшего писателя-фантаста: «Существо по имени Зог прибыло на летающем блюдце на нашу Землю, чтобы объяснить, как предотвращать войны и лечить рак. Принес он эту информацию с планеты Марго, где язык обитателей состоит из пуканья и отбивания чечетки. Зог приземлился ночью в штате Коннектикут. И только он вышел на землю, как увидел горящий дом. Он ворвался в дом, попукивая и отбивая чечетку, то есть предупреждая жильцов на своем языке о страшной опасности, грозящей им всем. И хозяин дома клюшкой от гольфа вышиб Зогу мозги».

Многие жесты и действия, которые нам кажутся естественными и однозначными, в действительности являются порождением культуры. Это значит, что другая культура может воспринять их неадекватно. Например, поцелуй японцам кажется противным. Найти в незнакомой культуре важный жест, который был бы правильно понят – большое искусство. Миклухо-Маклай отправился один в воинственное племя папуасов. Придя в деревню, все жители которой тут же попрятались, он сел, разулся и заснул. Этот жест убедительно выразил его миролюбивые намерения.

Не менее сложным представляется достижение адекватности в деятельности понимания (интерпретации) текстовых сообщений. В попытках установления четких критериев адекватности интерпретации текста наиболее последовательные шаги были предприняты Нельсоном Гудменом.

Согласно Н. Гудмену, адекватность описания ни в каком случае не может быть вопросом истинности. Утверждение истинно, а описание или представление правильно для мира, которому оно соответствует (fit). Вымышленная версия, словесная или образная, может при метафорическом истолковании может соответствовать некоторому миру и быть для него верной (Goodman 1978: 131).

Вопрос задается скорее не о том, правильно ли представление или нет, а о том, в какой системе координат или категорий, в каком контексте оно правильно. В этой связи Н. Гудмен проводит довольно тонкое различие между двумя смыслами, в которых употребляется слово «реалистичный» (Goodman N. Ways of Worldmaking: 126). С одной стороны, «реалистичный» означает «соответствующий обыденным суждениям о правдоподобии»: картины Дюрера реалистичнее картин Сезанна. Но «реалистичный» может означать «вновь обнаруженный с некоторой достоверностью». Речь здесь идет не об узнавании привычного объекта, но об открытии, раскрытии вновь встреченного.

Работы Н. Гудмена свидетельствуют о том, что актуальность вопроса, поставленного Кантом (Каким образом возможно, возникает и организуется наше знание?), возрастает. Актуальность этого вопроса определила целое направление научных исследований.

Однако, по мнению Н. Гудмена, мы продолжаем сталкиваться с новой проблемой, а именно: каковы те подтверждающие процессы, на которые опираются эти повседневное мышление и научное исследование? Данные процессы видятся исследователем таким образом (представим их в виде схем):

Дата добавления: 2015-07-11