По развитию навыков успешной коммуникации

Рассмотрим подробнее стратегии восприятия и порождения текста. Для формирования умений переработки информации в процессе восприятия необходимо выделить этапы процесса освоения текстовой информации и основные умения, которые необходимо сформировать у коммуниканта. Опишем этапы процесса освоения текста и необходимые умения с опорой на психолингвистическую и методическую литературу.

Процесс понимания – взаимодействие между речью, текстом и субъективными ожиданиями, прогнозами, ассоциациями. Суммарное коммуникативное поведение, понимание внешнего мира и внутреннего мира человека, языковая система обусловлены сложившейся у коммуниканта языковой картиной мира.

«Продуцирование и восприятие речевого высказывания вместе с проблемой речевого общения…» представляет собой одну из ведущих проблем, связанных с выражением и распознаваем семантики текста (Тарасов 1987: 3). «Текст не существует вне его создания или восприятия» (Леонтьев А.А. 1969: 15). «При понимании мысль говорящего не передается, но слушающий, понимая, создает свою мысль. Думать при произнесении слова то же самое, что думает другой, значило бы перестать быть самим собою; поэтому понимание в смысле тождества мысли говорящего и слушающего есть иллюзия, в которой действительным оказывается только некоторое сходство, аналогичность между ними, объясняемое сходством других сторон человеческой природы» (Потебня 1999: 126-127). А.И. Новиков рассматривает процесс понимания текста как процесс свертывания информации. Внутренняя речь лишена развернутости, свойственной внешней речи, поэтому информация должна быть свернута путем операций обобщения, синтеза, конкретизации, детализации, эквивалентной замены содержания и затем переведена во внутренний план. Процессы освоения текста обычно объясняются учеными наличием операций по смысловым заменам: «Понимание есть упрощение мысли, переложение ее, если можно так выразиться, на другой язык...» (Потебня 1999: 79), говорится, что «понимание знака есть отнесение данного понимаемого знака к другим, уже знакомым знакам» (Волошинов 1929: 18). О замене одних слов другими неоднократно говорит A.A. Смирнов, подчеркивающий, что «переход на более высокую ступень понимания характеризуется освобождением от скованности словесной формулировкой» (Смирнов A.A. 1966: 169). Исследования последующих лет отличаются тем, что в них не только констатируется факт «переложения на другой язык», но и делаются попытки объяснить этот феномен. При этом некоторые авторы увязывают его с метаязыковыми возможностями самого языка (см., например, обсуждение этого вопроса в (Автономова 1988: 224)). Трактовка стремления индивида к экстериоризации значения языковых единиц как одной из ведущих составляющих стратегий человеческой деятельности, или как перцептивной универсалии (Задорожный 1987), сочетается с рассмотрением смысловых замен в процессах производства речи, припоминания, оперирования неродным языком и т.д. Анализируя смысловые замены А.А. Залевская (1990: 116-117) выделяет следующие три важнейшие функции основополагающего принципа/механизма смысловых замен: он обеспечивает предметность того, о чем идет речь, за счет выхода на образ мира; имеет место контроль правильности идентификации денотатов при общении, что особенно важно в условиях постоянного противоречия между дискретностью языковых единиц и континуальностью объемной и многомерной картины мира; происходит укрупнение единиц индивидуального знания, непосредственно связанное с феноменом компрессии смысла, или, наоборот, развертывание, детализация, с акцентированием внимания на различных аспектах целого.

С помощью языка человек строит модель мира. Манипуляции с этой моделью дают человеку возможность развиваться. Модель включает много элементов. Процесс сжатия многообразия − в обобщении и категоризации (выбрасывание ненужного для достижения конкретной цели: выявление закономерностей, упорядочение). Опознание объекта в целом требует синтеза, а не анализа (например, опознание лиц). Психологи не без основания полагают, что лица узнаются как гештальт Гештальт – это целостное восприятие, не сводимое к перечню частей объекта, например, облако, лицо. Это не структура (которую можно описать как набор элементов + связи между ними), например: брысь (гештальт) = кошка, немедленно перестань делать то, что ты делала до момента, пока меня это не огорчило. При этом «существенные» и «несущественные» признаки объекта определяются ситуацией, задачей. На выходе гештальт должен быть представлен как признаковое описание (композиция, некая сложная функция от признаков объекта). Слова и фразы тоже узнаются как гештальт. При этом нет зависимости между отношениями времени развертывания предложений и передаваемого ими смысла. Восприятие текста, по Н.Г. Комлеву, строится по схеме: догадка – гештальт – подтверждение (опровержение) – уточнение (Комлев 1992). Для прогноза нам надо знать сравнительную вероятность того или иного события. О прогнозировании исследователи пишут, в основном, в связи с предшествующим дополнительным знанием коммуникантов.

Речевое произведение психологически переживается как вневременное явление (Ф. Кайнц, Вундт, Порциг), – отмечает Н.Г. Комлев (1992: 84-85).

Ведущая роль при извлечении смысловой информации из текста принадлежит, как это следует из анализа литературы по вопросу, действиям по выделению смысловых опорных пунктов из текста. Смысловые опорные пункты являются своеобразными операторами, с помощью которых происходит членение текста на отдельные смысловые группы, их обобщение, а также осуществляется связь той информации, которая извлекается из текста, с той, которая уже известна реципиенту (Смирнов 1966: 337; Соколов 1968: 7; Дридзе 1980: 80). Кроме того, фиксация смысловых вех позволяет составить так называемую денотативную схему текста, где основное внимание следует уделить как денотатам и их объединению и обобщению, что способствует выявлению смысловой доминанты текста. Отметим также, что фиксация смысловых опорных пунктов позволяет определить основные действия, связанные с мыслительной обработкой текста-источника в целях построения текста-изложения (контртекста).

В целом, опираясь на анализ механизма извлечения смысловой информации из текста, связанный с ее обработкой и реконструкцией (Смирнов 1966: 337; Соколов 1968: 7; Новиков А.И. 1999: 130; Дридзе 1980: 80), можно сделать вывод о том, что последовательность действий по освоению текста выглядит следующим образом: 1) определение основной мысли текста; 2) определение смысловых вех, фиксация их словом; 3) перегруппировка материала в результате изменения порядка следования смысловых вех, установление смысловых связей; 4) сжатие материала, за которым следует обобщение; 5) введение посредством умозаключений нового содержания, непосредственно не данного в тексте, но выводимого из него.

В целях обучения пониманию текста на уровне смысла интерес представляет концепция В.А. Бухбиндера и К.В. Бессоновой о существовании в структуре текста так называемой «критической точки», с восприятием которой осуществляется качественный скачок в развертывании смысловой информации текста, происходит переход на смысловой уровень понимания. В критической точке, как объясняют авторы, имеет место осмысление вполне определенного слова, выражения, группы слов, которые проливают свет на описываемые в тексте обстоятельства и отношения (Бухбиндер 1980: 18). Авторы подчеркивают, что критическая точка проявляет себя через ключевые слова, выделение которых связано с фиксацией смысловых вех и процедурой установления смысловых связей: «особенностью текстового понимания является сочетание ретроспективной и проспективной тенденций, дающих в сумме смысловую ориентацию в тексте» (Бухбиндер 1980: 21).

В психологии и методике обучения чтению отмечается уровневый характер процесса понимания: «Понимание имеет определенные уровни… они соответствуют степени переконструирования, свертывания исходного сообщения» (Новиков А.И. 1983: 84). Исследователи предлагают разные варианты классификации уровней понимания текста (Клычникова 1983: 98-101, Леонтьев А.А. 1975: 100, Зимняя 1989: 162-163 и др.). А. А. Смирнов обосновывает 5 последовательных уровней (или ступеней) понимания текста с точки зрения осознавания своей деятельности слушающим или читающим: предварение, смутное осознание, субъективное осмысление, отчетливое понимание, понимание – свободное изложение понятого (Смирнов 1966). Некоторые авторы (А.А. Смирнов, И.А. Зимняя) отмечают невозможность определения четких границ между уровнями понимания высказывания. Не рассматривая детально характеристику каждого из уровней понимания в названных работах, заметим, что все перечисленные классификации уровней понимания основаны на двух доминантах, присутствующих в каждой из них: это понимание на уровне значения и на уровне смысла, которые представляется рациональным связывать с объемом и качеством извлекаемой из текста информации.

В современной лингвистике текста предлагается различать три вида информации: содержательно-фактуальная (пропозициональные данные); содержательно-концептуальная (авторское начало) и содержательно-подтекстовая (совокупность пресуппозиций текста) (Гальперин 1981: 19). В знании выделяются также формальные элементы (структуры, которые воспринимаются автоматически) и содержательные (нуждающиеся в осмыслении).

Кроме того, смысл текста не в полной мере выражается во внешней речи – его пресуппозиционная часть нуждается в выявлении. Пресуппозиция (лат. prae – впереди) – подразумеваемый компонент содержания высказывания, предварительное знание, программирующее однозначное понимание фразы и ее компонентов: «…предложение может быть истинным или ложным только в том случае, если все его пресуппозиции истинны» (Cooper 1974: 18). Лексика и грамматика в значительной степени сами по себе уже предопределяют некоторую пресуппозицию.

О.С. Ахманова определяет пресуппозицию как фоновое знание, вертикальный контекст – «совокупность сведений культурно- и материально-исторического, географического и прагматического характера, которые предполагаются у носителя данного языка» (Ахманова 1977: 49).

Под пресуппозициейпонимается также компонент смысла высказывания, который говорящий считает истинным, известным слушающему или воспринимаемым слушающим как непротиворечивый (Н.Д. Арутюнова, Е.В. Падучева (1985), С. Соумз). Данное определение совмещает в себе функционально-истинностный и прагматический подходы к пресуппозиции и отражает понимание данного компонента смысла высказывания как семантико-прагматической сущности. В. Селларсу принадлежит формулировка отношения пресуппозиции в терминах «веры» говорящего / слушающего: верит, что его суждение истинно / слушающий считает так же; верит, что суждение говорящего истинно / что говорящий производит истинное суждение, а не лжет, то есть пресуппозиция имеет отношение не к логике, а прежде всего к условиям успешной коммуникации (Sellars 1954: 197-215).

Пресуппозиции играют важную роль в процессе установления общности знаний коммуникантов, образуя при этом смысловой каркас дискурса и обеспечивая его связность.

И.И. Халеева (1989) выделяет четыре разряда пресуппозиций: 1) когнитивные семантические (ассоциации разного рода), 2) когнитивные прагматические (социальные установки, предпочтения, способы выражения эмоций), 3) пресуппозиции вертикального контекста (культура, социально-исторический фон), 4) фреймовые пресуппозиции (обобщенная модель предмета, явления, ситуации). Мы назовем следующие типы пресуппозиции: лингвистическая (языковая, лингвокультурная) и экстралингвистическая (ментально-психологическая, социокультурная, интеллектуально-психологическая):

Автор текста обычно вербализует «разность», полученную в результате «вычитания» из замысла предполагаемых знаний слушателя, слушатель же «суммирует» эту разность с собственными знаниями. Поскольку отправитель и получатель сообщения располагают и определенным объемом совместных знаний, сообщение всегда оказывается формально фрагментарным, но фактически полным. Как результат сознательного анализа текста у слушающего (читающего) возникает постсуппозиция – потенциальная информация, представленная в тексте имплицитно (к такой информации можно отнести, в частности, подтекст (Кухаренко 1988)). Хотя некоторые исследователи противопоставляют понятию пресуппозиции подтекст и импликацию: И.Р. Гальперин противопоставлял подтекст пресуппозиции, символу, приращению смысла, обнаруживая соответственно такие его характеристики, как лингвистичность (в отличие от пресуппозиции, которая, с точки зрения ученого, всегда экстралингвистична), имплицитность и неясность, размытость, а также интенциональность («запланированность») (Гальперин 1981). С точки зрения теории внутренней речи подтекст – часть замысла текста, часть смысла, остающаяся в пресуппозиции.

Информативное содержание пресуппозиции может быть как лингвистическим, так и экстралингвистическим. Поэтому противопоставлять подтекст пресуппозиции мы не будем, а, наоборот, рассмотрим его как особый вид данного явления. И.В. Арнольд вводит термин «текстовая импликация» для обозначения того явления, которое отличается от подтекста только количественно: «Как импликация, так и подтекст создают дополнительную глубину содержания, но в разных масштабах....Подтекст и импликацию часто трудно разграничить, поскольку оба являются вариантом подразумевания и часто встречаются вместе, присутствуя в тексте одновременно, они взаимодействуют друг с другом» (Арнольд 2009: 85). Тем самым подтексту приписывается свойство макротекстуальности.

В.А. Кухаренко, напротив, использует термин «импликация» для обозначения всех видов подразумевания, и различает импликацию предшествования, которая предназначена для создания «впечатления о наличии предшествующего тексту опыта, общего для писателя и читателя», и импликацию одновременности, цель которой – «создание эмоционально-психологической глубины текста, при этом полностью или частично изменяется линейно реализуемое смысловое содержание произведения» (Кухаренко 1988). Здесь можно заметить, что целесообразно было бы выделить также импликацию выведения следствия, но данный вид явления ученым не указан.

Особый род пресуппозиций, в том числе подтекста, создается так называемым текстом в тексте. Понятия «интертекстуальность», «прецедентный текст» стали особенно актуальными в период постмодернизма. Появились даже термины «цитатная литература», «цитатное мышление». Заимствование чужого текста стало принимать самые разнообразные, иногда причудливые формы. И главное в этой игре чужим словом – усиление смысловой насыщенности текста, вхождение в общий контекст соответствующей культуры. Несомненно, подтекст является частью семантики текста, дополнительным смыслом, который можно назвать авторской пресуппозицией. Подтекст одновременно является продуктом усилия (сознательного или бессознательного) говорящего, и результат аналитического восприятия текста слушающим (дешифровка подтекста производится с учетом всех пресуппозиций).

Таким образом, мы можем обозначить следующие этапы процесса осмысления текста:

В целом, анализ процессов, лежащих в основе понимания текста, позволяет сделать следующие выводы, которые необходимо учитывать при разработке методики обучения этой деятельности:

1. Освоение текста осуществляется как процесс свертывания текста до основного смыслового тезиса на первом этапе и развертывания смысловой посылки с привлечением пресуппозиции в связный текст на ее втором этапе.

2. В ходе освоения текста осуществляются глубинные смысловые и лингвистические преобразования исходного текста, основными механизмами которых являются мыслительно-речевые действия анализа, синтеза, переноса и эквивалентных замен.

3. В ходе смысловой обработки исходного текста во внутренней речи намечается общая схема, отражающая содержание текста и комплекс необходимых для обеспечения достаточного объема информации текста пресуппозиций.

4. Развертывание текста осуществляется с помощью операций преобразования структур внутренней речи в структуры внешней речи. Состав и различные сочетания используемых операций обеспечивают возможность представить содержание текста во множестве вариантов выражения.

5. На всех перечисленных выше этапах и на заключительном этапе механизмы авторефлексии обеспечивают самоконтроль и самопроверку, а также самооценку проделанной работы.

Описанные этапы прогнозирования и понимания текста слушающим (читающим) послужили основой для выделения следующего состава необходимых для осуществления данных действий умений:

- установление эквивалентности единиц разной длины (в том числе кореференции – функциональной эквивалентности на уровне речи (мой брат = адвокат);

- умение определять логические отношения между пропозициями (устанавливать средства обеспечения когерентности – локальной и глобальной связности текста);

- прогнозирование информации по ситуационным параметрам, выявление пресуппозиций и импликаций;

- развертывание текста с переупорядочением информации (восстановление логики ущербного в плане последовательности событий текста по выявленной пресуппозиции).

Дата добавления: 2015-07-11