Глава 2. Права и свободы человека и гражданина 21 страница

--------------------------------

<1> РГ. 2007. 11 апр.

<2> Документ опубликован не был.

<3> РГ. 2006. 23 нояб.

Важным адресатом обращений граждан является прокуратура РФ. В соответствии с п. 2 ст. 10 Закона о прокуратуре поступающие в органы прокуратуры заявления и жалобы граждан рассматриваются в порядке и сроки, которые установлены федеральным законодательством. Введены в действие Инструкция о порядке рассмотрения обращений и приема граждан в системе прокуратуры Российской Федерации (см. Приказ Генеральной прокуратуры РФ от 17 декабря 2007 г. N 200 <1>) и Инструкция о едином порядке приема, регистрации и проверки сообщений о преступлениях в системе Следственного комитета при прокуратуре Российской Федерации (см. Приказ Следственного комитета при Прокуратуре РФ от 7 сентября 2007 г. N 14 <2>). Ведомственными Инструкциями были конкретизированы также порядки обращения граждан в таможенные органы РФ <3> и ФТС России, Федеральную службу РФ по контролю за оборотом наркотиков и другие правоохранительные органы.

--------------------------------

<1> См.: Законность. 2008. N 4.

<2> Документ опубликован не был.

<3> См.: Приказ ФТС России от 25 декабря 2006 г. N 1370 "Об утверждении Инструкции о порядке рассмотрения обращений граждан в таможенных органах Российской Федерации" // РГ. 2007. 10 марта. (Документ утратил силу.) Установленный этой Инструкцией порядок регистрации (учета) и рассмотрения обращений граждан не распространялся на вопросы, получившие специальную регламентацию в уголовно-процессуальном, гражданско-процессуальном, административном, трудовом и таможенном законодательстве.

Беспрецедентным по характеру и значению для процесса демократизации взаимодействия гражданского общества и государственной власти в России следует признать Приказ Минобороны России от 28 декабря 2006 г. N 500 "Об утверждении Инструкции по работе с обращениями граждан в Вооруженных Силах Российской Федерации" <1>. В названной Инструкции впервые регламентирован порядок регистрации и учета, ведения отчетности и организации работы с обращениями граждан, поступившими в органы военного управления, объединения, соединения, воинские части, организации Вооруженных Сил РФ и военные комиссариаты.

--------------------------------

<1> Документ опубликован не был.

Инновационный характер для конституционного права на обращения имеют институциональные решения и меры, заявленные в рамках Концепции формирования в Российской Федерации электронного правительства до 2010 года, одобренной распоряжением Правительства РФ от 6 мая 2008 г. N 632-р <1>. Концепция предусматривает, в частности, внедрение в ведомственную практику центров обработки телефонных обращений граждан, а также создание технологических серверных площадок в сегменте сети Интернет для органов государственной власти России и размещения их сайтов, что должно обеспечить качественно новые возможности интерактивного взаимодействия представителей власти с обращающимися гражданами. Юридическую значимость результатов такого общения в телекоммуникационном пространстве планируется обеспечивать на основе установленных регламентов, с использованием единых протоколов связи и технологий взаимодействия, современных средств идентификации участников и электронной цифровой подписи.

--------------------------------

<1> СЗ РФ. 2008. N 20. Ст. 2372.

Статья 34

Комментарий к статье 34

1. Рядом авторов предлагалось рассматривать право на предпринимательство как одно из равноценных правомочий конституционного статуса личности, как предметную форму конкретизации понятия экономической свободы. Особенностью данного права - по отношению к другим статусным элементам - является его органическая связь с правом частной собственности, в значительной мере определяющим специфику предпринимательских правомочий <1>. В юридической литературе обращается внимание на двойственную природу конституционного права на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности <2>. При этом, однако, при внешней схожести о двойственности рассматриваемого основного права сложились различные доктринальные представления.

--------------------------------

<1> См.: Крусс В.И. Право на предпринимательскую деятельность. М., 2003. С. 286, 287; Ковалевский М.А. Конституционно-правовой режим имущества предпринимателя // Кодекс-info. 2000. N 5 - 7.

<2> См., например: Гаджиев Г.А. Основные экономические права: Автореф. дис.... д-ра юрид. наук. М., 1996. С. 41; Бондарь Н.С. Власть и свобода на весах конституционного правосудия. М., 2005. С. 481.

С нашей точки зрения, двойственность означает наличие у права двух сторон - публично-правовой и частноправовой. Демонстрируя свое публично-правовое содержание, норма ч. 1 комментируемой статьи действует в сфере отношений между государством и индивидом, определяя объем гарантируемой экономической свободы. Когда же данная норма обнаруживает свое частноправовое содержание, она проявляет генетическую связь с частноправовыми нормами гражданского законодательства и в силу этого может действовать и в сфере частных ("горизонтальных") отношений. С точки зрения Н.С. Бондаря, двойственность возникает в силу того, что Конституция сочетает в рамках института социально-экономических прав два внутренне противоречивых принципа: принцип рыночной свободы и принцип социальной справедливости <1>. По мнению И.Ю. Крылатовой, в силу двойственной природы (как права человека и как основные направления государственной политики) конституционные экономические права воплощают в себе сочетание частных и публичных интересов <2>.

--------------------------------

<1> См.: Бондарь Н.С. Указ. соч.

<2> См.: Крылатова И.Ю. Конституционно-судебная защита экономических прав граждан в Российской Федерации: Автореф. дис.... канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2007.

Сложная юридическая природа конституционного права на предпринимательскую и иную экономическую деятельность объясняется также тем, что оно выполняет триединую функцию: 1) учредительную; 2) правонаделительную (общедозволительную); 3) охранительно-стимулирующую.

Учредительная функция нормы ч. 1 комментируемой статьи состоит в признании частных лиц основными субъектами экономических отношений. Данная норма конституирует определенный экономический строй, и в этом состоит ее государственно-правовой аспект. Частноправовое содержание нормы обнаруживается, если рассматривать ее с точки зрения тех правомочий, которыми наделены субъекты данного права. Частноправовое содержание основного экономического права как лично-свободного права обеспечивает защиту прав конкретного предпринимателя, собственника. Анализ частноправового аспекта позволяет выявить глубинную связь и взаимодействие конституционной нормы и норм гражданского права.

Правонаделительная функция конституционной нормы, содержащейся в комментируемой статье, проявляется в том, что ею закладываются основы общего (конституционного) правового статуса различных предпринимателей. Структуру его образуют: экономические права и обязанности; конституционные принципы в сфере экономики; конституционные гарантии.

В ст. 34 Конституции содержится важнейшее положение: дозволено использовать свои способности и имущество для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности, - которое выполняет функцию общедозволительного регулирования. Общедозволительный характер данного положения способствует определению меры экономической свободы и предопределяет основы общедозволительного типа правового регулирования, столь характерного для нового гражданского законодательства России.

Функции общедозволительного регулирования, выполняемые нормой ст. 34 Конституции, можно образно сравнить с хромосомами в генетике. Как в хромосомах с помощью генов закодированы важнейшие признаки организма, сконцентрирована наследственная информация, так и в общедозволительных положениях рассматриваемых норм заложены основы общедозволительного типа регулирования. В общедозволительных положениях ст. 34 проявляется высшая степень нормативных обобщений, они обладают предельно возможной юридической наполненностью, в них содержится квинтэссенция дозволения, составляющая фундамент частного права. Конституционный принцип "дозволено все, кроме запрещенного законом" в сфере экономики на правовом уровне адекватно выражает автономию личности, меру ее свободы в экономической сфере. Он гарантирует со стороны государства самостоятельную, творческую, инициативную деятельность субъекта, составляет саму суть экономической свободы.

Охранительно-стимулирующая функция нормы ч. 1 ст. 34 проявляется в ее системной взаимосвязи с положениями ст. ст. 8 и 45 Конституции. В Постановлении КС РФ от 19 декабря 2005 г. N 12-П <1> указывается, что провозглашение Российской Федерации демократическим правовым государством (ч. 1 ст. 1 Конституции), в котором гарантируются свободы экономической деятельности и утверждается право каждого на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности, обязывает государство, по смыслу ч. 1 ст. 45 Конституции во взаимосвязи с ее ст. ст. 2, 17 и 18, создавать наиболее благоприятные условия для рыночной экономики как путем непосредственно-регулирующего государственного воздействия, так и через стимулирование свободной экономической деятельности, основанной на принципах самоорганизации, баланса частных и публичных интересов, корпоративного взаимодействия и сотрудничества, в целях выработки отвечающей интересам и потребностям общества государственной экономической политики, в частности в сфере финансового оздоровления и банкротства.

--------------------------------

<1> СЗ РФ. 2006. N 3. Ст. 336.

Субъектами основного экономического права являются не только физические, но и юридические лица. Распространение на юридических лиц частного права является результатом действия принципа равенства правового режима функционирования различных организационно-правовых структур. Взятые в совокупности положения ч. 1 ст. 19 и ст. 8 Конституции позволяют утверждать, что права как физических, так и юридических лиц в сфере предпринимательства равным образом: признаются государством (что означает определенные условия законодательного регулирования); защищаются различными органами государства, и прежде всего судами.

Конституционно-правовой образ предпринимателя более привлекателен, чем его образ, формируемый нормами гражданского законодательства, хотя ГК и претендует на то, чтобы считаться "экономической Конституцией".

Не государство, не государственный сектор предпринимательства, а именно частный предприниматель должен обеспечивать экономическое развитие. Предпринимательская деятельность с позиции конституционного права основывается на философской категории "достоинство личности", поскольку публичная власть признает естественное право человека на свободу, автономию в экономической сфере. А основное содержание предпринимательской деятельности - это не экономическая агрессия, а экономическое творчество и инициатива. Предприниматель с точки зрения конституционного права выполняет важные общественные функции, объединяя усилия людей в целях экономического развития.

Выходит, что предпринимательская деятельность по смыслу ст. 34 Конституции - это важная общественно-полезная управленческая и творческая деятельность. И.А. Шумпетер считал, что функциональная сущность предпринимателя заключается в его особой роли: осознание и реализация новой комбинации факторов производства. Того, кто с помощью все новых комбинаций факторов производства осуществляет реализацию нововведений и тем самым обеспечивает экономический рост, Шумпетер называл творческими предпринимателями.

А получаемая предпринимателем прибыль с конституционно-правовой точки зрения - это не только источник удовлетворения материальных интересов бизнесменов, но и вклад в общее благо в виде части налогов. Получается, что в отличие от гражданского права в конституционном праве содержится дополнительная этическая легитимация предпринимательской деятельности. Это обстоятельство имеет чрезвычайно важное значение в поиске искомого баланса.

Предпринимательской признается самостоятельная, осуществляемая на свой риск деятельность, направленная на систематическое получение прибыли от пользования имуществом, продажи товаров, выполнения работ или оказания услуг лицами, зарегистрированными в этом качестве в установленном законом порядке (абз. 3 п. 1 ст. 2 ГК). Таким образом, с точки зрения гражданского законодательства необходимым условием участия гражданина в предпринимательской деятельности является государственная регистрация его в качестве индивидуального предпринимателя <1>. Специальный гражданско-правовой статус предпринимателя возникает только в результате государственной регистрации. Если гражданин осуществляет предпринимательскую деятельность без государственной регистрации, то к сделкам, которые он совершает, суд может применить положения, установленные для предпринимателей. В частности, к нему применяются правила об ответственности предпринимателя без вины за неисполнение или ненадлежащее исполнение своих обязательств (п. 3 ст. 401 ГК), о недопущении ограничения ответственности перед потребителем (п. 2 ст. 400 ГК). Следовательно, законодатель, отдавая дань значимости государственной регистрации для возникновения статуса предпринимателя, тем не менее не придерживается строго формальных позиций, предоставляя возможность суду учитывать, являлась ли реальная деятельность гражданина предпринимательской. Принимая во внимание это обстоятельство, необходимо решать и вопрос о том, на кого распространяется конституционное право, предусмотренное в ч. 1 комментируемой статьи. Допустимо исходить из того, что если субъект права осуществляет деятельность, которая по своим объективным характеристикам подпадает под признаки, закрепленные в абз. 3 п. 1 ст. 2 ГК, то, несмотря на отсутствие официального статуса предпринимателя, на него должны распространяться конституционные положения ч. 1 ст. 34 Конституции. Возможна, впрочем, и иная ситуация: гражданин обладает официальным статусом индивидуального предпринимателя, однако по сущностным характеристикам осуществляемой им деятельности она не может быть признана предпринимательской с точки зрения конституционного права. В этом случае понятие "предпринимательская деятельность" в конституционном праве приобретает определенное "автономное" значение, еще раз показывая, что идеальных формулировок не бывает.

--------------------------------

<1> См.: Федеральный закон от 8 августа 2001 г. N 129-ФЗ "О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей" // СЗ РФ. 2001. N 33. Ч. I. Ст. 3431.

Рассматривая вопрос о конституционности абз. 8 п. 1 ст. 20 Федерального закона от 26 октября 2002 г. N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" <1>, КС РФ установил, что процедуры банкротства носят публично-правовой характер, предполагают принуждение меньшинства кредиторов большинством, а потому, вследствие невозможности выработки единого мнения иным образом, воля сторон формируется по другим, отличным от искового производства, принципам. В силу различных, зачастую диаметрально противоположных интересов лиц, участвующих в деле о банкротстве, законодатель должен гарантировать баланс их прав и законных интересов, что, собственно, и является публично-правовой целью института банкротства.

--------------------------------

<1> СЗ РФ. 2002. N 43. Ст. 4190.

Достижение этой публично-правовой цели призван обеспечивать арбитражный управляющий, утверждаемый арбитражным судом в порядке, установленном ст. 45 Закона "О несостоятельности (банкротстве)". Решения арбитражного управляющего являются обязательными и влекут правовые последствия для широкого круга лиц. Наличие в деятельности, осуществляемой арбитражным управляющим, назначаемым судом, значительного количества публично-правовых полномочий позволило КС РФ поставить перед законодателем вопрос: а не должно ли в таком случае количество переходить в иное качество?

Закон "О несостоятельности (банкротстве)" в качестве обязательного требования к арбитражному управляющему называл необходимость его регистрации в качестве индивидуального предпринимателя (абз. 2 п. 1 ст. 20), что с учетом ст. 2 ГК о предпринимательской деятельности как самостоятельной, осуществляемой на свой риск деятельности, направленной на систематическое получение прибыли от пользования имуществом, продажи товаров, выполнения работ или оказания услуг, не сочетается с реальным характером деятельности арбитражного управляющего как лица, осуществляющего преимущественно публичные функции.

Действуя в рамках своих дискреционных полномочий при определении тех или иных требований и условий осуществления профессиональной деятельности, имеющей публичное значение, федеральный законодатель, указывал Суд, во всяком случае должен исходить из необходимости обеспечения непротиворечивого регулирования отношений в этой сфере и, устанавливая элементы правового статуса арбитражного управляющего, учитывать, что публичные функции, возложенные на арбитражного управляющего, выступают в качестве своего рода предела распространения на него статуса индивидуального предпринимателя.

В соответствии с Постановлением КС РФ от 19 декабря 2005 г. N 12-П законодатель в Федеральном законе от 30 декабря 2008 г. N 296-ФЗ <1> изложил ст. 20 Закона "О несостоятельности (банкротстве)" в новой редакции, исключив из нее обязанность регистрации арбитражного управляющего в качестве индивидуального предпринимателя, что подлежит применению с 1 января 2010 г.

--------------------------------

<1> СЗ РФ. 2009. N 1. Ст. 4.

Проверяя конституционность абз. 3 п. 1 ст. 446 ГПК в связи с жалобами ряда граждан, КС РФ также обратил внимание на то, что необходимо учитывать сущностные признаки предпринимательской деятельности, а не исходить из формально-статусных характеристик. Оспариваемая норма предусматривала, что взыскание по исполнительным документам не может быть обращено на принадлежащие гражданину-должнику на праве собственности земельные участки, использование которых не связано с осуществлением им предпринимательской деятельности. Суд выразил мнение, согласно которому в целях реализации не формального, а эффективного правосудия суду при рассмотрении дел, связанных с возможностью обращения взыскания по исполнительным документам на принадлежащие гражданину-должнику на праве собственности земельные участки, на которых расположены объекты, указанные в абз. 2 ст. 446 ГПК, а также земельные участки, использование которых не связано с осуществлением гражданином-должником предпринимательской деятельности, необходимо исследовать весь комплекс вопросов. Даже если земельный участок используется для личных, семейных и иных потребительских целей, но гражданин осуществляет продажу выращенной продукции, и эта деятельность подпадает под признаки предпринимательской деятельности, предусмотренной абз. 3 п. 1 ст. 2 ГК, т.е. является самостоятельной, осуществляемой на свой риск, направленной на систематическое получение прибыли от пользования имуществом, то на земельный участок может быть обращено взыскание: необходимо также исследовать вопрос, является ли земельный участок единственным или нет (см. Постановление КС РФ от 12 июля 2007 г. N 10-П <1>).

--------------------------------

<1> СЗ РФ. 2007. N 30. Ст. 3988.

Дифференциация различных видов предпринимательской деятельности, правовое регулирование различных организационно-правовых форм предпринимательства, особенно корпоративных, являются прерогативой гражданского законодательства. Это обстоятельство, однако, не должно умалять значение конституционного права, которое в силу своей внутренней логики способно предложить иные критерии для классификации видов предпринимательской деятельности.

Прежде всего это касается различий между предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельностью. Не случайно КС РФ неоднократно обращался к этой проблеме, постепенно вырабатывая соответствующие конституционно-правовые критерии классификации. Рассматривая вопрос о конституционности положений п. 2 ст. 87 Кодекса торгового мореплавания и Постановления Правительства РФ от 17 июля 2001 г. N 538 "О деятельности негосударственных организаций по лоцманской проводке судов", Суд исходил из того, что Конституция закрепляет в качестве одной из основ конституционного строя Российской Федерации принцип свободы экономической деятельности (ч. 1 ст. 8) и предусматривает возможность осуществления экономической деятельности в различных формах, что вытекает, в частности, из комментируемой статьи. Данное конституционное положение получило нормативную конкретизацию в Кодексе торгового мореплавания РФ, регламентирующем возникающие из торгового мореплавания отношения, включая имущественные, которые основаны на равенстве, автономии воли и имущественной самостоятельности их участников (ст. 1), в том числе отношения, связанные с деятельностью по лоцманской проводке судов (ст. 2).

Лоцманская проводка судов, согласно данному Кодексу, преследует цели обеспечения безопасности плавания судов, предотвращения происшествий с судами и защиты морской среды и осуществляется морскими лоцманами, которые должны удовлетворять требованиям положения о морских лоцманах (ст. ст. 86 и 87). Таким образом, лоцманская проводка судов представляет собой общественно необходимую функцию, направлена на достижение общественно полезных целей; на лоцманов - независимо от их принадлежности к государственной лоцманской службе или к негосударственной организации по лоцманской проводке судов - возлагается ряд обязанностей публично-правового характера относительно обстоятельств и происшествий, создающих угрозу мореплаванию и окружающей среде (ст. 92 Кодекса). Поскольку основу данной деятельности составляет именно публичный интерес, государство, допуская негосударственные организации к осуществлению деятельности по лоцманской проводке судов, обязано создавать условия для надлежащего выполнения таких функций, что означает необходимость наделения их соответствующим статусом и установление порядка возмещения ущерба, причиненного в результате ненадлежащей лоцманской проводки (см. Постановление КС РФ от 6 апреля 2004 г. N 7-П <1>).

--------------------------------

<1> СЗ РФ. 2004. N 15. Ст. 1519.

Что касается вводимых федеральным законодателем ограничений конституционного права, предусмотренного ч. 1 комментируемой статьи, то КС РФ, рассматривая вопрос о проверке конституционности ст. ст. 74 и 77 Федерального закона от 26 декабря 1995 г. N 208-ФЗ "Об акционерных обществах", пришел к выводу о том, что, поскольку осуществление конституционного права на свободную экономическую деятельность затрагивает публичные интересы, оно может подвергаться соразмерным ограничениям в соответствии с правилами, установленными в ч. ч. 2 и 3 ст. 44 Конституции. Данное конституционное право отличается от личных основных прав. Особенно наглядно это различие проявляется, когда частные собственники реализуют свое право частной собственности "совместно с другими лицами" (ч. 2 ст. 35 Конституции) в такой организационно-правовой форме, как ОАО, число акционеров в котором не ограничено (п. 2 ст. 7 Закона). Элементы публичности в организации ОАО объективно приводят к возрастанию потребности в ограничении права, предусмотренного ч. 1 ст. 34 Конституции, в целях поиска баланса интересов ОАО и государства, а также баланса интересов обладателей крупных пакетов акций и мелких акционеров. В связи с этим при ограничении основного права, предусмотренного ч. 1 указанной статьи, законодатель вправе учитывать как публичные интересы, так и общие интересы акционерного общества (см. Постановление КС РФ от 24 февраля 2004 г. N 3-П <1>).

--------------------------------

<1> СЗ РФ. 2004. N 9. Ст. 830.

Вместе с тем законодатель должен учитывать, что Конституция устанавливает конституционные пределы государственного регулирования корпоративных отношений. По смыслу ч. ч. 2 и 3 ст. 55 Конституции государство ни при каких обстоятельствах не может лишать субъекты предпринимательской деятельности тех полномочий, которые образуют основное содержание или сущность права на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской деятельности (ч. 1 ст. 34, ч. 2 ст. 35, ч. 3 ст. 56). Конституционные гарантии права частной собственности, предусмотренные в ч. 3 ст. 35 Конституции, также входят в основное содержание конституционного права на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской деятельности, как и полномочие, связанное с обязанностью государства обеспечить поддержку конкуренции (причем как на внутреннем, так и на внешнем рынке).

Предназначение конституционного права, предусмотренного ч. 1 ст. 34, состоит в выделении охраняемых конституционным правом интересов предпринимателей, являющихся, по сути, неприкасаемым ядром, основным содержанием данного права. "Разрушение" этого ядра квалифицируется как отмена или умаление конституционного права, и Конституция устанавливает абсолютный запрет для законодателя на такого рода "опустошение" нормативного содержания основного права. Конечно, понятие неприкасаемого ядра основного права на предпринимательскую деятельность представляет собой одну из правовых абстракций. И эта правовая абстракция существует до тех пор, пока законодатель, воспользовавшись своим правом, предусмотренным в ч. 3 ст. 55 Конституции, не ограничит право на предпринимательскую деятельность. И тогда возникает необходимость соотнести абстрактное представление об основном содержании конституционного права с конкретной ограничительной нормой. Конституционный Суд РФ выработал универсальные критерии, необходимые при оценке осуществляемой в рамках судебно-конституционного контроля допустимости вводимых ограничений.

По смыслу ч. 3 ст. 55 во взаимосвязи со ст. ст. 8, 17, 34 и 35 Конституции возможные ограничения федеральным законом права владения, пользования и распоряжения имуществом, а также свободы предпринимательской деятельности и свободы договоров, исходя из общих принципов права, должны отвечать требованиям справедливости, быть адекватными, пропорциональными, соразмерными и необходимыми для защиты конституционно значимых ценностей, в том числе частных и публичных прав и законных интересов других лиц, носить общий и абстрактный характер, не иметь обратной силы и не затрагивать само существо конституционного права, т.е. не ограничивать пределы и применение основного содержания соответствующих конституционных норм (см. Постановление КС РФ от 1 апреля 2003 г. N 4-П <1>).

--------------------------------

<1> СЗ РФ. 2003. N 15. Ст. 1416.

В Постановлении от 24 февраля 2004 г. N 3-П КС РФ пришел к выводу, что право на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности служит основой конституционно-правового статуса участников хозяйственных обществ, в частности акционеров акционерных обществ - юридических лиц, а также физических лиц, в том числе не являющихся предпринимателями, которые реализуют свои права через владение акциями, удостоверяющими обязательственные права их владельца по отношению к акционерному обществу. Вместе с тем деятельность акционеров не является предпринимательской (она относится к иной не запрещенной законом экономической деятельности), однако и она влечет определенные экономические риски, поскольку само акционерное общество предпринимательскую деятельность осуществляет.

Формулируя этот вывод, Суд руководствовался внутренней логикой гражданского законодательства, которое, следуя европейской традиции, различает товарищество как объединение лиц (предпринимателей) и хозяйственное общество как объединение капиталов. Объединения лиц, в отличие от обществ, объединяющих капиталы, предполагают их непосредственное, т.е. личное, участие в делах товарищества. А так как речь идет об участии в предпринимательской деятельности, участник которой должен иметь статус либо индивидуального предпринимателя, либо коммерческой организации, только такие лица и могут быть участниками товариществ (абз. 1 п. 4 ст. 66 ГК). В хозяйственных обществах могут принимать участие любые лица, а не только обладающие статусом предпринимателя (абз. 2 п. 4 ст. 66 ГК). Это, конечно, не означает, что акционеры не являются предпринимателями. Не следует забывать, что акционеров условно можно разделить на две группы: преобладающие по доле участия в капитале акционерного общества, вкладывающие значительные средства в целях получения контроля над управлением деятельностью акционерного общества и, соответственно, возможности определять стратегию развития общества, и "миноритарные" акционеры, "инвесторы", задача которых сводится исключительно к получению дивидендов. На это обстоятельство обратил внимание С. С. Алексеев, который, описывая ситуацию, когда акционер оказывается обладателем контрольного пакета акций, отмечает, что тот фактически обретает положение полного безраздельного собственника всего имущества акционерного общества <1>. И хотя, как точно подметил С.С. Алексеев, положение владельца контрольного пакета акций как полного собственника всего имущества - сугубо фактическое, оно дает безбрежные права - права вне (или, быть может, точнее - сверх) права, за формальными пределами правового поля данного государства вообще. В связи с этим выявляется еще одна грань отношений между конституционно-правовым регулированием и правовой жизнью, правовой действительностью: в отличие от иных отраслей права, которые могут "удовлетвориться" правовым полем, официально признанным в данном обществе, конституционное право, находящееся в постоянном поиске "добра и справедливости" (преамбула Конституции), должно учитывать фактически обретаемые полномочия.

Дата добавления: 2015-07-11