Глава 2. Права и свободы человека и гражданина 10 страница

Закон налагает на оператора обязанность принимать необходимые организационные и технические меры для защиты персональных данных от неправомерного или случайного доступа к ним, уничтожения, изменения, блокирования, копирования, распространения, а также от иных неправомерных действий. Контроль и надзор за обработкой персональных данных возлагается также на федеральный орган исполнительной власти, осуществляющий функции по контролю и надзору в сфере информационных технологий и связи (ст. 23).

Следует отметить, что конфиденциальность и защита персональных данных и информации о частной жизни предусмотрена и в ряде других законов: гл. 14 ТК, ст. ст. 61, 68 Основ законодательства РФ об охране здоровья граждан, ст. 9 Закона РФ от 2 июля 1992 г. N 3185-1 "О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании" <1>, ст. 139 СК, ст. 41 Закона о СМИ, ст. 3 Закона о свободе совести и о религиозных объединениях, ст. 53 Федерального закона от 7 июля 2003 г. N 126-ФЗ "О связи" <2>, ст. 16 Закона о банках и др.

--------------------------------

<1> Ведомости РФ. 1992. N 33. Ст. 1913.

<2> СЗ РФ. 2003. N 28. Ст. 2895.

За нарушение требований по обеспечению безопасности персональных данных и конфиденциальности информации о частной жизни лица предусмотрена гражданская, административная (ст. 13.11 КоАП и др.), дисциплинарная и иная ответственность. Наиболее опасные посягательства в этой сфере влекут ответственность по УК: за нарушение неприкосновенности частной жизни, включая незаконное собирание или распространение сведений о частной жизни лица без его согласия (ст. 137); нарушение тайны связи (ст. 135); незаконное получение и разглашение сведений, составляющих коммерческую, налоговую или банковскую тайну (ст. 183); неправомерный доступ к компьютерной информации и иные преступления в этой сфере (ст. ст. 272 - 274).

Вместе с тем, когда это представляет собой необходимую в демократическом обществе меру, направленную на защиту основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечение обороны страны и безопасности государства, федеральным законом в силу ч. 3 ст. 55 Конституции могут быть предусмотрены определенные ограничения права каждого на защиту информации о его частной жизни, которые не могут посягать при этом на существо конституционного права.

Так, Закон "О персональных данных" делает исключение из общего требования о согласии субъектов на обработку их персональных данных для случаев, когда такая обработка осуществляется на основании федерального закона, устанавливающего ее цель, условия получения и круг субъектов персональных данных, а также определяет полномочия оператора. Кроме того, предусмотрен ряд случаев, когда это оправдано публичными интересами или интересами самого субъекта (ст. ст. 6, 10). Исключения, в частности, допускаются, если обработка персональных данных необходима в связи с осуществлением правосудия или осуществляется в соответствии с законодательством о безопасности, об ОРД, в соответствии с уголовно-процессуальным или уголовно-исполнительным законодательством (ст. ст. 10, 11 и др.).

При этом, однако, всеми государственными органами и должностными лицами должны соблюдаться указанные выше общие принципы сбора и обработки информации о частной жизни граждан, включая законность целей и полномочий, добросовестность, достоверность, достаточность соответствующих сведений и т.п., а у граждан должна оставаться возможность контроля за такой информацией и судебной защиты своих прав.

Наиболее уязвимой с этой точки зрения представляется сфера ОРД. Способы деятельности значительного числа специальных служб предполагают конспиративный, негласный, тайный характер, включая сбор информации о частной жизни. При этом практика и ряд исследований свидетельствуют о недопустимой неопределенности и размытости правового регулирования ОРД, об отсутствии законной процедуры, неадекватно широком усмотрении спецслужб в определении своих полномочий, о неэффективности контроля и судебной защиты от возможного произвола, что существенно снижает уровень гарантий неприкосновенности частной жизни <1>.

--------------------------------

<1> См.: Петрухин И.Л. Указ. соч. С. 28 - 38 и др.

Следует отметить, что право на конфиденциальность частной жизни в определенных случаях может вступать в конфликт с правом свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом (ч. 4 ст. 29 Конституции). Речь идет о государственных и общественных деятелях, известных личностях и популярных персонах, представляющих общественный интерес. Судебная практика, в том числе практика ЕСПЧ, признает, что личная жизнь таких лиц должна быть более открыта для публики, однако вопрос о пределах этой открытости и о балансе интересов остается пока открытым.

2. Часть 2 комментируемой статьи закрепляет право каждого на доступ не только к своей персональной информации, но к любым другим сведениям, непосредственно затрагивающим права и свободы, обязывая органы государственной власти и местного самоуправления, а также их должностных лиц обеспечивать возможность ознакомления с соответствующими документами и материалами. Указанное право корреспондирует не только принципу свободы информации (ч. 4 ст. 29 Конституции), но и праву каждого защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом, в том числе и в суде (ст. ст. 45, 46 Конституции).

Закон об информации, информационных технологиях и защите информации разделяет информацию на общедоступную и информацию, доступ к которой может быть ограничен федеральными законами. К информации ограниченного доступа относятся сведения, составляющие государственную и иную тайну. Критерии отнесения к соответствующей категории тайны и перечни конфиденциальных сведений должны быть установлены федеральными законами. Вместе с тем не может быть ограничен доступ:

- к нормативным правовым актам, затрагивающим права, свободы и обязанности человека и гражданина, а также устанавливающим правовое положение организаций и полномочия государственных органов, органов местного самоуправления;

- информации о состоянии окружающей среды;

- информации о деятельности государственных органов и органов местного самоуправления, а также об использовании бюджетных средств (кроме сведений, составляющих государственную или служебную тайну);

- информации, накапливаемой в открытых фондах библиотек, музеев и архивов, а также в государственных, муниципальных и иных информационных системах, созданных или предназначенных для обеспечения граждан и организаций такой информацией;

- иной информации, недопустимость ограничения доступа к которой установлена федеральными законами (ч. 4 ст. 8).

Статья 140 УК предусматривает уголовную ответственность должностных лиц за неправомерный отказ в предоставлении собранных в установленном порядке документов и материалов, непосредственно затрагивающих права и свободы гражданина, либо за предоставление гражданину неполной или заведомо ложной информации, если эти деяния причинили вред правам и законным интересам граждан. Статья 237 УК вводит уголовную ответственность за сокрытие информации об обстоятельствах, создающих опасность для жизни и здоровья людей.

В Постановлении от 18 февраля 2000 г. N 3-П <1> КС РФ сформулировал важные позиции, касающиеся получения информации (речь шла о материалах прокурорской проверки), непосредственно затрагивающей права и интересы заявителя. Суд, в частности, указал, что право каждого на получение информации, непосредственно затрагивающей его права и свободы, и корреспондирующая этому праву обязанность органов государственной власти и их должностных лиц предоставить такую информацию не могут быть полностью исключены, что привело бы к недопустимому умалению самого конституционного права. Установленные пределы ограничения должны быть соразмерны и могут быть обусловлены исключительно содержанием информации. Рациональная организация деятельности органов власти не может служить основанием для ограничения этого права. При этом суд не может быть лишен возможности определять, обоснованно ли по существу признание тех или иных сведений не подлежащими распространению.

--------------------------------

<1> СЗ РФ. 2000. N 9. Ст. 1066.

Статья 25

Комментарий к статье 25

Право на неприкосновенность жилища относится к личным правам и свободам и представляет собой одно из проявлений права на неприкосновенность частной жизни (см. комментарий к ст. 23). Оно обеспечивается тем, что никто не имеет права без законного основания входить в жилище, а также оставаться в нем против воли проживающих в нем лиц <1>.

--------------------------------

<1> См.: Кутафин О.Е. Неприкосновенность в конституционном праве Российской Федерации. М., 2004. С. 199.

" Под неприкосновенностью жилища, - пишет П.Ю. Тюрин, - необходимо понимать особое состояние личного, индивидуального и недоступного посторонним места, призванного обеспечить, охранять и гарантировать комфортное проживание, протекание естественно-необходимых процессов, целостность и сохранность информации о частной, интимной стороне жизни лица, его личные и семейные тайны на данной закрытой территории (жилище), а также гарантию от нежелательного их (тайн) поиска и распространения различными незаконными способами и приемами как со стороны любых физических лиц, так и государства, его органов и институтов.

Конституционное право на неприкосновенность жилища - это установленные в Конституции РФ и нормах международного права социальные правомочия человека и гражданина по обеспечению безопасного и комфортного проживания, предусматривающие свободное волеизъявление лица при принятии решения о допуске посторонних в свое жилище (пространственно ограниченное помещение)" <1>. Объем нормативного содержания данного права, от которого в свою очередь зависит его социальная ценность, предопределяется тем, насколько широко истолковываются ключевые для нормы конституционно-правовые понятия "никто" и "жилище".

--------------------------------

<1> Тюрин П.Ю. Конституционное право человека и гражданина на неприкосновенность жилища в Российской Федерации: Автореф. дис.... канд. юрид. наук. Саратов, 2003. С. 17.

Обычно комментируемую норму рассматривают как регулирующую отношения между должностными лицами государственных органов и гражданами в целях обеспечения свободы от незаконных обысков. Конкретные гарантии вытекающей из этого сегмента конституционной нормы ст. 25 права граждан содержатся в УПК, Законе о полиции, Законе об ОРД и других нормативных правовых актах. Однако главное социальное благо, которое охраняется с помощью положений ст. 25, - это обособление гражданина, его уединение, выражаемое в связи понятий "жилище" и "проживание". Жилище приобретает особый статус неприкосновенности только в случае проживания в нем гражданина. Как правило, под проживанием понимается место для сна и отдыха, в связи с чем одним из признаков жилища оказывается наличие в жилище кровати. Однако возможна и иная интерпретация понятия "проживание" - как охватывающего всю жизнедеятельность человека - и сон, и отдых, и приготовление пищи, и труд. Но поскольку в качестве охраняемого социального блага при такой трактовке выступает состояние уединения человека, в этом случае конституционная норма обязывает не только должностных лиц государства, но и частных лиц воздерживаться от нарушения неприкосновенности жилища. Соответственно одно частное лицо может обжаловать в суде нарушение своего конституционного права на неприкосновенность жилища действиями другого частного лица. В таком случае основное право ст. 25 опосредует взаимоотношения между частными лицами, создавая прямой горизонтальный эффект. Иными словами, данное право не только выступает в качестве защитного средства от действий государственной власти, но и закладывает основные принципы организации социальной жизни <1>. В связи с этим нельзя исключать возможность действия комментируемой нормы в таких частноправовых отношениях, как, например, отношения между арендодателем жилья и арендатором.

--------------------------------

<1> См.: Государственное право Германии. М., 1994. Т. 2. С. 230; Ташнет М. Соотношение судебного контроля над нормотворчеством и толкования законов применительно к "горизонтальному эффекту" // Сравнительное конституционное обозрение. 2006. N 2. С. 28 - 36.

Вопрос о том, что следует понимать под жилищем, рассматривался КС РФ в Определении от 12 мая 2005 г. N 166-О <1>. По мнению заявительницы, отсутствие в перечне объектов недвижимости, признаваемых жилищем в п. 10 ст. 5 УПК, расположенных на территории индивидуального домовладения нежилых помещений, конструктивно обособленных от жилого дома, но используемых для обеспечения жизнедеятельности проживающих в нем лиц, обусловило допустимость производства в таких помещениях ее домовладения обыска без судебного решения и повлекло нарушение ее прав, гарантированных ст. 25 и ч. 2 ст. 55 Конституции.

--------------------------------

<1> ВКС РФ. 2005. N 6.

Суд пришел к выводу, что в УПК определен судебный порядок получения разрешения на производство конкретных следственных действий в жилище - осмотра, обыска, выемки и др. (ст. 165) - и установлено, что к понятию "жилище" относятся индивидуальный жилой дом с входящими в него жилыми и нежилыми помещениями, жилое помещение независимо от формы собственности, входящее в жилищный фонд и используемое для постоянного или временного проживания, а равно иное помещение или строение, не входящее в жилищный фонд, но используемое для временного проживания (п. 10 ст. 5).

По смыслу названной нормы условием отнесения нежилых помещений и строений, не входящих в жилой фонд, к жилищу является факт их использования для временного проживания. Сама по себе данная норма направлена на обеспечение реализации ст. 25 Конституции в сфере уголовно-процессуального законодательства и не исключает гарантии неприкосновенности в отношении хозяйственных построек, находящихся на территории индивидуального домовладения, а потому не может рассматриваться как нарушающая конституционные права заявительницы. Следует отметить, что в примечании к ст. 139 УК содержится практически аналогичное понятие жилища с той лишь разницей, что в УПК используется словосочетание "используемое для... проживания", а в УК - "предназначенное... для проживания". Жилищный кодекс РФ понятия "жилище" не содержит, в нем есть понятия "жилое помещение" и "жилой фонд", которые не идентичны понятию "жилище".

Комментируемая статья системно взаимосвязана с положениями ч. 1 ст. 27 и ст. 40 Конституции. При определении места жительства гражданина предполагается, что гражданин находится всегда в определенном месте, имеет юридически зафиксированное жилище, которое является для него основным, куда он, после какого бы то ни было длительного отсутствия, намеревается вернуться и продолжить там свое проживание. В Постановлении КС РФ от 14 апреля 2008 г. N 7-П <1> отмечалось, что изменились и критерии (принципы) отнесения строений к жилищному фонду. Конституционно-правовое понятие "жилищный фонд" (ч. 3 ст. 40 Конституции) конкретизируется в ЖК и в подзаконных нормативных актах (ч. 3 ст. 15 и ст. 19 ЖК). В соответствии с Положением о государственном учете жилищного фонда в Российской Федерации, утвержденным Постановлением Правительства РФ от 13 октября 1997 г. N 1301 <2>, государственному учету подлежат независимо от формы собственности жилые дома, специализированные дома (общежития, гостиницы-приюты, дома маневренного фонда, специальные дома для одиноких престарелых, дома-интернаты для инвалидов, ветеранов и др.), квартиры, служебные жилые помещения, иные жилые помещения в других строениях, пригодные для проживания.

--------------------------------

<1> СЗ РФ. 2008. N 18. Ст. 2089.

<2> СЗ РФ. 1997. N 42. Ст. 4787.

В отличие от прежнего порядка государственного учета жилищного фонда, основанного на критерии функционального назначения строения, действующая в настоящее время система государственного учета жилищного фонда, исходя из нового гражданского и жилищного законодательства Российской Федерации, основывается на критерии фактической пригодности жилого строения для постоянного проживания и не исключает возможности включения жилых строений на садовых земельных участках, пригодных для проживания, в состав индивидуального жилищного фонда.

Понятие "жилище" содержится в сохраняющем действие Постановлении Пленума ВС СССР от 5 сентября 1986 г. N 11 "О судебной практике по делам о преступлениях против личной собственности" <1>. В соответствии с ним "жилище - это помещение, предназначенное для постоянного или временного проживания людей (индивидуальный дом, квартира, комната в гостинице, дача, садовый домик и т.п.), а также те его составные части, которые используются для отдыха, хранения имущества либо удовлетворения иных потребностей человека (балконы, застекленные веранды, кладовые и т.п.).

--------------------------------

<1> Документ опубликован не был.

Не могут признаваться жилищем помещения, не предназначенные и не приспособленные для постоянного или временного проживания (например, обособленные от жилых построек погреба, амбары, гаражи и другие хозяйственные помещения)".

В силу ст. 25 Конституции комплекс недвижимости, находящийся на земельном участке, принадлежащем собственнику, в который входят непосредственно жилой дом и отдельно стоящие нежилые помещения (сараи и гараж), как огороженная отдельно частная собственность охраняется режимом неприкосновенности и охватывается понятием "жилище"; на нарушение его неприкосновенности против воли собственника необходимо решение суда. Такая аргументация имеет под собой юридические основания.

Исходя из смысла п. 2 ст. 262 ГК огороженный земельный участок со всеми находящимися на его территории постройками является неприкосновенным, так как вход на участок без разрешения собственника не допускается. Неприкосновенность жилища в смысле ст. 25 Конституции тем самым означает прежде всего "физическую" неприкосновенность, т.е. недопустимость физического проникновения без законных оснований в пределы территории, охватываемой понятием "жилище". Что же касается неприкосновенности собственности как конституционно-правового принципа (ст. 35) и принципа гражданского права (п. 1 ст. 1 ГК), то они прежде всего обеспечивают устойчивость, ненарушаемость правового титула собственника.

Европейский суд по правам человека относит в своих решениях к жилищу помимо жилого дома адвокатскую контору, исходя при этом из того, что вести деятельность, которую можно отнести к профессиональной или деловой, можно с таким же успехом и со своего места жительства и, наоборот, можно заниматься делами, которые не относятся к профессиональной сфере, в офисе или коммерческих служебных помещениях. К жилищу ЕСПЧ относит также помещения по месту работы, принадлежащие гражданам транспортные средства, цыганские фургоны по признаку проживания в них цыган, что связано с их традиционным образом жизни, а применительно к компаниям - также их торговые помещения, помещения штаб-квартир и местных представительств. Однако земельный участок, на котором планировалось построить дом для последующего проживания в нем, ЕСПЧ к жилищу не отнесен.

Практика ЕСПЧ по вопросам определения критериев для отнесения различного рода помещений к жилищу граждан при ее оценке может, таким образом, характеризоваться как неоднозначная, однако так или иначе ЕСПЧ связывает жилище граждан с использованием либо с намерением использовать такое помещение для личной жизни, для проживания. Этот вывод следует из Постановления ЕСПЧ от 18 января 2001 г., в п. 110 которого говорится, что ст. 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г. не содержит формулировки права на обеспечение жилищем. Прецедентное право ЕСПЧ также не признает такого права. Хотя, несомненно, желательно, чтобы каждый имел место, где он мог бы проживать с достоинством и которое он мог бы назвать домом. К сожалению, в договаривающихся государствах многие не имеют жилища. Вопрос о том, выделяет ли государство фонды для обеспечения каждого жильем, является политическим вопросом.

Проникновение в жилище, нарушающее конституционное право ст. 25, возможно и без физического проникновения. Как указывалось в жалобе И.Г. Черновой в КС РФ, п. 6 ч. 1 ст. 6 Закона об ОРД, предусматривающий наблюдение как одно из оперативно-розыскных мероприятий, противоречит ст. ст. 23 - 25 Конституции. По мнению заявительницы, при современном уровне развития техники наблюдение за тем, что происходит в жилище гражданина, вплоть до его интимной жизни, возможно и без проникновения в помещение; фактически такое наблюдение равнозначно проникновению в жилище, что является незаконным вторжением в частную жизнь и одновременно нарушением права на неприкосновенность жилища. Суд не согласился с доводами заявительницы.

В Определении КС РФ от 14 июля 1998 г. N 86-О <1>, вынесенном по этому делу, отмечалось, что в ч. 1 ст. 6 Закона об ОРД лишь перечислены виды оперативно-розыскных мероприятий, но не определены порядок и условия их проведения. Осуществление оперативно-розыскных мероприятий, в том числе наблюдения, возможно лишь в целях выполнения задач, предусмотренных ст. 2 названного Закона, и при наличии оснований, указанных в его ст. 7. Следовательно, указанный Закон не допускает сбора, хранения, использования и распространения информации о частной жизни проверяемого лица, если это не связано с выявлением, предупреждением, пресечением и раскрытием преступлений, а также выявлением и установлением лиц, их подготавливающих, совершающих или совершивших, и другими законными задачами и основаниями оперативно-розыскной деятельности. При этом согласно абз. 4 ч. 8 ст. 5 органам (должностным лицам), осуществляющим оперативно-розыскную деятельность, запрещается разглашать сведения, которые затрагивают неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, честь и доброе имя граждан и которые стали известными в процессе проведения оперативно-розыскных мероприятий, без согласия граждан, за исключением случаев, предусмотренных федеральными законами (в данном случае, если они относятся к преступному деянию).

--------------------------------

<1> ВКС РФ. 1998. N 6.

Кроме того, оспариваемое положение ч. 1 ст. 6 следует рассматривать в единстве с предписанием ч. 2 ст. 8 о том, что проведение оперативно-розыскных мероприятий, которые ограничивают конституционное право граждан на неприкосновенность жилища, допускается на основании судебного решения и при наличии информации: о признаках подготавливаемого, совершаемого или совершенного противоправного деяния, по которому производство предварительного следствия обязательно; о лицах, подготавливающих, совершающих или совершивших противоправное деяние, по которому производство предварительного следствия обязательно; о событиях или действиях, создающих угрозу государственной, военной, экономической или экологической безопасности Российской Федерации. Как следует из ч. 2 ст. 8, при проведении любых оперативно-розыскных мероприятий, в том числе наблюдения, конституционное право гражданина на неприкосновенность жилища не может быть ограничено без судебного решения.

Проникновение в жилище помимо воли проживающих в нем лиц возможно только в случаях, предусмотренных федеральным законом. Поскольку подзаконные акты принимаются на основании и во исполнение федеральных законов, они не могут устанавливать случаи подобного рода.

Конституция, провозглашая в комментируемой статье неприкосновенность жилища, вместе с тем допускает возможность ограничения права граждан на неприкосновенность жилища, но лишь в случаях, установленных федеральным законом, или на основании судебного решения. Именно такой случай предусмотрен ст. 75 Закона об исполнительном производстве, которая направлена на судебную защиту прав взыскателей в стадии исполнения судебного решения и не может расцениваться как нарушающая конституционные права заявителя (см. Определение КС РФ от 21 декабря 2004 г. N 425-О <1>).

--------------------------------

<1> Архив КС РФ. 2004.

В целях выполнения возложенных на полицию обязанностей ч. 3 ст. 15 Закона о полиции ее сотрудникам предоставляется право беспрепятственно входить в жилые и иные помещения граждан и осматривать их, но только в строго ограниченных случаях: для спасения жизни граждан и (или) их имущества, обеспечения безопасности граждан или общественной безопасности при массовых беспорядках и чрезвычайных ситуациях; для задержания лиц, подозреваемых в совершении преступления; для пресечения преступления; для установления обстоятельств несчастного случая.

Таким образом, законодатель, в соответствии со ст. 25 Конституции устанавливая федеральным законом условия, при которых допускается проникновение работников полиции в жилище против воли проживающих в нем лиц, исходит из того, что подобные действия вызываются необходимостью принятия именно оперативных, не терпящих отлагательства мер по защите жизни, здоровья, достоинства, личной неприкосновенности (ст. ст. 20 - 22 Конституции), иных прав и свобод граждан. Это согласуется с положениями ч. 3 ст. 55 Конституции и не нарушает справедливый баланс между правами граждан и правомерными интересами общества и государства, основанный на конституционно значимых целях и ценностях, защищаемых Конституцией (см. Определение КС РФ от 6 марта 2001 г. N 61-О <1>).

--------------------------------

<1> Архив КС РФ. 2001.

Как уже говорилось выше, проникновение в жилище помимо воли проживающих там лиц допускается в случаях, установленных федеральным законом, или на основании судебного решения. Исходя из буквального смысла этой нормы возможна выдача судебного решения на основе прямого действия комментируемой статьи в случаях, не установленных законом. Однако существует и иная точка зрения. Так, по мнению И.Л. Петрухина, на самом деле смысл этой нормы состоит в том, что закон должен предусматривать все случаи правомерного проникновения в жилище, но в некоторых из них требуется еще, чтобы было выдано судебное решение <1>. Полагаем, что в отношениях между частными лицами, когда федеральный закон не в состоянии охватить все возможные ситуации, конституционная гарантия в виде необходимости получения судебного решения в случаях, не установленных законом, не лишена смысла. Судебное решение представляет собой форму судебного контроля за законностью (правомерностью) проникновения в жилище помимо воли проживающих там лиц.

--------------------------------

<1> См.: Конституция Российской Федерации: Комментарий / Рук. авт. кол. Б.Н. Топорнин. М., 1994. С. 165.

В упоминавшемся выше Определении от 14 июля 1998 г. N 86-О КС РФ обратил внимание на особый характер полномочий суда по осуществлению процедуры независимого одобрения оперативно-розыскных мероприятий, связанных с ограничениями конституционных прав граждан, указав при этом, что предусмотренные ст. 9 Закона об ОРД правила судебного рассмотрения и соответствующая процессуальная мера (санкция судьи) связаны с решением задач уголовно-правового характера, хотя сама по себе данная процедура не является ни судебным разбирательством, ни даже подготовительными действиями к судебному заседанию. Открытости, гласности и состязательности сторон в этом процессе быть не может, ибо в противном случае негласные по своему характеру оперативно-розыскные мероприятия стали бы просто невозможны, а сама ОРД утратила бы смысл. Именно поэтому судебное решение выдается органу - инициатору проведения оперативно-розыскных мероприятий, а не проверяемому лицу.

Вместе с тем поскольку в этой процедуре суд общей юрисдикции действует непосредственно в силу требований ч. 2 ст. 23 и ст. 25 Конституции и в рамках, определяемых ее ст. ст. 46, 118 и 126, его решения, их содержание и форма должны отвечать общим требованиям, предъявляемым к любым процессуальным решениям, которые должны быть законными, обоснованными и мотивированными. Часть 4 ст. 9 Закона об ОРД предусматривает, что по результатам рассмотрения материалов об ограничении конституционных прав граждан на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений, передаваемых по сетям электрической и почтовой связи, на неприкосновенность жилища при проведении оперативно-розыскных мероприятий судья выносит мотивированное постановление, заверенное печатью, которое выдается инициатору проведения оперативно-розыскного мероприятия. Каких-либо предписаний, освобождающих суд от выполнения требования о мотивированности вынесенного решения, оспариваемая норма не содержит.

Статья 26

Комментарий к статье 26

1. Нормативное содержание основного права, зафиксированного в первом предложении ч. 1 комментируемой статьи, может быть выявлено только в связи со значением понятия национальная принадлежность. Субъектом такой принадлежности является каждый, кто находится под юрисдикцией России. Нормативное значение комментируемого положения проявляется в системном единстве с содержащимися в абз. 1 преамбулы и ч. 1 ст. 3 Конституции положениями о многонациональном народе Российской Федерации как субъекте высшего уровня социально-политической, национально-этнической, социокультурной самоидентификации. Соответственно, каждый из составляющих многонациональный народ Российской Федерации индивидов имеет свою национальность (принадлежит к национальности) и в соответствии с конституционно признанными возможностями может ее определять и указывать.

Дата добавления: 2015-07-11