Глава 2. Права и свободы человека и гражданина 3 страница

Непосредственное действие прав и свобод проявляется и в том, что они подлежат обеспечению правосудием, т.е. пользуются напрямую судебной защитой. Данное обстоятельство исключает возможность таких нормативных решений, при которых права и свободы, хотя бы только в определенной части, оказывались вне правовой защиты. В связи с этим, например, КС РФ со ссылкой на Конвенцию о защите прав человека и основных свобод 1950 г. <1> (ст. 3, п. 2 ст. 4, ст. 6 Протокола N 7) признал неконституционными положения УПК, которые позволяли отказывать в возобновлении производства по уголовному делу и пересмотре принятых по нему решений ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств при возникновении новых фактических обстоятельств, свидетельствующих о наличии в действиях обвиняемого признаков более тяжкого преступления, и указал законодателю на необходимость внести в определенный срок изменения и дополнения в уголовно-процессуальное законодательство (см. Постановление от 16 мая 2007 г. N 6-П <2>).

--------------------------------

<1> СЗ РФ. 2001. N 2. Ст. 163.

<2> СЗ РФ. 2007. N 22. Ст. 2686.

Ранее КС РФ неоднократно указывал на недопустимость лишения заинтересованных лиц права добиваться исправления возможных ошибок, допущенных судом при постановлении приговоров и решений (см., например, Постановление от 6 июля 1998 г. N 21-П <1>; Определение от 14 января 2000 г. N 3-О <2>).

--------------------------------

<1> СЗ РФ. 1998. N 28. Ст. 3394.

<2> СЗ РФ. 2000. N 10. Ст. 1165.

Конституционная цель защиты непосредственно действующих прав и свобод не зависит от вида судопроизводства, хотя и обеспечивается различными процессуальными средствами <1>, предопределяя решение конкретных задач <2>. На это, исходя из требований ч. 1 ст. 15, ст. 18 Конституции, ориентирует суды и Постановление Пленума ВС РФ от 31 октября 1995 г. N 8 "О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия" <3>. Тем не менее необходимость реальной защиты такого уровня не всегда в надлежащей мере учитывается судами при разрешении конкретных дел. В связи с этим в Постановлении КС РФ от 16 июня 1998 г. N 19-П <4> было подчеркнуто, что обязанность судов в случаях, если они приходят к выводу о неконституционности закона, для официального подтверждения его неконституционности обращаться в КС РФ не ограничивает непосредственное применение ими Основного Закона, возможности разрешения дела на основании конкретной конституционной нормы. Эта правовая позиция получила подтверждение и развитие в последующих решениях КС РФ (см., например, Постановление от 11 апреля 2000 г. N 6-П <5>; Определение от 8 февраля 2001 г. N 15-О <6>). Вместе с тем любые споры по поводу возможного ограничения, отмены или умаления непосредственно действующих прав и свобод человека нормативными правовыми актами, а также их конституционных гарантий, т.е. конституционные по своей природе споры между правообладателями и уполномоченными к нормотворчеству субъектами, не могут разрешаться без участия КС РФ как учрежденного Основным Законом специализированного судебного органа конституционного контроля (см. Постановление КС РФ от 21 марта 2007 г. N 3-П <7>).

--------------------------------

<1> Так, в гражданском судопроизводстве, а также при производстве в арбитражном суде ведущую роль в достижении этой цели играет принцип диспозитивности. См., например: Постановление КС РФ от 14 февраля 2002 г. N 4-П // СЗ РФ. 2002. N 8. Ст. 894; Постановление КС РФ от 16 июля 2004 г. N 15-П // СЗ РФ. 2004. N 31. Ст. 3282.

<2> В рамках уголовного судопроизводства это предполагает по меньшей мере установление обстоятельств происшествия, в связи с которым было возбуждено уголовное дело, его правильную правовую оценку, выявление конкретного вреда, причиненного обществу и отдельным лицам, и действительной степени вины (или невиновности) лица в совершении инкриминируемого ему деяния. См.: Определение КС РФ от 5 ноября 2004 г. N 359-О // СЗ РФ. 2004. N 52. Ч. III. Ст. 5586.

<3> РГ. 1995. 28 дек.

<4> СЗ РФ. 1998. N 25. Ст. 3004.

<5> СЗ РФ. 2000. N 16. Ст. 1774.

<6> СЗ РФ. 2007. N 14. Ст. 1741.

<7> СЗ РФ. 2001. N 11. Ст. 1070.

Защита непосредственно действующих прав и свобод не может быть признана действенной и в тех случаях, когда судебный акт своевременно не исполняется, и поэтому государство обязано предусмотреть в законодательстве эффективный механизм реализации судебных решений. При этом неисполнение вступившего в законную силу судебного решения следует квалифицировать как нарушение права на судебную защиту, закрепленного в ст. 46 Конституции. Соответствующая правовая позиция была сформулирована и неоднократно подтверждена в практике КС РФ (см., например, абз. 1 п. 2 мотивировочной части Постановления от 30 июля 2001 г. N 13-П <1>; абз. 1 п. 5 мотивировочной части Постановления от 14 мая 2003 г. N 8-П <2>; п. 2 мотивировочной части Постановления от 14 июля 2005 г. N 8-П <3>; абз. 2 п. 2.1 мотивировочной части Постановления от 12 июля 2007 г. N 10-П <4>).

--------------------------------

<1> СЗ РФ. 2001. N 32. Ст. 3412.

<2> СЗ РФ. 2003. N 21. Ст. 2058.

<3> СЗ РФ. 2005. N 30. Ч. II. Ст. 3199.

<4> СЗ РФ. 2007. N 30. Ст. 3988.

Статья 19

Комментарий к статье 19

1. Конституционное положение о равенстве всех перед законом и судом является одним из фундаментальных начал правового государства, что, в свою очередь, сближает его нормативное содержание с требованием ч. 2 ст. 6 как одной из основ конституционного строя России, предусматривающей равенство зафиксированных в Основном Законе прав, свобод и обязанностей для каждого гражданина РФ (см. комментарий к ст. 6). Получая закрепление в гл. 2 Конституции, комментируемое положение приобретает юридические качества прежде всего принципа взаимоотношений государства с человеком и гражданином, основополагающей характеристики конституционного статуса личности. Данное положение полностью соответствует международно-правовым нормам, включая ст. 7 Всеобщей декларации прав человека 1948 г. <1>, ст. 7 Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах 1966 г. <2>, ст. 14 и ч. 2 ст. 20 Международного пакта о гражданских и политических правах 1966 г. <3>, ст. 14 Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г. <4>.

--------------------------------

<1> Международное публичное право: Сб. док. М., 1996. Т. 1. С. 410 - 464.

<2> Там же. С. 464 - 470.

<3> Там же. С. 470 - 482.

<4> СЗ РФ. 2001. N 2. Ст. 163.

Часть 1 ст. 19 имеет универсальное значение, в том числе с точки зрения субъектов, на которых она распространяется: это как граждане РФ, так и иностранные граждане, лица без гражданства, что, однако, не исключает закрепления политических прав лишь за гражданами РФ (например, ст. ст. 31 - 33). Более того, как это вытекает в том числе из правовой позиции КС РФ, положения гл. 2 Конституции распространяются также на юридических лиц (которые по своей сути являются объединениями граждан), если соответствующие конституционные требования не противоречат сущностной природе правового статуса организаций (предприятий, учреждений) (см. п. 2 мотивировочной части Постановления КС РФ от 24 октября 1996 г. N 17-П <1>; абз. 7 п. 3 мотивировочной части Постановления КС РФ от 17 декабря 1996 г. N 20-П <2>; абз. 2 п. 2 мотивировочной части Определения КС РФ от 4 декабря 2003 г. N 508-О <3>). Не случайно разрешение вопроса о конституционности правовых норм по жалобам таких организаций в порядке конкретного нормоконтроля нередко сводится прежде всего к вопросу о соответствии оспариваемых нормативных правовых актов требованиям ч. 1 ст. 19 Конституции (см., например, Постановление КС РФ от 27 апреля 2001 г. N 7-П <4>; Определения КС РФ от 5 ноября 2004 г. N 381-О, от 9 июня 2005 г. N 222-О, от 12 июля 2006 г. N 267-О <5>).

--------------------------------

<1> СЗ РФ. 1996. N 45. Ст. 5202.

<2> СЗ РФ. 1997. N 1. Ст. 197.

<3> ВКС РФ. 2004. N 3.

<4> СЗ РФ. 2001. N 23. Ст. 2409.

<5> ВКС РФ. 2005. N 2, 6; СЗ РФ. 2006. N 43. Ст. 4529.

Сферой распространения данного конституционного положения является вся система правового регулирования, все отрасли права, что, в свою очередь, предполагает необходимость его отраслевой конкретизации, в частности в тех случаях, когда в силу особенностей сфер правового регулирования необходим специальный механизм реализации данного конституционного требования (см. ст. 6 ГПК; ст. 7 АПК; ч. 4 ст. 15 УПК; ст. 1.4 КоАП; ст. 7 Закона о судебной системе РФ; преамбулу Закона о свободе совести и о религиозных объединениях) либо когда данный конституционный принцип приобретает специальное нормативное содержание, например в виде требования всеобщего равного избирательного права, равенства парламентских партий при освещении их деятельности в СМИ (Федеральный закон от 12 мая 2009 г. N 95-ФЗ "О гарантиях равенства парламентских партий при освещении их деятельности государственными общедоступными телеканалами и радиоканалами" <1>), равного доступа граждан к государственной службе (абз. 5 ч. 1 ст. 3 Федерального закона от 27 мая 2003 г. N 58-ФЗ "О системе государственной службы Российской Федерации" <2>; п. 3 ст. 4 Закона о госслужбе), равного доступа к приобретению земельных участков в собственность (ч. 2 ст. 15 ЗК).

--------------------------------

<1> СЗ РФ. 2009. N 20. Ст. 2392.

<2> СЗ РФ. 2003. N 22. Ст. 2063.

Являясь неотъемлемым элементом и основой конституционного статуса человека и гражданина, требование равенства наличествует также в каждом в отдельности основном праве и каждой свободе, что прослеживается в содержании практически всех статей гл. 2 Конституции. Терминологически это выражено в формулировках "равные возможности" (ст. 19), "равный доступ" (ч. 4 ст. 32), "равное право и обязанность" (ч. 2 ст. 38), "каждому гарантируется..." (ч. 1 ст. 39, ч. 1 ст. 44), "каждый имеет право" (ч. 1 ст. 40, ч. 1 ст. 41 и др.), "никто не может" (ч. 1 ст. 47, ч. 1 ст. 50), "никто не обязан" (ч. 1 ст. 51), "наравне" (ч. 3 ст. 62) и т.д., что и означает прямое указание на равенство конкретных прав и равный конституционный статус человека и гражданина в России. В этом плане требование равенства выступает конституционным критерием оценки законодательного регулирования каждого в отдельности права и каждой свободы и всей системы прав и свобод, равно как и оценки конституционности других нормативных правовых актов, регламентирующих различные сферы общественных отношений. Конституционный Суд РФ весьма широко задействует нормативный потенциал ст. 19 Конституции как при решении вопроса о соответствии проверяемых нормативных правовых актов Основному Закону, так и в процессе конституционного истолкования норм отраслевого законодательства, затрагивающего, в частности, права и свободы человека и гражданина.

При этом каждое положение ст. 19 во всех ее частях, находящихся в системном единстве, имеет, как свидетельствует в том числе практика Суда, и относительно самостоятельное нормативное значение. Это касается и ч. 1 комментируемой статьи: при очевидной нормативной взаимосвязи требований равенства перед законом, с одной стороны, и равенства перед судом - с другой, они представляют собой относительно самостоятельные конституционно-правовые императивы. Различия между ними проявляются уже в том, что "равенство граждан перед законом" - понятие более широкое, чем "равенство граждан перед судом": первый принцип характеризует правовое положение граждан во всех областях жизни общества, а второй - только в сфере осуществления правосудия. Равенство перед законом может рассматриваться и как исходное, первичное по отношению к равенству перед судом (как и ко всем другим формам проявления равноправия), при этом имеется в виду, что процессуальное равноправие в сфере судопроизводства осуществляется в порядке, регламентированном соответствующими законами.

Относительно самостоятельное нормативно-правовое значение конституционного требования "все равны перед законом..." в доктринальном плане можно оценить в том числе в соотношении с такими смежными понятиями, как "правовое равенство", "равноправие", "равенство прав и свобод человека и гражданина", "равенство гарантий прав и свобод", "равные основания (виды) ответственности" и т.п.

Различные проявления требования равенства перед законом находят подтверждение и в решениях КС РФ. Так, в социальной сфере в режиме равенства всех перед законом на первый план выходит требование равенства не только прав и свобод, но и гарантий их реализации. Согласно правовой позиции КС РФ, выраженной в его Определении от 4 декабря 2003 г. N 444-О <1>, из ст. 2 Конституции следует обязанность государства признавать, соблюдать и защищать в равной мере все права человека и гражданина. Поэтому, указал Суд, устанавливаемый законодательством порядок реализации гражданами права на получение трудовых пенсий не должен препятствовать им в осуществлении иных гарантированных Конституцией прав и свобод, в частности права каждого на выбор места пребывания и жительства, права свободно выезжать за пределы России; реализация гражданином названных конституционных прав, относящихся к общепризнанным правам, не может служить основанием для ограничения его конституционного права на пенсионное обеспечение. Равенство в социальной сфере обеспечивается также обязанностью России устанавливать единые правовые основы социальной защиты нуждающихся в этом лиц и порядок финансового обеспечения социальных мероприятий, а также (в случае, если соответствующие социальные обязательства возложены на субъекты РФ) недопустимостью отказа со стороны субъектов РФ от установления мер социальной поддержки (см., например, Определения КС РФ от 1 декабря 2005 г. N 462-О, от 18 апреля 2006 г. N 85-О, от 1 апреля 2008 г. N 479-О-П <2>).

--------------------------------

<1> СЗ РФ. 2004. N 7. Ст. 597.

<2> СЗ РФ. 2006. N 6. Ст. 733; Архив КС РФ. 2006; СЗ РФ. 2008. N 44. Ст. 5136.

В то же время для сферы реализации личных прав и свобод (ст. ст. 22 - 25 Конституции) на первый план выходят формально-юридические аспекты равенства всех перед законом (см., например, Постановление КС РФ от 15 января 1998 г. N 2-П <1>). Специфические формы проявления нормативного содержания принципа равенства всех перед законом имеют место в сфере деликтных отношений. Как указал КС РФ в решении, касающемся административной ответственности в налоговых отношениях, речь идет, в частности, о недопустимости установления за одно и то же деяние неравных видов ответственности (санкций) для предпринимателей в зависимости от того, в какой разрешенной законом форме они осуществляют предпринимательскую деятельность - в форме юридического лица или без образования юридического лица, а также в зависимости от того, каким органам предоставлено право применения этой меры ответственности (см. Постановление КС РФ от 12 мая 1998 г. N 14-П <2>; Определения КС РФ от 1 апреля 1999 г. N 29-О, от 1 декабря 2009 г. N 1488-О-О <3>). Одновременно нормативное содержание принципа равенства всех перед законом включает как права, так и обязанности, что предопределяет, в свою очередь, всеобщность конституционных обязанностей граждан и их объединений. Соответственно, освобождение тех или иных субъектов от исполнения возложенной на них обязанности при отсутствии к тому объективных оснований влечет нарушение конституционного требования равенства <4>.

--------------------------------

<1> СЗ РФ. 1998. N 4. Ст. 531.

<2> СЗ РФ. 1998. N 20. Ст. 2173.

<3> СЗ РФ. 1999. N 16. Ст. 2079; Архив КС РФ. 2009.

<4> См.: Постановление КС РФ от 14 мая 2009 г. N 8-П // СЗ РФ. 2009. N 22. Ст. 2752.

Во-первых, в обобщенном плане требование равенства всех перед законом включает запретительный аспект, когда равное отношение всех к закону должно исключать саму возможность существования в законодательных актах каких-либо норм дискриминационного характера; они запрещаются как незаконные, неконституционные. В этом плане конституционный принцип равенства всех перед законом должен пониматься прежде всего как требование антидискриминационного характера, предполагающее недопустимость установления в законе какого-либо различия, исключения или предпочтения, основанного на признаках расы, пола, религии, политических убеждений, национальной принадлежности или социального происхождения и ведущего к ликвидации или нарушению равенства правовых возможностей человека и гражданина в различных сферах его общественной и личной жизни. Как неоднократно отмечал КС РФ, соблюдение принципа равенства, гарантирующего защиту от всех форм дискриминации, означает, помимо прочего, запрет вводить такие различия в правах лиц, принадлежащих к одной и той же категории, которые не имеют объективного и разумного оправдания (запрет различного обращения с лицами, находящимися в одинаковых или сходных ситуациях); при равных условиях субъекты права должны находиться в равном положении (см. абз. 2 п. 2.2 мотивировочной части Постановления КС РФ от 5 апреля 2007 г. N 5-П <1>; абз. 3 п. 3 мотивировочной части Постановления КС РФ от 25 мая 2010 г. N 11-П <2>; абз. 2 п. 3.1 и 3.2 мотивировочной части Постановления от 11 апреля 2011 г. N 4-П <3>; абз. 2 п. 2.3 мотивировочной части Определения КС РФ от 12 апреля 2011 г. N 550-О-О <4>; абз. 2 п. 2.3 мотивировочной части Определения КС РФ от 27 января 2011 г. N 179-О-П <5>; абз. 2 п. 2 мотивировочной части Определения КС РФ от 15 мая 2007 г. N 378-О-П <6>; п. 2 мотивировочной части Определения КС РФ от 1 марта 2010 г. N 296-О-П <7>).

--------------------------------

<1> СЗ РФ. 2007. N 15. Ст. 1820.

<2> СЗ РФ. 2010. N 23. Ст. 2934.

<3> СЗ РФ. 2011. N 16. Ст. 2309.

<4> Архив КС РФ. 2011.

<5> СЗ РФ. 2011. N 12. Ст. 1683.

<6> ВКС РФ. 2007. N 6.

<7> СЗ РФ. 2010. N 14. Ст. 1735.

При этом, однако, понятие дискриминации не тождественно понятию правового неравенства, в основе которого может (и должна) лежать конституционно обоснованная дифференциация правового регулирования, имеющая целью преодоление несправедливого неравенства путем установления правовых преимуществ и предпочтений определенным категориям граждан на основе баланса конституционных ценностей и требований социальной справедливости (позитивная дискриминация).

Во-вторых, равенство всех перед законом включает правоохранительную направленность, из которой вытекает, в частности, право на равную для всех защиту закона, при этом имеются в виду как граждане, так и их объединения, хозяйствующие субъекты различных форм собственности и т.д. В этом плане, например, "равенство политических партий... перед законом означает, прежде всего, равную защиту закона без всякой дискриминации в ходе выборов" (абз. 2 п. 2 мотивировочной части Определения КС РФ от 9 июня 2004 г. N 215-О <1>). В конечном счете равная защита закона - это проблема последовательной реализации принципа неотвратимости наказания с учетом того, что понятие "неотвратимость" синонимично в данном случае праводеликтному требованию равенства, так как именно неизбежность (неотвратимость) наказания для всех и каждого и есть равенство всех перед законом в сфере правозащитных отношений по обеспечению равной для всех безопасности личности в едином конституционно-правовом пространстве России.

--------------------------------

<1> ВКС РФ. 2005. N 1.

Наконец, в-третьих, конституционное содержание равенства всех перед законом содержит предоставительно-обязывающий (позитивный) уровень регулирования правового положения человека и гражданина. В правовом государстве равенство перед законом должно проявляться не только в равных для всех запретах закона и единых условиях (основаниях) ответственности, но и в одинаковых для всех юридических последствиях позитивного действия системы законодательства, в применении, согласно решениям КС РФ, равного подхода к формально равным субъектам (см. абз. 5 п. 2.1 Постановления КС РФ от 29 ноября 2004 г. N 17-П <1>; абз. 2 п. 2.3, абз. 3 п. 3.3 мотивировочной части Определения КС РФ от 12 апреля 2011 г. N 550-О-О <2>; абз. 2 п. 3.3 Определения КС РФ от 3 ноября 2006 г. N 455-О <3>). Это предполагает: закрепление за всеми равного объема прав и свобод; закрепление равных для всех правовых возможностей реализации соответствующих прав и свобод; равенство в способах защиты, а также в восстановлении нарушенных прав и свобод; равенство для всех юридических обязанностей. В этом плане (с учетом всех проявлений комплексного по своему значению нормативного содержания) конституционный принцип равенства всех перед законом воплощает единство материальных и процессуальных начал. Наиболее ярко это реализуется в сфере правосудия, где взаимодействие, сочетание материального и процессуального регулирования имеет особое значение (что находит подтверждение и конкретизацию в конституционном требовании равенства всех перед судом).

--------------------------------

<1> СЗ РФ. 2004. N 49. Ст. 4948.

<2> Архив КС РФ. 2011.

<3> ВКС РФ. 2007. N 2.

Вместе с тем равенство перед законом, как отмечается в одном из решений КС РФ, вовсе не означает равенства в объеме тех полномочий, которыми граждане обладают в различных (отраслевых) правоотношениях (см. Определение КС РФ от 4 февраля 1997 г. N 17-О <1>). Однако наличие различного объема полномочий у субъектов конкретных правоотношений, возникающих на основе норм отраслевого законодательства, не исключает того обстоятельства, что сами по себе правовые нормы отраслевого законодательства находятся под воздействием конституционного принципа равенства всех перед законом. Здесь принципиальное значение имеет вывод КС РФ о том, что государство обязано обеспечивать также равные условия реализации приобретенных прав с соблюдением принципа равенства, закрепленного в ст. 19 Конституции, который распространяется не только на непосредственно упомянутые в тексте Основного Закона права и свободы, включая социальные, но и на связанные с ним другие права, приобретенные на основе закона (см. Постановление КС РФ от 24 мая 2001 г. N 8-П <2>). Сказанное имеет важное значение еще и по той причине, что конституционный принцип равенства, вторгаясь в сферу реализации приобретенных социальных прав, получает возможность самообогащения, наполнения социальным содержанием и на этой основе преодоления в определенной мере формально-юридической ограниченности позитивистской формулы Конституции "все равны перед законом" (ч. 1 комментируемой статьи).

--------------------------------

<1> Архив КС РФ. 1997.

<2> СЗ РФ. 2001. N 22. Ст. 2276.

С иных позиций, как исключения из принципа равенства перед законом, следует оценивать положения о неприкосновенности некоторых специальных субъектов - Президента РФ, депутатов ГД ФС РФ, членов СФ ФС РФ, судей. В практике КС РФ возникали вопросы соответствия конституционному требованию равенства всех перед законом положений законодательных актов, ограничивающих возможности привлечения к уголовной ответственности соответствующих лиц, предоставления других дополнительных гарантий их деятельности. В связи с этим были сделаны следующие выводы. В частности, неприкосновенность парламентария - это гарантия более высокого уровня по сравнению с общими конституционными гарантиями неприкосновенности личности, что обусловлено необходимостью конституционной защиты специального статуса парламентария как члена федерального представительного и законодательного органа. При этом парламентский иммунитет не допускает освобождения парламентария от ответственности за совершенное правонарушение, в том числе уголовное, если такое правонарушение совершено не в связи с осуществлением собственно парламентской деятельности (см. Постановления КС РФ от 20 февраля 1996 г. N 5-П, от 12 апреля 2002 г. N 9-П <1>; Определения КС РФ от 8 февраля 2007 г. N 1-О, от 15 мая 2007 г. N 371-О-П <2>) (см. комментарий к ст. 98). Проблемы судейской неприкосновенности также неоднократно рассматривались в решениях КС РФ (см. Постановления от 7 марта 1996 г. N 6-П, от 28 февраля 2008 г. N 3-П, от 9 июня 2011 г. N 12-П <3>; Определения от 16 декабря 2004 г. N 394-О, от 15 февраля 2005 г. N 5-О, от 25 февраля 2010 г. N 311-О-О <4>). Она является не личной привилегией гражданина, занимающего должность судьи, а средством защиты публичных интересов, прежде всего интересов правосудия (см. комментарий к ст. 122).

--------------------------------

<1> СЗ РФ. 1996. N 9. Ст. 828; 2002. N 16. Ст. 1601.

<2> Архив КС РФ. 2007.

<3> СЗ РФ. 1996. N 14. Ст. 1549; 2008. N 10. Ч. II. Ст. 976; РГ. 2011. 22 июня.

<4> СЗ РФ. 2005. N 10. Ст. 897; ВКС РФ. 2005. N 5; Архив КС РФ. 2010.

В равенстве всех перед судом получила отражение специфика судебной деятельности, ее повышенная чувствительность к требованиям равенства. Соответствующая конституционная формула представляет собой специфичную по своей юридической природе норму, усиливающую - в соотношении с равенством перед законом - сочетание материальных и процессуальных начал. Это своего рода материально-процессуальная норма, действие которой имеет всеобщий и всеобъемлющий характер, т.е. распространяется как на физических лиц, так и на всех других участников процессуально-правовых отношений с судом, равно как и на все виды и уровни судебных органов. Нормативное содержание принципа равенства всех перед судом сводится к следующему: наличие единой, одинаковой для всех судебной системы, обеспечивающей каждому человеку, независимо от каких бы то ни было обстоятельств, справедливое и гласное разбирательство дела компетентным, независимым судом; равное для всех применение норм законодательства в процессе разрешения судебного спора; процессуальное равенство сторон в судебном заседании.

Таким образом, принцип равенства перед судом является в том числе требованием процессуального судопроизводства. Он находится в нормативном единстве с другим конституционным принципом - состязательности и равноправия сторон (см. комментарий к ст. 123). Равноправие в данном аспекте (в смысле равенства процессуальных прав) относится именно к сторонам, участникам процесса. В этом плане комментируемое положение ч. 1 ст. 19 в единстве с ч. 3 ст. 123 Конституции является прежде всего одной из гарантий права на судебную защиту. Соответствующие проявления конституционного требования процессуального равноправия усиливаются ч. 1 ст. 46 Конституции, также содержащей элементы требований равенства, когда "каждому гарантируется судебная защита его прав и свобод". Проблемы равенства перед судом и процессуального равноправия неоднократно затрагивались в решениях КС РФ (см. Постановления от 14 февраля 2000 г. N 2-П, от 8 декабря 2003 г. N 18-П, от 29 июня 2004 г. N 13-П, от 27 июня 2005 г. N 7-П, от 21 апреля 2010 г. N 10-П <1>; Определения от 6 ноября 2003 г. N 390-О, от 8 апреля 2004 г. N 132-О, от 7 декабря 2006 г. N 548-О, от 4 июня 2007 г. N 518-О-П <2> и др.).

--------------------------------

<1> СЗ РФ. 2000. N 8. Ст. 991; 2003. N 51. Ст. 5026; 2004. N 27. Ст. 2804; 2005. N 28. Ст. 2904; 2010. N 19. Ст. 2357.

<2> ВКС РФ. 2004. N 1; СЗ РФ. 2004. N 24. Ст. 2477; ВКС РФ. 2007. N 3, 6.

Значимым является получивший обоснование в решениях КС РФ (в аспекте нормативного правового содержания ч. 1 ст. 19) принцип правовой определенности как критерий конституционности проверяемых правовых норм и, соответственно, обоснование неопределенности правовых норм как отрицания равенства всех перед законом и судом.

Впервые требование определенности было обосновано КС РФ как конституционный принцип и одновременно критерий конституционности в Постановлении от 25 апреля 1995 г. N 3-П <1>, в котором Суд установил, что возможность произвольного понимания и применения норм закона является нарушением конституционно признанного равенства всех перед законом и судом (п. 3 мотивировочной части). Общеправовой критерий определенности, ясности, недвусмысленности правовой нормы вытекает из конституционного принципа равенства всех перед законом и судом (ч. 1 комментируемой статьи), поскольку такое равенство может быть обеспечено лишь при условии единообразного понимания и толкования нормы всеми правоприменителями.

--------------------------------

<1> СЗ РФ. 1995. N 18. Ст. 1708.

Неопределенность содержания правовой нормы, напротив, допускает возможность неограниченного усмотрения в процессе правоприменения и неизбежно ведет к произволу, а значит - к нарушению принципов равенства, а также верховенства закона (см. абз. 3 п. 4 мотивировочной части Постановления КС РФ от 15 июля 1999 г. N 11-П <1>; п. 4 мотивировочной части Постановления КС РФ от 21 января 2010 г. N 1-П <2>; абз. 2 п. 2 мотивировочной части Определения КС РФ от 7 декабря 2010 г. N 1622-О-О <3>). В этой правовой позиции отражается сопоставимость в подходах к требованию определенности правового регулирования КС РФ и ЕСПЧ: последний традиционно выводит императив определенности национального законодательства из диктуемого общим принципом верховенства права так называемого стандарта законности, установленного Конвенцией о защите прав человека и основных свобод и требующего, чтобы "все законы были сформулированы с достаточной четкостью, которая позволила бы лицу - с помощью совета, если это необходимо - предвидеть в степени, разумной в обстоятельствах, последствия, которые может повлечь то или иное действие" <4>.

Дата добавления: 2015-07-11