Глава 2. Права и свободы человека и гражданина 16 страница

Любое объединение, его структура и организационно-правовые формы управления им должны быть основаны на личной инициативе, добровольном волеизъявлении и, следовательно, на добровольном членстве в таком объединении. К такому выводу пришел КС РФ в Постановлении от 3 апреля 1998 г. N 10-П <1>, признав не соответствующими ст. 30 Конституции оспариваемые заявителем положения Федерального закона "О товариществах собственников жилья" в той мере, в какой они допускают обязательность членства в товариществе собственников жилья без добровольного волеизъявления домовладельца. Данной правовой позиции соответствует толкование ЕСПЧ положений ст. 11 Конвенции о защите прав человека и основных свобод о праве на ассоциацию. В деле "Сигурдур А. Сигурйонссон против Исландии" (Sigurdur A. Sigurjonsson v. Iceland) ЕСПЧ установил, что по законодательству Исландии членство в Автомобильной ассоциации "Фрали" было обязательным для получения водителем такси лицензии, и признал, что такое обязательное членство в организации, которая должна рассматриваться как частноправовое объединение в целях ст. 11 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, нарушает право на свободу объединений <2>.

--------------------------------

<1> СЗ РФ. 1998. N 15. Ст. 1794. Необходимость соблюдения указанного принципа отметил ВС РФ в Определении от 31 июля 2007 г. N КАС07-366 по делу политической партии РКРП-РПК.

<2> См.: Решение ЕСПЧ от 30 июня 1993 г. Сер. А.Т. 264.

Принципиально иную позицию ЕСПЧ занял в деле "Ле Конт (Le Compte), Ван Левен (Van Leuven) и Де Мейер (De Meyere) против Бельгии". Суд констатировал, что Орден врачей Бельгии, членами которого являлись заявители, - это "институт публичного права", поскольку, "будучи созданным законодателем, а не частными лицами, он интегрирован в государственные структуры... обеспечивая в соответствии с законодательством некоторый публичный контроль за профессиональной деятельностью врачей... Он пользуется в соответствии с законом очень широкими правами, в том числе административными и дисциплинарными, и использует в связи с этим процедуры, свойственные публичной власти". Поэтому, по мнению ЕСПЧ, Орден как институт публичного права не может быть признан ассоциацией в смысле ст. 11 Конвенции. "Кроме того, создание данного Ордена бельгийским государством не является препятствием для врачей создавать профессиональные ассоциации и вступать в них, в противном случае статья 11 была бы нарушена... При этих обстоятельствах наличие Ордена врачей и, как следствие, обязанность врачей быть в его списке и подчиняться органам Ордена не преследуют цели ограничения и тем более ликвидации права, гарантированного п. 1 ст. 11" <1>.

--------------------------------

<1> Европейский суд по правам человека. Избранные решения: В 2 т. М., 2000. Т. 1. С. 348.

Аналогичные правовые позиции сформулированы и КС РФ в отношении обязательного членства в некоторых объединениях публично-правового характера, которые создаются в соответствии с предписанием специального закона, когда такое участие в них необходимо лицам для занятия определенной профессией. И хотя Суд не использовал в своих определениях термины "организация частного права" и "организация публичного права", но и мотивы и выводы, содержащиеся в них, находятся в полном соответствии с вышеуказанными решениями ЕСПЧ. К числу таких объединений, которые не попадают под защиту ч. 2 ст. 30 Конституции, КС РФ отнес коллегии адвокатов, создававшиеся в соответствии с Законом РСФСР от 20 ноября 1980 г. Как указал Суд в Определении от 11 марта 1996 г. N 43-О <1>, коллегии адвокатов, будучи негосударственными добровольными объединениями лиц, профессионально занимающихся адвокатской деятельностью, тем не менее не обладают признаками тех общественных объединений, о которых идет речь в ст. ст. 19 и 30 Конституции. В связи с этим требование, предъявляемое к лицу, желающему осуществлять защиту по уголовным делам, вступить в коллегию адвокатов не может расцениваться как понуждение к вступлению в общественное объединение (ч. 2 ст. 30 Конституции), поскольку адвокаты не являются членами таких объединений. Позже КС РФ этот подход распространил на адвокатские палаты (Определение от 1 июня 2010 г. N 782-О-О <2>).

--------------------------------

<1> Архив КС РФ. 1996.

<2> Архив КС РФ. 2010.

В Определении от 21 декабря 2000 г. N 282-О <1> КС РФ подтвердил право законодателя устанавливать обязательный, т.е. недобровольный, порядок вступления в коллегии адвокатов всех лиц, желающих осуществлять адвокатскую деятельность. Аналогичную позицию Суд занял и в Постановлении от 19 мая 1998 г. N 15-П <2> в вопросе об обязательности членства нотариусов, занимающихся частной практикой, в нотариальной палате как условии занятия такой профессией.

--------------------------------

<1> Архив КС РФ. 2000.

<2> СЗ РФ. 1998. N 22. Ст. 2491.

Статья 31

Комментарий к статье 31

Комментируемая статья содержит по крайней мере две взаимосвязанные нормы: провозглашается право собираться и указывается, в каких формах оно может осуществляться. К сожалению, отсутствие в тексте Конституции собирательного термина для обозначения всех форм, в которых выражается право собираться, заставляет и в научной литературе, и в законодательстве использовать в этом качестве либо термин "свобода собраний", либо термин "свобода публичных мероприятий". Традиционно в русской и зарубежной научной литературе, а также в законодательстве многих стран для обозначения понятия "право собираться" использовался термин "свобода собраний", но поскольку в комментируемой статье термин "собрание" используется для обозначения только одной из форм проявления данного права, то и термин "свобода собраний" может дословно толковаться как лишь один из элементов "права собираться" наряду со "свободой шествия" или "свободой пикетирования".

Термины "публичные мероприятия" и соответственно "право на публичные мероприятия" впервые появились в Законе о собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях. Под публичным мероприятием в данном Законе понимается открытая, мирная, доступная каждому акция, осуществляемая по инициативе граждан РФ, политических партий, других общественных объединений и религиозных объединений, цель которой есть свободное выражение и формирование мнений, а также выдвижение требований по различным вопросам политической, экономической, социальной и культурной жизни страны и вопросам внешней политики (ст. 2). Этот термин тоже имеет недостаток для обозначения данного конституционного права, так как исключает все непубличные, т.е. частные, собрания.

В начале 90-х гг. XX в. в юридической литературе использовался термин "манифестация" как синоним демонстрации, уличного шествия и ряда других мероприятий либо как обобщающее понятие для любых выступлений под открытым небом, реже он охватывал и собрания <1>. Однако в указанном Законе от употребления слова "манифестация" законодатель отказался.

--------------------------------

<1> См.: Сравнительное конституционное право. М., 1996. С. 298.

Под собранием в Законе понимается совместное присутствие граждан в специально отведенном или приспособленном для этого месте для коллективного обсуждения каких-либо общественно значимых вопросов. При этом данное определение не позволяет однозначно сказать, предполагается ли проведение собрания только в помещении или оно может проходить и под открытым небом. Митинг определяется в Законе как массовое присутствие граждан в определенном месте для публичного выражения общественного мнения по поводу актуальных проблем преимущественно общественно-политического характера. Основное отличие митинга от собрания заключается в массовости, но ни в данном Законе, ни в других законодательных актах не определяется, какое количество участников превращает простое присутствие граждан в массовое. В связи с этим практически невозможно отграничить собрания от митингов. Из этих определений трудно понять, как должна называться массовая акция для выражения общественного мнения по поводу проблем преимущественно неполитического характера, например очередной годовщины со дня рождения А.С. Пушкина. Закрепленные в ст. 2 Закона формулировки демонстрации, шествия и пикетирования тоже не могут служить образцом определенности правовой нормы.

Собственно свобода собраний заключается в праве граждан собираться добровольно и мирно, без оружия с любыми конституционно значимыми целями, например для выражения общественного мнения или для обсуждения различного рода событий и (или) общественно значимых проблем и их разрешения в каком-либо месте или двигаться из одного места в другое. Право мирно и без оружия собираться гарантирует возможность всем гражданам свободно посещать не только любые общественно-политические, но и иные публичные мероприятия, в меньшей мере связанные с выражением общественного мнения, к числу которых относятся, например, выставки, конференции, народные гуляния. Кроме того, под защитой комментируемой статьи находится участие граждан России в публичных мероприятиях протеста, таких как, например, голодовки. Это связано с тем, что целью проведения подобных акций выступает не собственно отказ от пищи, а привлечение внимания гражданского общества и органов государственной власти к отдельным проблемам общественной или личной жизни.

Конституция не без оснований исходит из презумпции агрессии со стороны вооруженных лиц и поэтому запрещает им собираться даже в самых мирных целях. К сожалению, Россия, как и другие страны, имеет печальный опыт таких "мирных" демонстраций. Выражение "мирно" в данном контексте означает запрет агрессивного поведения собравшихся, каких-либо массовых беспорядков, акций вандализма и любых других видов нарушения общественного порядка.

Понятие мирной демонстрации не подразумевает запрет акций, посвященных вопросам военной политики и строительства вооруженных сил. Думается, что выражение "мирно и без оружия" относится прежде всего к форме, а не к содержанию массовой акции. По этой причине не могут быть запрещены со ссылкой на ст. 31 Конституции собрания или демонстрации не только против какого-либо вооруженного формирования, но и в поддержку какой-либо из воюющих сторон. Например, собрания и демонстрации как в поддержку, так и против военных действий сами по себе могут рассматриваться как мирные, если они не сопровождаются призывами к насилию, массовыми беспорядками и другими правонарушениями. Вместе с тем по смыслу ст. 31, а также ст. ст. 13, 29 и 55 Конституции исключается возможность собраний или манифестаций, направленных на пропаганду войны или сопровождающихся агитацией, возбуждающей расовую, национальную и прочую ненависть.

Комментируемая статья защищает право собираться мирно, осуществляемое в форме как публичных, так и частных мероприятий. На последние распространяются те же ограничения, которые предусмотрены в данной и других статьях Конституции. Частные мероприятия, как и публичные, должны проходить мирно и без оружия, не нарушать общественный порядок и другие нормы законодательства. В тех случаях, когда органы государственной власти пытаются их запретить или незаконно вмешаться в их работу, их участники имеют право на судебную защиту. Как указал ЕСПЧ, свобода собраний, предусмотренная ст. 11 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, распространяется как на собрания в общественных местах, так и на частные собрания <1>.

--------------------------------

<1> См.: Eur. Commission H.R. Application 8191/78, Rassemblement jurassien et Unite jurassienne v. Switzerland, Decision of 10 October 1979. DR. 1980. N 17. P. 93 (11 8 - 12.1) // Стандарты Совета Европы в области прав человека применительно к положениям Конституции Российской Федерации. Избранные права. М., 2002. С. 273.

Понятие и содержание свободы объединения, изложенные в комментируемой статье, дополняются не только иными статьями Конституции, но и общепризнанными принципами и нормами международного права и международными договорами Российской Федерации. Право каждого человека на свободу мирных собраний и ассоциаций провозглашено во Всеобщей декларации прав человека 1948 г. <1> (ст. 20). В ст. 21 Международного пакта о гражданских и политических правах 1966 г. <2> также признается право на мирные собрания. Аналогичные нормы права содержатся и в Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г. <3>.

--------------------------------

<1> Международное публичное право: Сб. док. М., 1996. Т. 1. С. 460 - 464.

<2> Там же. С. 470 - 482.

<3> СЗ РФ. 2001. N 2. Ст. 163.

Европейский суд по правам человека отмечал, что свобода мирных собраний является естественным продолжением свободы выражения мнения, одним из ее главных средств. В ряде своих решений он называл совокупность свобод, закрепленных в ст. ст. 10 и 11 Конвенции, "важнейшей из опор демократического общества, основополагающим условием прогресса и самореализации человека" <1>. В связи с этим, по мнению ЕСПЧ, государство должно не просто гарантировать (декларировать) данное право и определить условия и порядок его реализации, но и всячески содействовать этой реализации.

--------------------------------

<1> Сальвиа М. де. Прецеденты Европейского Суда по правам человека. СПб., 2004. С. 688 - 691.

Комиссия по правам человека, рассматривая 21 июня 1988 г. по делу "Организация "Платформа "Врачи за жизнь" (Plattform "Arzte ffir das Leben") против Австрии" <1> вопрос о том, подразумевает ли ст. 11 Конвенции о защите прав человека и основных свобод требование к государству защищать демонстрации от тех, кто желает помешать их проведению или сорвать их, указала, что полиция обязана предпринимать все необходимые меры по борьбе с теми, кто препятствует проведению демонстраций.

--------------------------------

<1> См.: Европейский суд по правам человека. Избранные решения: В 2 т. М., 2000. Т. 1. С. 598 - 601.

Европейский суд по правам человека отмечал два следующих принципиальных для свободы собраний и манифестаций момента. Во-первых, "любая демонстрация может раздражать или оскорблять тех, кто выступает против идей или требований, в поддержку которых она проводится. Однако у участников демонстрации должна быть тем не менее возможность проводить ее без опасений подвергнуться физическому насилию со стороны своих противников; такие опасения могли бы воспрепятствовать ассоциациям и иным группам, разделяющим общие идеи или интересы, открыто выражать свое мнение по самым актуальным вопросам, затрагивающим общество. В демократическом обществе право на проведение контрдемонстрации не может выливаться в ограничение осуществления права на демонстрацию...". Во-вторых, "обеспечение истинной, эффективной свободы проведения мирных собраний не может сводиться лишь к обязанности государства воздерживаться от вмешательства: чисто негативная концепция роли государства противоречит предмету и цели статьи 11. Вместе с тем защита законной демонстрации или другого публичного мероприятия не исключает права других лиц на проведение контрдемонстрации. Обязанность органов публичной власти заключается в том, чтобы не допустить столкновения противоборствующих движений, не ограничивая право каждого на свободу выражения общественного мнения".

Правом мирно собираться обладают как физические, так и юридические лица. В соответствии с Законом о собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях политические партии, религиозные и другие общественные объединения могут наряду с гражданами выступать организаторами публичных мероприятий, а вот государства, государственные органы и учреждения, а также муниципальные образования по смыслу комментируемой статьи не могут быть признаны субъектами права на проведение собраний.

Конституция, предоставляя в комментируемой статье право проводить собрания и публичные мероприятия только гражданам РФ, основывается на конституционно-правовой доктрине, в соответствии с которой свобода собраний относится к категории политических прав и свобод, субъектами которых являются только граждане соответствующего государства. Однако в литературе было высказано сомнение в обоснованности такого подхода <1>. Некоторые авторы указывают на двойственную природу этого права, которое может рассматриваться и как личное, поскольку является проявлением свободы слова и свободы передвижения, и как политическое, поскольку является элементом народовластия и формой участия граждан в управлении государством <2>.

--------------------------------

<1> См.: Нудненко Л.А. Теоретические основы права гражданина Российской Федерации на проведение собраний, митингов, шествий и пикетирования // Журнал российского права. 2000. N 12.

<2> См.: Авакьян С.А. Россия: гражданство, иностранцы, внешняя миграция. СПб., 2003. С. 172; Экштайн К. Основные права и свободы по российской Конституции и Европейской Конвенции. М., 2004. С. 201; Таева Н.Е. Право иностранных граждан, находящихся на территории Российской Федерации, собираться мирно, без оружия // Юридический мир. 2006. N 12; и др.

Такое широкое толкование круга лиц, обладающих свободой собраний, нашло отражение в международно-правовых актах, а также в конституционном праве ряда стран. Ни Всеобщая декларация прав человека, ни Международный пакт о гражданских и политических правах, ни Конвенция о защите прав человека и основных свобод не связывают принадлежность права собираться мирно, без оружия с гражданством государства, они закрепляют данные права за каждым. Вместе с тем Конвенция о защите прав человека и основных свобод в ст. 16 предусматривает возможность ограничения политической деятельности иностранцев, и в том числе применительно к ст. 11.

Помимо комментируемой статьи и в других статьях Конституции установлены ограничения свободы собраний. Часть 3 ст. 17 Конституции устанавливает, что "осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц", а ч. 3 ст. 55 предусматривает, что "права и свободы граждан могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства". Кроме того, в ст. 56 указывается на возможность ограничения этого конституционного права в условиях чрезвычайного положения в целях обеспечения безопасности граждан и защиты конституционного строя в соответствии с федеральным конституционным законом и с указанием пределов и срока его действия.

Данным конституционным положениям корреспондируют нормы международного права (ст. 21 Международного пакта о гражданских и политических правах, п. 2 ст. 11 Конвенции о защите прав человека и основных свобод).

В российской конституционно-правовой, а также в политической и политологической литературе при анализе свободы собраний довольно большое место занимает вопрос о классификации порядка проведения собраний и других публичных мероприятий. Большинство авторов полагают, что порядок проведения публичных мероприятий в России, равно как и в других государствах, в зависимости от степени ограничения свободы собраний можно разделить на два типа: первый - разрешительный, второй - уведомительный. Кроме того, иногда выделяется и явочный порядок. Считается, что при разрешительном порядке органы исполнительной власти имеют право при получении уведомления организаторов запретить публичное мероприятие до начала его проведения. Уведомительным называется такой порядок, при котором для проведения собрания согласия органов исполнительной власти не требуется. Вместе с тем ни в Конституции, ни в международно-правовых актах, ни в федеральном законодательстве о такой классификации даже не упоминается.

Нет единства мнений по вопросу о том, какой порядок проведения публичных мероприятий действовал и действует в Российской Федерации. Уполномоченный по правам человека в Российской Федерации В.П. Лукин считает, что уведомительный порядок был введен с принятием в 2004 г. Закона о собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях <1>. Другие полагают, что в России разрешительный порядок проведения публичных мероприятий существует с момента ее образования. В то же время В.П. Лукин замечает, что и ныне действующий Закон "не в полной мере согласуется с уведомительным порядком проведения публичных мероприятий" прежде всего потому, что в соответствии с положениями п. 5 ст. 5 указанного Закона запрещается проводить публичное мероприятие без согласования места и времени его проведения с органом исполнительной власти субъекта РФ или органом местного самоуправления.

--------------------------------

<1> См.: Специальный доклад Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации "О соблюдении на территории Российской Федерации конституционного права на мирные собрания" // РГ. 2007. 28 июня.

В Определении от 2 апреля 2009 г. N 484-О-П <1> КС РФ отказал заявителям в удовлетворении их требований о признании не соответствующим Конституции положения п. 5 ст. 5 Закона о собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях в той мере, в какой им предусматривается согласование организатором публичного мероприятия места и времени его проведения с органами власти. По мнению Суда, оспоренная норма не ограничивает право на собрание, поскольку орган публичной власти не может запретить (не разрешить) проведение мероприятия в том случае, если он не согласен с предложенным организатором местом и (или) временем его проведения; он может только предложить организатору провести его в другом месте и в другое время. Вместе с тем запрет проведения публичного мероприятия при недостижении консенсуса между организатором собрания и органом власти по вопросу о месте и времени не рассматривается КС РФ как ограничение права граждан на проведение собрания, если, конечно, предложения органа власти являются мотивированными.

--------------------------------

<1> ВКС РФ. 2009. N 6.

По мнению Суда, оспариваемое положение прямо говорит об обязательной мотивированности органом власти предложения изменения места и времени, т.е. перенос мероприятия должен быть вызван необходимостью сохранения нормального и бесперебойного функционирования жизненно важных объектов коммунальной или транспортной инфраструктуры, поддержания общественного порядка, обеспечения безопасности граждан и иными подобными причинами; содержащийся в оспариваемом законоположении термин "согласование" не предполагает право органа публичной власти предложить организатору для обсуждения такой вариант проведения публичного мероприятия, который не позволял бы реализовать его цели и делал бы его бессмысленным. Более того, уведомление даже при согласии органа власти не дает права на проведение публичного мероприятия на территориях, непосредственно прилегающих к резиденциям Президента, к зданиям, занимаемым судами, и в других местах, указанных в Законе о собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях. Таким образом, в соответствии с правовой позицией КС РФ свобода собраний не предоставляет организаторам собрания неограниченное право выбора места и времени проведения мероприятия.

Органы исполнительной власти могут установить особый порядок проведения публичных мероприятий на территории объектов, являющихся памятниками истории и культуры, который определяется органом исполнительной власти соответствующего субъекта РФ с учетом особенностей таких объектов и требований названного Закона. Однако, как указал ВС РФ, это вовсе не означает, что субъект РФ вправе устанавливать дополнительные, не закрепленные в федеральном законодательстве ограничения и (или) запреты для проведения публичных мероприятий, в том числе и на основании потенциальной возможности создания препятствий в работе органов государственной власти, органов местного самоуправления, государственных учреждений, расположенных на территории объектов культурного наследия (Определение от 5 ноября 2008 г. N 7-Г08-19 <1>).

--------------------------------

<1> Документ опубликован не был.

Конституционный Суд РФ не усмотрел умаления свободы собрания положениями п. 3 ч. 2 ст. 8 упомянутого Закона в той части, в которой ими запрещается проведение публичного мероприятия на территории, непосредственно прилегающей к зданиям, занимаемым судами; вместе с тем он указал, что отсутствие решения органа исполнительной власти субъекта РФ или органа местного самоуправления об установлении границы соответствующего земельного участка и тем самым отсутствие самих границ означает, что не имеется правовых оснований считать в таких случаях пикетирование или иное публичное мероприятие нарушением запрета проведения публичных мероприятий на территории, непосредственно прилегающей к зданиям со специальным правовым режимом, а следовательно, и оснований привлечения соответствующих лиц к юридической ответственности (Определения от 29 мая 2007 г. N 428-О-О и от 17 июля 2007 г. N 573-О-О <1>).

--------------------------------

<1> Архив КС РФ. 2007.

С точки зрения стандартов Совета Европы необходимость получения предварительного разрешения на проведение собраний в общественных местах тоже не противоречит существу данного права. Эта процедура соответствует предписаниям ст. 11 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, если власти используют ее для обеспечения мирного характера собраний. В тех случаях, когда соответствующие органы власти полагают, что планируемое собрание не будет носить мирный характер, или когда это становится очевидным в процессе его проведения, запрет на проведение собрания или его прекращение не противоречат п. 1 ст. 11 Конвенции <1>. Вместе с тем отсутствие ответа из органов власти по умолчанию означает их согласие на проведение данного мероприятия.

--------------------------------

<1> См.: Стандарты Совета Европы в области прав человека применительно к Конституции Российской Федерации. М., 2002. С. 274.

Как следует из решений ЕСПЧ, рассматривая уведомление организатора собрания, орган власти должен действовать разумно, осторожно и добросовестно. Любой запрет проведения собрания должен рассматриваться как ограничение свободы собраний и соответствовать принципам, закрепленным в ст. 11 Конвенции, и, более того, власти должны основывать свои решения на вытекающей из этих принципов оценке соответствующих фактических обстоятельств <1>. Поскольку ценность рассматриваемой свободы довольно велика, даже в случае, если идеи потенциальных участников публичного мероприятия являются оппозиционными, бросающими вызов существующему порядку (кроме случаев подстрекательства к насилию или отказу от принципов демократии), им должна быть предоставлена надлежащая возможность их выражения всеми законными способами. Любые меры, предпринимаемые в целях лишения граждан такого права, как неоднократно отмечал ЕСПЧ, подрывают демократию или даже ставят ее под угрозу <2>.

--------------------------------

<1> См., например: Постановление ЕСПЧ от 26 июля 2007 г. по делу "Махмудов против Российской Федерации" // Приложение к Бюллетеню Европейского Суда по правам человека. Спец. выпуск. 2008. N 4.

<2> См.: Решение Европейской комиссии по правам человека от 19 июня 1998 г. по делу "Станков и Объединенная македонская организация "Илинден" против Болгарии" (Stankov and United Macedonian Organisation "Ilinden" v. Bulgaria), жалобы N 29221/95 и 29225/95 // URL: http://cmiskp.echr.coe.int; Постановление ЕСПЧ от 23 октября 2008 г. (окончательное - от 23 января 2009 г.) по делу "Сергей Кузнецов против Российской Федерации" // URL: http://sutyajnik.ru/documents/2611.html.

Цель процедуры уведомления, как ее определил ЕСПЧ, состоит в разрешении властям принимать обоснованные и соответствующие меры, чтобы гарантировать мирное проведение любого собрания, митинга или любой другой акции политического, культурного или иного характера <1>. Основываясь на этом, ЕСПЧ при рассмотрении дела "Сергей Кузнецов против Российской Федерации" сделал вывод, что требование о своевременном и надлежащем уведомлении о проведении публичного мероприятия может считаться выполненным организатором даже при нарушении им срока подачи уведомления в случае, если уполномоченный орган, несмотря на формальное (незначительное) нарушение, не счел таковое важным и значимым и подтвердил его принятие.

--------------------------------

<1> См.: Постановление Европейского Суда по правам человека от 17 июля 2007 г. "Букта и другие против Венгрии" // Бюллетень по правам человека. Российское издание. 2008. N 2. С. 38 - 39; и др.

В соответствии с п. 2 ст. 12 Закона о собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях в случае, если информация, содержащаяся в тексте уведомления о проведении публичного мероприятия, и иные данные дают основания предположить, что цели запланированного публичного мероприятия и формы его проведения не соответствуют положениям Конституции и (или) нарушают запреты, предусмотренные законодательством Российской Федерации об административных правонарушениях или уголовным законодательством, компетентный орган незамедлительно доводит до сведения организатора публичного мероприятия письменное мотивированное предупреждение о том, что организатор, а также иные участники публичного мероприятия в случае указанных несоответствия и (или) нарушения при проведении такого мероприятия могут быть привлечены к ответственности в установленном порядке. То есть формально у органа исполнительной власти нет права непосредственно запретить мероприятие, которое, как он предполагает, может повлечь нарушения уголовного или административного законодательства, до начала его проведения, но в соответствии со ст. ст. 16 и 17 того же Закона он может прекратить его, как только его предположения подтвердятся начавшимся мероприятием.

Дата добавления: 2015-07-11