Частей речи в современной лингвистике

Но не все классы слов, рассматриваемые как части речи, обладают набором собственных дифференциальных признаков. Наиболее ярким примером таких нестандартных классов служат причастия и деепричастия, которые традиционно рассматриваются как формы глагола. Давно отмечено, что причастие совмещает в себе свойства глагола (категории вида, переходности, залога, времени и т. д.) и имени прилагательного (категориальное значение признака предмета, «отображательные», то есть полностью зависимые от главного компонента словосочетания, категории рода, числа и падежа; синтаксические функции – способность выступать в предложении в роли согласованного определения или именной части составного сказуемого). Причастия пытались отнести к именам прилагательным, но в этом случае «лишними» оказывались глагольные признаки. Гораздо чаще причастие рассматривают как форму глагола. В этом случае возникает один из наиболее ярких лингвистических парадоксов: глаголу (по одной из его форм) присваивается способность изменяться по падежам, что свойственно только имени. Разрушение противопоставления «имя – глагол» разрушает в то же время саму классификацию частей речи.

Нельзя согласиться и с теми учеными, которые выделяют причастие в самостоятельную часть речи. В этом случае под понятие части речи подводятся разные языковые факты: структурно-семантические классы слов с набором индивидуальных дифференциальных признаков (части речи) и структурно-семантические классы слов с набором дифференциальных признаков двух частей речи. Последние получили название «гибридных слов», «промежуточных явлений», «контаминантных фактов» (В.В. Виноградов, В.В. Бабайцева и др.). Исходя из традиционного значения термина «контаминант» (совмещение, перекрещивание двух единиц, в результате чего возникает единица нового уровня), их удобнее назвать контаминантами. Итак, контаминанты – лексико-грамматические (структурно-семантические) классы слов, в которых совмещаются (иногда в трансформированном виде) дифференциальные признаки двух частей речи. Перечислим основные из контаминантов: причастия (совмещают признаки глаголов и имён прилагательных), деепричастия (объединяют свойства глаголов и наречий), относительные местоимения, или союзные слова (свойства местоимений и союзов), слова типа тысяча, миллион (свойства имён числительных и имён существительных) и др.

Общий вывод: все слова современного русского языка по их лексико-грамматическим свойствам, коммуникативной нагрузке можно разделить на две группы: части речи и контаминанты.

С точки зрения структуры они могут быть синтетическими (простыми, однословными) и аналитическими (составными). Аналитические формы представлены в русском языке небольшим количеством фактов и характеризуются как идиоматические соединения вспомогательного и полнозначного слова, функционирующие в качестве элемента грамматической формы последнего. Примеры аналитических единиц: буду читать – будущее сложное время, более ясный – аналитическая форма сравнительной степени имени прилагательного и др. Один компонент в них передаёт грамматическое значение аналитической формы (ср.: буду – 1 л., ед. ч.; более – показатель сравнительной степени), другой компонент – лексическое значение (читать, ясный).

Но в современном русском языке имеют место единицы, включающие в себя 3, 4 и более слов и рассматриваемые как части речи, например: несмотря на то что, в связи с тем что и др. – союзы; по сравнению с, по направлению к – предлоги. Особую группу составляют имена числительные, количество слов в которых может быть больше десяти, например: девятьсот семьдесят два миллиарда восемьсот сорок шесть миллионов пятьсот двадцать тысяч триста девяносто девять и др.

Аналитические единицы подобного типа, тождественные словам по значению и употреблению, но отличающиеся от них усложнённой структурой (состоят из двух или более слов), логично назвать вслед за Б. Потье лексиями. В лингвистической литературе их именуют составными словами: составными союзами (потому что, невзирая на то что и под.), предлогами (недалеко от, вместе с и др.), местоимениями (невесть что, вот кто, неведомо куда и др.) и т. д.

Особенностью подобных единиц является то, что они входят в область, промежуточную между лексикой, морфологией и синтаксисом. Лексии являются наименее исследованными единицами языка.

Подведём итоги. Все слова с учётом специфики их лексико-грамматических свойств, словообразовательных возможностей могут быть разделены на части речи и контаминанты (лексии традиционно рассматриваются в системе частей речи, хотя эта точка зрения требует дальнейшей доработки).

Части речи делятся на знаменательные (полнозначные, самостоятельные) и незнаменательные. В составе знаменательных различают: 1) именные части речи (имя существительное, прилагательное, числительное, местоимение) и неименные (глагол, наречие, безлично-предикативные слова); 2) по способу отображения – номинативные (имя существительное, прилагательное, числительное, глагол, наречие, безлично-предикативные слова) и местоимения; 3) по способности изменяться – изменяемые (кроме наречий и безлично-предикативных слов, не образующих степени сравнения) и неизменяемые (наречия и безлично-предикативные слова, не образующие степени сравнения); 4) среди изменяемых – склоняемые (имя существительное, прилагательное, числительное, местоимение), спрягаемые (глагол в личной форме) и изменяемые по степеням сравнения (наречия, безлично-предикативные слова).

Незнаменательные части речи делятся на 3 структурно-семантических класса слов: модальные слова, служебные слова, междометия.

Изменяемое слово реализуется в совокупности форм. Парадигмы могут быть полными и неполными (то есть ущербными, некомплектными). Вопрос о неполных парадигмах привлекал внимание лингвистов, но разработан недостаточно.

Приведём примеры неполных парадигм: неизменяемость имен существительных типа пальто, шоссе; отсутствие краткой формы и синтетических степеней сравнения у качественных прилагательных (у слов типа ветхий и др.); отсутствие 1-го л. ед. ч. у глаголов типа победить, бдеть, очутиться; повелительного наклонения у глаголов типа смеркаться и др. Содержание явления такой неполноты и причины возникновения его могут быть различными. Важно описать их, создать типологию, выявить содержание, показать специфику каждого из них и определить возможные пути их компенсации. Изучение «ущербных парадигм» и способов компенсации морфологической недостаточности в перспективе поможет уточнить некоторые из законов функционирования языка, понять механизм его работы.

Наблюдения над языком дают возможность ставить вопрос о прогнозировании появления отдельных классов или групп слов. При этом надо учитывать несколько моментов: язык изменяется постепенно, медленно; в нём накапливаются элементы нового и отмирают элементы старого, но затем происходит качественный скачок, по времени не всегда укладывающийся в пределы человеческой жизни; причём темп накоплений нового качества особенно увеличивается в периоды социальных изменений и усиления научно-технического прогресса.

Качественное изменение системы языка занимает два-три столетия. «Древнерусский язык распался на русский, украинский и белорусский в течение XII–XIII вв. Старорусский язык изменился в современный русский за период с конца XVII по начало XIX в.» [Попова З.Д. Общее языкознание. – Воронеж, 1987. – С. 174].

Появление новых групп слов может быть вызвано тем, что определённые категории объективной действительности осознаны человеком и вербализованы с помощью синтаксических средств (словосочетаний, предложений и придаточных предикативных единиц), но не имеют в языке соответствующих лексем. Роль синтаксического фактора в этом случае чрезвычайно велика. Совершенно справедливо писал В.В. Виноградов: «Морфологические формы – это отстоявшиеся синтаксические формы. Нет ничего в морфологии, чего нет или прежде не было в синтаксисе и лексике. История морфологических элементов и категорий – это история смещения синтаксических границ, история превращения синтаксических пород в морфологические. Это смещение непрерывно. Морфологические категории непрерывно связаны с синтаксическими. В морфологических категориях происходят постоянные изменения соотношений, и импульсы, толчки к этим преобразованиям идут от синтаксиса» [Виноградов В.В. Русский язык: (грамматическое учение о слове). – М.: Высшая школа, 1972. – С. 31]. Приведём несколько примеров.

Категории причины и цели осознаны человеком позже многих других, в том числе категорий времени, места и т. д. В современном русском языке эти категории переданы с помощью разнообразных синтаксических средств: сочетаний существительного с предлогом (из-за усталости, благодаря другу и под. – причинные отношения; для образца – целевые отношения), придаточных частей сложноподчинённых предложений (потому что он пришел, из-за того что не выступил и под. – причинные отношения; для того чтобы добиться успеха, чтобы тебе было удобно и под. – целевые отношения).

На уровне частей речи (морфологическом уровне) категории причины и цели вербализованы несколькими единицами: в современном русском языке насчитывается около десятка наречий причины и наречий цели. Учитывая потребность выражения данных категорий самым оптимальным образом (с учётом экономии усилий говорящего), то есть с помощью слова, а не сочетания слов или придаточной части сложного предложения, можно предположить, что количество наречий причины и цели будет увеличиваться.

На уровне синтаксиса представлены с помощью сочетания слов и придаточных частей сложного предложения категории условия, следствия, уступки. На уровне морфологии они отсутствуют: в современном русском языке нет наречий и местоимений условия, следствия и уступки (исключение составляет вопросительное местоимение когда со значением условия и соответствующие ответные местоимения, пример: Когда ставится тире в простом предложении?).

Учитывая потребности в использовании названных категорий, опираясь на опыт развития языка, можно прогнозировать появление наречий и местоимений условия, следствия, уступки.

Идею прогнозирования новых слоев лексики активно пропагандировал В.Н. Миги­рин, который в качестве доказательства существования подобных явлений в русском языке предложил классификацию местоимений и одну из словообразовательных пара­дигм. По мнению автора, обе они обладают прогнозирующей силой [Мигирин В.Н. Язык как система категорий отображения. – Кишинев: Штиинца, 1973. – С. 219–226]. Созда­ние прогнозирующих классификаций является одной из задач современной лингвистики.

Дата добавления: 2015-07-14