Искушение. 3 страница. С Уинсли они договорились встретиться в пять в ресторане

С Уинсли они договорились встретиться в пять в ресторане, чтобы не решать вопросы с Михаилом Борисовичем на голодный желудок.

Звонок сэра Артура раздался ровно в пять.

- Жду Вас на 30-м этаже. Прекрасная панорама на Москву с видом на местный Белый дом. Итальянская кухня.

Когда Баркер вошел в зал, англичанин сидел, задумчиво рассматривая московскую панораму. «С таким лицом Уинсли только в покер играть, - подумал янки, - не лицо, а маска». Не успела эта мысль промелькнуть в его голове, как сэр Артур обернулся, и «одел» вежливую улыбку на лицо.

- Извините меня Генри, но мой московский бизнес-партнер и по совместительству информатор, с которым я планировал встретиться несколько минут назад так и не появился. Если он все-таки появится, разрешите мне выслушать его информацию в Вашем присутствии, если конечно Вы не против?

В это мгновение молодой человек возник рядом с их столиком, казалось ниоткуда. Материализовался, и все. Небольшого роста, по последней московской моде плотно облегающий щуплую фигуру куций пиджачок. Дорогая шелковая сорочка без галстука. За неброскими очками посверкивали круглые глаза-пуговки. Демонстративная улыбка обнажала отличные зубы с выраженными клыками.

- Извините, за опоздание. Пробки. Разрешите составить вам компанию. – Не дожидаясь ответа, молодой человек устроился за столиком и подозвал официанта. – Господа, на правах хозяина, разрешите угостить вас местной итальяно-московской кухней.

Когда заказ был сделан, и официант удалился, Уинсли представил своего информатора.

- Николай Макакин. Лучший специалист по «черному» PR^[261]-у в политической и бизнес-элите Москвы.

- Лучший из лучших. И не только Москвы, а всей России, - самодовольно поправил его молодой человек и, бросив косой взгляд на Баркера, вопросительно посмотрел на англичанина, - но это не имеет отношения к делу.

- Коля, разреши тебе представить. Мистер Баркер, американский коллекционер, спортсмен, плейбой. Мой большой друг. При нем можно говорить все, - и на секунду умолкнув, добавил с нажимом, - абсолютно все.

- Итак, господа, - прервал англичанина Макакин, - у нас мало времени, поэтому я начну с главного, подробности и мелочи – завтра. – Он задумался, прикрыл глаза и приглушенно продолжил, - переговоры между Гумилевым и Белениным по вопросу приобретения IT-активов идут полным ходом. Кстати, они встречались здесь же, только в другом ресторане, - он показал пальцем вверх, - в зале «для новобрачных», - хихикнул информатор. - Список компаний, подлежащих продаже, уже сформирован, и в ближайшие дни поступит в Федеральную антимонопольную службу на согласование. За списком инвесторов, которых представляет господин Беленин, я отправлюсь прямо отсюда после карпаччо из тунца. Надеюсь, что мой Lamborghini Gallardo^[262] вернет меня к вам уже к десерту, коньяку и сигаре. Московский бизнес-бомонд недоумевает, почему Гумилев распродает свои весьма прибыльные активы. Ходят слухи о том, что его компания разворачивает некий грандиозный секретный проект. Его стоимость и детали сообщу, когда вернусь, - обернулся он к Уинсли, - надо уточнить у источника. – Он замолчал, потому что в этот момент к столику подошли официанты и сомелье^[263].

Два официанта, которые принесли блюда, встали за спиной сомелье, в ожидании, когда он определится с клиентами о выборе вина.

Пока выбирали вино и приступили к нежному тунцу и Шардоне, все хранили молчание, но не успели они закончить с закуской, как Макакин, нетерпеливо посмотрев на часы, встал, извинился за то, что должен оставить собеседников и растворился также неожиданно, как и появился.

- За Вас, сэр Артур, - Баркер поднял бокал, - поделитесь, где слуги Ее Величества находят столь ценные кадры?

- С удовольствием принимаю знаки Вашего восхищения, - расплылся в улыбке Уинсли, - это не секрет, не государственная тайна и прочая, прочая, прочая. А, конкретно, случай, Его Величество случай. Моей фирме поступило предложение на ребрендинг^[264] одной из известных российских компаний. Помимо нас заказчик привлек и Колю с его ребятами. Макакин проводил серьезную компанию по анти-PR-у основного конкурента нашего заказчика. У русских сейчас это выгодный бизнес. Законодательство еще не разработано и за «черный» PR практически не наказывают, а эффект колоссальный. На каком-то совещании познакомились и оказались взаимно полезны друг другу. Никакого шпионажа или вербовки, только дружеские отношения и совместный бизнес.

Прошло приличное время пока приятели отдавали должное изыскам московских кулинаров, когда в зале появился Коля. По его сверкающей улыбке Уинсли и Баркер поняли, что через несколько минут они получат ответы на многие вопросы. Макакин подошел к метрдотелю и о чем-то коротко переговорил. Метр важно кивнул головой.

- Господа, как только откушаете, прошу уединиться со мной в кабинете, где можно курить - молодой человек сделал приглашающий жест, - крепкие напитки и десерт подадут туда.

- Не тяните, Николай, - Уинсли нетерпеливо потирал руки, - узнали?

- А, то! – откинулся в кресле Макакин, - но не сейчас, потерпите, здесь и у стен, как говорят у нас, могут быть уши. Ешьте, ешьте. Сейчас подъедет мой помощник с оборудованием, которое оградит нас от ненужных ушей, и я все вам расскажу под вьетнамский кофеек с Ричардом Хеннесским^[265].

Сейчас московский партнер Уинсли напоминал худого уличного кота, который впервые в жизни наелся «от пуза», и теперь наслаждается жизнью.

Неожиданно, он как-то нервно дернул головой, глаза под очками расширились, будто увидели нечто поразительное, рот приоткрылся, и его голова упала на грудь.

Из затылка Коли Макакина короткой косичкой торчало радужное оперение небольшой стрелы.

«Странно», - отстраненно подумал Баркер, - «совсем нет крови».

В этот момент тоненькая струйка проскользнула с затылка по скуле на ворот шелковой сорочки, и Макакин стал медленно сползать со стула на пол. Вдруг молодой человек, вздрогнул и выпрямился. На мгновение лицо приняло осмысленное выражение, но только на мгновение. Напряженное тело несколько раз конвульсивно дернулось и окончательно обмякло в ресторанном кресле. Безумно вытаращенные мертвые глаза уставились в лицо пораженного янки.

- Господа, разрешите убрать? – голос метрдотеля, - вывел американца из состояния ступора. Он заметил, что метрдотель стоит рядом с их столом, а два официанта с выправкой морских пехотинцев аккуратно придают трупу Макакина неестественно живой вид.

- Кто? – выдохнул глава Баркер.

- Мистер Баркер, стрелок успел уйти из ресторана. Не беспокойтесь, все выходы перекрыты – никуда не денется. Что делать с этим? – он кивнул на Макакина.

- Во-первых, убрать все следы возвращения несчастного в отель, - Генри вновь был спокоен и собран.

- Генри, проще будет, кому-то выйти из отеля под видом бедного Коли и уехать на машине, а затем автокатастрофа, горящая машина, ну, и прочие детали – раздался спокойный голос Уинсли. Он хмуро рассматривал убитого, словно пытаясь что-то увидеть или понять. Наконец, он вздохнул и залпом допил свое Шардоне.

- Да, да. Сэр Уинсли прав. Только не забудьте взять анализ крови. Возможные отпечатки на стреле. Ну и тому подобное. Необходимо выяснить все, что позволит выйти на след убийцы. Подготовьте записи всех видеокамер. И чем-нибудь скройте дырку от этой «косички», - уточнил задачу Баркер, - не дай Бог кому-нибудь из местных Шерлокхолмсов взбредет в голову провести тщательную экспертизу трупа несчастного Мк-как-кина.

Глава 6. О том, что много знать иногда бывает вредно для здоровья. (Часть II).

21:30. 16 ноября 2012 года. Москва. Помещение «Д» в центральном офисе компании Гумилева.

Традиционные московские пробки уже уползли из центра ближе к окраинам и от Президент-отеля до офиса машина долетела за пять минут. Встреча с немецкими компаньонами, которые сопровождали канцлера во время ее визита в Москву, затянулась. Пока поели, поговорили, то да се – домой ехать было уже поздно, потому что позвонила домработница и сообщила - Машутка уже спит. Андрей с горечью подумал о том, что вот и сегодня, в пятничный вечер его планы провести вечер с дочерью рухнули.

Редкие пятна горящих окон говорили о том, что еще не все покинули здание. Стеклянная громада центрального офиса корпорации золотилась в свете фонарей на фоне хмурого неба. Для середины ноября стояла необычно теплая погода. Вместо холода, который уже давно должен был высушить столичные лужи, шли дожди. В одну из них и наступил, выходя из машины, Андрей Гумилев, и это окончательно отравило настроение.

- Володь, - обратился он к шоферу, - ты не расслабляйся, через полчасика поедем домой.

Опускаясь в лифте в помещение «Д» набрал Санича. Это по его просьбе ему пришлось вернуться на работу. Начальник службы охраны попросил уделить ему полчаса для конфиденциального разговора в защищенной от прослушивания комнате. Это означало - Робокоп должен сообщить шефу что-то очень важное, требующее личной встречи и боится доверить это телефонной связи. Даже такой защищенной, как Гумилевский «Защикомм».

- Аппарат абонента выключен, или находится вне зоны действия сети, - сообщила трубка.

Дверь лифта открылась, и он увидел в проеме открытой двери переговорной комнаты Олега, сидящего в кресле. Андрея удивило, что начальник службы безопасности был не один. У двери стояли двое его парней.

- Здравствуйте Андрей Львович! – Хором прогремели рослые широкоплечие ребята Санича. Эти «двое из ларца»^[266] в одинаковых черных костюмах и белоснежных сорочках напоминали «Людей в черном» из американского блокбастера.

- Добрый вечер, Андрей Львович, - поднялся Санич, - пусть постоят у двери, лишними не будут.

Тут до Гумилева дошло, что Санич собирается ему сообщить нечто экстраординарное и хочет обеспечить особые меры безопасности.

- Ну, выкладывай, - обратился он к начальнику службы безопасности, когда за ними закрылась дверь.

- Поступили данные углубленного анализа информации по Беленину, - начал Санич, открывая папку с бумагами.

- Олег, не тяни резину. Пятница. Устал как собака. Надеялся домой пораньше попасть, - массируя усталые глаза, поторопил Санича Андрей.

- Михаил Борисович Беленин – центр международного антигосударственного заговора, - произнеся это, Санич замолчал, ожидая реакции шефа.

- Если ты по поводу всех этих Ненцовых, Овальных, Кальмаровых во главе с Женечкой Колчак, то я тебя убью. И охрана твоя не поможет. – Гумилев попытался изобразить кровожадную физиономию Фредди Крюгера^[267] и протянул руки к шее Олега.

- За последние месяцы Беленин несколько раз встречался с представителями США и Великобритании, которые являются постоянными участниками заседаний Бильдербергского клуба и сборищ в «Богемской роще». Кроме того, в октябре его загородную резиденцию посетил некто Макс Шмитке. По данным моих друзей в государственных структурах этот господин является неким координатором действий неонацистов в странах Европы и Америки.

- Олег, если ты думаешь, что я тебя оставлю в живых после того как узнал, на что я пожертвовал пятничный вечер с дочерью – ты заблуждаешься, - Андрей уже начал подниматься из-за стола, когда Санич достал листок бумаги и молча подвинул его к Гумилеву.

- Андрей Львович, ознакомьтесь с этой бумагой.

Андрей вернулся в кресло.

Скупые фразы аналитической программы повергли его в шок. Из выводов «Покрова» выходило, что Беленин еще с начала 90-х имеет обширные бизнес-интересы в Кавказском регионе. В начале, эти интересы ограничивались нефтянкой, а в дальнейшем олигарх сумел «оседлать» и другие экономические сферы региона. Самое страшное, заключалось в том, что через дочерние и внучатые фирмы Михалборисыча в Прибалтике, Грузии и Украине шли оружейные поставки Дудаеву, а потом и террористическим формированиям.

- Олег, это надо срочно передать Президенту! Если бы это был не «Покров» - я бы не поверил. Сколько времени потребуется для подготовки данных? – Гумилев отложил недочитанные бумаги.

- Андрей Львович, Вы до конца дочитайте. – Тон Олега не предвещал ничего хорошего.

Бездушная программа, анализируя сделки купли-продажи, назначения чиновников в малоизвестных городках и районах, выступления депутатов местных собраний и чиновников местной администрации, пришла к парадоксальному выводу, что люди, связанные с Беленинским бизнесом к распределению госсредств из федеральных программ в южном регионе. В результате выходило, что олигарх, не сходящий с экрана телевизора, заседающий во всевозможных комиссиях и выступающий с самых представительных трибун подчинил своим интересам «И кузницу, и житницу, и здравницу»^[268]. А средства, поступающие от поощряемой этим пауком коррупции, позволяли ему решать практически любые вопросы в Центре.

Складывалась поразительная картина. Один человек контролировал жизнь огромного региона. Человек, тесно связанный с террористическими группировками, неонацистами. Человек, которого поддерживает мировая финансово-политическая элита. Его стремление наложить свою «лапу» на человеческое общение по мобильной связи и интернету говорило только об одном - денег ему мало, ему нужна ВЛАСТЬ.

- Олег, это должно срочно попасть в ФСБ, - Гумилев вернул Саничу бумаги.

Санич смял бумагу в комок, пододвинул к себе пепельницу и развел в ней маленький костер.

- Все не так просто, - подумав, нарушил молчание начальник службы безопасности, - наверняка у Беленина в «органах» тоже свои люди сидят и не из последних. Если эта информация попадет к Беленину прежде Президента - нас ждут бо-ольшие неприятности. Что, если бы Вы сами передали ее «Туда», - и Санич указал пальцем в потолок.

- Да, пожалуй ты прав, - Гумилев почувствовал, как адреналин заставил забыть об усталости. Мозги работали быстро. Через мгновение план действий уже сложился в его голове.

- Олег, подготовь все материалы на «нашей» флешке. - Андрей имел ввиду одну из новых разработок компании для нужд ГРУ^[269]. Обычная, на первый взгляд, флешка в руках человека, не знакомого с ее секретом, превращалась в сгусток дурнопахнущей массы. - У меня в понедельник назначена встреча с Осокиным, попрошу его устроить мне встречу Президентом так, чтобы моя фамилия нигде не звучала. Уверен, что Михал Борисович после своего «коммерческого предложения», особенно внимательно следит за мной.

О том, что Беленин действительно держал своего будущего «компаньона» под неусыпным контролем они убедились почти сразу.

Андрей поднялся и на ходу просил Санича уничтожить все материалы, которые могли остаться на главном вычислителе, чтобы не осталось никаких намеков на объект работы программного комплекса «Покрова».

Крепкое мужское рукопожатие совпало со звуком выстрела, раздавшегося из-за двери. Грохот еще звучал в ушах, а в руке Робокопа уже был СПС^[270]. Санич первым выскочил за дверь и чуть не упал, споткнувшись о тело одного из охранников.

- Я достал его. В ногу. Он в лифте, - хрип раненного прозвучал одновременно со звуком закрываемых дверей лифта.

- Вырубить лифт! Перекрыть все выходы из здания! – Начальник службы охраны отрывисто отдал команды в микрофон лежащего охранника и бросился вверх по лестнице.

Он не успел добежать до вестибюля, когда звук взрыва глухо ухнул из-за стены, где проходила шахта лифта так, что здание вздрогнуло.

Когда двери подъемника со скрипом разъехались в стороны, Саничу представилась жуткая картина. Вся кабина была в крови, кусках мяса, обрывках одежды. Тошнотворный запах горелого мяса, внутренностей и какой-то «химии» ударил в нос.

Сзади подбежал запыхавшийся Гумилев и охранники с других этажей.

- Олег, дежурный врач уже с раненым. Как ты думаешь, что это все значит?

- Разберемся Андрей Львович! Вы бы ехали домой. Сейчас здесь будут ребята из ФСБ: эксперты, следаки. Лучше, если они Вас допросят дома, иначе неизвестно, когда домой попадете.

Гумилев только покачал головой и ушел в свой кабинет.

Он никогда не был особо впечатлительным, но сегодня едва дошел до своего кабинета. Тошнило долго. Казалось, организм хочет исторгнуть из себя жуткую картину, которая стояла у Андрея перед глазами.

Наконец, немного отпустило. Гумилев сбросил на пол одежду и залез в душевую кабину. Именно залез, потому что координация была нарушена. Ноги были «ватными», руки тряслись. Не в состоянии стоять Андрей сел на корточки и дернул кран. В первый момент он даже не почувствовал обжигающего холода воды. Так бывает после парной. Студеная вода проруби кажется нежной и освежающе прохладной. Но это после парной, сейчас же, через несколько минут «замороженное» тело откликнулось на ледяные струи дрожью, которая встряхнула тело и прояснила мысли, успокоила нервы.

Андрей едва успел привести себя в порядок, когда в дверь постучал Санич. То, что это был Олег, Гумилев увидел на мониторе с видеокамеры, которая была установлена в приемной. Рядом с ним стояли двое «в штатском».

- Андрей Львович, разрешите войти, - голос начальника службы охраны осип, видимо, Олегу сейчас пришлось нелегко.

- Входите, входите. Удалось, что-нибудь выяснить?

- Пока, ничего. - Олег повернулся к своим спутникам. - Вот, Андрей Львович, сотрудники ФСБ пришли поговорить с Вами и сообщить о первых результатах.

Впоследствии Андрей с трудом мог вспомнить, о чем его спрашивала эта невзрачная пара с Лубянки. В голове отложилось только одно - в кабине лифта сработал вакуумный заряд большой мощности.

- Интересно, что погибший сам себя подорвал, - ровным бесцветным голосом сообщил один из безопасников. - Нам товарищ Санич предоставил запись с камеры, что в кабине стояла. Так на видео все очень хорошо видно. Отличные у вас в корпорации камеры стоят. HD^[271], наверное?

Санич согласно кивнул.

Секретарь Гумилева заглянула в кабинет, когда оперативники уже уходили, но Андрей заставил их выпить по чашечке крепкого кофе, прежде чем они распрощались.

Санич вернулся через несколько минут.

- Андрей Львович, у фсбешников пересменок. Сейчас, еще эксперты прибудут. Только думаю, результат будет нулевой. Ничего толком не осталось. Разве, вот это, - с этими словами Санич протянул к столу руку и из его богатырского кулака на столешницу выпал жестяной значок в виде зеленого знамени.

Гумилев взял в руку любопытную безделушку. Металл еще хранил тепло рук начальника охраны. «Горячи руки у Олега», - промелькнуло в голове. Присмотревшись, Андрей различил на флажке две скрещенные сабли и надпись арабской вязью над ними.

На немой вопрос Гумилева Санич заметил: «Знамя вооруженных сил Ичкерии. Во времена Дудаева». Андрей вздрогнул и бросил значок в большую малахитовую пепельницу.

- Я бы железку и не заметил, если б не наши камеры и звукозапись в этой кабине. За несколько мгновений до того, как террорист гранату достал, этот значок из-под пиджака у него выпал, а камера все зафиксировала. Качество отличное. – Промолвил в полголоса начальник службы безопасности.

В каком-то мультике из его советского детства главный герой пел: «Как вы яхту назовете, так она и поплывет!». Фраза запала в голову, потому что родители нарекли его Куйра, что по-чеченски означает Ястреб. Он всю свою недолгую жизнь ждал, когда же взлетит. Взлетит над бедностью, над обреченной жизнью загнанного волка. Его семья в 1944 году покинула Кавказ - депортация в Казахстан. После смерти Сталина, дед, прошедший всю Войну, переехал под Казань, здесь родился его отец, который окончил институт и строил корабли в Зеленодольске. Мальчишкой бабушка Марьям привела его в Закабанную мечеть в начале 90-х. Мечеть только отдали верующим. Краснокирпичные стены, стрельчатые окна в обрамлении бело-зеленых наличников окон предстали в мальчишеском воображении сказочным замком восточного халифа. Ислам захватил его. Вера, позволила закрыться от вихря жестокой преступности, который бушевал над Казанью и многим его одноклассникам сломал судьбы. Кто впервые предложил ему книжки, из которых он понял, что смысл его жизни – священный джихад^[272], Куйра уже не помнил, но целью его жизни стала священная война с врагами веры. На Кавказ он попал в 2007 году к Доку Умарову^[273]. Был на связи с Саидом Бурятским^[274], а после гибели Саида в 2010-м Доку направил Ястреба в Москву в распоряжение Беленина. Прощаясь, Умаров подарил ему крохотный значок.

- Это укрепит твой дух. Под этим знаменем мы начали священную войну за свободу Ичкерии, - глухо проговорил Доку, поглаживая бороду.

Люди оолигарха смогли внедрить Куйру в службу безопасности корпорации Гумилева, где он служил уже год.

Наконец, наступил его час. Пару недель тому назад ему было велено встретиться с человеком и получить особые инструкции. Незнакомец, с которым он встретился, поручил Куйре выяснить, какие меры предпринимает Гумилев, против Беленина.

- Как я что-то могу узнать? Я же стою в охране. Да и если Санич что-либо заподозрит, меня вычислят в момент, - ответил Куйра, - хотя, иншалла^[275], может прекратиться это безделье. В горы хочу, воевать надо!

- Не волнуйся. - Успокоил его незнакомец, - Стой на посту и слушай. Смотри и слушай. Никто не замечает секьюрити и говорит, не оглядываясь по сторонам. От тебя требуется только одно – быть ближе к Гумилеву. Включить мобильный телефон на запись звука - большого ума не надо. Как только получишь данные о том, что Гумилев затевает, или, о конкретной опасности, которая может грозить Михаилу Борисовичу, сразу сообщи мне. Отправляй запись с телефона на мою электронную почту. Я тебе ее уже выслал СМС-кой. Коли ничего экстренного нет – отправляй, когда будет возможность. Если что-то очень важное – срочно. И тут же уходи. Возможно, уходить придется с боем.

- Вот тебе вакуумная граната. – Инструктор протянул куйре небольшой поллупрозрачный стержень. - Она сделана из пластика и не заметна для металлоискателей. Носи ее с собой. Перед тем, как применить – согни пополам, и беги. У тебя будет пять секунд.

О том, что Куйра записывает на телефон едва слышный разговор Гумилева и Санича его напарник заметил не сразу. Стараясь не делать лишних движений, он уже начал доставать пистолет, когда чеченец молниеносно рубанул ребром ладони ему по шее.

«Эти неуклюжие русские никудышные охранники», - с пренебрежением Куйра отпихнул ногой тело. Больше ему никто не мешал. Разговор уже заканчивался, пора было уходить. Вызывая лифт, Куйра на мгновение потерял из поля зрения лежащего без сознания напарника и получил пулю в бедро. К счастью, дверцы лифта уже были открыты. Он не стал тратить время на то, чтобы добивать охранника и нажал кнопку первого этажа. В поднимающемся лифте он достал гранату и отправил сообщение. Не дожидаясь, когда на мобильном загорится «Сообщение отправлено», сломал колбу гранаты и повернулся к двери лифта.

Кабина лифта замерла. Свет потух.

Аллах не оставил его! Время замедлило свой бег, скоротечные секунды замерли. Куйра увидел светлую гостиную в родительской квартире в Казани. Старенькая «стенка» с книгами, парадной хрустальной посудой и фотографиями родственников. Бабушка каждый день протирала пыль с фотографий. Расставляла фотографии в аккуратных рамочках в одной ей известном порядке. Родня смотрит на него с фотографий. Кажется, что они что-то хотят ему сказать. Хлопок…

Глава 7. Вспоминая былое (Часть II). Об организации встреч на «высоком уровне».

12:00. 7 марта 1920 года. Москва. Красная площадь.

Двуглавые императорские орлы гордо сияли золотом на фоне пронзительно голубого мартовского неба. Над Красной площадью гулко прокатывались удары большого курантного колокола, поднимая со Спасской башни стаи ворон.

Пересекая площадь от Василия Блаженного к Ильинке, шли двое мужчин. Единственное, что их объединяло, было то, что они шли вместе. Ни возраст, ни одежда, ни манера поведения. Тот, что постарше, был облачен в элегантное дорогое пальто, пошитое ну никак не в Петербурге, и уж, тем более, не в Первопрестольной. Котелок, скорее всего, был бельгийской работы. Только резиновые калоши, которые оберегали отлично начищенные штиблеты от весенней грязи, были отечественные, хоть и дореволюционные. Одним словом, господин «из бывших». Его спутник, напротив, до карикатурности соответствовал духу времени. Черная скрипучая кожа покрывала все его тело, от кожаной фуражки до сапог с «бутылочными» голенищами. Лайковые перчатки и огромная деревянная кобура Маузера дополняли картину. Открытыми оставались только лицо, затылок и крупные мясистые уши. Молодой человек «комиссарской» наружности, казалось, не обращал никакого внимания на своего спутника. Запрокинув голову, он рассматривал стаи ворон, круживших над Кремлем.

- Однако, полдень, Яков Григорьевич, - обратился «гражданский» господин к «комиссару» с нескрываемой досадой, - мне начинает казаться, что Вы недостаточно внимательно слушаете меня?

- «Монгольская операция по выявлению ребенка, носителя особых способностей, описанных в материалах допросов Петра Александровича Бадмаева^[276], не увенчалась успехом», - подчеркнуто механическим голосом слово в слово повторил молодой человек сказанное собеседником, - Вячеслав Рудольфович, поверьте, я весь внимание!

- Яков Григорьевич, прошу покорно избавить меня от демонстрации вашей феноменальной памяти, - проворчал его спутник. – Того, кто отправил старика в Чесменский лагерь^[277], самого надо отправить в лагерь или расстрелять за головотяпство. Теперь Петр Александрович молчит, и добиться от него мы ничего не сможем. Если бы слушали этого мудрого человека, дорога в сердце Азии – Тибет, сейчас контролировали бы мы, а не англичане.

Его спутник пожал плечами. Поддев сапогом небольшой камушек, он зафутболил его в ближайшую ворону, пытавшуюся найти какую-нибудь снедь в мартовской грязи.

- Прекратите, пожалуйста, вести себя, как мальчишка. Мы обсуждаем вопрос особой важности. Вы не смогли найти записи Бадмаева, не выяснили, существует ли ребенок…

- Зато, - прервал его молодой человек, - я организовал надежный канал проникновения в Тибет. Подготовлены люди, ожидающие нашего эмиссара, который будет отправлен к тибетским Махатмам^[278].

- Когда этот Ваш эмиссар отправится в Тибет - неизвестно. Вам будет поручена совершенно иная работа. Вас направляют на Каспий к Орджоникидзе^[279]. В начале мая Вам необходимо быть в Баку. Но об этом, потом. Яков Григорьевич, прошу Вас еще раз проверить конфискованный особняк Бадмаева в Питере. Самым тщательным образом. Питерские товарищи провели обыски в его квартире и на даче, а особняк-то к этому времени был конфискован и остался вне поля зрения. Здание большое, в нем можно слона спрятать, - легкая усмешка неожиданно промелькнула на сумрачно-сосредоточенном лице Менжинского. И постарайтесь вытащить его из лагеря, хотя, говорят, он очень плох.

- Когда отправляться, Вячеслав Рудольфович?

- Спецсостава или спецвагона, товарищ комбриг, в этот раз не будет, но место в купе Вам уже забронировано на 16:00, - и, оглядев франтоватую фигуру Блюмкина, добавил, - советую подобрать более скромный гардероб. Питерские товарищи предпочитают более цивильный внешний вид.

22:00. 8 марта 1920 года. Петроград.

В Питер Блюмкин прибыл глубокой ночью. Привокзальная площадь поразила своим безлюдьем. «Колыбель революции» встретила его пронизывающим ветром. Потуже затянув башлык^[280], он двинулся в сторону извозчиков, понуро гревшихся у костра, в ожидании возможных клиентов. Лошади, изредка потряхивая заиндевевшими гривами, рядком выстроились неподалеку. Они едва виднелись в неверном свете одинокого электрического фонаря, окутанного светящимся облаком стремительно летящих белых мух. Неожиданно, молодой человек почувствовал, что кто-то пытается выдернуть из его рук чемодан. «Гоп-стоп»^[281] - весело промелькнуло в голове. Стараясь не выделяться, он не стал изображать из себя ни комиссара, ни бравого кавалериста в портупейных ремнях с шашкой на боку. Скромное пальто на ватине, меховая видавшая виды шапка, теплый башлык, чемоданчик и тонкая трость с набалдашником, вот вам питерцы и Яша Блюмкин. Скромный интеллигентный одесский революционер.

Гоп-стоп - обычное дело в охваченной Гражданской войной стране. Ужас для обывателя, веселое развлечение для таких авантюристов, как Блюмкин, вернее, Всеволод Исаев. Именно на это имя ему выдали документы и мандат в Особом отделе ВЧК.

Обычно на ограбление выходили по трое. Двое заходили по бокам, третий контролировал жертву сзади. Он и получил первый удар после короткого замаха. Тяжелый свинцовый набалдашник, обтянутый целлулоидом «под слоновую кость» достиг своей цели. Но вместо хрусткого звука раздрабливаемых костей Яков, то есть, Всеволод, услышал треск явно деревянного происхождения, и что-то тяжелое рухнуло рядом под хор матерной ругани. Блюмкину некогда было разглядывать неожиданную кутерьму. Изловчившись, он огрел по голове бандита, который мертвой хваткой вцепился в чемодан. Глухой звук удара и нападающий кулем завалился, отпуская добычу. Получив свободу движения, Всеволод, он же Яков, обернулся, ожидая нападения с другой стороны. Однако, передним вместо бандитов оказалась шевелящаяся куча-мала из белых тряпок, жердей и пары отчаянно матерящихся мужиков. Не раздумывая, Исаев стал охаживать шевелящиеся тела, метя попасть по голове. Через пару мгновений бандиты затихли.

Дата добавления: 2015-07-08