Глава 3. . Можно сказать, что любовь сразила меня наповал

Можно сказать, что любовь сразила меня наповал. Я не мог больше писать,имея перед глазами живую загадку Альмы, я не хотел разгадывать загадкивыдуманных персонажей. Неотвязно думая об Альме, я пользовался любой возможностью побыть снею; в течение десяти дней я проводил с ней все время, кроме занятий. Намоем диване громоздились нечитанные студенческие работы, а на столе - книгии статьи о Готорне. Наша сексуальная лихорадка в те дни была невообразимой.Мы занимались любовью в аудиториях, в незапертом офисе, где, кроме меня,работали другие преподаватели; однажды я вошел за ней в женский туалет иовладел ею сзади, когда она наклонилась над раковиной. Одна студентка насеминаре спросила, как я могу определить мужчину. "Как существо сексуальноеи несовершенное", - не задумываясь, брякнул я. Я сказал, что проводил с ней почти все время. Исключением были двавечера, когда она говорила, что уезжает к тете в Сан-Франциско. Она назвалаее имя - Флоренс де Пейсер, - но я все равно терзался сомнениями. Однаковозвращалась она такая же, как и уезжала, - я не видел никаких следоввстречи с другим любовником. Или с Х.Х.Х., чего я боялся еще больше. Она окружила миссис де Пейсертаким множеством деталей, вроде йоркширского терьера Чуки и служанки поимени Росита, что мои подозрения улеглись. Нельзя вернуться со встречи сзомби из Х.Х.Х, и рассказывать про терьера Чуки. На самом деле меня, скорее, беспокоили не гипотетические соперники, аодна фраза, сказанная ею в первый вечер. "Ты принят", - сказала она. Ясперва подумал, что она имеет в виду наше окружение - китайские вазы,картину Писсарро и бухарский ковер. - Тогда и ты принята, - ответил я. - Может, и я, но не только, - и она прижала палец к моим губам. Через день или два я забыл об этих словах. Конечно, я забросил и большую часть работы. Я влюбился, как никогдапрежде; похоже было, что я всю жизнь бегал от любви, отделываясь шуточками,и только Альма поставила меня с ней лицом к лицу. Все мои подозрения по ееповоду сгорали в пламени чувств. Если в ней и было того, что я не знал, мнене было до этого никакого дела. Я уверен, что она первой заговорила о браке. Это были фразы типа:"Когда мы поженимся, мы будем много ездить" или "Какой дом ты хочешь, когдамы поженимся»" Мы не задерживались на этой теме - я был слишком счастлив. - Да, ты действительно принят, - снова сказала она как-то. - Может, познакомишь меня со своей тетей» - Если мы поженимся в будущем году, - сказала она вместо ответа, -давай проведем лето в Греции. У меня там есть друзья, у которых можноостановиться. Мой отец жил на Поросе. Через пару дней она заговорила о том, что после Пороса мы поживем месяцв Испании. - А как же Вирджиния Вулф» - Из меня все равно вышла неважная студентка. Конечно, я не думал всерьез, что мы будем путешествовать месяцами, номне хотелось в это верить. Когда до моей лекции о Стивене Крэйне осталось совсем немного, я вдругпонял, что совершенно не готовился, и сказал Альме, что должен провести парувечеров в библиотеке: - Все равно лекция будет ужасная. Мне плевать, что Либерман не продлитмой контракт - мы ведь все равно собираемся бросить Беркли, - но я хочу хотьнемного оправдаться перед ним. Альма сказала, что она все равно собирается в гости к миссис де Пейсердня на три. На следующий день мы обнялись на прощание, и она уехала. Я пошел в своюквартиру, где за предыдущий месяц провел очень мало времени, собрал своизаметки и пошел с ними в библиотеку. Там я в первый раз после лекции увидел Хелен Кайон. Она не видела меня,поглощенная разговором с моим коллегой Рексом Лесли. Заметив меня, онаположила руку ему на плечо. Я улыбнулся и мысленно пожелал им счастья. Этот вечер и следующий я работал над лекцией, но я не мог ничегосказать о Стивене Крэйне, он не интересовал меня; поверх страниц я виделлицо Альмы с блестящими глазами и маняще приоткрытым ртом. На второй вечер я вышел из дома перекусить и увидел ее возле бара подназванием "Последний риф", куда я не заходил, - он был известен, как оплотместных "голубых" и наркоманов. Я замер: почему-то меня сразу охватил страх.Она была не одна, и хотя мужчина рядом с ней, очевидно, вышел из бара (ондержал в руке стакан пива), он не был похож на "голубого". Он был высоким,бритоголовым, в темных очках, очень бледный. Хотя он был одет по-человечески(в кожаную куртку на голое тело), он напоминал зверя, голодного волка вчеловеческой шкуре. На тротуаре у его ног сидел мальчик лет восьми, босой,изможденного вида. Они трое выглядели очень странно, беседуя в полутьмевозле бара. Альма, казалось, была среди них своей, и это впечатление ненарушала даже ее природная грация. Они были похожи на какую-то жуткую семью.Я отошел, подумав, что если этот тип заметит меня, мне несдобровать. Этот человек-волк мне о чем-то напомнил. Скоро я понял: Х.Х.Х. Скоро он рывком поднял мальчика с тротуара, кивнул Альме и сел вмашину, стоявшую рядом, так и держа свой стакан с пивом. Мальчик залез назаднее сиденье. Машина тронулась. Тем же вечером я позвонил ей. Она оказалась дома. - Я видел тебя пару часов назад. Я думал, ты еще в Сан-Франциско. - Мне стало скучно, и я вернулась раньше. Не звонила тебе, чтобы неотрывать от работы. Дон, бедный! Ты, наверное, вообразил невесть что! - Кто был этот человек, с которым ты говорила» Бритый, в темных очках ис мальчиком» - А, этот. Так это его ты видел» Его зовут Грег. Мы знакомы по НовомуОрлеану. Он приехал сюда учиться, потом его выгнали. А мальчик - его брат.Их родители умерли, и Грег о нем заботится, хотя я должна сказать, не оченьхорошо. - Он из Нового Орлеана» - Конечно. - А как его фамилия» - О, какой ты подозрительный! Его фамилия Бентон. Они жили на соседнейулице. Все это звучало убедительно, но я не мог забыть внешность этого ГрегаБентона. - Он из Х.Х.Х.» Она засмеялась. - Мой бедный дорогой Дон все прикинул! Нет, конечно. Не думай о нем. Незнаю, зачем я вообще тебе сказала. - Так ты правда знаешь людей из Х.Х.Х.» - Но немного... Я с облегчением вздохнул. Конечно, она напускала на себятаинственность, а "человек-волк" - ее старый знакомый из Нового Орлеана,который в полутьме произвел на меня странное впечатление, как.., как самаАльма тогда, на лестнице. - А что этот... Бентон делает» - Я думаю, он торгует лекарствами.., не совсем легальными. Это объясняло его странный вид и его присутствие в баре "Последнийриф". Но Альма почему-то выглядела раздраженной. - Если ты закончил дело, пожалуйста, подойди и поцелуй свою невесту, -сказала она. Я оказался у двери через несколько секунд. Той ночью случились два происшествия. Мы лежали в постели Альмы,окруженные обстановкой, которую я уже описал. Большую часть ночи я скореедумал, чем спал, и один раз легко коснулся голой руки Альмы. Меня будтоударило током - не электрическим, а током концентрированной энергии, будто якоснулся огромного слизняка. Я отдернул руку, она пошевелилась ипробормотала: "В чем дело, дорогой»" - и я тоже что-то пробормотал в ответ.Потом я уснул, и мне приснилось ее лицо, но не знакомое, а какое-то чужое итакое страшное, что я со стоном проснулся и уже не мог уснуть.

Дата добавления: 2015-07-08