Глава 5. . Льюис был не голоден и перекусил сэндвичами с копченой колбасой ичеддером

Льюис был не голоден и перекусил сэндвичами с копченой колбасой ичеддером, который старый Отто Грубе делал на своей маленькой сыроварне вдвух милях от Афтона. Чувствуя беспокойство после утренних событий, Льюиснаходил покой, думая о старом Отто. Отто Грубе был немного похож на СирсаДжеймса, но более заматерелый, с красным лицом и широченными плечами. Он такпрокомментировал в свое время смерть его жены: "Ты имел в Испании небольшоеогорчение, Льюис» Мне сказали в городе. Такая шалость. При всей бестактности этогозаявления, оно тронуло Льюиса до глубины души, Отто с его белой кожей - онпо десять часов в день проводил на сыроварне - наверняка не боялся никакихдухов. Пережевывая бутерброды, Льюис думал, что надо бы ему навестить Отто:они давно собирались поохотиться на енота. Немецкое твердолобие Отто можетпойти ему на пользу. Но сейчас шел снег, и собаки старика глухо лаяли в своих закутках, асам он ругался по-немецки, проклиная раннюю зиму. "Шалость". Да, была жалость, и была загадка. Как и в том, что случилосьс Эдвардом. Он встал и отнес тарелки в раковину. Потом посмотрел на часы и зевнул.Полдвенадцатого, остаток дня нависал над ним, как Альпы. Сегодня ему нехотелось проводить вечер с какой-нибудь дурочкой; не хотелось даженаслаждения, которое доставляла ему Кристина Берне. Льюис Бенедикт делал то, что казалось невозможным в таком городке, какМилберн: с самого начала после возвращения из Испании он вел тайную жизнь,которая так и осталась тайной. Он ухаживал за старшеклассницами,молоденькими учительницами, продавщицами из отдела косметики - за всемидевушками, достаточно милыми его эстетическому взгляду. Он использовал дляэтого свою привлекательную внешность, европейский шарм и деньги и утвердилсяв городской мифологии как комический персонаж - пожилой плейбой. Льюис возилсвоих фавориток в лучшие рестораны не ближе сорока миль от города, гдезаказывал самые дорогие блюда и вина. Спал он с немногими из них, с теми,кто сам проявлял инициативу. Супружеская пара, например, Уолтер и КристинаБерне, заезжая в "Старую мельницу" возле Керквуда или в "Кристо" междуБелденом и Харперсвиллом, могли увидеть там седую голову Льюиса рядом сочередным хорошеньким личиком. В таких случаях Уолтер говорил: "Посмотри,опять этот старый греховодник", а Кристина неопределенно улыбалась. Но Льюис использовал эту комическую репутацию для маскировки своихболее глубоких привязанностей, а своими мимолетными девушками прикрывалсерьезные, продолжительные связи. С девушками он проводил вечера и ночи; сженщинами, которых любил, встречался раз или два в неделю, днем, когда ихмужья были на работе. Первой из них была Стелла Готорн, послужившая модельюдля последующих, хотя она для него мало подходила - чересчур умная иязвительная. Он хотел чувств, хотел эмоций; где-то в глубине души он знал,что хотел хоть в малой степени вернуть то, что давала ему Линда. Старшеклассницы не могли этого дать; Стелла.., она, быть может, имогла, но с ним она просто забавлялась. Она считала его обычным Донжуаном,но это была только видимости, оболочка. Поэтому после Стеллы он завел роман с Лептой Маллиген, женой Кларка,потом с Сонни Венути, потом с Лаурой, женой дантиста Харлана Баутца, и,наконец, год назад, с Кристиной Берне. Всех их он помнил; он ценил в нихосновательность, их отношение к мужьям, детям, к хозяйству. Они принималиего и знали, чего он хочет: не интрижки, а глубокой связи, настоящеговторого брака. Но потом эмоции побеждали, и все заканчивалось. Льюис еще любил ихвсех, любил и Кристину Берне, но... Но перед ним постепенно вырастала стена. Он все чаще думал о том, чтоего романы так же пусты и тривиальны, как и вечера с девочками. Как нистранно, в такие моменты он часто думал о Стелле Готорн. Это было глупо, ночто могло быть глупее, чем его утреннее поведение в лесу» Льюис посмотрел вокошко над раковиной на тропинку и вспомнил, как бежал по ней с подступившимк горлу сердцем. Сейчас тропинка казалась дружелюбной, давно знакомой, и лестрогательно протягивал ему белые ветки. "Если ты упал с коня, возвращайся назад", - сказал он себе. Что егоиспугало» Он слышал голос» Нет, он слышал собственные мысли. Он простопереволновался, вспоминая последний день жизни Линды. И еще этот сон сДжоном и Сирсом. Так что никто за ним не гнался, никого не было. Льюис поднялся наверх, надел сапоги, свитер и лыжную куртку и вышелчерез дверь кухни. Его утренние следы уже припорошило свежим снегом. Воздух был хрустящим,как яблоко. Если бы он не собирался на охоту с Отто Грубе, можно было быпокататься на лыжах. Льюис обошел дом и дошел до опушки леса. Снег на веткахсосен искрился, как лунный свет. - Ну, вот он я, идите сюда, - громко сказал он. Теперь он не чувствовал ничего, кроме света, леса и своего дома; весьстрах исчез. Но теперь, проходя по своему лесу, Льюис испытывал новое ощущение. Лесказался не настоящим, а как бы нарисованным на картинке. И это был волшебныйлес. Даже тропинка была волшебной. Когда он зашел дальше, он увидел свои утренние следы, и они тожепоказались ему волшебными, нарисованными в сказке - в его сказке. После прогулки ему еще меньше захотелось оставаться дома. Дом былкаким-то пустым, что подчеркивалось отсутствием женщины. Нужно было кое-чтосделать по хозяйству - так, его обеденный стол давно нуждался в полировке,как и столовое серебро, - но это подождет. По-прежнему в куртке, он ходил покомнатам, не зная, чем заняться. Он вошел в столовую. Большой обеденный стол из красного дерева совсемпотускнел; там и сям виднелись царапины. Цветы в вазе давно засохли; опавшиелепестки валялись на столе, как мертвые пчелы. "Кого ты ожидал тут увидеть»" - спросил он себя. Выйдя из столовой с вазой в руках, Он опять увидел в окно волшебныйсверкающий лес. Ладно. Он отнес цветы на кухню и выкинул их в ведро. Кого ты ожидал увидеть» Себя самого» Неожиданно он покраснел. Поставив вазу на стол, он быстро вышел из домаи направился в пристройку, где прежний владелец устроил гараж и мастерскую."Морган" стоял за стеллажом с инструментами. Льюис открыл машину и, сев заруль, поехал к шоссе. В машине ему стало как-то легче; холодный ветер,пробивающийся сквозь полотняную крышу, взлохматил ему волосы. Бак был почтиполон. Через пятнадцать минут его окружали холмы, окаймленные рядами деревьев.Он ехал по маленьким дорогам, разгоняясь порой до восьмидесяти миль в час.Он пересек долину Ченанго, проехал вдоль реки Тиугниога до самогоУитни-Пойнт и свернул на запад по долине Кайюга, к Ричфорду. Иногда маленький автомобиль заносило на поворотах, но Льюис почтиавтоматически выправлял его. Водителем он был хорошим. Наконец он понял, что ездил этим же путем, когда учился в Корнелле,только тогда предельная скорость составляла тридцать миль в час. После двух часов езды лицо его онемело от холода. Сейчас он былнедалеко от Итаки, и пейзаж был красивее, чем в районе Бингемтона, - дорогапетляла между холмов, поднимаясь и опускаясь. Небо потемнело, хотя былатолько середина дня; Льюис подумал, что это от снега. Впереди него былпрямой отрезок дороги, где можно было разогнать машину, но он напомнил себе,что ему уже шестьдесят пять, и повернул "морган" назад к дому. Он поехал медленнее, направляясь на восток, к Хэрфорду. Поездкасохраняла свое очарование даже ка меньшей скорости - он снова чувствовалсебя студентом, мчащимся домой на всех парусах. Возле аэродрома в Глен-Обри он проехал аллею облетевших кленов, которыенапомнили ему его собственный лес. Они тоже были волшебными - принцы,заколдованные злой ведьмой. Под ними он увидел следы - его следы» Что если ты пойдешь гулять и увидишь себя самого, идущего навстречу, сискаженным от страха лицом» Тут он похолодел. Прямо перед ним, посередине дороги, стояла женщина.Он успел заметить только волосы, рассыпавшиеся по плечам. Он рванул руль,думая в то же время, как она оказалась здесь, и тут же понял, что опоздал.Борт."моргана" медленно, ужасно медленно приближался к женщине. Потоммашину занесло, и он понял, что летит куда-то в сторону от дороги. Всепроисходило с той же непонятной медлительностью, но длилось какое-томгновение. Через миг он обнаружил, что "моргай" стоит на поле передом кдороге. Женщины нигде не было видно. Его руки на руле дрожали; ротнаполнился вкусом крови. Может, он сбил ее и сбросил под откос» Он открыл дверцу и вышел. Ноги тоже дрожали. Машина застряла; теперьнужен грузовик, чтобы ее вытащить. - Эй, леди! - крикнул он. - С вами все в порядке» Льюис поднялся на дорогу. Ноги болели, и он чувствовал себя оченьстарым и слабым. Женщины не было. Он с бьющимся сердцем заглянул в кювет,ожидая увидеть ее там... Но в кювете не было ничего, кроме свежего снега. Женщина исчезла так же внезапно, как появилась, или.., или ему простопоказалось, что она была. Он потер глаза. Льюис пошел по дороге доближайшего дома, откуда можно было бы позвонить в техпомощь. Наконец ондобрался до фермы, хозяин которой, бородач с тупым взглядом, позволил емупозвонить, но заставил дожидаться грузовика на улице. Он попал домой только в семь, голодный и злой. Он все еще думал о тойженщине. Куда она могла деться в открытом поле» Может, она все же лежитмертвая в кювете» Но даже собака оставила бы вмятину в кузове "моргана", амашина была невредима. - Черт, - сказал он вслух. Он только приехал и не успел еще дажесогреться, но его не покидало чувство, что случилось что-то страшное. Онпошел в спальню, скинул свитер и надел чистую рубашку, галстук и блейзер. Онпоедет в заведение Хэмфри и выпьет пива. Может, хоть это поможет. Стоянка была полна, и Льюису пришлось поставить машину у самой дороги.Снег уже не шел, но воздух был холодным и таким твердым, что, казалось, егоможно ломать руками. Из окон длинного серого здания доносились пивной дух извуки кантри. В баре было так жарко, что Льюис сразу вспотел. Толстый Хэмфри Стэлледжв мокрой белой рубашке носился по- залу. Все столики у эстрады были занятымолодежью, распивающей пиво. Глядя на них сзади, Льюис не мог отличитьпарней от девчонок. Что если ты увидишь себя самого, бегущего навстречу своей машине, сискаженным от страха лицом» - Что вам, Льюис» - спросил Хэмфри. - Два аспирина и пиво. Жутко болит голова. Да, еще гамбургер. Спасибо. В другом конце бара кучка слушателей собралась вокруг Омара Норриса.Тот, выпучив глаза, размахивал руками. Раньше его забавляли истории Омара отом, как он избегал общественно-полезной работы, работая Санта-Клаусом вунивермаге, а потом - водителем снегоочистителя, но Льюиса удивило, что егодо сих пор кто-то слушает. Тут Хэмфри принес ему аспирин и стакан пива. - Бургер скоро будет, - сообщил он. Льюис проглотил таблетки. Оркестр кончил играть "Пушечное ядро" и завелновую песню. Одна из девушек за соседним столиком повернулась и посмотрелана Льюиса. Он кивнул ей. Допив пиво, он оглядел толпу. Он увидел аптекаря Ролло Дрэгера - сбежалот нескончаемого зудения Ирменгард, и узнал парня, сидящего за одним столомс девушкой, посмотревшей на него. Это был Джим Харди, обычно всюдупоявляющийся с дочкой Дрэгера. Теперь они оба смотрели на него. Джим былсимпатичным парнем, широкоплечим и светловолосым, но выглядел немного диким.Он всегда как-то нехорошо усмехался, и Льюис слышал от Уолта Хардести, чтоэто Джим поджег старый сарай Пэга. Он так и видел, как парень усмехается,делая это. Сегодня с ним была девушка старше Пенни Дрэгер и красивее. Хэмфри принес гамбургер и осведомился: - Вы так быстро выпили,. Не хотите графин» Льюис даже не заметил, как опустел второй стакан. - Хорошая идея. - Вид у вас не совсем здоровый. Грянувший снова оркестр избавил Льюиса от необходимости отвечать. Вошлидве официантки Хэмфри, Энни и Анни, хорошо дополняющие друг друга. Эннипоходила на цыганку черными кудрявыми волосами, а Анни, настоящий викинг,имела крупные красивые ноги и ослепительные зубы. Обеим было за тридцать,они жили за городом с разными мужчинами, но без детей. Льюису они нравились,и время от времени он приглашал то одну, то другую на ужин. Энни, увидевего, помахала, и он помахал ей в ответ. Хэмфри, налетев на своихподчиненных, стал давать им указания, и Льюис вернулся к гамбургеру. Когда он поднял глаза, перед ним стоял Нед Роулс. Льюис, еще жуя,жестом пригласил Неда за стол. Нед ему тоже нравился; он сделал "Горожанина"интересной газетой, и теперь там печатались не только объявления о продажедомов и отчеты о вечеринках. - Помогите мне допить это, - Льюис плеснул пива из графина в пустуюкружку Неда. - А как насчет меня» - раздался чей-то низкий голос за его плечом, иЛьюис, подняв голову, увидел Уолта Хардести. Он понял, что они с Недом вышлииз задней комнаты. В последнее время Хардести пропадал там целыми днями: онне мог пить на глазах у подчиненных, а пил он не меньше Омара Норриса. - Да, конечно, Уолт. Я вас не заметил. Присаживайтесь, - Нед Роулскак-то странно смотрел на него. Льюис был уверен, что издателю не больше егохочется общаться с шерифом. Зачем он его за собой таскает» Нед придвинулся кнему, освобождая место для Хардести. Шериф все еще был в куртке, похоже, взадней комнате было холодно. Нед все еще по-студенчески носил твидовыйжакет. Тут Льюис заметил, что они оба смотрят на него странно, и сердце у негоекнуло - неужели он все-таки сбил ту женщину» Может, кто-то записал егономер» - Ну, Уолт, - сказал он. - Что-нибудь важное или вы просто хотите пива» - Сейчас я хочу пива, мистер Бенедикт, - Хардести отпил из стакана. -Ужасный день, правда» - Да, - просто ответил Льюис. - День кошмарный, - согласился Роулс, убирая ру ой волосы со лба. - Выплохо выглядите, Льюис. Вам нужно поехать домой и отдохнуть. Эта реплика окончательно сбила Льюиса с толку. Если он в самом делесбил женщину и они знают об этом, то шериф не должен отпускать его домой. - О, дома мне не отдохнуть. Лучше быть среди людей. - Да, все это ужасно, - сказал Роулс. - Я думаю все так считают. - Черт, да, - Хардести налил себе еще пива. Льюис тоже подлил себе встакан. К гитаре подключилась скрипка, и они теперь с трудом слышали другдруга. Из микрофонов доносились обрывки песни: "Не туда идешь ты, бэби... Нетуда идешь..." - Я только что вспоминал детство, когда я слушал; БенниГудмена, - сказал он. Нед посмотрел на него некоторым недоумением. - Бенни Гудмена» - фыркнул Хардести. - Да, я люблю кантри, тольконастоящее, а не то, что играют эти сосунки. Например, Джим Ривс. Вот это ялюблю. Льюис чувствовал дыхание шерифа, отдававшее пивом и какой-то гнилью,будто он наелся помоев. - Ну, вы моложе меня, - сказал он, чуть отодвигаясь. - Я хотел сказать, что мне очень жаль, - вмешался Нед, и Льюис в упорвзглянул на него, пытаясь понять, чего ему жаль. Хардести помахал викингуАнни, требуя еще один графин. Льюис вспомнил что-то, что было утром и потом, во время поездки..,старые клены.., волшебный лес, который он видел с удивительной ясностью. Не туда идешь ты, бэби, не туда идешь... Но теперь он был не в лесу, к все равно все оставалось странным,непонятным, как в сказке.. Не туда идешь... Хардести наклонился вперед и открыл рот. Льюис видел его налившиесякровью глаза. - Вот что я вам скажу. Мы нашли четырех мертвых овец. Глоткиперерезаны, а крови нет. Что вы об этом думаете» - Вы же шериф. Что вы думаете» - Льюису приходилось кричать, чтобы былослышно за грохотом музыки. - Я думаю, что это чертовски странно, - прокричал Хардести в ответ. -Чертовски странно. По-моему, ваши приятели-адвокаты что-то об этом знают. - Не похоже, - сказал Нед. - Но мне нужно встретиться с ними, чтобы оничто-нибудь написали о Джоне Джеффри для газеты. И вы, конечно, тоже. - Написать о Джоне для "Горожанина"«- Ну да, слов сто-двести. Что-нибудь хорошее. - Но зачем» - Господи, не хотите же вы, чтобы о нем говорил только Омар Норрис, -Хардести прервался, открыв рот. Льюис оглянулся на Норриса - тот все ещеразмахивал руками среди толпы слушателей. Ощущение, что случилось что-тоужасное, не покидавшее его весь день, теперь УСИЛИЛОСЬ. Нед перегнулся через стол и взял его за руку. - Ах, Льюис. Я был уверен, что вы знаете. - Меня не было весь день. Я.., а что случилось» "Годовщина Эдварда", вдруг вспомнил он, уже зная, что Джон Джеффримертв. - Он прыгнул с моста, - сказал Хардести. - Сегодня утром. Похоже, умереще до того, как ударился о воду. Это все видел Омар Норрис. - Он прыгнул с моста, - тихо повторил Льюис. Почему-то он пожалел, чтоне сбил машиной ту женщину - по какой-то абсурдной причине ему показалось,что тогда Джон был бы в безопасности. - Мы думали, Сирс или Рики сказали вам. Они согласились помочь спохоронами. - Господи, хоронить Джона, - Льюис встал и слепо, ничего не различаясквозь внезапно нахлынувшие слезы, пошел прочь. - Не хотите что-нибудь сообщить по этому поводу» - крикнул вследХардести. - Нет. Нет. Я ничего не знаю. Мне нужно повидать остальных. Льюис налетел на Джима Харди, сидящего за столом рядом с той жедевушкой. - Прости, Джим, - сказал он и хотел отойти, но Джим поймал его зарукав. - Мистер Бенедикт, эта леди хочет с вами познакомиться. Онаостановилась в нашем отеле. - У меня нет времени. Надо идти, - но рука Харди не отпускала его. - Ну, подождите. Она меня очень просила. Ее зовут Анна Мостин. Льюис впервые после того, как поймал взгляд девушки, посмотрел на нее.Он увидел, что она не так молода, около тридцати. Она совсем не походила наобычных подружек Джима Харди. - Анна, это мистер Льюис Бенедикт. Я думаю, он самый красивый стариканво всем этом чертовом штате, и он это отлично знает. Девушка привлекала его внимание все больше. Она определенно кого-тонапоминала, может быть, Стеллу Готорн. Он совсем не помнил, как выгляделаСтелла в тридцать. Издалека Омар Норрис что-то сказал, показывая на него пальцем. Джимотпустил его рукав, ухмыляясь в своей обычной манере. Парень со скрипкойпо-девчоночьи тряхнул своими длинными волосами и заиграл новую мелодию. - Я знаю, что вам нужно идти, - сказала девушка приятным низкимголосом. - Джим сказал мне про вашего друга, и я только хотела выразить вамсвои соболезнования. - Я сам только что узнал. Рад познакомиться, мисс... - Мостин. Надеюсь, мы еще встретимся. Я устроилась на работу к вашимдрузьям-адвокатам. - О» Так... - тут он понял, о чем она говорит. - Рики с Сирсом взяливас на работу» - Да. По-моему, они знали мою тетю. Может, вы тоже» Ее звали Ева Галли. - О, Боже, - Льюис отшатнулся и выскочит из бара. - Бедняга, похоже, чуть не обделался, - заметил Джим. - О, простите,леди. То есть, мисс Мостин.

Дата добавления: 2015-07-08