Глава 6

Больше всего на свете Нина ненавидела рано вставать. С первого класса она, стиснув зубы, ждала того момента, когда школа закончится, и можно будет спать в свое удовольствие - хоть весь день. Но отзвенел последний звонок, и место школы занял ВУЗ. Наслушавшись подружек, Нина поступила в торгово-экономический институт. «Что может быть проще торговли?» - наивно думала девушка. И вот, грянуло. Экономика, бухучет, и еще много дисциплин, в которых Нина не понимала ничего.

С трудом преодолев три сессии, Нина с грохотом провалила четвертую и в один прекрасный весенний день проснулась абсолютно свободным человеком. Первым, что омрачило ее радость от осознания своей свободы, был звонок от отца, который заявил, что не собирается больше оплачивать дочери съемную квартиру и вообще ни копейки ей больше не даст. Нина приняла удар стойко, плакать и умолять не стала - слишком хорошо знала отца. Слишком часто он, подвыпив, говорил дочери, что если она превратится в одну из тех «тупых прошмандовок, которые только влагалищем на жизнь зарабатывают», то он убьет сначала ее, потом ее мать, а потом себя. Так что, Нина чувствовала себя на волоске от смерти…

Второй момент, окончательно уничтоживший эйфорию, открылся вместе с дверцей холодильника. Сморщенное яблоко, трехнедельной давности недопитая пачка молока и кусок пиццы. Пицца была вчерашней и потому свежей. Нина разогрела ее в микроволновке, помыла яблоко, налила себе растворимого кофе и позавтракала (все же, какое наслаждение завтракать в два часа дня, и это посреди недели!). После чего крепко задумалась. Надо было жить дальше. Но как? Ответа у Нины не было. Мысль о восстановлении в институте вызывала тошноту. Другой институт? Но какой? Да и хрен редьки не слаще. Оставалось только устроиться на работу.

Смирившись с этой мыслью, Нина взяла пачку тонких сигарет и направилась на балкон. Проходя мимо зеркала в прихожей, она задержалась и критическим взглядом окинула свою фигуру. Но критиковать было особо нечего. Своим телом Нина всегда была довольна. Не высокая, среднего роста шатенка с красивыми, сильными ногами, высокой грудью (не большой, но достаточного размера, чтобы притягивать взгляды парней) и почти совсем плоским животиком. Вот такой она и предстала сама перед собой.

«Я, конечно, не красавица, - размышляла Нина, крутясь перед зеркалом, - но уж точно выше среднего уровня! В меня вполне можно влюбиться с первого взгляда. Вот бы в меня влюбился какой-нибудь симпатичный бизнесмен…»

Подумав так, Нина мотнула головой, будто вытрясая из нее сор, показала зеркалу язык и, как была, в топике и трусах, вышла на балкон. «Вот уже и начинаю превращаться в тупую прошмандовку», - подумала она, прикуривая сигаретку. Нина немного беспокоилась из-за этих, внезапно возникших мыслей. Раньше она была горда, принципиальна, и (во многом, конечно, благодаря отцу) даже предположение о том, чтобы выйти замуж по расчету, приводило ее в негодование. Так было, пока она худо-бедно шла по правильному пути. Но вот, электричка по имени Нина сошла с рельс и остановилась в недоумении, что же делать дальше? И мозг стал работать иначе.

- Ну уж на хрен! - сказала Нина вслух, чтобы самой себе доказать серьезность своих намерений. - Мое тело достанется только тому, кого я сама полюблю.

Сказав это, она хихикнула. Тоже мне, девочка-золушка! Сексуальный опыт Нины был не то чтобы очень богатым, но вполне достаточным, чтобы не дрожать над своей Незапятнанной Непорочностью.

Внизу, по земле ходили люди. Спешили куда-то, говорили что-то в телефонные трубки. Кипела жизнь. А Нина была оторвана от нее. «Я еще вернусь к вам!» - могла бы она сказать всем этим людям. Да, она вернется. Вот только отдохнет немного, только этот день, и вновь вольется в поток жизни.

Этот день Нина провела так, как всегда хотела, то есть никак. Валялась на диване, листала журналы и каталоги, смотрела телевизор. К середине дня начало урчать в животе, но Нина терпела. У нее оставалась пара соток, но завтра тоже захочется есть. К тому же надо будет купить газету с объявлениями о работе, надо будет куда-то ездить. Сегодня вполне можно было устроить разгрузочный день.

Ближе к вечеру приехала мама с двумя огромными пакетами продуктов и разгрузочный день забылся, как страшный сон.

- Чего делать-то думаешь? - спросила мать, поджаривая котлеты по-киевски, те самые, которые так любила Нина.

- Буду искать работу, - сказала Нина, сознавая, как это смешно звучит из ее уст. «Искать работу» - это было вечное состояние многих ее знакомых. Послушать их, так они, самые в мире талантливые и трудолюбивые, целыми днями без устали ищут работу, а жестокий мир их отвергает. Меньше всего Нине хотелось стать такой же, как они.

- Какую работу хочешь? - мать очевидно напряглась.

- Ну, какую! - Нина посмотрела в потолок. - Продавцом, наверное. Куда ж еще…

- Ох, Нинка! - мать украдкой вытерла слезу - в их семействе не было принято показывать эмоции. - Наделала ты себе делов… Что ж не доучилась-то?

Нина благоразумно промолчала.

- Замуж тебе надо.

Нина дернулась. Так живо представились вдруг налитые кровью глаза отца. «Тупая прошмандовка».

- Отца-то не дюже слухай, - продолжала мать (Нина поневоле усмехнулась. Мама родилась и выросла в Украине, правда, в русской семье, но нет-нет, да и проскальзывали у нее подобные обороты). - Он-то, конечно, плохого не скажет, но он-то ведь мужик. А тебе свою жизнь жить. Так шо смотри.

- Отец как? - Нина опять ушла от дискуссии.

Мама покачала головой.

- Домой к нам не ходи пока. Очень злой. Вчера напился… Я из ванной до трех ночи выйти боялась.

- Прости, - виновато сказала Нина.

Мама только рукой махнула.

Котлеты тем временем дожарились, и дамы приступили к трапезе. Серьезных разговоров больше не вели. Мать, видя, с каким аппетитом Нина уплетает котлеты, снова вытерла увлажнившиеся глаза. «И ведь гордая - вся в отца! - с восторгом и раздражением подумала она. - Не позвонит ведь, не попросит. А сама поди весь день ничего не ела».

Вскоре мама засобиралась домой. Уже стоя на пороге, сунула дочери в руку две тысячных купюры.

- Мам, да не надо! - покраснела Нина.

- Бери-бери, на первое время хватит! - убеждала мама. - Ну, пока, дочка, не теряйся. Звони время от времени, я хочу знать, как у тебя дела идут.

Нина пообещала звонить и мама ушла. Смешанные чувства остались в душе у Нины от этого визита. Лучший способ успокоить беспорядочно скачущие мысли - это немного выпить, - решила она. И, решительно нацепив босоножки, пошла в ближайший супермаркет, где купила пару бутылок «Эфес Пилсенер». Там же она увидела объявление «Требуются сотрудники». А через неделю Нина уже сидела за кассой в этом супермаркете, одетая в красную униформу, и радостно улыбалась каждому покупателю. Да, она умела двигаться вперед.

***

Первое время было туговато. Мама помогала деньгами, папа, поняв, что его дочь твердо решила не сидеть ни на чьей шее, тоже иногда делал некоторые авансы. Но Нина хотела самостоятельности, а вся зарплата уходила на квартплату. Нина пообщалась с незамужними девчонками, работающими с ней, и выяснила, что большинство из них проживают в общежитиях или гостинках. Да, платят существенно меньше, но… Нина не могла решиться променять свою уютную и такую родную однушку на жалкие двенадцать квадратов (это с кухней, туалетом и стоячей ванной). Решение пришло неожиданно. Марина, одна из кассирш, худенькая девочка лет восемнадцати, как-то во время обеда пожаловалась, что хозяева выселяют ее из гостинки, которую она снимала за совсем смешные деньги.

- Найди другую, - пожала плечами Нина.

- Я эту полгода назад нашла, и она уже тогда была ОЧЕНЬ дешевой, хотя и вполне приличной, - терпеливо пояснила Марина. - А сейчас таких цен просто нет. Снимать дороже я не смогу. Придется, наверное, ехать обратно домой…

Марина была не местной - из Ачинска, городка в 150 километрах от Красноярска. Нина слышала, что там у нее осталась мать и младшая сестра. И что Марина каждый месяц высылает им деньги, так как мать инвалид, а пенсии не хватает.

- Переезжай ко мне, - пожала плечами Нина; она часто говорила и делала что-то так, не задумываясь, и только потом сознавала, куда только что вписалась. Эта способность годом позже заставила ее попасть в очень неприятный водоворот событий.

- К тебе? - взгляд Марины был рассеян. Они сидели в микроскопической столовке и пили чай с бутербродами – успели урвать на раздаче, обычно колбаса в столовой не залеживалась. - А ты где живешь?

- Тут, на Железнодорожников. Сколько ты за свою гостинку платишь?

- Шесть.

- Ну вот. Я за одиннадцать снимаю. Если пополам, то тебе даже дешевле выйдет.

Марина недоверчиво смотрела на Нину. Той же почему-то показалось очень важным заинтересовать девушку своим предложением.

- Места нам хватит, комната не маленькая. Кухня отдельно, туалет, ванна. Да и на работу не далеко! Ты же откуда ездишь?

- С Советского…

Нина присвистнула.

- Ничего себе! Это ты во сколько по утрам встаешь?

- Ну… в полшестого, в шесть…

У Нины даже сердце защемило от жалости к Марине. Сама-то она просыпалась обычно в десять минут восьмого, после чего лихорадочно собиралась и неслась принимать кассу. Смена начиналась с восьми, но прибыть полагалось за полчаса как минимум. Если бы не этот жесточайший произвол, Нина бы просыпалась без двадцати восемь.

- Короче, думай, Маринка.

- А… я тебя не стесню?

- Не-а, мне одной тяжело столько платить, да и жить одной скучно…

Лицо Марины просветлело. Кажется, она поверила, что судьба повернулась к ней лицом.

- Слушай, а ведь правда можно!

- Ну а я о чем? Ой, обед кончается, давай бегом! - засуетилась Нина. - В общем, думай. Надумаешь - скажи.

Пару минут спустя, машинально пробивая товар и складывая его в пакеты, она размышляла, не было ли глупостью это поспешное предложение. Но никакого внутреннего отторжения не возникало. Марина, в принципе, была ей симпатична, они наверняка найдут много тем, на которые можно будет потрепаться. Плюс полностью решенный финансовый вопрос. Кажется, решение было правильным!

Марина переехала через несколько дней. Вещей у нее было всего ничего. Немного белья, немного одежды, немного посуды.

- И это все? - удивленно хлопала глазами Нина.

- А мне больше ничего и не нужно! - засмеялась Марина.

Нина была в шоке. Она представить себе не могла, как можно жить без кучи платьев, юбок, джинсов, а также самых разнообразных побрякушек.

Разложив вещи в выделенном ей ящике комода, Марина сразу же пошла в ванную, где просидела полчаса.

- Как я по этому соскучилась! - простонала она, выходя из ванны, закутанная в пушистое полотенце. - Полгода уже только душ. Да и то - то горячая вода бежит, то ледяная…. Фр!

Она смешно передернулась, вспомнив свою старую гостинку. Нина улыбнулась ей.

Небольшую заминку вызвал вопрос, где будет спать Марина. Когда наступил вечер, она, ни слова не говоря, расстелила на полу покрывало и достала простынь из комода. Нина почувствовала укол вины: она будет спать на диване, а Марина - на полу. Как будто ее приютили из жалости. Но ведь теперь они обе тут хозяйки.

- Ты это… убери! - нерешительно сказала Нина.

- А? - повернулась к ней Марина.

- Убери одеяло с пола, говорю, не страдай ерундой.

- Но где же мне спать?

Нина колебалась секунды две, ее мозг лихорадочно искал выход. Но выход был только один. И Нина сдалась.

- Разложим диван, - улыбнувшись, сказала она.

- Диван? В смысле… Ой, а я тебе не помешаю?

- Маринка, ну хватит уже! - возмутилась Нина. - Ты как бедная родственница прямо. Диван местный, не мой, мы на него одинаковые права имеем!

Марина засмеялась и помогла ей разложить диван. Нина слукавила - диван-то был ее личный, купленный папой в «Эконом-мебели». Но что же теперь, брать с Марины деньги за аренду дивана?

Позже, когда погасили свет, Марина тихо сказала:

- Нин, ты не спишь?

- Не совсем пока, - неопределенно ответила Нина. - А что?

- Просто хотела сказать… Ты не ругайся только! В общем… Спасибо тебе, ты помогла мне очень сильно.

Нина улыбнулась в темноту, нащупала под одеялом руку Марины и пожала ее.

- Спи уже, - чуть грубовато сказала она.

Нина почему-то чувствовала себя счастливой. Ей снились светлые, хорошие сны, и даже ранний подъем не испортил ее настроения.

***

Нина с Мариной хорошо ужились вместе. У них никогда не было стычек ни по поводу того, чья очередь убираться и мыть посуду, ни из-за дележа жилплощади. Все проходило как бы само собой. Иногда Нина ловила себя на том, что думает о Марине как о своей второй половинке. В такие моменты она начинала настороженно прислушиваться к своим чувствам и с облегчением осознавала, что не влюблена в Марину. Просто они стали очень хорошими подругами. Обсуждали все, что приходило в голову, не таили никаких секретов друг от друга. Только тема отношений с парнями всплывала у них в разговорах довольно редко.

Как-то вечером Нина сидела перед зеркалом и натиралась увлажняющим кремом. Как всегда, она с удовольствием разглядывала свое тело. Позабыв про присутствие Марины, она развязала халат и, откинув его назад, с довольной улыбкой любовалась отражением. И вдруг почувствовала, что ее разглядывает кто-то еще. Зеркало дрогнуло в ее руках и отразило лежащую на диване Марину, которая минутой раньше, позевывая, переключала каналы телевизора. Теперь же она внимательно смотрела на свою соседку по квартире. Нина чуть заметно вздрогнула и, не показывая смущения, снова надела халат.

- Нин, а чего ты одна? - спросила вдруг Марина.

- В каком смысле? - Нина продолжила натирать кремом руки, но движения ее были уже не так расслаблены, как вначале.

- Ну, у тебя же парня нет?

- Парня? Нет…

- А почему?

Нина начала нервничать еще сильнее ей страшно было услышать вкрадчивый шепот: «Может, тебе не нравятся парни?» Возможно, где-то в глубине души, она хотела это услышать. Возможно, поэтому и боялась.

- Почему-почему, - проворчала она. - Так вот… Ты сама-то тоже вроде одна.

- Ну, я! - Марина закатила глаза, демонстрируя всю нелепость сравнения. - У меня ни кожи, ни рожи, сама видишь. А ты… Ты же красивая, очень. Почему ты ни с кем не встречаешься?

Нина вдруг задумалась над этим вопросом. Как-то так вышло, что все отношения - дружеские, романтические, - отошли в прошлое вместе с учебой в институте. Будто закончилась одна эпоха и началась другая. Тихо, мирно, без сцен и скандалов. С месяц назад Нина увидела своего бывшего бойфренда с какой-то размалеванной длинноногой блондинкой и не испытала никаких эмоций по этому поводу. Они просто разошлись, сделав вид, что не узнали друг друга. После отчисления Нину захватили другие проблемы: работа, деньги, выживание. Об отношениях она совсем не думала, но вот сейчас несколько озадачилась.

- За мной, знаешь, как-то особо тоже не бегают, - ответила она Марине, но это было неправдой. Ее частенько приглашали на свидания: Вова, охранник магазина, покупатели (некоторые даже норовили встретить после смены), просто случайно встреченные парни. Но Нина всегда была слишком занята, или слишком утомлена.

- Знаешь, - сказала она, задумчиво глядя в зеркало. - У меня, наверное, просто стресс.

- Чего? - удивилась Марина.

- После отчисления. Я так с тех пор и не задумалась ни разу о жизни… И сейчас… Господи, да я понятия не имею, что дальше делать! - голос Нины начал дрожать. - Что мне, вечно сидеть за кассой, там и сдохнуть? Или стать.., - тут она поколебалась. Слова рвались наружу, но Нина знала, что, озвучив их, определит все свои варианты и - конец. Но сил сдержаться не было:

- Стать тупой прошмандовкой! - выпалила она. - Приживалкой, иждивенкой!

Она разрыдалась - громко, яростно, истерично. Нина уже не помнила, когда в последний раз плакала - суровое воспитание сделало ее твердой, а после отчисления из универа она вообще была словно одеревенелой. А теперь прорвалось. Все упущенные возможности вознеслись за спиной, словно гигантский могучий средневековый замок. И вот, она покинула его, а впереди была только огромная пустыня и никого.

Но вдруг кто-то появился в пустыне. Чьи-то ласковые руки обнимали ее, чей-то голос шептал какие-то слова. Кто-то прижимал ее к себе, гладил по голове, совсем как мама, когда-то в детстве. На миг Нина почувствовала себя маленькой девочкой, которая порезала палец кухонным ножом и разревелась. Тогда мама так же утешала ее, шептала: «Тише, тише, солнышко. Ну как же ты так? Не кричи так громко, ладно? Мы все поправим, правда-правда, только не кричи, а то папа услышит». И Нина переставала реветь в голос, начинала тихонько всхлипывать. Если услышит папа, он будет сильно сердиться. Может даже всыпать ремнем. Папа хотел сына, только сына, а родилась она. И вот, папа воспитывал ее, как сына. Учил ее мужеству, силе, терпению. Папа… Папа избил ее первого парня - о, как она сильно его любила! - и тогда она в первый и единственный раз позволила себе ударить отца - прямо по лицу. И он стерпел. Ей было тринадцать лет, она была трудным подростком, и ей часто попадало даже за меньшее, но за эту пощечину отец ей ничего не сделал. Более того, на следующий день он извинился перед ней, сказал: «Я был не прав, прости. Просто я никогда не смогу смириться с мыслью, что какой-то сопляк будет лезть к тебе в трусы». Так они всегда и говорили - как взрослые, сильные люди. Язык силы отец понимал, а другого не знал. И этот пробел восполняла мама, которая всегда обнимала ее и утешала, так же как сейчас…

Так же, как сейчас это делала Марина.

Нина подняла голову и посмотрела на подругу. Она смотрела на нее, и ее глаза тоже были мокрыми от слез.

- Чего ты разревелась, дура такая? - прошептала Марина. - Все хорошо будет, поняла?

И Нина проглотила слезы. Ей стало стыдно. Она, взрослая девушка, которой вовсю помогают родители, разрыдалась перед Мариной, которая, мало того что ни на кого, кроме себя не может рассчитывать в жизни, да еще и тянет на своих хрупких плечах сестру и маму.

- Прости, - прошептала Нина, вытирая слезы. - Расклеилась… Больше не буду.

Они крепко обнялись, успокаиваясь. Вскоре всхлипы прекратились. Они погасили свет и легли спать. Нине теперь стало гораздо легче. Словно лопнул стальной обруч, стягивающий ее грудь в последние месяцы. Она глубоко и спокойно дышала. Все будет хорошо. Ведь теперь у нее есть Марина. Гораздо больше, чем просто подруга. Вместе они все преодолеют! С этой мыслью Нина уснула.

***

Так они и жили целый год. Делили между собой свои горести и радости, помогали друг другу в сложных ситуациях. Нина и Марина. Они словно стали сестрами. Их характеры прекрасно дополняли друг друга. Марина - упорная, выносливая, как вол, и Нина - девушка-вспышка, которая под влиянием порыва могла бы свернуть горы, а без порыва не могла даже поднять себя утром с постели.

Когда Нина ленилась по утрам, Марина первая шла в душ, а потом, вернувшись, шлепала подругу мокрым полотенцем, и, смеясь, кричала: «Подъем!» И Нину ни разу это не разозлило. Она словно заряжалась этой спокойной энергетикой Марины, она улыбалась и вставала.

Однажды, когда подходил срок платить за квартиру, Нина заметила, что ее подруга как-то с трудом расстается с деньгами. Она несколько раз пересчитывала купюры, зажмурив глаза, что-то шептала, прикидывала - прежде чем положить пять с половиной тысяч в тумбочку, куда они откладывали деньги за квартиру.

Подробности выяснились вечером, когда девушки, по устоявшейся традиции, смотрели телевизор. Транслировали какой-то голливудский ужастик от которого американские подростки, наверное, уделали бы себе штаны. Но две русские девушки, живущие от зарплаты до зарплаты на съемной квартире в Сибири, взирали на экран с абсолютным равнодушием. Нина думала о красивых сережках, которые недавно увидела в ювелирном отделе. Она ни на что особо не тратилась в этом месяце, и у нее осталось тысяч пять в свободном пользовании. Теперь Нина пыталась найти мотивацию для того, чтобы потратить их на вещь, в общем-то, не первой необходимости. Желание было сильным, но Нина хотела убедить себя логическим путем. «Зачем они мне?» «В них я буду красивой» «Для кого?» «Ну, мало ли…» «Ты даже не встречаешься с парнями. Перед кем тебе красоваться?» «Я буду встречаться. Не все же мне одной быть» «И что? Много ты знала парней, которые обращают внимание на серьги? Они скорее будут смотреть на твои сиськи! Или тебе надо выпендриться перед девчонками в магазине?» «На них мне вообще плевать…»

Нина нахмурилась. Решение давалось так сложно… Нужно было что-то радикальное. Подбросить монетку? Или спросить Марину. Марина всегда помогала ей принимать сложные решения. Нина посмотрела на свою подругу, и вопрос замер у нее на губах. Что-то было не так. Что-то в глазах Марины, в изгибе ее рта, в движении пальцев говорило о том, что у нее проблема.

- Марин, ты о чем думаешь? - спросила Нина.

Марина вздрогнула, повернулась, потом потупила взгляд.

- Как ты думаешь, - спросила она. - мне могут в банке дать небольшой кредит?

- Ну… Могут, наверное. Почему бы нет? А зачем тебе?

- Понимаешь… У Аньки через неделю день рождения. Ей тринадцать лет исполняется. А она давно уже мечтает о велосипеде. Я думала, что смогу накопить, но скопила только три тысячи…

- А велосипед сколько стоит?- спросила Нина, чувствуя, как к горлу подкатывает комок. В этот момент она уже все решила.

- Хороший - тысяч шесть. Хочется сделать хороший подарок, понимаешь? - Марина помолчала. - Как думаешь, смогут столько дать?

Нина молча встала с дивана, прошла в прихожую и извлекла из сумочки пять тысячных бумажек. Секунду посмотрела на них. Не жалко ли? Но нет, жалости не было. Тогда она вернулась в комнату и протянула деньги Марине.

- Ты чего? - удивилась та.

- Бери. Кредит одобрили, - с натугой пошутила Нина. - Новый сервис, телепатический, и возвращать ничего не надо.

- Нет, Нина, брось… Я не возьму!

- Я не тебе даю. А твоей сестре на подарок. Мы с тобой, считай, как родственницы, значит, и она мне не чужая. Возьми!

Марина с сомнением смотрела на деньги.

- У меня уже есть три, - нерешительно сказала она. - Зачем так много?

- Ты сказала, что хороший велосипед стоит шесть тысяч, так? - терпеливо поясняла Нина.

- Так.

- Вот и возьми не просто хороший, а замечательный! - Тут голос у Нины сорвался; она опустила взгляд, чтобы скрыть набежавшие от волнения слезы. - Говна она в жизни еще наестся. Давай дадим ей что-то такое, чтобы она хоть на год, хоть на месяц… Блин, да хоть на один день почувствовала себя самым счастливым человеком в мире!

Марина взяла деньги. И, к облегчению Нины, ни разу не пыталась их вернуть. Велосипед был успешно куплен и доставлен в Ачинск. А еще через некоторое время Марина получила письмо, написанное корявым подростковым почерком и изливающее самую невероятную радость, какую только может один человек доставить другому. Еще в конверте была фотокарточка. На ней долговязая девчушка с длинными косами стояла посреди двора, держась за руль новенького велосипеда и улыбалась в камеру. Рядом с ней стояла пожилая женщина, кутающаяся в шаль, несмотря на очевидную жару. И на лице ее было такое же счастье, как и у дочери.

- Они тебе огромное спасибо передают, - улыбнулась подруге Марина.

- Ты сказала? - покраснела Нина.

- Конечно. Мы же родственники, правда?

***

А спустя год совместной жизни кое-что изменилось. Но дело было не в том, что Нина уволилась из магазина, где они работали вместе с Мариной, и перешла на более высокооплачиваемую работу в гипермаркете «Окей», находящемся в торговом комплексе «Июнь». Дело было в том, что Нина почувствовала: у Марины кто-то появился. Она постоянно писала кому-то СМСки, хотя раньше телефон почти не использовала, разве что как будильник. Несколько раз она уходила из дома одна под какими-то смешными предлогами. А однажды, придя домой с ночной смены, Нина обнаружила на столе вазу с одиннадцатью белыми розами. Гремучая смесь зависти, ревности, радости и смущения захлестнула ее.

«А когда тебе в последний раз дарили цветы?» - ядовито прошептал ей внутренний голос

Нина пыталась убедить себя, что испытывает дискомфорт не от того, что у Марины появился парень, а потому, что она не рассказала об этом ей, не поделилась. Впервые за целый год между ними образовалась, хоть и совершенно прозрачная, но все же тайна.

И как-то раз покров с тайны был сорван.

- Нина, а ты сегодня разве в ночь не идешь? - обеспокоенно спросила Марина часов в восемь вечера.

- Нет, что-то я не хочу, - беззаботно отозвалась Нина.

Ночные смены оплачивались лучше дневных, поэтому большинство девушек были не прочь иногда подмениться, чтобы подзаработать. Нина, которая была уж точно больше совой, чем жаворонком, часто брала ночные смены. Собиралась выйти в ночь и сегодня, но в последний момент заленилась и уступила смену знакомой.

Марина закусила нижнюю губу и чуть побледнела.

- А что такое? - удивилась Нина.

- Нин, можно тебя попросить об одолжении? - неохотно произнесла Марина.

- Конечно. Чего хочешь? - Нина улыбалась, но ее терзало нехорошее предчувствие.

- Ты наверное заметила... В общем, у меня появился парень.

- Ну... да, я догадалась. А почему ты раньше мне ничего не сказала? - за напускным равнодушием чувствовался невысказанный упрек.

- Не знаю. Наверное, не считала все это серьезным. А теперь это стало серьезным. Вот так...

Нина с удивлением смотрела на покрасневшее лицо своей подруги.

- Любишь его? - спросила она.

- Кажется... да.

- Марин, я тебя поздравляю! Правда, я так рада за тебя!

- Спасибо...

Они обнялись. Нина искренне радовалась счастью подруги, и изо всех сил старалась задушить этот мерзкий голосок, шепчущий ей:

"Ты теперь одна. Совсем одна. Никому не нужная"

- А о чем ты хотела попросить?

Марина несколько секунд помялась, но потом решилась изложить свою просьбу:

- Мы договорились, что он придет ко мне сегодня вечером. И... Ну...

- Ты хочешь, чтобы я ушла? - Нина не смогла сдержать дрожь в голосе.

- Понимаешь, я думала, что ты будешь работать в ночь. Я же не знала... Господи, прости, что прошу тебя об этом. Я лучше все отменю! - Марина потянулась за телефоном. - О чем я только думала! Прости, пожалуйста...

- Марина, все нормально! - Нина взяла себя в руки.

"совсем одна и никому не нужная"

- Я уйду на ночь, без проблем. Схожу на "нон-стоп", посмотрю кино. Не волнуйся за меня, хорошо?

Марина с сомнением глядела на нее.

- Ты правда не обижаешься?

"за то, что я оставила тебя совсем одну?"

- Нет, конечно нет! - Нина улыбалась все шире.

"Еще чуть-чуть, и она поймет, насколько фальшива твоя улыбка"

- Я пойду.

- Так рано?

- Ну да. Хочу еще в одно местечко забежать.

Нина торопливо одевалась. Теперь ей и вправду необходимо было побыстрее убраться из дома.

- Нин, спасибо тебе!

- Да не за что. Ну ладно, желаю вам хорошо провести время! Вернусь утром. Пока!

- Тебе того же! Спасибо, Нина, до завтра! - крикнула Марина уже ей в спину.

Дата добавления: 2015-07-07