ГЛАВА IV. . Автор оставляет Лапуту

Автор оставляет Лапуту. Его спускают в Бальнибарби. Прибытие автора встолицу. Описание столицы и прилегающей местности. Один сановникгостеприимно принимает у себя автора. Его беседы с этим сановником Хотя я не могу пожаловаться на прием, оказанный мне на острове, все жея должен сознаться, что не пользовался там особенным вниманием и меня даже внекоторой степени презирали. Это и понятно, если вспомнить, что король инаселение не интересовались ничем, кроме математики и музыки, а в этомотношении я стоял значительно ниже их и потому не пользовался большимуважением. С другой стороны, осмотрев все достопримечательности острова, я самочень хотел его оставить, так как мне смертельно надоели эти люди. Онидействительно чрезвычайно сведущи в математике и музыке, и хотя я питаюбольшое уважение к этим двум знаниям и сам кое-что в них смыслю, тем неменее лапутяне настолько рассеянны и так глубоко погружены в умозрения, чтоя в жизни не встречал более неприятных собеседников. В течение двухмесячногомоего пребывания на острове я разговаривал только с женщинами, купцами,хлопальщиками и пажами, вследствие чего все стали относиться ко мне скрайним презрением, хотя перечисленные мной лица были единственными, откоторых я мог получить разумный ответ на заданный вопрос. Благодаря усиленным занятиям я довольно хорошо изучил местный язык. Ятомился заключением на острове, где мне оказывали так мало внимания, и решилпокинуть его при первом удобном случае. Между придворными находился один вельможа, близкий родственник короля.Это обстоятельство было единственной причиной уважения к нему царедворцев,так как все они считали его человеком крайне глупым и невежественным. Оноказал много весьма важных услуг государству, обладал большими природнымиспособностями, а также опытом, и отличался прямотой и честностью; но ухо егобыло так нечувствительно к музыке, что, по уверению его недоброжелателей, ончасто отбивал такт невпопад; и наставники лишь с крайним трудом моглинаучить его доказывать простейшие математические теоремы. Этот вельможаоказывал мне большое благоволение: часто навещал меня, желая получитьсведения о европейской жизни, о законах и обычаях, нравах и науках различныхпосещенных мною стран. Он слушал меня с большим вниманием и делал оченьмудрые замечания по поводу моих рассказов. По чину при нем состояли двахлопальщика, но он никогда не прибегал к их услугам, исключая придворныхцеремоний и официальных визитов, и постоянно отпускал их, когда мыоставались наедине. Я попросил эту почтенную особу исходатайствовать мне у его величестваразрешение покинуть остров. Вельможа исполнил мою просьбу, хотя и ссожалением, как ему угодно было сказать мне; он сделал мне много лестныхпредложений, но я отказался от них с выражением глубочайшей признательности. Шестнадцатого февраля я попрощался с его величеством и придворными.Король наградил меня подарками, ценностью около двухсот английских фунтов;такие же подарки я получил и от моего покровителя, родственника короля,который вместе с тем дал мне рекомендательное письмо к своему другу, жившемув Лагадо, столице королевства. В это время остров парил над горой нарасстоянии двух миль от города, и меня спустили с нижней галереи тем жеспособом, каким прежде подняли сюда. Континент в пределах власти монарха Летучего Острова известен под общимименем Бальнибарби, а столица, как я уже говорил, называется Лагадо.Опустившись на твердую землю, я почувствовал некоторое удовлетворение. Таккак я был одет в местный костюм и достаточно владел языком, чтобыразговаривать с местными жителями, то без всяких затруднений добрался достолицы. Я скоро отыскал дом лица, к которому у меня было рекомендательноеписьмо, передал ему письмо от его вельможного друга с острова и был любезнопринят. Этот сановник, по имени Мьюноди, велел приготовить у себя в доме дляменя комнату, где я и прожил все время моего пребывания в столице, пользуясьсамым радушным гостеприимством хозяина[100]. На другой день по моем приезде он повез меня в своей коляске осмотретьгород, который приблизительно равняется половине Лондона[101]; но дома в немпостроены очень странно, и многие из них полуразрушены. Прохожие на улицахкуда-то мчались, имели дикий вид, глаза их были неподвижно устремлены в однуточку, и почти все они были одеты в лохмотья. Миновав городские ворота, мыпоехали полем, сделав около трех миль. Здесь я увидел много крестьян,работавших с помощью разнообразных орудий, но не мог разобрать, что,собственно, они делают, тем более что поля, бывшие перед моими глазами, неимели ни малейших признаков травы или хлеба, хотя почва была, по-видимому,превосходная. Я не мог не выразить своего удивления по поводу стольстранного вида города и деревни и решил обратиться к своему спутнику спросьбой объяснить мне, что означают эти озабоченные лица, эти занятыеработой руки как на улицах, так и на полях, ибо я не замечал никакихблаготворных результатов, произведенных ими; напротив, мне никогда неприходилось видеть полей, хуже возделанных, домов, хуже построенных иобвалившихся, и людей, внешность и платье которых свидетельствовали бы отакой нищете и лишениях[102]. Господин Мьюноди был очень знатной особой и несколько лет состоялгубернатором Лагадо, но благодаря интригам министров его отстранили отдолжности за неспособность. Тем не менее король относился к немублагосклонно, считая его человеком благомыслящим, хотя и недалекого ума. На откровенно высказанное мною мнение об этой стране и ее жителях онограничился замечанием, что я нахожусь у них слишком короткое время длятого, чтобы составить правильное суждение, стал говорить, что у различныхнаций существуют различные нравы и обычаи, и тому подобные общие места. Но,когда мы возвратились в его дворец, он спросил, как я нахожу постройку,какие несуразности замечаю я в ней и какого рода замечания есть у меня поповоду платья и внешности его слуг. Он мог смело задавать подобные вопросы,так как все у него было великолепно, изящно, в порядке. Я ответил, чтомудрость, знатность и богатство его превосходительства предохранили его отнедостатков его соотечественников, которые являются следствием безрассудстваи нищеты. Тогда он сказал мне, что если я пожелаю отправиться с ним в егозагородный дом, расположенный приблизительно в двадцати милях, в егопоместье, то там у нас будет больше досуга для подобного рода бесед. Язаявил его превосходительству, что я весь к его услугам, и на следующий деньутром мы отправились в путь. По дороге Мьюноди обратил мое внимание на различные методы, применяемыефермерами при обработке земли, которые были для меня совершенно непонятны,ибо, за весьма редкими исключениями, я не мог заметить на полях ни одногоколоса и ни одной былинки. Но после трехчасового пути картина совершеннопеременилась. Перед нами открылась прекрасная местность: аккуратнопостроенные фермерские домики на небольшом расстоянии друг от друга,огороженные поля, разделенные на виноградники, хлебные нивы и луга. Я давноне видел такого приятного пейзажа. Его превосходительство, заметя, что лицомое проясняется, сказал мне со вздохом, что здесь начинаются его владения,которыми мы будем ехать до самого дома и которые все будут в таком же роде;что его соотечественники смеются над ним и презирают его за то, что он плоховедет хозяйство и подает государству столь дурной пример, которому, впрочем,подражают очень немногие, такие же своенравные и хилые старики, как он сам. Наконец мы подъехали к дому. Это было великолепное здание, построенноепо лучшим правилам старинной архитектуры. Фонтаны, сады, аллеи, рощи - всебыло устроено очень умно и со вкусом. Я воздал виденному заслуженнуюпохвалу, но его превосходительство не обращал на мои слова ни малейшеговнимания до конца ужина. Когда мы остались вдвоем, мой хозяин с оченьгрустным видом сказал мне, что часто он подумывает, не лучше ли ему срытьсвои дома в городе и деревне и перестроить их по теперешней моде, уничтожитьсвое полевое хозяйство и завести другое, согласно новейшим требованиям,ознакомив с ними также и фермеров; в противном случае он рискует навлечь насебя упреки в гордости, оригинальничанье, кривлянье, невежестве, самодурствеи, чего доброго, увеличить неудовольствие его величества. Он выразилпредположение, что восхищение мое, вероятно, остынет или ослабеет, когда онпознакомит меня с вещами, о которых я вряд ли слышал при дворе, где людислишком погружены в свои умозрения и им некогда обращать внимание на то, чтоделается на земле. Речь его сводилась к следующему. Около сорока лет тому назад несколькожителей столицы поднялись на Лапуту - одни по делам, другие радиудовольствия, - и после пятимесячного пребывания на острове спустилисьобратно с весьма поверхностными познаниями в математике, но в крайнелегкомысленном расположении, приобретенном в этой воздушной области.Возвратившись на землю, лица эти прониклись презрением ко всем нашимучреждениям и начали составлять проекты пересоздания науки, искусства,законов, языка и техники на новый лад. С этой целью они выхлопоталикоролевскую привилегию на учреждение Академии прожектеров в Лагадо. Затеяэта имела такой успех, что теперь в королевстве нет ни одного сколько-нибудь значительного города, в котором бы не возникла такая академия. В этихзаведениях профессора изобретают новые методы земледелия и архитектуры иновые орудия и инструменты для всякого рода ремесел и производств, с помощьюкоторых, как они уверяют, один человек будет исполнять работу десятерых; втечение недели можно будет воздвигнуть дворец из такого прочного материала,что он простоит вечно, не требуя никакого ремонта; все земные плоды будутсозревать во всякое время года, по желанию потребителей, причем эти плоды поразмерам превзойдут в сто раз те, какие мы имеем теперь... но не перечтешьвсех их проектов осчастливить человечество. Жаль только, что ни один из этихпроектов еще не доведен до конца, а между тем страна в ожидании будущих благприведена в запустение, дома в развалинах и население голодает или ходит влохмотьях. Однако все это не только не охлаждает рвения прожектеров, но ещепуще подогревает его, и их одинаково воодушевляют как надежда, так иотчаяние. Что касается самого Мьюноди, то он, не будучи человекомпредприимчивым, продолжает действовать по старинке, живет в домах,построенных его предками, и во всем следует их примеру, не заводя никакихновшеств. Еще несколько человек из знати и среднего дворянства поступают также, как и он, но на них смотрят с презрением и недоброжелательством, как наврагов науки, невежд и вредных членов общества, приносящих прогресс и благостраны в жертву своему покою и лени. В заключение его превосходительство сказал, что он воздерживается отсообщения мне дальнейших подробностей, не желая лишить меня удовольствия,которое я, наверное, получу при личном осмотре главной Академии, куда онрешил свести меня. Он только попросил меня обратить внимание на разрушенныепостройки на склоне горы, в трех милях от нас; он рассказал мне, что нарасстоянии полумили от дома у него была отличная мельница, которая работалаводой, отведенной из большой реки, и удовлетворяла потребности как егосемьи, так и большого числа его арендаторов. Около семи лет тому назад кнему явилась компания прожектеров с предложением разрушить эту мельницу ипостроить новую на склоне горы, по хребту которой они собирались прорытьдлинный канал в качестве водохранилища, куда вода будет подниматься припомощи труб и машин и приводить в движение мельницу, так как ветер и воздух,волнуя воду на вершине, сделают ее будто бы более текучей и при падении посклону ее понадобится для вращения мельничного колеса вдвое меньше, чем втом случае, когда она течет по почти ровной местности. Егопревосходительство сказал, что, будучи в несколько натянутых отношениях сдвором и уступая увещаниям друзей, он согласился привести этот проект висполнение; после двухлетних работ, на которых было занято сто человек,предприятие развалилось, и прожектеры скрылись, свалив всю вину на него; стех пор они постоянно издеваются над ним и подбивают других проделать такойже эксперимент, с таким же ручательством за успех и с таким жеразочарованием напоследок. Спустя несколько дней мы возвратились в город. Его превосходительство,приняв во внимание дурную репутацию, которой он пользовался в Академии, несчел удобным сопровождать меня сам, но поручил свести меня туда одномусвоему другу. Мой хозяин отрекомендовал меня как человека, увлекающегосяпроектами, весьма любознательного и легковерного, что, впрочем, былонедалеко от истины, ибо в молодости я и сам был большим прожектером.

Дата добавления: 2015-07-10