Тема 9: Конституционное устройство стран Ближнего и Среднего Востока: сравнительный анализ.

Конституции арабских стран весьма лаконично формулируют установления о правах и свободах человека и гражданина. Это особенно заметно при сравнении с другими главами конституций, регулирующих, например, полномочия и структуру высших органов государственной власти, особенно главы государства. Тем не менее, разделы о правах и свободах личности расположены, как правило, перед главами об органах власти, что свидетельствует о восприятии мусульманскими государствами европейской традиции прокламировать приоритет прав и свобод человека и гражданина над полномочиями органов государства.

По данным Б.И. Исмаилова, разделы или главы конституций о правах и свободах именуются следующим образом: «Граждане Ливана, их права и обязанности» (10 статей) – Конституция Ливана 1926 г. с изменениями; «Основные права и обязанности» (18 статей) – Конституция Ирака 1990 г.; «Свободы, права, обязанности» (25 статей) – Конституция Сирии 1973 г.; «Публичные права и обязанности» (21 статья) – Конституция Кувейта 1962 г.; «Публичные свободы, права и обязанности» (23 статьи) – Конституция Египта 1971 г.; «Публичные права и обязанности» (26 статей) – Конституция Омана 1996 г.; «Права и обязанности иорданцев» (17 статей) – Конституция Иордании 1952 г. с изменениями; «Права и обязанности» (21 статья) – Конституция Саудовской Аравии 1993 г.; «Основные принципы» (18 статей) – Конституция Марокко 1992 г.; «Общие положения» (17 статей) – Конституция Туниса 1991 г.; «Общие положения, основные принципы» (22 статьи) – Конституция Мавритании 1991 г.; «Основные права и обязанности граждан» (18 статей) – Конституция Йемена 1991 г.; «Права и свободы» (31 статья) и отдельная глава «Обязанности» (10 статей) – Конституция Алжира 1996 г.

В конституции Алжира говорится, что «основные свободы и права человека и гражданина составляют общее достояние всех алжирцев, которые обязаны из поколения в поколение сохранять их в целостности и незыблемости» (ст. 32). Конституция Сирии трактует свободу как священное право. Конституция Египта свободу личности называет естественным правом человека) и обязывает государство обеспечивать гражданам личную свободу и стоять на страже их достоинства и безопасности (ст. 25).

В Конституциях арабских стран довольно четко прослеживается превалирующее положение государства над личностью, фактический примат высших органов государственной власти. Разумеется, в этих условиях говорить о наличии в арабских странах развитого гражданского общества было бы неправомерно. Такое верховенство государства по отношению к личности прямо определяет специфические черты правового статуса гражданина. Хотя конституции арабских стран даже в преамбулах декларируют приверженность принципам демократии, социальной справедливости, международным стандартам прав и свобод человека, иногда даже со ссылкой на международные документы (например, всеобщую декларацию прав человека), тем не менее, не эти принципы, а прямое господство государственной власти над личностью определяет конституционный статус человека в арабских странах.

О некоторых личных политических и социальных правах граждан конституции не упоминают, и они регулируются нормами текущего законодательства, что, естественно, придает им уже другой статус и снижает их значимость и юридическую защищенность. Это может относиться и к таким личным правам, как неприкосновенность личности, тайна частной жизни, трудовые и некоторые политические права и т.д.

Некоторые проблемы конституционного статуса гражданина разрешаются на основе установившихся веками традиций и норм шариата: наследование, брачно-семейные отношения, отношения детей и родителей, религиозный статус человека, имущественные отношения и т.д. Все это «создает дополнительную неточность в определении конституционного статуса личности». Кроме того, законодательство подвержено более частому и непредсказуемому изменению, чем текст конституции страны. А неконкретность и декларативность ряда основных прав и свобод, многочисленные отсылки к действующим законам (зачастую уже отмененным или еще не принятым) еще больше усиливают «пробельность» правового положения личности.

Серьезной проблемой правового регулирования статуса личности являются оговорки и ограничения в текстах конституций. Это могут быть и указания на реализацию этих прав только в рамках действующего закона, ограничения по основаниям безопасности государства, его основных институтов, угрозе добрым нравам, нормам религии, общественному порядку и т.д. Практика многих арабских государств наглядно показывает, что такие оговорки часто использовались органами государственной власти для ограничения прав и свобод граждан.

Большое значение для определения правового статуса личности в арабских странах имеет влияние норм ислама на всю государственную и общественную жизнь этих стран, в том числе, разумеется, и на содержание текста основного закона. Провозглашение ислама государственной религией объективно серьезно ограничивает правовой статус лиц, прямо не подпадающих под действие религиозных норм. Кроме того, в ряде стран нормы шариата фактически стоят выше конституционных норм или во многом определяют их содержание и направленность. И вполне естественно, что если Конституция требует от государственных служащих верности нормам ислама в своей работе, то это требование прямо ограничивает поступление на государственную службу определенных категорий граждан, в свое время чем-то нарушивших эти нормы.

Важнейшим фактором, влияющим на конституционный статус личности, остается традиционно сложившееся несоответствие конституционных норм о правах и свободах граждан и повседневной политической практики, изобилующей зачастую грубейшими нарушениями конституционных прав и свобод, особенно в периоды обострения внутриполитической борьбы или внешней угрозы, когда на первый план выходят внесудебные и внеконституционные расправы с неугодными лицами. Важную роль при этом играет и неграмотность большей части населения, пережитки родовых отношений, низкое политическое и правовое сознание населения, авторитарные методы государственного руководства обществом и тому подобные факторы.

Многие конституционные положения, явно закрепляющие конституционный статус личности, остаются нереализованными или носят явно ограниченный характер в силу отсутствия материальных, политических и юридических гарантий их осуществления. Отсутствие таких гарантий – одна из основных черт арабских конституций, превращающих конституционно-правовой статус личности в откровенную фикцию. Разумеется, во многих случаях отсутствие таких гарантий – это не злая воля законодателя, а объективная реальность, связанная с существующими в этих странах социально-экономическими и политическими условиями, с феодально-патриархальными пережитками, господствующими во многих сферах общественной жизни.

Важная конституционная особенность мусульманских государств – откровенно слабая международно-правовая обеспеченность конституций, для большинства которых характерно отсутствие приоритета норм международного права над внутриконституционным правом, хотя отсылки к международным документам и уважение принципов международного права декларируются.

Что касается правового статуса положений международных договоров и конвенций, то статья 37 конституции, например, Бахрейна гласит, что тот или иной договор приобретает силу закона после его заключения, ратификации и публикации в «Официальном вестнике». Поскольку любая конвенция, запрещающая расовую дискриминацию и сегрегацию, касается одного из конституционных принципов, определяющих публичные права и обязанности (ст. 18 конституции), она пользуется защитой, обеспечиваемой конституционными нормами.

Что касается Судана, то в статье 55 Конституции устанавливаются следующие источники законодательства: «Исламское право и консенсус, выраженный нацией в ходе референдума, Конституция и обычай». Ни в этой статье, ни в других конституционных положениях не упоминается о статусе международных договоров по правам человека, ратифицированных Суданом. Единственная ссылка на них содержится в статье 73 (d), в которой отмечается, что одной из функций Национальной ассамблеи является «принятие проектов законов о ратификации международных конвенций и соглашений».

Одним из важнейших принципов конституционно-правового статуса личности является принцип равенства. В контексте арабских конституций он занимает ведущее место и толкуется прежде всего как равенство граждан перед законом. Декларируется, что граждане равны в своих публичных правах и обязанностях, не должно быть дискриминации по признакам пола, цвета кожи, этнического происхождения, языка, рода занятий, социального положения или религии (ст. 27 конституции Йемена). Некоторые конституции уточняют, что граждане равны в гражданских и политических правах, равно как и обязанностях без каких-либо различий (ст. 7 конституции Ливана), а Конституция Мавритании даже в преамбуле провозглашает право граждан на равенство. Конституция Иордании более сдержанно декларирует равенство иорданцев перед законом. Говорится (ст. 6), что не должно быть дискриминации их прав и обязанностей по основаниям пола, языка или религии.Конституция Кувейта также несколько ограниченно трактует принцип равенства, распространяя его, впрочем, не только на граждан страны. Декларируется, что «все люди равны в своем человеческом достоинстве, а также в публичных правах и обязанностях перед законом без дискриминации по признакам расы, происхождения, языка или религии» (ст. 29). Принцип равных возможностей гарантировался для всех граждан в соответствии с законом и конституцией Ирака Саддамовского времени. (ст. 19).

Дата добавления: 2015-07-10