Глава 7. Вставив ключ зажигания, Абдулов завёл машину, и она тронулась с места

Вставив ключ зажигания, Абдулов завёл машину, и она тронулась с места. Лена расслабилась, сидя в мягком кожаном кресле. Начало клонить в сон, но Третьякова держалась из последних сил.

Они ехали молча вот уже почти полчаса, Лена старательно продолжала бороться со сном.

Абдулов, посмотрев на уставшую именинницу, решил как-то её расшевелить, спросил:

- Так откуда ты узнала? Ну, про трусы… - ухмыльнулся он, смотря на дорогу.

Лена взглянула на него, отвернулась, и, так же глядя на дорогу, ответила:

- Просто как-то раз я в гримёрку вошла не совсем вовремя, ты как раз спортивные штаны на себя натягивал, - ухмыльнулась она, складывая руки на груди.

- Ах, вот значит как, ты ещё и подсматриваешь, - насмешливо присвистнул Абдулов, поворачивая руль.

- Больно надо, - хмыкнула Третьякова, - думаешь, я была вне себя от радости, увидев тебя в трусах? Ошибаешься.

- А…то есть ты предпочла бы без? – снова насмешливым тоном протянул Виталий, улыбаясь во весь рот.

- Придурок, - отозвалась Третьякова, надув губы, но почему-то продолжая улыбаться против собственной воли.

- Знаешь, ничего другого я и не ожидал услышать от тебя, - заявил Абдулов, снова поворачивая руль.

- Ну конечно. Я же такая предсказуемая, - язвительно заметила Лена, продолжая смотреть сквозь лобовое стекло на ночные огни Москвы.

- Я этого не говорил, - усмехнулся Абдулов, - Просто у тебя слишком предвзятое отношение ко мне. Ты меня совсем не знаешь.

- А ты – меня, – немного суховато отозвалась Лена, отворачиваясь к окну.

- Наверное, нужно это исправить, - задумчиво произнёс Абдулов.

Лена осторожно повернула голову в его сторону – неужели ей не послышалось?

- И как например?

- Пока не знаю, но обязательно придумаю, - усмехнулся Абдулов, притормаживая возле подъезда Третьяковой.

- Ну-ну, - хмыкнула Лена, чувствуя, как внутри разливается странное тепло. Она отстегнула ремень безопасности, и, посмотрев на Абдулова сонными глазами, сказала:

- Ладно, я баиньки пошла, до завтра. – И открыла дверь машины.

Абдулов наблюдал как она выходит из машины, и крикнул, пока она не успела закрыть дверь:

- Третьякова, подожди.

- Чего? – в дверном проёме снова показалась светлая макушка.

- Это был единственный раз, когда я надел те трусы, - невпопад сказал Абдулов, как то растерянно изучая глазами насмешливое лицо Третьяковой.

Лену очень позабавила эта его детская попытка оправдаться, и она со смешком отозвалась:

- А что, в остальное время ты носишь трусы с сердечками? – усмехнулась она.

Увидев её искреннюю улыбку, Абдулов перестал понимать, что с ним происходит – он не хотел отпускать её. Но, клятвенно пообещав самому себе, что больше не допустит таких ощущений по отношению к Третьяковой, ответил:

- Нет, с медвежатами. Иди уже, именинница.

Лена ухмыльнулась, и, захлопнув дверь автомобиля, скрылась в темноте подъезда.

Машина Абдулова тронулась с места, и он на высокой помчался по ночной Москве, стараясь хоть как-то проветрить свои мозги после сегодняшнего сумбурного вечера. Завтра съёмки, снова эта суматоха. Всё, как прежде. Но одно он знал наверняка – кое-что всё-таки изменится. Уже изменилось.

- Так, все по местам! – крикнул Арланов. – Свет. Камера. Мотор!

Съёмка очередной сцены любви охранника и завхоза началась, и Ранетки, готовясь к своим сценам, сидели в гримёрке, бурно обсуждая вчерашний праздник.

- Да, девчонки, спасибо вам, - улыбнулась Третьякова, сидя на невысоком диване. – Такого сюрприза мне ещё никто не устраивал.

- Всегда рады, - улыбнулась в ответ Руднева.

- А где Лерка? – удивленно спросила Женя, поправляя вихрь кудряшек на голове.

Сердце Лены болезненно сжалось.

- Не знаю, - ответила Аня, пожав плечами, - должна была уже приехать, по идее…

- Ну, после вчерашнего, я вообще не знаю как с ней общаться…она какая-то странная была… - протянула Наташа.

- Давайте не будем об этом, - вставила Лена, которая не хотела обсуждать эту тему.

- Лен, ну она же на тебя нагло наезжала. – возмутилась Руднева.

- Ань, я ещё раз повторяю: я не хочу это обсуждать. Лера была в таком состоянии, что я бы на её месте может и похлеще что-нибудь выкинула, - твёрдо ответила Лена, и, встав с дивана, вышла из гримёрки.

- Да уж, она могла бы. – сказала Руднева, когда за Третьяковой закрылась дверь.

Несмотря на конец декабря, на улице было по-весеннему тепло, и Третьякова, стоя на школьном крыльце, совсем не замёрзла в тоненьком свитере.

Третьякова курила. Курила и думала. Думала о том, что надо бы поговорить с Лерой, что они вчера обе погорячились, и никакой Абдулов не стоит того, чтобы разрывать такую долгую дружбу. Лена уже почти не обижалась за нападки Козловой вчера вечером.

Но, увидев как к крыльцу школы подъезжает серебристый «Mitsubishi», на переднем сидении которого сидела Лера, Третьякова почувствовала, как внутри снова зажигается недобрый огонёк.

Машина остановилась. Козлова вышла из автомобиля и закрыла за собой дверь. Повернувшись в сторону Лены, она сделала безразличное лицо и собиралась пройти мимо.

- Лер, стой, - уверенно произнесла Лена, выбрасывая сигарету и выдыхая оставшийся дым из лёгких.

- Что? – устало спросила Лера, которая, несмотря на вчерашнее не совсем трезвое состояние, отлично помнила события вчерашнего вечера. «Сейчас начнётся…» - подумала она и сложила руки на груди.

- Поговорить надо, - ответила Лена и, увидев, как по лестнице поднимается Абдулов, взглядом приказала ему идти, не останавливаясь. Он, кажется, понял. Прошёл мимо, не сказав ни слова.

- Лер, короче, ты извини за вчерашнее, я лишнего наговорила, - Третьякова, конечно, понимала, что Лера тоже виновата. Но также она прекрасно знала, что если сейчас будет цепляться за свою гордость, то может попросту потерять подругу.

Козлова смягчилась. Она не ожидала извинений от Третьяковой, и была очень удивлена этим жестом Лены. Кроме того, Лера чувствовала свою вину, и знала, что виновата не меньше Лены, только вот не знала, как извиниться перед ней, но Третьякова сама облегчила ей задачу.

- Лен, - начала Лера извиняющимся голосом, - Ты меня тоже прости. Я не знаю, что на меня нашло…точнее знаю, конечно, - слегка улыбнулась она, - но это не оправдание. Накинулась на тебя…В конце концов это ваше с Абдуловым личное дело, и ваши разборки меня не касаются, - закончила она, опустив руки, и чуть улыбнулась Лене.

- Мир? – протянула ей руку она.

- Мир, - усмехнулась Третьякова, пожимая руку Лерки, а потом обнимая её.

- И ещё, - начала снова Козлова, - я…ну, это…ну, в общем, я к Абдулову приставала, чтобы Серёжу позлить, - попыталась оправдать она своё вчерашнее неадекватное поведение.

- Да ладно, - у Третьяковой, к её собственному удивлению, как будто камень с души рухнул, и настроение резко улучшилось. – Мне вообще по барабану.

- Ага, - хмыкнула в своей привычной манере Козлова, - знаем, плавали. По барабану ей, как же.

- Я тебе серьёзно говорю, - возмущенным тоном отозвалась Третьякова, подняв брови. – Ты походу в Новикову постепенно превращаешься!

Лера усмехнулась и ответила:

- Ой, смотри как бы ты в Кулёмину не превратилась, Ленок… - вздохнув, прищурилась Козлова, и вошла в помещение школы.

-Так, Третьякова, ко мне подойди-ка. – позвал Арланов Лену, стоящую возле входа в спортзал.

- Что, Сергей Витальевич? – спросила Лена, подойдя к режиссёру.

- Вот ваш с Абдуловым сценарий съёмок на сегодня. Сегодня у тебя сцен с Ранетками не будет. Зато с Абдуловым предостаточно. Будем снимать сцены первых трёх серий третьего сезона. – Отчитался Арланов, протягивая две зелёных папки Лене. – Найди Абдулова и отдай ему сценарий, и можете готовиться, через сорок минут у вас первая сцена. Желаю удачи, - подмигнул ей Арланов и удалился.

Лена, не успев ни слова вставить в речь великого и ужасного Арланова, молча пошла искать великого и ужасного Абдулова.

Нашла она его спустя несколько минут, в комнате отдыха актёрского состава.

- Привет, - поздоровалась она, войдя в комнату.

- Привет, - отозвался Абдулов, сидя на диване и заложив руки за голову.

- Вот сценарий на сегодня, - протянула она ему папку и села в кресло, стоящее у стены так, что Абдулов оказался слева от неё.

- Спасибо, а что это ты так далеко села-то? Я не кусаюсь, - усмехнулся он, - диван большой, поместимся, - хлопнул он ладонью по обивке дивана, тем самым приглашая её сесть рядом с собой. – Не бойся, приставать не буду.

Третьякова чувствовала себя до ужаса глупо. Ей казалось, что он одновременно и насмехается над ней, и говорит вполне серьёзно. И она, решив доказать, что ничего не боится, хмыкнула и села рядом с ним.

- А я и не боюсь, - с усмешкой отозвалась она.

- Ну-ну, - промычал Абдулов, листая папку со сценарием, не вчитываясь в содержание написанного, благо времени до съёмки было еще достаточно. А потом, как бы между прочим, добавил: - Ну что, помирилась с Козловой?

- Ага, - откинулась на спинку дивана Лена, всё больше удивляясь спокойному разговору с Абдуловым. Она не привыкла вот так вот запросто с ним разговаривать, что-то обсуждать. Обычно их общение состояло из едких замечаний, язвительных фраз, обидных и даже иногда злых подколов.

- А из-за чего хоть ссорились? – повторил попытку узнать причину ссоры Абдулов.

- Это неважно, - слишком быстро отозвалась Третьякова, напрягшись внутри. Ей было стыдно признаться даже самой себе в том, что она поругалась с подругой из-за этого хмыря.

- Если ты так отвечаешь, то значит из-за мужика, - усмехнулся он, продолжая листать сценарий.

- А даже если и из-за мужика, что с того? – с вызовом отозвалась Лена, внутри у которой начинало зарождаться прежнее чувство потребности в скандале, и она просто мечтала начать ругаться с Абдуловым. Как ни странно и дико бы это ни звучало, но Третьякова вдруг осознала, что от этого человека она привыкла получать бурные эмоции. Пусть даже отрицательные. Но в этом что-то было. От вечных препираний с Абдуловым в её кровь стремительным потоком проникал адреналин, кровь кипела и бежала по венам всё быстрее, заставляя сердце биться чаще, а зрачки расширяться. Она поняла, что просто чахнет без этого выброса адреналина. И ей было просто необходимо любым доступным способом добиться эмоций от Абдулова. И она изо всех сил пыталась его спровоцировать на новый жаркий скандал. Но его, как назло, будто подменили со вчерашнего вечера. Он стал каким-то чересчур спокойным, и единственное, что хоть отдаленно напоминало прежнего Абдулова – это привычная ирония в его голосе.

Он повернул лицо к Третьяковой и удивленно посмотрел на неё, не понимая, чего такого дикого он сейчас сказал, что она так завелась.

- Да ничего, просто интересно, - с нотками возмущения в голосе попытался оправдаться он.

Третьякову так и подмывало ответить ему что-нибудь едкое, но никак не могла придумать, что. Она посмотрела ему в глаза и чувствовала, что нужно что-нибудь ответить, иначе он просто спокойно продолжит листать этот идиотский сценарий.

Абдулов не понимал, что творится с Третьяковой – её глаза лихорадочно блестели, а сама она будто кипела изнутри, и он заметил, что она нарочно пытается его вывести из себя. Встретившись с ней взглядом, он прочитал в её глазах вызов, решительность, и немую просьбу. Только вот он всё никак не мог понять, о чём же просили его её глаза.

- Интересно ему. Мне вот тоже много чего интересно… - протянула Лена, кладя ногу на ногу.

- Например? – с интересом осведомился Абдулов, подняв брови.

- Тебе-то какая разница, - огрызнулась Третьякова.

- Да чего ты такая злая?! – возмутился Абдулов, гонор Третьяковой постепенно начал выводить его из себя.

Третьякова, с удовольствием отмечая про себя, что её попытка вывести Абдулова из себя начинает действовать, продолжила:

- Это не я злая, это вы все слишком добрые, - язвительно отозвалась она, поправляя пояс на джинсах и всё так же сидя рядом с Абдуловым.

- Так что тебе интересно? – снова спросил Абдулов, не оставляя попыток получить ответ на свой вопрос.

- Много чего! – резко ответила ему она. – Например, что заставляет мужиков цепляться за каждую юбку, - презрительно фыркнула она.

- По-моему тебя интересует не это, - хмыкнул Абдулов, заводясь ещё больше.

- А что же? – удивленно спросила Третьякова, повернув к нему лицо.

- Тебя интересует, почему они цепляются за каждую юбку, но не за твою, - вызывающе глядя ей в глаза, медленно произнес Виталий.

Третьякову как током прошибло от возмущения:

- Чееего?! Ты придурок, Абдулов, хам! – и вскочила с дивана, став прямо перед ним так, чтобы смотреть на него сверху – так она чувствовала себя уверенней, ведь он был прав в этом своём предположении.

- А хочешь, я отвечу на твой вопрос? – совсем разошёлся Абдулов, и, не ожидаясь ответа Третьяковой, продолжил, медленно поднимаясь с дивана и становясь напротив неё, чтобы она не смогла почувствовать своё превосходство, возвышаясь над ним. – Потому что для того, чтобы за твою юбку цеплялись, она, как минимум, должна быть на тебе надета! – ехидно продолжил она, - А ты вечно напялишь свои чёртовы штаны и кеды и любуйся на тебя, такую «женственную»!

Лена была зла как никогда. Вот козёл! Ну ничего, она его ещё проучит.

- Да пошёл ты! Только такие мужики как ты западают на девушку только потому, что на ней мини-юбка и ноги от ушей! Ты вообще людей не ценишь как личностей! У тебя только одно на уме! – не на шутку разошлась Третьякова и с ненавистью смотрела ему в глаза, находясь от них в каких-то тридцати сантиметрах.

- А у тебя, Третьякова, только одно на уме: то, что будто у меня одно на уме! – ответил Абдулов, доведённый до предела, - Ты меня совсем не знаешь, чтобы делать такие выводы!

- Я достаточно тебя знаю, я вчера всё прекрасно видела своими глазами, - заявила Третьякова, с удовольствием ощущая, как бешено колотится сердце, наблюдая, как в глазах Абдулова пляшут дъявольские огни.

- Ха, - засмеялся Абдулов, - это ты о Лере? Дура ты, Третьякова! – продолжал насмехаться над ней он, и внезапно поразившая догадка осенила Абдулова. Он приблизился к ней вплотную,и, всё ещё тяжело дыша от резкого выброса адреналина, заявил: - Или ты ревнуешь?

- Иди к чёрту, Абдулов, - метнула ненавидящий взгляд ему в лицо Третьякова и толкнула в грудь обеими ладонями, отстраняясь от его близости.

Она не успела ничего сообразить, как он схватил её ладони и потянул её на себя, резко прижав к своему телу.

Третьякова, не ожидавшая такого поворота событий, обезумевшими глазами посмотрела на него и растерянно произнесла:

- Ты что делаешь? Отпусти, - она смотрела ему в глаза и не могла понять, что она там видит – злость, ненависть, страсть или что-то ещё. Находясь так близко к нему, она чувствовала, как колотится его сердце, чувствовала его сбивчивое и частое дыхание.

Абдулов застыл вот так вот прижимая Третьякову к себе, не в силах ни отпустить её, ни позволить себе что-то большее. В висках шумела кровь, мешая здраво мыслить, заглушая голос разума. Во рту пересохло, и, смотря в глаза растерянной Третьяковой, Абдулов думал и хотел только одного – поцеловать её. Прямо здесь и прямо сейчас.

- Не отпущу, - хриплым от напряжения и сухости в горле голосом заявил Абдулов, и развернул Третьякову спиной к стене, от которой они находились на расстоянии полуметра. Лена отступила на шаг, но Абдулов не отпустил её, а лишь крепче прижал к себе.

Лена чувствовала, как её охватывает паника. Глядя в безумные глаза Абдулова, она думала, что неплохо было сейчас сигаретку, чтобы успокоить расшатавшиеся нервы. Но Кольцо рук, сжимавшее её тело, не хотело расцепляться, и она при всём желании не могла пошевелить руками. Зато ногами могла. Она попыталась отшагнуть назад, но упёрлась пяткой в стену. Спустя секунду она почувствовала себя прижатой к этой стене спиной и горячее дыхание Абдулова на своём лице.

- Отпусти, - повторила она охрипшим голосом, стараясь перебороть дрожь в голосе и во всём теле.

- Ты меня боишься? – почти шёпотом спросил Абдулов, не понимая, почему не может заставить себя просто разомкнуть руки.

- Нет, - ответила Лена, но голос её выдал – он был какой-то напуганный, растерянный.

- Врёшь, - отозвался Абдулов, наслаждаясь её страхом – он никогда ещё не видел Третьякову в таком замешательстве, он чувствовал, что она – в его власти.

- Проверь, - посмотрела на него Третьякова уже уверенней, уже пожалев о том, что затеяла всю эту взрывоопасную игру. Она чуть расслабилась, понимая, что Абдулов наслаждается её растерянностью и напряжённостью. Она решила поиграть в равнодушие.

- Я ведь и правда могу проверить, - Абдулов видел, что необходимость так крепко держать её уже отпала, и он чуть ослабил «объятия».

- Ну так чего же ты ждёшь? – с вызовом в голосе и в глазах процедила Третьякова, постепенно приходя в себя и унимая бешеный стук сердца.

Абдулов решил больше не медлить, и приблизился к её губам, уже почти прикоснулся к ним, но Третьякова повернула голову в сторону, и он уткнулся губами ей прямо в ухо. Когда он понял, что Третьякова его провела, было слишком поздно: она со смехом вырвалась из его объятий, и чуть ли не бегом направилась к двери.

Абдулов, почувствовав себя полным идиотом, не смог смириться с поражением, и в один большой шаг догнал её и, схватив за запястье, развернул лицом к себе.

Третьякова ликовала – ха, она «сделала» этого придурка! Это было так просто и так эффектно! Уворачиваясь от его неудавшегося поцелуя, она ловко выскользнула из его рук, и помчалась к выходу из комнаты, оставляя Абдулова наедине со своими мыслями. Но он оказался ловчее, чем она думала, и, почувствовав, как его ладонь сжала её запястье, сделала новую попытку вырваться, но она оказалась безуспешной. Один рывок – и она уже напротив него, лицом к нему. Позади закрытая дверь. Осталось добраться до неё и повернуть ручку. Открыть и выйти. Но как это сделать? Абдулов же не позволит снова себя провести. Тогда в голове Третьяковой созрел очередной коварный план.

«Вот она, голубушка, попалась».

- Куда-то собралась? – приторно-сладким голосом спросил Абдулов, злясь на Третьякову за шуточку, которую она с ним сыграла. Ещё чего – какая-то малолетка строит из себя роковую женщину, ха! Он не позволит ей вот так вот просто уйти победительницей.

- Уже никуда, - таким же приторным голоском отозвалась Третьякова, мягко положив свободную ладонь ему на грудь и провела по ней чуть вверх, с удовольствием глядя, как Абдулов обалдело смотрит на неё.

Абдулов свободной ладонью накрыл её ладонь, лежащую у него на груди, и медленно отвёл в сторону, приближаясь к Лене, глядя на неё затуманенными глазами. Третьякова не могла понять, чем они затуманены – ненавистью? Или чем-то ещё?

Но, так или иначе, её план действовал. Она заметила, как он сделал шаг навстречу, всё ещё не отпуская её запястье. Лена шагнула назад, становясь спиной вплотную к двери. Дальше отступать было некуда, да она и не планировала этого делать. Теперь оставалось дело за малым – повернуть дверную ручку незаметно от Абдулова. Но сделать это можно только когда он будет настолько близко, что не сможет видеть её ладоней.

Он приближался. Она не сопротивлялась. Абдулова насторожила резкая «перемена настроения» Третьяковой, но он решил плюнуть на всё, и просто закончить начатое.

Сделав очередной, последний, шаг к ней, он оказался настолько близко, что Лене стало трудно дышать – казалось, что он вдыхает в себя весь воздух, не оставляя ей ни капельки. Он шумно дышал, не отводя от неё глаз, и Третьякова решила, что ещё чуть-чуть, и у неё получится осуществить свой план.

Абдулов наклонился и прикоснулся к её губам, будто пробуя их на вкус. Третьякова почувствовала, что в голове наступает помутнение, и она стала забывать, что всё происходящее – лишь игра. А игра ли? Ленина рука, уже лежащая на дверной ручке, сама потянулась к шее Абдулова, и Третьякова не могла заставить её вернуться в прежнее положение и выскочить из комнаты, как планировала ранее.

Одна секунда и потребность в осуществлении плана отпала, будто его вовсе и не существовало. Только его руки на её талии, пальцы, обжигающие кожу даже сквозь футболку. Только этот поцелуй, горячий и настойчивый, будто самый долгожданный.

Абдулов почувствовал, что у него буквально сносит крышу. Он прижимал к себе Лену, не представляя возможным прекратить этот поцелуй, оторваться от её губ, неужели именно этого ему так не хватало в последние несколько дней? Углубляя поцелуй, он чувствовал, что переходит границу, но руки сами по себе гладили Ленкино тело, и никак не хотели отпускать. А мозг, видимо, разучился подавать команды всему его телу, не позволяя прекратить это безумие.

Лене казалось, что комната вокруг неё закачалась, или это у неё попросту закружилась голова. С энтузиазмом отвечая на поцелуй, она не мгла найти в себе силы закончить его.

Но всё-таки мозг Третьяковой включился раньше, чем мозг Абдулова, и она, чувствуя, что сейчас задохнется от острой нехватки воздуха в лёгких, отстранилась от Абдулова, тяжело дыша и поправляя чуть задравшуюся футболку. Она нервно посмотрела в глаза Виталию, дрожащей рукой взялась за ручку двери и открыла её.

- Ты куда? – растерянно спросил Абдулов, всё ещё пытаясь прийти в себя от произошедшего.

- Проверил? Доволен? – как-то устало произнесла она, и, не дожидаясь его ответа, вышла из комнат, хлопнув дверью. Губы жгло огнём, а руки дрожали как от заряда электрического тока. Голова всё ещё кружилась, но вестибулярный аппарат Третьяковой постепенно приходил в норму, и она отправилась туда, где находила спасение от всех стрессов и проблем во время съёмок – на школьное крыльцо.

Абдулов стоял и никак не мог понять – что это было? Внутри него бушевала какая-то безумная стихия, сочетаясь с глубоким недоумением. Поведение Третьяковой застало его врасплох. Она повела себя так, будто этот поцелуй – лишь часть какой-то игры, неизвестной Абдулову. Он и сам не понимал, что на него нашло. Буря эмоций, завладевшая им, не хотела отпускать и заставляла всё крепче и крепче прижиматься губами к губам Третьяковой, и это не на шутку перепугало мужчину. Простояв в недоумении ещё минуту, он вспомнил, что через полчаса снимают их с Третьяковой сцену, и, всё ещё борясь с внутренним напряжением, открыл папку со сценарием.

Лена торопливо шла по коридору, но видимо, добраться до крыльца в ближайшие десять минут ей было не суждено. По пути её поймала Лера.

- Куда несёшься? – удивленно взглянула на Ленку Козлова.

- Покурить, - немного нервно отозвалась Лена, пытаясь обойти Леру, потому что Третьяковой казалось, что еще чуть-чуть и она умрет от непряжения.

- О, я с тобой, - живенько отреагировала Лера.

- Ты что, ты ж не куришь, - округлила глаза Третьякова, уставившись на подругу.

- С сегодняшнего дня – курю, - грустновато усмехнулась Лера, и они с Леной напару отправились к выходу.

- Ну рассказывай, - заявила Козлова, когда они остановились на крыльце, и Лена начала искать в кармане зажигалку.

- Что? – недоуменно посмотрела на неё Лена, и снова принялась за поиски.

- Ну, что я, совсем слепая что ли? Ты такая нервная выскочила из комнаты отдыха, не просто же так ты бесишься, - спокойно ответила Лера.

- Я не нервная, - угрюмо отозвалась Третьякова и резкими движениями пыталась вывернуть свои карманы, пытаясь найти запропастившуюся куда-то зажигалку.

- Эй-эй, полегче, Третьякова, ты сейчас себе куртку порвёшь, - ошарашено наблюдала за действиями Лены Козлова.

- Да отвалите вы от меня все! – выпалила Третьякова, сама не понимая, что с ней творится – руки не слушались, а голос срывался. Такого с ней раньше не случалось.

Лера совсем обалдела, и, взглянув на сорвавшуюся с места Третьякову застыла на месте, зная, что останавливать её – бессмысленно.

Третьякова подумала, что она, скорее всего, выронила зажигалку во время жаркой сцены с Адуловым, и, как бы это ни было для неё неприятно, всё-таки решила вернуться туда и вернуть зажигалку во что бы то ни стало. Ей казалось, что если она сейчас не покурит, то просто не сможет успокоить свои нервы и с трезвыми мыслями начать работу.

Но не тут-то было. Как только она открыла входную дверь, ведущую в школу, она прямо таки носом уткнулась в чью-то широкую грудь.

- Не это случайно ищешь? – помахал у неё перед лицом зажигалкой Абдулов, к которому уже успело вернуться прежнее самодовольство.

- Именно это, – Раздражённо отозвалась Лена, протягивая руку к зажигалке.

- Так, стоп. Так не пойдёт. Что нужно сказать, Третьякова? – поучительно и одновременно чуть насмешливо спросил Абдулов, не отдавая ей зажигалку, и отводя руку чуть назад, чтобы она до неё не дотянулась.

Козлова, почувствовав себя лишней, спустилась по лестнице и зашагала куда-то в сторону от школы, давая этим двоим продолжить свои разборки.

- Спасибо, - буркнула в ответ Третьякова, начиная закипать.

- Что? Я не расслышал…что ты там сказала? – притворно приложил ладонь к уху Абдулов, продолжая кривляться.

- Спа-сибо, - уже громче и членораздельней повторила Третьякова, готовая сейчас порвать любого, кто помешает ей сделать то, зачем она, собственно, сюда и явилась.

- Нееет, Третьякова. Не это надо сказать, - ухмыльнулся Абдулов, снова повертя перед носом Лены зажигалкой. Лена снова сделала попытку схватить своё сокровище, но снова безуспешно. Метнув ему в лицо грозный взгляд, едко осведомилась:

- А что же тогда я должна сказать, чтобы ты отдал мне эту чёртову зажигалку?!

- Ммм, дай-ка подумать, - «задумчиво» почесал подбородок Абдулов, устремив взгляд вверх. Терпению Третьяковой приходил конец, и он, заметив это, продолжил: - Скажи, что я целуюсь лучше всех, с кем ты когда-либо целовалась, - слегка прищурил глаза он, но при этом не ухмыляясь, а говоря вполне серьёзно.

Лена чуть не задохнулась от возмущения.

- Чегооо? А шнурки тебе не погладить?! - возмутилась она, повысив голос, который звучал хрипло от напряжения и катастрофического недостатка никотина в организме.

- Что слышала. – Невозмутимо произнес Абдулов, сверля её взглядом, а у самого душа металась от макушки к пяткам, и обратно. Что же она ответит?

- Да пошёл ты! – злобно сверкнула глазами Ленка, и отвернулась. Но курить хотелось, а проход в школу загораживал этот голубоглазый шкаф.

- Как знаешь, Третьякова, как знаешь… - протянул Абдулов, нотки насмешки послышались в его голосе.

Третьякова повернулась к нему, он всё так же стоял в дверном проёме и выжидающе смотрел на неё. Он снова потряс зажигалкой в руках и смеющимися глазами смотрел ей в лицо.

- Отдай, - устало попросила Лена, чувствуя, как силы постепенно покидают её и наступает апатия.

- Моё условие остаётся прежним. – Непоколебимо настаивал Абдулов, - так что решай.

Дата добавления: 2015-07-10