Ю. А. ШИЧАЛИН 29 страница

Библ.: Deitz L. Platonisme antérieur à Plotin, - ANRWII 36, 1, 1987, p. 124-128.

Ю. A. ШИЧАЛИН

СТЕФАН (Στέφανος) Александрийский (кон. 6 - нач. 7 в. н. э.), последний представитель Александрийской школы неоплатонизма, комментатор Аристотеля, христианин. В 610 вскоре после восшествия на престол имп. Ираклия С. переезжает из Александрии в Константинополь, где занимает предложенную ему должность «вселенского учителя и философа» (οικουμενικός διδασκαλικός και φιλόσοφος) в императорской Академии. С. преподает аристотелевскую и платоновскую философию, науки квадривиу-ма, алхимию и астрологию.

Сохранился комментарий С. на «Об истолковании» Аристотеля, изданный как запись курса его лекций (άττό φωνής Στεφάνου Φιλοσόφου), ОДИН из всего двух дошедших до нас от Античности. Другой, более ранний комментарий принадлежит Аммонию сыну Термин. В отличие от Аммония С. не предпосылает своему комментарию какое-либо введение и не обсуждает принятые в практике неоплатонических школ вопросы о цели сочинения, его месте в корпусе, смысле заглавия, аутентичности и др. Он сразу на-

700 СТИЛЬПОН

чинает с последовательного разъяснения содержания текста, разделяя свой комментарий на разделы (τμήματα), каждый, в свою очередь, подразделяя на «занятия» (πράξβις), имеющие тематические заголовки.

С. также приписывают авторство 3-й кн. комментария на «О душе», изданного в серии CAG как текст Иоанна Филопона. Аргументы за: 1) манускрипт 12 в. Cod. Parisinus gr. 1914 содержит (позднейшую) надпись: «третья книга запись лекции (από φωνής) Стефана»; подобная же атрибуция содержится в манускрипте 15 в. Cod. Estensis iii F 8; 2) фраза «как мы узнали в книге Об истоловании» (In De an. 543, 9) понимается как отсылка к комментарию «Об истолковании» С; 3) In De an. III отличается более кратким и сжатым стилем по сравнению с двумя предыдущими; 4) комментарий к 3-й кн. разбит на отдельные занятия (πράξεις), в отличие от предыдущих; 5) общие для In De an. Ill и In De interpr. выражения; 6) имеются сведения (Cod. Vaticanus gr. 241 fol. 6), что у С. был комментарий на «О душе»; 7) имеется перевод на латынь Вильяма из Мербеке Jo. Philop. In De an. III под особым заголовком De intellectu, и содержащееся в нем учение об уме отличается от того, что имеется в греческом тексте Jo. Philop. In De an. III; наконец, 8) автор In De an. III приводит множество цитат из более ранних комментаторов, в отличие от автора первых двух книг и трактата De intellectu.

Соч.: CAG XVIII. 3; Stephani in librum Aristotelis De interpretatione commentarium. Ed. M. Hayduck. В., 1885, p. 1-68; CAG 11; Simplicii in libros Aristotelis De anima commentaria. Ed. M. Hayduck. В., 1882, p. 1-329; Stephanus, On Aristotle On interpretation. Tr. by W. Charlton. L., 2000 (АСА).

Лит.: UsenerH. De Stephano Alexandrino. Bonn, 1880 (repr.: Kleine Schrifnen. Lpz.; В., 1914, S. 247-322); Lumpe A. Stephanos von Alexandrien und Kaiser Herakleios, - ClassMed 9, 1973, p. 150-159; Blumenthal H. John Philoponus and Stephanus of Alexandria: two Neoplatonic Christian commentators on Aristotle? - Neoplatonism and Christian Thought. Albany, 1982, p. 54-66 (repr.: Idem. Soul and Intellect, 1993); Wolska-Conus W. Stephanus d'Athènes et Stephanos d'Alexandrie. Essai d'identification et de biographie, - REByz 47, 1989, p. 5-89; Roueché M. The definitions of philosophy and a new fragment of Stephanus the philosopher, -JOstByz 40, 1990, S. 107-128; LautnerP. Philoponus, In De anima III: Quest for an Author, - CQ 42, 2, 1992, p. 510-522.

M. А. СОЛОПОВА

СТИЛЬПОН (Στίλπων) из Мегары (ок. 360 - ок. 280 до н. э.), философ-мегарик, «великий искусник в искусстве словопрения» (ev τοις εριστικούς); ученик Евклида Мегарского, а также софиста Фрасимаха (D. L. II 113). Диоген Лаэртий сохранил знаменитый ответ С. Деметрию Полиоркету, захватившему Мегары в 306 до н. э.: Деметрий распорядился возвратить философу разграбленное имущество, но С. заявил, что убытков у него нет никаких - воспитания у него никто не отнял, знания и разум остались при нем (D. L. II 115). Согласно Суде, С. написал не меньше 20 диалогов, Диоген уроминает о 9 (II 120), но в другом месте сообщает, что С. ничего не писал (I 116). Был известен разнообразными софистическими рассуждениями, опровержением различения между возможным и действительным, отрицанием онтологического значения связки «есть» и общих определений.

По С, сказать «человек» - значит ничего не сказать, потому что здесь не говорится ни о каком конкретном человеке (D. L. II 119). Также нельзя сказать «овощ», ибо тот или иной овощ не существует столько же, сколько существует овощ как вид. Как и Антисфен, С. утверждал, что нельзя

СТОИЦИЗМ 701

приписать субъекту отличный от него предикат («человек добр»), но можно лишь сказать «человек есть человек» (Plut. Adv. Colot. 22-23, 1119с—1120b). В этике С, вместе с киниками (и стоиками), отстаивал идеал «бесстрастия» (άττά0€ΐα или αοχλησία, Sen. Ер. 9, 1-3; Alex. De an. 150, 34-35).

За эристическое упражнение, доказывающее, что скульптура Афины работы Фидия не может быть названа богом, С. был изгнан из Афин за безбожие. Диоген Лаэртий сообщает также о том, как С, играя словами, доказал киренаику Феодору, прозванному Безбожником, что он-то и есть бог, ведь «чем называешься, тем и являешься» (D. L. II 100).

Учениками С. были Филон Диалектик и Менедем, возглавивший Эрет-рийскую школу (см. Элидо-Эретрийская школа); его также слушал и стоик Зенон (D. L. VII 24).

Фрагм. и свидетельства: Giannantoni, SSR, I, 1990, p. 449^68.

M. А. СОЛОПОВА

СТОБЕЙ ИОАНН ('Ιωάννης 6 Στοβάίος) (нач. 5 в. н. э.), знаменитый античный доксограф и педагог, составитель антологии «выдержек, изречений и наставлений» в 4 кн. (εκλογών αποφθεγμάτων υποθηκών), первоначально предназначенной для обучения его сына Септимия. Традиционно, на основании рукописной традиции, компендий С. делят на две части: «Эклоги» (кн. 1 - физика, кн. 2 — этика) и «Флорилегиум» (кн. 3—4 — гномика, популярная моралистика). Антология организована по тематическому принципу (всего физический раздел содержит 60 глав-тем, этический - 46), но внутри каждой темы материал раполагается соответственно хронологии цитируемых философов и поэтов, причем сначала, как правило, излагаются те авторы, которые представлены оригинальными цитатами, а потом идут пересказанные мнения.

Среди источников С. — «Мнения» Аэтия, «Эпитоме» Ария Дидима, Псевдо-Плутарх «О Гомере».

Текст: Ioannis Stobaei Anthologii libri duo priores qui inscribi soient eclogae physicae et ethicae. Ed. C. Wachsmuth. Vol. 1-2. В., 1884 (repr. 1973); Ioannis Stobaei Anthologii libri duo posteriores. Ed. O. Hense. Vol. 1-3. В., 1894-1912 (repr. 1973).

Лит.: Mansfeld J., Runia D. T. Aetiana: The Method and Intellectual Context of a Doxographer. Vol. I. Sources. Leiden; N. Y.; Köln, 1997, p. 196-271; Hense O. Ioannes Stobaios, - RE 9, 1916, cols. 2549-2586.

M. А. СОЛОПОВА

СТОИЦИЗМ - учение одной из наиболее влиятельных философских школ Античности, основанной ок. 300 до н. э. Зеноном изКития; название «Стоя» происходит от названия «Расписного Портика» (Στοα Ποικίλη) в Афинах, где преподавал Зенон.

Периодизация. История античного стоицизма традиционно делится на три периода: ранний (3-2 вв. до н. э.: Зенон, Клеанф, Хрисипп и их ученики), средний (2—1 вв. до н. э.: Панетий, Посидоний, Гекатой и др.) и поздний, или римский стоицизм (1—2 вв. н. э.: Сенека, Музоний Руф, Гиерокл, Эпиктет, Марк Аврелий), — о периодизации и школьном преемстве подробнее см. Стоя. Цельные сочинения сохранились лишь от последнего периода; учение раннего и среднего стоицизма реконструируется на основе отдельного для каждого периода корпуса фрагментов. В числе наиболее важных

702 СТОИЦИЗМ

доксографов - Арий Дидим, Цицерон, Сенека, Диоген Лаэртий, Климент Александрийский, Стобей, а также противники стоиков Плутарх, Гален, Секст Эмпирик, Александр Афродисийский, Плотин и др. Основная масса материалов по раннему стоицизму (собраны фон Арнимом: Stoicorum veterum fragmenta I— III, всего свыше 2800 фрг.) отражает то состояние доктрины, которое придал ей Хрисипп: в большинстве пунктов его учение - наиболее авторитетная норма раннестоической традиции. Поэтому методологически целесообразно извлекать аутентичную школьную систематику из фрагментов Хрисиппа и затем на ее основе оценивать позиции предшествовавших и последующих стоиков, мнения которых в силу эволюции учения расходились порой весьма значительно.

Учение. Историко-философские предпосылки. Стоицизм генетически связан с предшествовавшей и современной ему философской традицией. В области логики наибольшее влияние на стоиков оказали мега-рики и Аристотель, в области физики - Аристотель и, возможно, Гераклит; этика формировалась под киническим влиянием, которому уже со времен Хрисиппа и особенно в Средней Стое стало сопутствовать платоническое и перипатетическое, а в Поздней Стое - платоническое и, возможно, пифагорейское. Однако, несмотря на все заимствования, в теоретическом отношении стоицизм безусловно самостоятелен и оригинален. Гипотезу М. Поленца, согласно которой тотальный соматизм и программный космополитизм стоического учения следует объяснять «семитской ментальностью» его основателей, в настоящее время практически никто не поддерживает.

Определение философии и ее части. Философия, согласно школьной формулировке, есть наука, позволяющая путем упражнения в ней приблизиться к мудрости, т. е. знанию вещей божественных и человеческих (SVF II 35-36). Как учение она делится на логику, физику и этику (воспроизводя схему, сложившуюся к тому времени в Древней Академии), которые, по выражению Хрисиппа, составляют «три рода философского исследования» (II42). В стоицизме это деление доктрины отражает принцип и последовательность ее построения и изложения, особенно важные в пропедевтическом отношении.

Образные сравнения философии с яйцом и плодовым садом (логика подобна скорлупе яйца/ограде сада, физика - белку яйца/деревьям, этика - желтку/зрелым плодам) свидетельствуют, что физике чаще всего отводилось центральное место (между логикой и этикой), а этика уподоблялась плодам учения (существовали и другие аналогии; Посидоний, напр., сравнивал философию с живым организмом и называл этику душой философии) (II 37-39). Хотя общепринятой догмы, строго регламентирующей последовательность частей, в школе, по-видимому, не было, схема Зенона «логика - физика - этика» пользовалась наибольшим признанием (Клеанф и Хрисипп допускали и другое расположение частей -1 46; II 37). Т. обр., стоицизм — практически ориентированная философия, но логико-онтологическая проблематика играет в ней принципиально важную роль. Структурная взаимосвязь трех частей служит доктринальным выражением всеобщей «логичности» бытия, или единства законов мирового Разума- Логоса (как олицетворения причинно-следственных связей) в сферах познания, мироустроения и морального целеполагания. Закон космоса и закон добродетели един. Поэтому конечная задача логики и физики - обосновать

СТОИЦИЗМ 703

принципы этического долженствования, научить принимать «то, что следует из правильно выбранных тобой посылок» (Epict. Diss. I 7, 9). Чтобы адекватно понять роль отдельной логической или физической концепции, нужно соотнести ее с этикой (этот герменевтический принцип нельзя механически применять к специальным теориям, но в масштабах всего учения он, как правило, оказывается верным).

Основные проблемы. Согласно стоикам, вся каким-то образом наличная предметность делится на телесное, т. е. истинно сущее, и бестелесное (пустота, пространство, время и чистые смыслы, «лектон»), «нечто как бы сущее» (SVF I 65). Взамоотношение двух сфер - глобальная (и не имеющая решения) проблема стоической онто-космологии. Действовать и быть причиной в собственном смысле способно только тело; равнозначное взаимодействие между сферами телесного и бестелесного исключено: «Бестелесное не «сочувствует (σι;/χ7τάσχ€ΐ)» телу, а тело - бестелесному» (I 518). Поскольку «чистые смыслы», в отличие от платоновских бестелесных идей, принадлежат к сфере «квазисуществования» и замкнуты на человеческом сознании, они стоят к чувственной реальности не в парадигмати-ко-генетическом, а лишь в корреспондирующем отношении.

Главный парадокс стоического учения заключен в том, что всекос-мическое единство обеспечивается принципами «логичности» космоса, т. е. чем-то бестелесным, не-сущим. Наиболее общим законом, призванным смягчить фундаментальную дихотомию, является закон причинной связи, принцип «всекосмического синтаксиса», одинаково действующий в грамматике, логике, физике и этике. Космос организован по тем же самым принципам, что и знание о нем. Это объясняется способностью космического разума мыслить свои собственные законы (прежде всего законы противоречия и достаточного основания) как необходимые и всеобщие. Эти же законы являются законами построения чувственного космоса. Поэтому стоики не проводили различия между логической необходимостью и эмпирической причинностью. Дабы устранить разрыв между вещами, с одной стороны, и платоновскими идеями или аристотелевским трансцендентным разумом - с другой, стоики «слили» разум, космос и природу в одно целое. Столь своеобразное переосмысление элеатовского тезиса о тождестве бытия и мышления не могло, конечно, решить важнейший вопрос: как совместить логико-аналитически выстроенное совершенство мироздания с его же эмпирически очевидным несовершенством. Более того, в целом ряде пунктов стоики лишь усугубили противоречие между миром понятий (как плодом деятельности разума) и чувственным космосом.

Логика - основополагающая часть стоицизма; ее задача - показать, как действуют необходимые и всеобщие законы разума в сфере познания, и объяснить философствование как строгую научную процедуру. Три слагаемых логики - теория познания, риторика и диалектика. Собственно логическая часть, изучающая «бытие» логоса в языке и мышлении, обнимает два раздела - риторику и диалектику; учение о критерии истины, соответствующее теории познания, либо выделялось в самостоятельный раздел (D. L. VII 41), либо считалось разделом диалектики, с которого и начиналось ее изложение. Риторика есть наука правильно выстраивать и выражать речь, или разновидность доказательства, использующая нестрогие формы, в отличие от диалектики.

704 СТОИЦИЗМ

Гносеология стоицизма - программный антипод платонической - исходит из того, что познание начинается с чувственного восприятия. Вопрос: что можно знать о мире? - в начальной стадии формулировался так: каков критерий истинности чувственных представлений. Логика в узком и собственном смысле обнимает формальную сторону процесса познания. Чтобы не оперировать «пустыми» величинами, нужно предварительно констатировать, что вещественная предметность X является именно тем, чем она представляется. Это знание «первого порядка», установление «истины факта», и является предметом стоической теории познания. В учении о чувственном восприятии с наибольшей полнотой проявляется (но им и ограничивается) сенсуалистический пафос стоической гносеологии: чувства не обманывают. Мышление (изначально) не имеет другого материала, кроме содержания ощущений (об их возникновении и видах - S VF II 850-872): душа при рождении подобна «чистому листу», готовому к записям (II 83). Познавательный акт строится по схеме «восприятие» (αΐσθησις) - «впечатление» (φαντασία) - «согласие» (συγκατάθεσις) - «постижение» (κατάληφις): содержание «впечатления» («отпечаток в душе») верифицируется в интеллектуальном акте «согласия», приводящего к «постижению». Критерием его «истинности» является «постигающее представление» (φαντασία καταληκτική): оно возникает только от реально наличной предметности, непреложно свидетельствует о наличии именно такого (а не другого) содержания в акте восприятия и благодаря экстраординарной отчетливости «схватывает» свое содержание и само его раскрывает. При наличии «постигающего представления» автоматически возникает «согласие». В этом понятии суммируется активность разума, его способность к самоопределению («согласие» есть по преимуществу то, «что от нас зависит» — το €</>' ήμΐν - II 52 ел.). В «представлениях» и «постижениях» происходит лишь первичный синтез чувственных данных - констатация адекватного восприятия факта. Хотя «неопровержимое постижение» и является своего рода первичным «знанием» (II 90 ел.), предикат «истинный / ложный» в строгом смысле приложим не к представлениям и постижениям, а к логическим высказываням (αξιώματα), выражающим их смысл. Сфера применения «каталептического» представления ограничена возможностями чувственного восприятия. Из нее выпадают даже такие телесные предметности, как бог, благо, добродетель и т. п., и совершенно выпадает весь класс бестелесных смыслов (т. е. вся область логических операций). Поэтому «каталепсия» и ее итоги являются хоть и необходимой, но предварительной ступенью процесса познания. Из откладывающихся в памяти («кладовой впечатлений» -II 56) однородных «постижений» формируются образующие сферу опыта общие представления двух видов. «Предварительные общие представления» (προλήφ€ΐς) — результат саморазвития природных задатков (таковы представления о благе и зле, о боге и т. п.) Прочие «общие представления» (tvvoiai) образуются «искусственно» из ряда «постижений» (II 82 ел.).

Чтобы стать методически упорядоченной системой знания, опыт должен приобрести четкую аналитико-синтетическую структуру: это задача диалектики, которая включает: 1) учение об обозначающем (το σημαίνον) как о звуках и буквах, составляющих слова (грамматика); 2) учение об обозначаемом (το σημαυνόμβνον) — логику в собственном смысле. Основой диалектики является семантика (находящая отклики в логико-семантических

СТОИЦИЗМ 705

концепциях 20 в.), которая анализирует отношение слова-знака («выраженное слово», λόγος προφορικός), обозначаемого смысла («внутреннее слово» = «лектон», λόγος ίνδιάθβτος, πράγμα σημαινόμβνον, λβκτόν) И вещественного деноната (то τνγχάνον - чувственная предметность, раскрывающая себя в «каталептическом представлении») (SVFII136 ел.). «Лектон» определяется как то, что «возникает согласно разумному представлению» (II 181), или как «мыслимая предметность» (πράγμα νοούμενον - II 166 ел.). «Лектон» делятся на незаконченные, выражаемые только предикатом (напр., «пишет») и законченные, состоящие из субъекта и предиката (напр., «Сократ пишет» - II 181 ел.); последние и являются логическими высказываниями (αξιώματα). Деление высказываний на простые (субъект плюс предикат - II 193 ел.) и сложные производится по формальному признаку: простое есть то, что не является частью сложного.

Формальная логика устанавливает зависимость между смыслами, изоморфную причинной зависимости в физическом мире и этическому долженствованию; поэтому ее основой является импликация (как строгая аналитическая процедура). Использование развернутых высказываний в качестве терминов силлогизма позволяет считать формальную логику стоицизма первой «логикой пропозиций» в истории европейской логики (о классификации и правилах сочетания высказываний см. Хрисипп).

Учение о категориях формально не относится ни к одной из трех частей доктрины. Универсальным средством описания и анализа любой предметности выступают 4 взаимосвязанные класса предикатов, или категории: «субстрат» (ύποκβίμενον), «качество» (ποιόν [νποκζίμενον]), «состояние» (πώς έχον [ποιόν ύποκβίμβνον]), «состояние в отношении» (προς τι [πως βχον ποιόν ύποκαίμενον]); каждая последующая категория «раскрывает» предыдущую (SVF II 369-375). Наиболее работоспособны 3-я и особенно 4-я «категории», характеризующие те реально наличные предметности (ситуации), которые можно подставлять вместо символов в логические тропы. Этим четырем категориям, вероятно, предшествовала наиболее общая категория «нечто» (то τι), которая сказывалась обо всем, что вообще является предметностью - телесной или смысловой (II 329-335).

Физика - последнее оригинальное физическое учение до-неоплатонического периода - трактует о телесном и о бестелесном за исключением «лектон». Она отличается не имеющим аналогов в античности тотальным со-матизмом, лежащим в основе последовательно-континуалистской картины мира. Двумя главными разделами физики являются онто-космология и антропология. Пантеистическое отождествление бога с телесным сущим приводит к фундаментальному смещению акцентов: онтологической моделью служит антитеза не идеи и материи, а двух вечносущих «начал»: активного (то ποιούν — бог-Зевс = Логос) и пассивного (то πάσχον - бескачественный субстрат, вещество). Их следует понимать не как первичные субстанции, а как принципы организации единого сущего (SVF I 85 ел.; II299 ел.), которым не соответствует никакая вещественная реальность и которые можно различить лишь «мысленно» (Posid. fr. 92 Ed.-Kidd). «Бескачественность» в стоической космологии есть способность (всегда актуальная) существовать в бесконечном разнообразии форм и качеств. Понятийное разделение «начал» задано презумпцией познаваемости мира и его объективно-телеологической интерпретацией. Кроме того, начала призваны объяснить ме-

706 СТОИЦИЗМ

ханизм стоической космогонии (где заметно влияние ионийской традиции).

На первом этапе космогонии путем сгущения и разрежения возникают две пары элементов (которые, в отличие от начал, преходящи и изменчивы): активные (огонь и воздух) и пассивные (земля и вода); они актуализируют противоположность начал. Из элементов возникают все вещи согласно индивидуальным «семенным логосам» {λόγοι σπερματικοί), в которых Логос выступает как закон организации и развития каждой индивидуальной «природы» (I 97 ел.). Космос - окруженная беспредельной пустотой сфера с неподвижной землей в центре и огненным эфиром на периферии (II 522 ел.). Солнце и звезды - разумные огненные тела шарообразной формы (только Клеанф считал их конусовидными), питающиеся морскими испарениями; Луна по вещественному составу больше похожа на Землю (II 650 ел.). Космос - разумное живое существо (II 633 ел.). Как миропорядок он преходящ: в конце каждого цикла развития огонь поглощает прочие элементы, и происходит «воспламенение» (έκπύρωσις), но в каждом следующем цикле мир возрождается из огненного протосубстрата в прежнем виде (II 596 ел.). Время понимается как мера движения; пространство, время и тело бесконечно делимы (II482 ел.).

Предельной манифестацией бога-Логоса (Зевса) на физическом уровне выступает творческий огонь (πυρ τβχνικόν), он же - природа (то, что в себе самом несет начало порождения и развития). Творческий огонь отождествляется с пневмой, состоящим из огня и воздуха всепроникающим теплым дыханием, «душой» космического организма. Основная характеристика пневмы - «давление огня» (πληγή πυρός), или «напряжение» (τόνος), и двунаправленное движение: центростремительное обеспечивает стабильность любой вещи и космоса в целом, а центробежное - разнообразие телесных качеств (II439 ел.; 1027). В стоическом космосе основной структурной константой является тонкость и степень напряжения пневмы, но не дуализм формы и субстрата. Каждое тело и весь космос - своеобразное «динамическое» единство, или динамический континуум. Это делает возможной «космическую симпатию», коррелятом которой является «всеобщее и полное смешение» (κρασις δι' όλων) как следствие бесконечной делимости и полной взаимопроницаемости телесных структур и их качеств (II 463 ел.). Обладающая собственными качествами вещь (физический «факт») определяется как «состояние пневмы» (πναϋμα πώς έ'χον), или «пневматическая структура» (έξις) (II 368; 379). Номинализм как исходная установка сводит к минимуму важность деления сущего на роды и виды; актуально выделение его пространственно-временных и причинно-следственных связей. Онтология стоицизма регистрирует не субстанции, а наличные состояния, или явления-факты.

Уровни организации телесных структур определены степенью чистоты и напряжения пневмы: 1) уровень неживого вещества, «структура»; 2) растительный, «природа»; 3) животный, «душа» и 4) разумный, «логос». В каждом последующем уровне содержится предшествующий. В отличие от неживых структур, живая природа способна к саморазвитию и является «движущейся структурой» (Ιίξις κινούμενη), одушевленные существа сверх того обладают влечением и примитивной способностью представления, и лишь существа разумные объединяют в себе все способности, которые

СТОИЦИЗМ 707

венчает разум (I 158; II 458; 714 и др.). Специальный раздел физики посвящен каузальному взаимодействию. Отождествление логической необходимости с физической причинностью приводит к абсолютному детерминизму (психологическая основа этической «терапевтики»): причинность «из ничего» невозможна, возможное и случайное постулируется как причинность неизвестная. Делению причин на известные и неизвестные сопутствует функциональное деление на основные и вспомогательные или (в моральной проекции) на решение субъекта (то еф" ήμΐν, προαίρεσις) и внешнюю, не зависящую от субъекта причинность (II 336 ел.). Всекосмическое «сцепление» причин понимается как судьба (ειμαρμένη): это «причинная цепь всего существующего» (II 915), первичное основание, «согласно которому произошедшее произошло, происходящее происходит, а имеющее произойти произойдет» (II 913). Неизбежная предопределенность событий (то κατηναγκασμένον), их вечная, целостная и упорядоченная взаимосвязь выражается в понятии «рока» (ανάγκη - II 916; 926). В провиденциально-телеологической испостаси «судьба» = «необходимость» = Логос выступает как божественный «промысл» (πρόνοια), целесообразно упорядочивающий мироздание (основание для суждений мантики) (II 913 ел.; 1106 ел.; 1141 ел.), «живущее в согласии и сочувствии с самим собой» (II 912).

Теология, венчающая космологию, построена на принципе аллегоре-зы: в традиционных богах персонифицируются различные функции единого Логоса-Зевса, - мыслящей огненной пневмы, которая не имеет определенной формы, но способна превращаться во что угодно. О существовании бога неопровержимо свидетельствует упорядоченная красота мироздания, самой совершенной частью которого он является (SVF II 1009 ел.). Безличность божественного начала не позволяла представить божество антропоморфно: оно лишено формы и «нечеловековидно» (II 1057 ел.). Однако программный пантеизм не препятствовал аллегорическому осмыслению мифов, что давало возможность совместить его с любыми формами традиционного политеизма и подчеркнуть «природность» последнего.

Дата добавления: 2015-07-10