Полёт воображения 3 страница

И не надо гаданий, и общих теорий:
Я от горя умру, от вселенского горя.
Отзвучав, как прощальная песнь менестреля.
* * *

МИРОВАЯ…

Грязь, и сырость, и гнилостный запах,
И в окопах – вода по колено.
Про царя тут шептали: измена…
Ну, а мы, в оползающих сапах,

Прозябаем, и нам – дальше носа
Не видать. Суетясь бесполезно,
С нашей логикой, вечно железной,
Сочиняем простые вопросы…

На которые нам не ответят
Ни цари, ни герои, ни боги.
Гулко чавкают мокрые ноги,
Даже солнце в окопы не светит…

Нам – война: шевельнись – и получишь
Пулю в лоб, или в спину шрапнелью…
И замрёт под колючей шинелью
Ком сердчишка… А, может, так лучше?...

А кому-то, известно в народе:
Мать родная – война. И покуда
Мы здесь мрём – там жируют иуды,
Нынче ироды, каины – в моде.
* * *

ГРЕЦИЯ-3

Надоело уже прибегать к полумерам,
Я вняла голосам, раздававшимся свыше,
Я ещё и сейчас их отчётливо слышу,
На волшебной земле, что воспета Гомером.

Виноградные лозы скользят по шпалерам,
Образуя живую природную крышу,
Что трепещет, шевелится, будто бы, дышит,
И лучами играет чудесным манером.

Я нашла в этом мире прелестную нишу:
Чистый дворик, и сочные грозди кишмиша,
От болезней – слегка опылённого серой.

И дыхание моря – то громче, то тише,
И картинка – словами никто не опишет:
Море скалы целует – с надеждой и верой.
* * *

ЛИСТОК

Я был маленьким, клейким и нежно-зелёным,
Разорвавшим оковы чешуек смолистых,
Рядом – тысячи братьев – огромного клёна
Молодая листва – под высоким и чистым

Ослепительным небом весеннего утра
И под ласковым солнцем, встающем с востока,
Мы считали, что жизнь образована мудро…
И всё ждали какого-то нужного срока.

Мы грубели, нас мыло тугими дождями,
Даже как-то побило нечаянным градом.
На рябине соседней, большими кистями,
Зрели ягоды, нашим открытые взглядам.

А на наших ветвях семена вызревали,
К нашей радости, ибо – не знали последствий.
И хоть кто-то из нас догадался едва ли,
В перспективе каких мы находимся бедствий.

На ветру мы шуршали всё громче и суше,
Стали ночи длиннее, ветра холоднее…
Проносили корзинами вишню и груши,
Запах яблок и слив становился сильнее.

И однажды тот срок подошёл, вероятно:
Всем своим существом ощутил я преграду
Между мной и стволом… Это так непонятно
Показалось – ведь был он по-прежнему: рядом…

Но холодная сушь нагнеталась исправно,
В желтизну с краснотой повело мою зелень.
А вокруг всё менялось, но вот, что забавно:
Так же зелены были и сосны, и ели…

Тот ужасный момент передать не сумею:
Я отрыв ощутил и простор под собою,
Трепеща на ветру, очутился в траве я,
Чуть придавлен такой же красивой листвою.

Что нас ждёт впереди – нам ли ведать. Природа
Всё решает за нас – судия, повелитель…
Говорят, так случается: годы и годы –
Каждый – только послушный судьбы исполнитель.
* * *

ВСЕВЫШНИЙ

Дел у меня – невпроворот –
Ведь я – Всевышний…
Вот, первый раз за этот год,
Завис над крышей.

Я оглядел весь шар земной,
Весьма дотошно…
И вот не знаю, что со мной –
Настолько тошно.

Они, творения мои,
Казалось: перлы –
Ведут кровавые бои…
А кто там первый,

Кто начал бой, кто виноват –
Понять не в силах,
И даже здесь, у божьих врат.
А на могилах:

То полусгнившие кресты –
То монументы,
Не слишком дивной красоты.
Венки да ленты…

А ведь насколько велика
Была идея:
Произвести не дурака
И не злодея.

Чего ж так слепки – далеки
От эталона?
Не с той ноги, не с той руки,
Не тем фасоном…

И, вроде, заповеди дал –
Весьма успешно.
А кто теперь здесь правит бал?
Не я, конечно!..

Не получилось волшебство:
Бардак да муки…
Я, по примеру кой-кого –
Умою руки…
* * *

К ОТКРЫТОЙ ВОДЕ!

Зачем-то мы вновь учинили
Загадочный этот вояж:
Морские и прочие мили…
Сменился не раз экипаж.

А кормчий… То след вырожденья,
То пьянство причиной тому,
Что видимость псевдодвиженья,
Увы, не ведёт ни к чему.

То буря, то мели, то рифы,
То – вовсе – Бермудский провал…
Останутся, разве что, мифы,
От наших метаний у скал.

Реальных событий трёхмерность
Сотрётся с течением лет.
Да, разве когда достоверность
Тебя волновала, поэт?

Да разве живые примеры
Твоею водили рукой?
Встречались ещё у Гомера
Мы с точностью фактов такой.

Не верь в благодарных потомков,
Когда это было и где?..
Биясь о прибрежную кромку,
Мы рвёмся к открытой воде.
* * *

ЧЁРНАЯ КОШКА

Я ласкова… В душе… Поскольку, быт

Не позволяет ласке проявляться.

Зато я по подвалам – крупный гид,

Знаток всех уголков и инсталляций…

Да как не знать – ведь мой родимый дом –

Там в глубине, таков виток фортуны…

И мать моя за этим вот углом

Рвала души загадочные струны.

Я ночью сера, так уж говорят…

А, впрочем, в темноте я маскируюсь,

Лишь стоит притушить зелёный взгляд…

Ну, где найдёшь разведчицу такую?

Я – первая у баков и бачков,

Меня опережать – себе дороже:

При помощи зубов и коготков

Располосую всю кошачью рожу!

Да и собаке – сто очков вперёд

Даю, коль соответствует размерам:

Чуть что – вцеплюсь в загривок, срежу влёт!

Не зря во мне есть что-то от пантеры…

Но я, по сути, ласкова до слёз,

И от души потрусь о ваши ноги.

Не верю я, что это вы всерьёз,

Меня узрев, бежите прочь с дороги.

* * *

Я И ГИТАРА

Сияет вагон электрички

Так ярко – ну, чем мне не сцена?

С годами приходит привычка,

И море почти по колено.

Волшебная мельница Сампо –

Фантазии плод, к сожаленью…

В проходе стою, как у рампы,

И пульс отмеряет мгновенья.

Не то, чтобы бурных оваций,

Чтоб девушки лезли, стеная –

Мне здесь тишины не дождаться…

И всё-таки я начинаю.

Не шум ли стихает вагонный,

Иль просто я глохну в угаре?

И ёкает сердце, синхронно

Звучащим словам и гитаре.

Я пел бы и пел, ибо песня –

Есть лучшее чудо на свете,

И нет ничего интересней…

Но я здесь не только за этим.

Затихли последние звуки,

Я должен идти по проходу,

Ища долгожданные руки

С моим ежедневным доходом.

Как странно: хоть пел я без фальши,

Взглянуть не отважиться в лица…

Быстрее отсюда подальше –

И снова с мелодией слиться!

* * *

СТРАСТЬ

Оснастив свой кораблик комфортом,

Рассекают по бурным волнам,

Отдаваясь обманчивым снам.

И не видят, что черпают бортом.

Не живые – не мёртвые зомби,

Распустив по-павлиньи хвосты,

Так и жгут за собою мосты,

На Земле, как на атомной бомбе.

Берегут на таблетках с диетой

Драгоценный гнилой организм,

В вечном страхе за бренную жизнь,

Ждут конца беспросветного света.

И как водится, брата на брата

Поднимает… наверное, бог –

Предсказуем извечный итог…

А меня не страшит носферату!

И пока я живая-живая –

Не пугайте вампиром меня.

Не желаю до судного дня

Дожидаться, в гробу истлевая!

Я полжизни мечтала о чуде…

Пей же, Дракула, жаркую кровь!

Это с ней я рифмую любовь,

И конца этой страсти не будет!

* * *

ГРЕЦИЯ-4

Греция лежит на перекрёстке

Важных и связующих путей,

Полуостровов её отростки

В море окунулись без затей…

Море – к суше тянется перстами,

Тысячей лазурных коготков,

А с обрывов скал, над берегами,

Нависают гроздья городков.

И в одном из крохотных местечек,

Я-то знаю, есть и для меня,

Парочка, на греческом, словечек,

И, такая дальняя, родня…

* * *

ИЗ ДНЕВНИКА ДЕВИЦЫ

За полночь уснула. Не спалось,

Всё роман французский. Дочитала.

Пахла свечка воском. На "авось"

Королём бубновым – загадала…

И приснился бал на Рождество,

А вокруг: гусары всё, гусары…

Но в лицо не видно никого:

Вальс играл, и пары, пары, пары

Всё кружились. И не разглядеть

Ни лица. Проснулась ненароком –

Загасила свечку, вот же ведь:

Разбудила, щёлкая под боком

В лужице оплывшей – фитилём…

Вспоминала сон – и задремала,

Думая о тайном, о своём…

Удалось поспать довольно мало –

По паркету топая: "Хром-хром",

За дверьми прошёл лакей-калека…

Занялось за стрельчатым окном

Утро девятнадцатого века.

* * *

В АЛЬБОМ ДЕВИЦЕ

Ах, прелестная девица,

Видя жребий мой суров,

Кабы знали, что мне снится,

Снизошли б до нежных слов!

Бьётся сердце в страстном стоне,

Неспособно на обман,

Я готов упасть в поклоне

Пред папа и пред маман.

Довели меня до точки:

Стройный стан и гордый вид,

Ваши глазки, ваши щёчки…

Дальше – скромность не велит!

* * *

ПОЖАРНЫЕ

Приходя домой с маршрута,

Обнимаю и целую…

Рассчитай, хоть до минуты,

А итог – непредсказуем.

Над пожаром, как торнадо,

Вихря огненного струи,

Это – небо, помнить надо:

Здесь итог непредсказуем.

Преломив с друзьями хлеба,

На мгновенье затоскуем,

Потому, что это – небо –

В нём итог непредсказуем.

Под пивко и сигаретку

Крайний вылет обмозгуем –

Это небо, в нём нередко

Результат непредсказуем.

С нами тот чудак, чьё имя

Поминать не надо всуе.

Если б были мы – другими –

Всё ж итог – непредсказуем!

* * *

НА МОРЕ

Махнуть бы на тёплое море,

К обрывистым скалам слоистым,

Дохнуть бы всей грудью хоть раз,

Очистив хрипящее горло,

На, синих оттенков, просторе,

Тем воздухом, йодисто-чистым,

Чтоб сразу наружу из нас

Всё светлое – к свету попёрло!

* * *

КТО – КОГО

Не предпринимай шагов решительных,

Веря, что непогрешимо прав,

И не поступай скоропалительно,

Ничего вперёд не рассчитав.

Вспомни битву Карпова с Каспаровым,

Глубже вспомни: Спасский, Фишер, Таль…

Опасайся участи икаровой,

Каждую учитывай деталь.

Не смотри под ноги заворожено:

Даже если правилен и крут –

Не считай, что дело подытожено,

До конца не выверив маршрут.

Если ты корова не бодливая,

Дал иль не дал бог тебе рогов –

Требуя отстоя ли, долива ли –

Всё считай вперёд на пять шагов…

Но и здесь не надо быть уверенным,

Что застраховал себя от бед.

Даже если всё уже измерено –

Никаких гарантий всё же нет.

Чуточку замешкаюсь на старте я –

Вторгнется: иль бред, иль волшебство…

Наша жизнь не шахматная партия,

Тут не угадаешь, кто – кого.

* * *

СОЛДАЙЯ

Актёрствую в старинных декорациях:

Моя сегодня – крепость генуэзская,

И нет уже ни возраста, ни нации,

Я вся такая быстрая и резкая.

Я дочь архонта, гордая красавица,

Отцом в Девичьей башне заточённая,

Сумею с целым миром злобы справиться,
С любимым вечной клятвой обручённая…

"Любовь – сильнее жизни" – крик развеется,

И кровью – на камнях – её признание…

"Любовь – сильнее смерти!" И надеяться

Вовек не помешает расстояние.

Змеится серпантин средь виноградников,

А крепость исчезает за туманами.

И горы, как в театре – тусклым задником,

Извилистыми линиями странными.

**************************************

*)Солдайя – Генуэзская крепость в Судаке.

* * *

КАК НАДО!

Когда-нибудь наступит судный день,

И наши отдалённые потомки,

Расковыряв глубокие пласты

Межзвёздной пыли или местной лавы,

Конечно, если будет им не лень,

Приволокут с находками котомки…

А выводы окажутся просты:

Что предки их достойны были славы,

Но не всегда. А чаще, тратя пыл

На низменные страсти и желанья,

От бога по заслугам получив,

Накрыты были страшным камнепадом.

Или потоп их сильный утопил,

Накрыв все поселения и зданья…

И вновь сочтут: у бога был мотив.

Господь всегда всё делает, как надо!

* * *

НА ГОЛОС

Да хоть – назло! Но на плаву

Держаться, плыть – до посинения!

Хрипя, кряхтя – ещё живу…

И строки – плод ночного бдения –

Летят по свету. И не зря

Мы повторяем, вслед за Пушкиным:

Взойдёт прекрасная заря!

Пройдут, пройдут года непрушные!

И снова будет впереди

Хоть что-то, кроме накопления.

А нынче – тьма – ты в ней бреди

На голос мой – до исступления.

* * *

СОНЕТ

Возникает всё реже с годами

Удивлённое детское "Ах!"

Не бежим, восхищённые, к маме,
От немого восторга – в слезах…

Не глядим – до мороза на коже

На ромашку с росинкой внутри…

Чтоб узнать, что ценней и дороже,

Не на ценник – на небо смотри!

Так обычно бывает на свете:

Поначалу – мы все ещё дети,

С неиспорченной чистой душой.

Хорошо бы, набравшимся знанья,

Сохранить тот накал созерцанья –

Не заращивать души паршой!

* * *

ВВЯЗАТЬСЯ!

Спрятаться? Исчезнуть? Затаиться?

Или – очумело – на рожон?

Выплеснуть поток своих амбиций?

Или для амбиций – не сезон?

После новоявленной берлоги,

После немоты и тишины –

Что-то плоховато ходят ноги,

И проблемы в области спины.

И уже нет силы для напора…

И не помню, как это: вперед.

Вновь учится – вроде, и не впору:

Где фарватер, где, простите, брод?

А для мастеров инсинуаций –

Самый кайф: из зарослей, да влёт!

Ладно. Нынче главное: ввязаться,

Ну, а там, конечно, как пойдёт.

* * *

ТАМБОРА

Зелень леса, террасы и горы,

Рай земной в окружении света…

И вулкан, что зовётся Тамбора,

Ждёт момент окончания вето…

Зреют силы и копятся страсти –

Стать для жителей общей могилой,

И людской недостаточно власти,

Удержать эти грозные силы….

Не лишайте законного права:

Я дойду до конечного "зета",

И взорвусь, как вулкан на Сумбава,

И лишу человечество лета.

* * *

МОНОЛОГ СОНЕЧКИ МАРМЕЛАДОВОЙ

Что поделаешь: мама – простая натура –

Нарожала детей от отца-алкаша.

Вот и я: не взяла ни лицом, ни фигурой,

Ни умом… А кого беспокоит душа?

Городишко у нас процветал при заводе,

Но итог перестройки: пустые цеха.

Может статься, на что-то б сгодились, да, вроде,

Кто-то – даже нарочно "пустил петуха",

Устраняя под корень своих конкурентов,

На руинах страны обустроил дела.

Уловил направленье и сущность момента,

Ухватил не своё. Ну, а я – не смогла.

Но пока молода – подходящей работой,

Не хотя, занялась на безрыбье таком:

И в пределах природой отпущенной квоты,

Удаётся порой пролететь с ветерком.

Называют меня завлекательно – "жрицей".

Жрицей чувства, увы, недоступного мне:

Обиваю подходы к любимой столице –

Отсылаю доходы голодной родне…

* * *

ВПЛАВЬ

Я вплавь – по жизни – нравится процесс,

Хотя волна, порою, выше дома,

Под левую – толкает мелкий бес,

И ангелом за правую влекома.

Я – вплавь, куда мне берегом? Меня

Отлично держат волны. А устану –

Лицо подставлю под сиянье дня,

А горькая вода – залижет раны.

Я вплавь переберусь через беду,

Хоть поперёк, хоть супротив теченья.

Мне б быть с собой и близкими в ладу –

И не имеет прочее значенья.

И завершив последнюю главу,

Я уроню на дно свою копейку:

До горизонта – я не доплыву

И этим – обману судьбу-злодейку.

* * *

БЛИЗОРУКАЯ АКТРИСА

Светлане Немоляевой

Я бледная слепая моль,

Быть без очков – нужна отвага,

Но я выучиваю роль

До жеста каждого и шага.

Мне – неизменный интерьер –

Взамен стандартной белой трости,

И я привыкла к сонму мер,

Как к аллергической коросте.

И я хронически больна

Своею ролью, этой сценой,

И это не моя вина,

И я не соглашусь с подменой.

И в ограниченном мирке

Моей высокой миопии,

Я – с вечностью – накоротке,

И я не уподоблюсь Вию.

Не надо поднимать мне век:

Я в этой роли – зорче зрячих –

Я – червь, я – бог… Я – человек!

Я не хочу уже иначе.

* * *

ИММУНИТЕТ

Мы талдычим о "праве",

Волоча по булыжникам гири.

Чем нас только ни травят

В не особо устроенном мире!

Что, к тому же, изгажен

Многолетним старанием нашим,

Но слегка напомажен…

Ну, а мы, по инерции, пашем.

Ни глоточка водицы –

Без заразы, гормонов, металлов…

Не желаешь напиться:

Не воды – эманации кала?..

Отупелые лица,

Зачумлённая нами планета…

И за что зацепиться

Измождённому иммунитету?

* * *

ПАУТИНКА

Причудливая память сберегла

И вычертила в линиях эстампа,

Сюжет, где паутинка из угла

Случайно зацепила краем лампу.

И шустрый, хлопотливый паучок

Меж ловчих нитей мчится по спирали,

Закручивая ниточки в пучок,

Как мы когда-то коски заплетали…

И вновь цепляет клеящую нить

К тугим, как струны, нитям радиальным,

Чтоб в целое сюжет соединить –

Жестокий, но почти что – идеальный.

Где в паутине – бабочки, к огню

Влекомые, извечно и упорно…

А я теперь рисунок сохраню:

На оттиске и в строчках стихотворных.

* * *

"ВЕСНА" И "ПОЦЕЛУЙ" РОДЕНА

Всё намечалось – впереди…

А две скульптуры

Зажгли огонь в моей груди,

Будя натуру.

И мне мои шестнадцать лет –

Предстали клеткой.

Но засиял в пространстве свет –

Пред малолеткой…

Была прекрасная весна –

Не за горами.

Но я пока была нужна,

Пожалуй, маме.

И убеждение в крови –

Почти с детсада:

Что поцелуя, без любви,

Давать не надо!

Но так влекло, за туром – тур –

Бродить степенно

Вокруг загадочных скульптур

Месье Родена.

* * *

ПРИЖИЛАСЬ…

Ты же знаешь, что я никуда не уеду,

И что бурными планами – только пугаю,

Что такое бывает со мною по средам,

Или пятницам – это бунтует другая.

Та, что всё ещё рвётся за край горизонта

Заглянуть, вопреки утверждённым законам,

Обожает эксцессы, проблемы, афронты,

И умеет одна – распеваться каноном.

Ну, а я – не она, и тебе ли не ведать,

Что бунтую – в пределах отпущенной квоты,

Что всегда четвергами кончаются среды,

А за пятницей каждой – наступит суббота.

И что я прикипела, на этой планете

Прижилась, и уже не осилю полёта…

Разве что, в восьмистишии или сонете

Вдруг проскочит почти запредельное что-то.

* * *

НА НАВЕТРЕННЫХ ОСТРОВАХ

Мне когда-то всё больше нравилось

Жить с подветренной стороны:

С ураганом сама бы справилась,

И спасатели не нужны.

Только с берега неприкрытого:

Завтра – явственней, чем вчера,

Двух небитых дают за битого,

И в лицо – веселей ветра!

К чёрту бабу, с косой и в саване,

И не надо ни "ох", ни "ах".

Я навек поселилась в гавани

На Наветренных островах!

* * *

СТРОИТЕЛЬ

Корявость сосновой коры, до конца не ободранной,

Не гладкость дюймовой пилёной доски не ошкуренной…

Вода для раствора, несомая полными вёдрами,

С батоном кефир в полутёмной бытовке прокуренной.

Бетон и опалубка в робком своём единении,

Пазы, уплотнённые мохом просохшим и паклею,

Не надо мешать – человек в боевом настроении,

Он сам оприходует всё с прибауточкой: "Так её!"

Не надо соваться и требовать сил и внимания!

Уж так повелось: дураку полработы – не следует

Показывать – ибо оно за чертой понимания…

А там уж, как водится: с радостью, с болью и с бедами!..

* * *

ПАЛЬМА

Размывает прибой океанские пляжи,

Там, где пальмы вцепились в зыбучий песок.

В этом мире, где всё: с молотка – на продажу,

Всякий держится насмерть за жалкий кусок.

И не скажет никто, что сдалась я без боя,

Просто каждый за всё рассчитается сам.

Я, как пальма, склонилась к полоске прибоя,

Но верхушкой – упрямо тянусь к небесам.

* * *

ВОРОНЫ

Облетят редеющие кроны,

Стаи птиц уйдут в иные страны…

Мы вороны, серые вороны,

Нам заветный юг – не по карману.

Нам не по плечу, и не по крыльям

Дальние сплошные перелёты,

Мы свои никчёмные усилья

Тратим на напрасную работу.

Санитарим вдоль путей проезжих,

Во дворов извилистых каньонах…

Что там впереди у нас пробрезжит,

В не зарешечённых наших зонах?

Где апрель, воинственно-зелёный,

С ливневыми бурными дождями?

Мы вороны, серые вороны,

Слившиеся с серыми ветвями.

* * *

НА МОРЕ-2

Отпусти меня на море,

Я хочу поймать цунами,

Так как ловят сёрфингисты

Набежавшую волну.

Если что – пардон и сори,

И запомни, между нами:

Не горюй и не стыдись ты,

Если я пойду ко дну.

Ну, а если оседлаю

Высоченный пенный гребень,

То с таким громадным счастьем

Чуть не с неба погляжу.

Полечу, сама не зная,

На земле я иль на небе,

И к какой волшебной касте

Я теперь принадлежу!

* * *

ПО РЕКЕ

По извилистой речке плывём по теченью,

Огибая уступы серьёзных событий.

Здесь и сила, и опыт имеют значенье,

Но одно – иссякает, другое добыто

Слишком поздно, когда из отверстий уключин

В истончённых бортах выпадают крепленья.

А дальнейший маршрут всё равно не изучен…

Острова из тумана – причудливой тенью…

Водокруты и мели, кипящих порогов

В пенных брызгах внезапно встающие гряды…

Может, дело идёт к подведенью итогов,

А реки поворот – принесёт к водопаду.

* * *

ТЕРПЕНИЕ

Решил великий падишах

Построить всем дворцам – дворец,

Чтоб тот сиял в его делах,

Как драгоценнейший венец.

И по совету мудрецов,

Наиумнейших из людей,

Пред шаха светлое лицо

Доставлен зодчий, чародей

По части храмов и дворцов.

Тот создал план и чертежи.

Окрест известных мастеров

Собрал. И к небу этажи

Вот-вот бы вознеслись – так нет!

Один фундамент над землёй,

А зодчего – простыл и след…

И день за днём – летят стрелой.

И, невзирая на указ:

Повсюду зодчего искать,

Он скрылся от пытливых глаз –

Ни с чем вернулась к шаху рать.

Прошло пять лет. И падишах,

Уже не чаял и не ждал,

Чтоб, как венец в его делах,

Дворец прекрасный воссиял…

И вдруг пред шаха светлый лик

Явился сам шальной беглец

И объявил: "Настал тот миг,

И ожиданию – конец!

Чтоб мог фундамент обрести

Высокой прочности запас –

Должно не меньше лет пяти

Пройти! Я скрылся с ваших глаз!

Но вот теперь готов создать

Дворец, уже наверняка,

Что ваше имя прославлять

Способен долгие века…"

Легенду эту для того

Сегодня рассказала я,

Чтобы напомнить: мастерство –

Ещё не всё, мои друзья!

Талант, учёба, горький пот…

Но нужен каждому из нас

Для достижения высот –

Терпенья редкостный запас!

* * *

ПЕСЕНКА

"На Тихорецкую состав отправится…"

Муз. М.Таривердиева
сл. М.Львовского

Погода – гадость, облака – ни лучика.

Но есть перрон, вагон, а в нём – попутчики.

В отделе кадров – смотрят в "дело личное"…

А на лицо – весьма все симпатичные!

Мои вагонные друзья, минутные,

Глядим мы с вами за окошко мутное:

В дороге запросто всегда общаемся,

Поскольку, чуть чего – и распрощаемся.

Сосед в купе не то, что в коммуналочке –

Со всей душой к тебе, не ради "галочки".

Плывём-качаемся, как будто в лодочке,

Поскольку приняли чайку и водочки.

Легко поделишься бедой душевною

С какой-нибудь подругой однодневною:

В дороге все рассказы – интересные –

Ведь слишком коротко общенье тесное.

Но, рассказав, куда – откуда еду я,

Мне расслабляться до конца – не следует.

Чтоб не чесать потом уныло в темечке,

Не забывай, дружок, какое времечко!

* * *

ГЕРОИ

Американский взгляд: спасенье мира –

Супергерой в борьбе с суперзлодеем…

Являющийся чьим-то там кумиром,

Он чем-то фантастическим владеет.

Неуязвим, но столь раним душою,

Костюм его весьма оригинален.

Отделавшийся травмой небольшою,

Встаёт, когда ногами запинали.

И сажень в нём, как водится, косая,

И сила, бог весть, с чем сопоставима…

А в жизни – мир, как правило, спасают,

Те, что, как все, довольно уязвимы…

И, принимая важное решенье,

В том отдают отчёт себе и людям,

Без всяческих надежд на воскрешенье,

Которого, естественно, не будет.

* * *

"ГЛАДИАТОРЫ" БАКАЛОВИЧА

В духе человеческой натуры,

Ради выживания, как вид,

Похвалюсь крутой мускулатурой –

Жалкий человечий индивид.

Подмигну хорошенькой девчонке,

Может быть, достанется и мне.

В нашей мясорубке-потогонке

Есть и что-то, сносное вполне.

Спрячу под улыбкой ужас смерти,

Что близка сейчас, как никогда.

Вперемешку ангелы и черти,

Чистые алмазы и руда…

Помогают годы тренировки,

Нет, не жить, а просто – выживать.

Где спасёт удача, где сноровка,

Где – уменье раны зализать.

Превращаясь в полную скотину,

В этом мире, словно на войне,

Кое-кто вполне способен – в спину.

И добить лежачего – вполне…

Меж собой стараясь не сближаться:

Друга убивать не так легко,

Мы срываем снова всплеск оваций

Или град каменьев и плевков.

Дата добавления: 2015-07-07