Э. А. ЖЕЛУБОВСКАЯ (ответственный редактор), 24 страница

Напротив, Маркс был вполне методологически подготовлен к такому пониманию, после того как он в середине 40-х годов вместе с Энгельсом разработал материалистическое понимание истории, «расщепил» кате­горию общественного производства, представив его в качестве диалекти­ческого единства производительных сил и производственных отношений. Это «расщепление» было конкретным осуществлением общей методоло-

²¹ К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. II, стр. 162.

²² К. Μ α r x. Grundrisse der Kritik der politischen Oehonomie. Moskau, 1939, S. 110

²³ К. Маркс и Φ. Энгельс. Соч., т. 26, ч. II, стр. 119.

гической установки, согласно которой любое общественное явление и, соответственно, любая категория, выражающая это явление, выступают как диалектическое, противоречивое единство вещественного содержа­ния и общественной формы. Именно эта методологическая установка позволила Марксу во второй половине 50-х годов прийти к пониманию исторической специфики общественного труда, создающего стоимость, прийти к этому посредством различения как в самом труде, так и в про­дукте труда того, что составляет вещественное содержание труда и его продукта,— конкретный труд и потребительная стоимость как продукт этого труда, и того, что составляет общественную форму труда и его про­дукта,— абстрактный труд и стоимость как его результат.

Буржуазные экономисты оказались не в состоянии сколько-нибудь последовательно и осознанно разграничить вещественное содержание и общественную форму экономических категорий. «У политико-эконо­мов,— писал Маркс,— вещественный элемент капитала... сросся с со­циальной определенностью его формы как капитала» ²⁴. Тщательный анализ классической политической экономии, осуществленный Марксом в «Капитале», показал, что именно смешение двух сторон труда и двух факторов товара, неспособность «расщепить» труд, а стало быть, и про­дукт труда, не позволили буржуазным экономистам дать объяснение механизма капиталистической эксплуатации. Рикардо оказался в со­стоянии лишь констатировать неравенство между заработной платой рабочего и продуктом его труда, констатировать то, что источником при­были капиталиста является неоплаченный труд рабочего. Это было очень важно, но далеко не достаточно для раскрытия внутреннего ме­ханизма функционирования буржуазного производства. Однако Рикардо оказался неспособным сделать дальнейший шаг — именно вследствие отмеченной выше недостаточности его трудовой теории стоимости.

Напротив, теория прибавочной стоимости Маркса является прямым следствием его теории стоимости, последовательным проведением этой теории, распространением ее на специфический для капитализма товар рабочая сила. Уже само открытие этого товара, преодоление догмы бур­жуазных экономистов о том, что товаром является труд рабочего, было осуществлено Марксом на основе положений его теории стоимости. В са­мом деле, с точки зрения двойственного характера процесса капитали­стического производства, с точки зрения его вещественного содержания и общественной формы, самый процесс труда, процесс потребления ра­бочей силы, предмета и орудий труда представляет собой процесс функ­ционирования производительных сил, он характеризует вещественное содержание общественного производства. Ради этого процесса, в резуль­тате которого капиталист получает прибыль, он и вступает в сделку с рабочим. Следовательно, труд является лишь потребительной стои­мостью, а не стоимостью того товара, который служит объектом этой сделки. Он характеризует только одну — вещественную — сторону этого товара. Уже установление одного этого факта позволило Марксу объяс­нить на основе закона стоимости то парадоксальное обстоятельство, что продукт труда рабочего выступает в капиталистическом обществе как собственность капиталиста. Маркс показал, что этот результат процесса

224 ²⁴ К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, ч. III, стр. 334.

капиталистического производства с необходимостью вытекает из того, что труд, процесс труда, будучи потребительной стоимостью того товара, который рабочий продает капиталисту, принадлежит капиталисту, а ста­ло быть, капиталисту принадлежит и продукт этого труда, в том числе и прибавочный продукт, в котором заключена прибавочная стоимость.

Но что же это за товар, который рабочий продает капиталисту? Уста­новив, что труд представляет собой лишь одну из сторон этого товара, его потребительную стоимость, Маркс затем делает дальнейший шаг, констатируя, что эта потребительная стоимость, этот товар не существу­ет отдельно от рабочего, он существует как способность рабочего к тру­ду, как потенциальная энергия рабочего, как его рабочая сила, которая реализуется в процессе труда. Таким образом, рабочий продает капита­листу не труд, а свою способность к труду, свою рабочую силу. После этого анализа Марксу осталось только определить стоимость этого то­вара,— а она определяется тем количеством труда, которого стоит про­изводство самого рабочего, стоимостью тех жизненных средств, которые входят в потребление рабочего и его семьи,— и показать, что стоимость продукта, создаваемого рабочим в процессе труда, превышает (вследст­вие высокого уровня производительности этого труда) стоимость его ра­бочей силы. Разность и образует прибавочную стоимость.

Так Марксу удалось решить центральную проблему политической экономии буржуазного общества, проблему, мимо которой прошел Ри­кардо (за это его упрекали многие его противники), которую тщетно пытался решить еще Смит, на которой в конце концов потерпела кру­шение вся классическая школа в буржуазной политической экономии. Однако решение этой проблемы могло быть дано Марксом только пото­му, что в ходе своих исследований он отталкивался от результатов, по­лученных классиками буржуазной политической экономии, часто не осознавшими этих результатов своего собственного анализа. Заслуга Маркса заключалась в том, что он осознал эти результаты, осмыслил их и развил дальше экономическую теорию. Критический анализ истории политической экономии не только сократил для Маркса путь к его вели­кому открытию — к созданию теории прибавочной стоимости. Этот ана­лиз позволил ему проникнуть в существо капиталистических отношений гораздо глубже, чем это сумели сделать лучшие представители буржуаз­ной политической экономии.

В своем историко-критическом анализе буржуазной политической экономии Маркс каждый раз прослеживал до логического конца точку зрения буржуазных экономистов по тому или иному вопросу, что и дало ему возможность получить те результаты, которых не смогли добиться буржуазные экономисты-классики. Так, давая обобщающую характери­стику классической политической экономии, Маркс отмечал, что она «свела к одной форме прибыли все те формы дохода... под которыми не­рабочий получает долю в стоимости товара» ²⁵. На этом буржуазные экономисты остановились, они не сумели выделить в чистом виде кате­горию прибавочной стоимости, отождествляли ее с прибылью.

²⁵ К. Μ а р к с и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. III, стр. 526. 225

15 Маркс — историк

В чем же состоял здесь критический анализ Маркса? Прежде всего Маркс показал, что фактически у Рикардо — так же как и у других эко­номистов-классиков — имелась теория прибавочной стоимости. (Иначе каким же образом можно было бы объяснить название IV тома «Капи­тала» — «Теории прибавочной стоимости»?) «В нашей критике Рикар­до,— писал Маркс,— мы должны различать то, чего сам он не различал... его теорию прибавочной стоимости,— эта теория, конечно, имеется у Ри­кардо, хотя он и не фиксирует прибавочную стоимость в ее отличии от ее особых форм: прибыли, ренты, процента» ²⁶. В других местах ²⁷ Маркс разъясняет, что там, где Рикардо в своих рассуждениях отвлекается от постоянной части капитала, там, следовательно, где прибыль выступает у него как продукт переменного капитала, там фактически речь идет о прибавочной стоимости.

Маркс показывает, далее, что по существу классическая буржуазная политическая экономия изображает прибавочную стоимость как резуль­тат неоплаченного труда. У классиков, пишет он, «прибыль сводится к прибавочной стоимости, так как стоимость всего товара сводится к тру­ду; оплаченное количество содержащегося в нем труда сводится к зара­ботной плате; следовательно, избыток над этим количеством сводится к неоплаченному труду» ²⁸. Но для того чтобы определить прибавочную стоимость, прежде всего необходимо было определить «стоимость труда» (по терминологии буржуазных экономистов), так как прибавочная стои­мость выступает как избыток над «стоимостью труда». Определяя «стои­мость труда» стоимостью жизненных средств, потребляемых рабочим, Рикардо объяснял это тем, что закон спроса и предложения сводит «цену труда» к этим жизненным средствам. «Здесь, в одном из основных пунк­тов всей своей системы,— констатирует Маркс,— Рикардо определяет стоимость посредством спроса и предложения» ^29|, т. е. по существу от­ходит от трудовой теории стоимости.

Выше было показано, каким образом Маркс преодолел это противо­речие рикардовской теории, установив, что обмен между трудом и капи­талом осуществляется посредством продажи и купли товара рабочая сила. Развивая теорию Рикардо в этом узловом вопросе, Маркс следую­щим образом резюмирует свое учение о товаре рабочая сила: «Рикардо должен был бы говорить не о труде, а о рабочей силе. А тогда и капитал был бы представлен как такие вещные условия труда, которые противо­стоят рабочему в качестве обособившейся самостоятельной силы, и капи­тал сразу же предстал бы как определенное общественное отношение. Для Рикардо же капитал является лишь «накопленным трудом» в отли­чие от «непосредственного труда» и берется лишь как нечто просто вещ­ное, просто как элемент в процессе труда, из чего никак нельзя вывести отношение труда и капитала» ³⁰.

Теория Маркса представляет собой непосредственное продолжение и дальнейшее развитие теории классиков буржуазной политической эконо­мии также и в отношении метода исследования. (Отчасти это было по-

²⁶ К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. II, стр. 182.

²⁷ Там же, стр. 411—412, 471.

²⁸ К. Маркс и Ф.Энгельс. Соч., т. 26, ч. III, стр. 526.

²⁹ К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. II, стр. 442.

³⁰ Там же.

казано Марксом во «Введении» к рукописи 1857—1858 гг.) Классики применяли аналитический метод, посредством которого им и удалось, например, свести различные формы прибавочной стоимости к их внут­реннему единству. Маркс отмечает, что несмотря на все противоречия в применении экономистами-классиками аналитического метода, несмот­ря на отсутствие у них посредствующих звеньев при выявлении внут­реннего единства экономических категорий — например, они прямо отождествляли прибавочную стоимость и прибыль,— именно с этого ме­тода «должны начинать критика и понимание...анализ является необ­ходимой предпосылкой генетической трактовки, понимания действитель­ного процесса формообразования в его различных фазах» ³¹.

Далее, историзм, пронизывающий всю теорию Маркса, прямо проти­воположен внеисторическому подходу к капиталистическому способу производства, свойственному буржуазной политической экономии. Од­нако Маркс отмечал — и это вытекало из предпринятого им анализа ра­бот Рамсея, Шербюлье и Ричарда Джонса,— что для устранения трак­товки капитализма как естественной формы общественного производства классическая политическая экономия «сама прокладывает путь своим анализом» ³².

Из сказанного выше следует, что теория Маркса с необходимостью представляет собой непосредственное дальнейшее развитие теории и ме­тода классиков буржуазной политической экономии. В то же время тео­рия и метод Маркса кардинально отличаются от теории и метода клас­сиков, представляют собой глубокий качественный скачок в развитии экономической науки. Это вполне соответствует Марксовой характери­стике диалектики, которая «в позитивное понимание существующего... включает в то же время понимание его отрицания» ³³. Только таким ме­тодом,— представляющим собой единство «позитивного понимания» бур­жуазных экономистов-классиков как своих непосредственных предшест­венников и понимания необходимости их «отрицания», т. е. необходи­мости развития на новой качественной основе их теории и метода,— и могла быть создана Марксом политическая экономия рабочего класса.

В этой связи большой интерес представляет содержащийся в IV томе «Капитала» анализ работ «пролетарских противников политико-эконо­мов, исходивших из рикардовской теории»,— группы экономистов, пы­тавшихся использовать теорию Рикардо в борьбе с буржуазной полити­ческой экономией. Эта группа экономистов, по словам Энгельса, «исполь­зовала теорию стоимости и прибавочной стоимости Рикардо в интересах пролетариата против капиталистического производства и побивала бур­жуазию ее собственным оружием. Весь оуэновский коммунизм, посколь­ку он вступает в экономическую полемику, опирается на Рикардо» ³⁴. Исходя из трудовой теории стоимости, социалисты-рикардианцы делали вывод о том, что «труд есть всё» ³⁵, а капитал представляет собой лишь надувательство рабочего. Если Рикардо считал сокращение необходимо­го рабочего времени лишь средством для увеличения прибавочного тру-

³¹ К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. III, стр. 526.

³² Там же.

³³ К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 22.

³⁴ К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 24, стр. 17.

³⁵ К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. III, стр. 269.

да, труда на капиталиста, то социалисты-рикардианцы требовали полной ликвидации прибавочного труда.

Так же как и прудонисты, социалисты-рикардианцы не только не су­мели преодолеть буржуазную основу рикардовской теории, но по су­ществу сами стояли на позициях этой теории. Отсюда неизбежно выте­кали буржуазная ограниченность и утопизм тех социалистических вы­водов, которые они делали из теории Рикардо. Они, отмечал Маркс, «принимают как вечные формы все экономические предпосылки капита­листического производства и хотят только вычеркнуть капитал, основу и вместе с тем необходимое следствие этих предпосылок» ³⁶. Что же ка­сается их методологических установок, то нет ничего удивительного в том, что, так же как и буржуазные экономисты, их пролетарские про­тивники смешивали «антагонистическую форму» развития капитали­стического способа производства «с самим его содержанием» ³⁷. Для того чтобы создать новую, подлинно научную политическую экономию рабо­чего класса, знаменующую собой революционный переворот в экономи­ческой науке, нужно было, опираясь на достижения классической шко­лы, полностью преодолеть недостаточность и буржуазную ограничен­ность созданной экономистами-классиками теории, качественно развить эту теорию, а не просто применять ее тем или иным образом. В плане классовой борьбы этому соответствовал решительный переход на пози­ции рабочего класса.

В письме к Зигмунду Шотту от 3 ноября 1877 г. Маркс отмечал тот факт, что «для себя» он «начал «Капитал» как раз в обратном порядке по сравнению с тем, как он предстанет перед публикой (начав работу с... исторической части)» ³⁸. В самом деле, рукопись «Теорий прибавоч­ной стоимости» была создана в 1862—1863 гг., т. е. раньше, чем все те рукописи, на основе которых были впоследствии сформированы три пер­вых тома «Капитала». После всего того, что говорилось выше, этот факт не требует особых объяснений. Теперь необходимо обосновать место исторической части «Капитала» в его общей структуре.

Во «Введении» к рукописи 1857—1858 гг. Маркс охарактеризовал свой научный метод исследования как «метод восхождения от абстракт­ного к конкретному», как такой метод, который приводит к воспроизве­дению в мышлении конкретного посредством последовательного восхож­дения от абстрактных определений. Материалистический характер в ин­терпретации этого метода Марксом ярко проявляется в том, что предпосылкой процесса восхождения от абстрактного к конкретному яв­ляется обратный процесс — переход от конкретного, данного в представ­лении, к простейшим абстрактным определениям. Таким образом, кон­кретное выступает здесь не только как результат, но и как исходный пункт исследования.

³⁶ К. Маркс и Ф.Энгельс. Соч., т. 26, ч. III, стр. 269.

³⁷ Там же, стр. 270.

³⁸ К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 34, стр. 238.

Формулируя различия, необходимо существующие между способом научного исследования и способом изложения результатов исследования, логически воспроизводящим объективную структуру исследуемого объекта, Маркс отмечал, что «способ изложения не может с формальной стороны не отличаться от способа исследования. Исследование должно детально освоиться с материалом, проанализировать различные формы его развития, проследить их внутреннюю связь. Лишь после того как эта работа закончена, может быть надлежащим образом изображено дей­ствительное движение. Раз это удалось и жизнь материала получила свое идеальное отражение, то может показаться, что перед нами априор­ная конструкция» ³⁹. Историко-критический анализ развития науки, историческое воспроизведение теории является одним из самых сущест­венных моментов в этом освоении материала. Оно как раз и дает воз­можность избежать идеалистической трактовки теории как некоей «ап­риорной конструкции».

Выше мы отмечали, что в истории буржуазной политической эконо­мии Маркс нашел более или менее адекватное отражение истории капи­тализма. Конечно, развитие экономической науки далеко не в точности соответствует развитию самой экономической действительности. Здесь имеются свои специфические особенности, которые дали Марксу повод сделать следующее замечание: «В отличие от других архитекторов, нау­ка не только рисует воздушные замки, но и возводит отдельные жилые этажи здания, прежде чем заложить его фундамент» ⁴⁰. Но, как будет показано ниже, зигзагообразное, противоречивое развитие науки не пре­пятствует тому, что история политической экономии так или иначе от­ражает историю экономического развития общества. Оно лишь требует сугубо критического анализа истории политической экономии.

Материалистическая интерпретация процесса восхождения от абст­рактного к конкретному заключается, далее, в том, что этот процесс представляет собой отражение действительного исторического процесса. «Ход абстрактного мышления, восходящего от простейшего к сложно­му,— писал Маркс,— соответствует действительному историческому процессу» ⁴¹. Это означает, что процесс восхождения от абстрактного к конкретному предполагает подтверждение правильности этого процесса историческим развитием, а стало быть, и отражением исторического раз­вития историей науки на каждом этапе такого восхождения. Возмож­ность и необходимость такого подтверждения вытекают также из того, что структура исследования и структура изложения отличаются друг от друга только «с формальной стороны», только внешним образом. Внут­ренне они совпадают, так как структура исследования воспроизводит структуру действительности, и ее же воспроизводит структура изложе­ния. Ниже будет показано, что история политической экономии, как она воспроизведена в IV томе «Капитала», отражает в основном развитие Марксовой теории прибавочной стоимости. В этом смысле материал IV тома «Капитала» составляет существенный момент в историческом обосновании экономического учения Маркса.

³⁹ К. M ар к с и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 21.

⁴⁰ К. M ар к с и Ф. Энгельс. Соч., т. 13, стр. 43.

⁴¹ К. M ар к с и Ф. Энгельс. Соч., т. 12, стр. 728.

По мере перехода от I тома «Капитала» к II и III томам капитали­стические производственные отношения «шаг за шагом приближаются... к той форме, в которой они выступают на поверхности общества, в воз­действии разных капиталов друг на друга, в конкуренции и в обыденном сознании самих агентов производства» ⁴². Историческая часть «Капита­ла» еще и потому завершает процесс восхождения к поверхности бур­жуазного общества, что она критически воспроизводит отражение капи­талистических производственных отношений в головах апологетов этого общества — буржуазных экономистов. Разумеется, разные представите­ли буржуазной политической экономии по-разному отражали капитали­стическую действительность. Вульгарные экономисты — сознательно или бессознательно — не шли дальше поверхности явлений, в то время как экономистам-классикам удалось кое в чем проникнуть в глубь эко­номических процессов, нащупать внутреннюю связь явлений, за что их высоко ценил Маркс.

Таким образом, хотя критический анализ истории политической эко­номии был для Маркса необходимым исходным пунктом в разработке его экономического учения, он в то же время является необходимым за­вершением теоретического построения, проведенного Марксом в первых трех томах «Капитала».

Разрабатывая в течение многих лет структуру своего экономического труда, Маркс неизменно проводил разделение его на две основные ча­сти: теоретическую, где дается положительное изложение предмета, и часть, носящую «преимущественно исторический характер» ⁴³. Сооб­щив в письме к Лассалю от 22 февраля 1858 г. план теоретической ча­сти своего труда, включающий шесть книг, Маркс продолжал: «Я, ко­нечно, не могу обойтись без того, чтобы время от времени не делать кри­тических замечаний относительно других экономистов, в особенности не могу избежать полемики с Рикардо... Но в целом критика и история по­литической экономии и социализма должны составить предмет другой работы. Наконец, краткий исторический очерк развития экономических категорий или отношений — третья работа» ⁴⁴. Таким образом, и в этот период Маркс собирался разделить свой труд на теоретическую и исто­рическую части, причем последняя, в свою очередь, должна была иметь два раздела: историю политической экономии и историю экономических категорий и отношений.

В плане первого выпуска своей работы «К критике политической экономии», который Маркс сообщил Вейдемейеру в письме от 1 февраля 1859 г., исторические экскурсы даются в конце соответствующих глав и разделов: к главе «Товар» — экскурс «К истории анализа товара», к раз­делу «Мера стоимости»—экскурс «Теории денежной единицы измере­ния», к разделу «Благородные металлы» — экскурс «Теории средств об-

⁴² К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. I, стр. 29.

⁴³ К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 27, стр. 398, 400.

⁴⁴ К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 29, стр. 449.

ращения и денег» ⁴⁶. Так это и было осуществлено в вышедшем вскоре первом выпуске «К критике политической экономии».

Идея распределения историко-критического материала по теоретиче­ским отделам своего экономического труда существовала у Маркса в течение всего периода его работы над рукописью 1861—1863 гг., о чем свидетельствуют относящиеся к январю 1863 г. наброски планов I и III частей будущего «Капитала» ⁴⁶. Точно так же исторический раздел рукописи 1861—1863 гг.— «Теории прибавочной стоимости» — первона­чально был задуман Марксом как заключительный исторический экскурс к разделу о «Процессе производства капитала». Однако в ходе работы над «Теориями прибавочной стоимости» у Маркса возникла и постепен­но оформилась идея о разделении всего своего экономического труда на четыре книги (первые три книги должны были составить теоретическую часть «Капитала», а четвертая книга — историческую часть) с общим заголовком «Капитал» и с подзаголовком «К критике политической эко­номии». (Впоследствии Маркс дал своему труду подзаголовок «Критика политической экономии».) В письме к Энгельсу от 15 августа 1863 г. Маркс впервые называет «Теории прибавочной стоимости» исторической частью «Капитала» ⁴⁷. С этого времени рукопись «Теорий прибавочной стоимости» фигурирует у Маркса (и у Энгельса) как первоначальный — и единственный — вариант IV тома (или четвертой книги) «Капитала».

Прежде чем перейти к рассмотрению структуры и содержания «Тео­рий прибавочной стоимости», необходимо указать на ряд моментов, так или иначе усложняющих ее структуру как IV тома «Капитала». По за­мыслу Маркса, «Теории прибавочной стоимости» должны были содер­жать исторический анализ трактовки в политико-экономической литера­туре только одной — хотя и центральной — категории капиталистическо­го способа производства, категории прибавочной стоимости. Правда, в ходе работы над «Теориями прибавочной стоимости» Маркс включил в них и теории превращенных форм прибавочной стоимости — прибыли, ренты и т. д. Это объяснялось не только тем, что Маркс постепенно при­ходил к идее четырехчленной структуры своего экономического труда. Ведь буржуазная политическая экономия не знает категории прибавоч­ной стоимости в чистом виде, а рассматривает лишь ее превращенные формы. Поэтому в «Теориях прибавочной стоимости» по необходимости дана история теории прибавочной стоимости и ее превращенных форм, дана история теории прибавочной стоимости в широком смысле, и вслед­ствие этого по своему содержанию, по охвату материала «Теории приба­вочной стоимости» в качестве заключительного тома «Капитала» в об­щем и целом соответствуют его первым трем томам. Степень соответст­вия значительно возрастает, если принять во внимание те дополнения к «Теориям прибавочной стоимости», которые были написаны Марксом в 1863 г., уже в то время, когда он рассматривал «Теории прибавочной стоимости» в качестве исторической части всего «Капитала», а также упоминавшиеся выше исторические экскурсы, имеющиеся в первом выпуске «К критике политической экономии». Эти экскурсы были бы

¹⁵ Там же, стр. 468—469.

¹⁶ К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. I, стр. 424—426.
¹⁷ К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 30, стр. 302.

включены в текст IV тома «Капитала», подобно тому как теоретический материал первого выпуска был включен в текст I тома.

Кроме того, структура «Теорий прибавочной стоимости» в значи­тельной мере осложнена тем обстоятельством, что эта историческая часть «Капитала», представляя собой в логическом отношении завершение анализа капиталистического способа производства, вместе с тем по необ­ходимости составляет исходный пункт всего исследования. «Теории при­бавочной стоимости» отнюдь не случайно были написаны прежде всех других томов «Капитала», когда многие разделы экономической теории еще не были разработаны Марксом. Поэтому специфической особен­ностью структуры «Теорий прибавочной стоимости» является тесное переплетение в них историко-критического анализа с теоретическими исследованиями Маркса. В этом смысле было бы неправильно утверж­дать, что в первых трех томах Маркс дает только положительное изло­жение предмета, тогда как предметом IV тома является исключительно критика буржуазной политической экономии. Маркс никогда не прово­дил подобного резкого деления томов «Капитала» на теоретические и критический. Подзаголовок «Капитала» — «Критика политической эко­номии» — в равной мере относится ко всем четырем томам. В одном из примечаний к I тому «Капитала» ⁴⁸ Маркс писал о том, что «недостаточ­ность рикардовсксго анализа величины стоимости... будет показана в третьей и четвертой книгах этой работы». Уже отсюда видно, что кри­тика буржуазной политической экономии составляет — хотя и в нерав­ной степени — предмет всех четырех томов «Капитала».

Соотношение между первыми тремя и IV томом «Капитала» — это по преимуществу соотношение логического и исторического. Если в первых трех томах «Капитала» теория и критика капиталистического способа производства (мы видели, что критика в теории Маркса — это лишь оборотная сторона теоретического анализа) даются главным обра­зом в логическом плане, то в IV томе эта же теория и эта же критика представлены прежде всего в историческом плане, так как история эко­номической теории есть ведь не что иное, как литературное отражение истории капитализма. Для Маркса историческая часть «Капитала» вы­ступала «больше повторением в исторической форме» ⁴⁹ его теорети­ческих частей. Однако исторический аспект критики буржуазной поли­тической экономии не мог не дать Марксу огромного теоретического материала. Не случайно, именно в ходе работы над исторической частью «Капитала» Маркс разработал ряд фундаментальных разделов своей эко­номической теории, явившихся по существу ее завершением.

Нарисованная Марксом в IV томе «Капитала» картина эволюции буржуазной политической экономии — от зарождения классической школы до ее полного разложения и превращения в угодливую апологе­тику буржуазного строя — была глубоко научной. Научность критики

⁴⁸ К. Маркс и Ф.Энгельс. Соч., т. 23, стр. 90. ⁴⁹ К. M ар к с и Ф. Энгельс. Соч., т. 31, стр. 111.

предполагала по крайней мере два непременных условия: необходимо было проследить классовые корни рассматриваемых теорий, вскрыть стоящие за ними, защищаемые этими теориями определенные классо­вые интересы; необходимо было, далее, проследить гносеологические корни буржуазных теорий, вскрыть пороки — или, наоборот, достоинст­ва — метода исследования, применявшегося тем или иным буржуазным экономистом и ведущего к недостаткам или успехам в теории. Марксова критика буржуазной политической экономии характеризуется именно этими основными чертами.

Дата добавления: 2015-08-27