Э. А. ЖЕЛУБОВСКАЯ (ответственный редактор), 32 страница

²⁴² К. Μ а ρ к с и Ф. Энгельс. Соч., т. 15, стр. 529—530

ских стран, в частности Франции. Уже в конце 1856 г., когда во Фран­ции обнаружились предвестники кризиса, Маркс отмечал «стачки в раз­личных отраслях парижской промышленности», брожение среди рабо­чих Лиона и Юга Франции, где «царит возбуждение, сравнимое только с тем, которое сопровождало кризис 1847 года» ²⁴³.

Определенные революционные сдвиги подметил Маркс и в англий­ском рабочем классе, хотя к этому времени чартизм окончательно сошел со сцены и в рабочем движении прочно утвердилось влияние тред-юни­онов, возглавляемых, как правило, реформистскими лидерами. Тем не менее и тред-юнионы, объединявшие в целом «аристократическое» меньшинство рабочего класса (это был период начала формирования ра­бочей аристократии), оказались вовлеченными в общий подъем проле­тарской борьбы, в организацию стачек, в солидарные действия пролета­риата с освободительным движением в разных частях света, создавшие атмосферу, в которой позднее родился Интернационал. Одним из важ­ных симптомов пробуждения английского рабочего класса Маркс считал знаменитую стачку строительных рабочих Лондона, начавшуюся в июле 1859 г. и длившуюся до февраля 1860 г. В «Политическом обозрении», напечатанном в газете «Das Volk», Маркс рассматривал эту мощную забастовку, вызвавшую широкую кампанию поддержки со стороны рабо­чих всей Англии, как свидетельство «углубления и без того достаточно глубокой пропасти между трудом и капиталом» ²⁴⁴. Стачка строителей в Англии явилась одной из первых вех на пути к образованию Между­народного Товарищества Рабочих.

Одним из признаков нового революционного подъема Маркс считал нараставшее в период подготовки и во время проведения реформы 1861 г. крестьянское движение в России. Если во время Крымской вой­ны он считал перспективу революции в России еще весьма неопределен­ной, то широкий размах крестьянских волнений после войны убедил его, что в стране складывается революционная обстановка, которая яв­ляется важнейшим фактором и для общих перспектив революционного развития всей Европы. В статье «Политические партии в Англии.— Положение в Европе» (1858 г.) Маркс писал, что в стране, которая ранее «энергично сдерживала напор революции», теперь «накопился горючий материал, который, при сильном порыве ветра с Запада, может внезапно воспламениться» ²⁴⁵. Дальнейший ход событий убедил Маркса и Энгельса в возможности и такого изменения маршрута революции, при котором ее отправным пунктом окажется Восток. О том, какое большое международное значение придавал Маркс развертывавшейся в России революционно-освободительной борьбе против царизма и крепостниче­ства, видно из его письма Энгельсу от января 1860 г. «По моему мне­нию,— говорил он в нем,— величайшие события в мире в настоящее время — это, с одной стороны, американское движение рабов, начав­шееся со смерти Брауна, и, с другой стороны,— движение рабов в Рос­сии» ²⁴⁶.

²⁴³ К.Маркс и Ф.Энгельс. Соч., т. 12, стр. 79—80, 81.

²⁴⁴ К.Маркс и Ф.Энгельс. Соч., т. 13, стр. 511.

²⁴⁵ К.Маркс и Ф.Энгельс. Соч., т. 12, стр. 519—520.

²⁴⁶ К.Маркс и Ф.Энгельс. Соч., т. 30, стр. 4.

В 1860 г. революционный ветер подул и с юга Европы. Наполе­ону III вмешательством в итальянские дела в 1859 г. и правящим кру­гам Пьемонта не удалось преградить дорогу революционному движению в Италии. В апреле 1860 г. вспыхнуло народное восстание в Сицилии, охарактеризованное Марксом в упоминавшейся выше статье «Сицилия и сицилийцы». В ней Маркс заклеймил и то равнодушие, с которым официальные круги Европы отнеслись к зверской расправе с восстав­шими неаполитанских властей. Не прошел и месячный срок после напи­сания этой статьи, как Маркс вновь взялся за перо, чтобы в корреспон­денции «Гарибальди в Сицилии.— Положение в Пруссии» сообщить читателям новую, на этот раз добрую весть о высадке волонтеров Гари­бальди на помощь сицилийским повстанцам. Не имея еще сведений о результатах действия Гарибальди, Маркс уже в этой статье высоко оценил революционную инициативу великого итальянского патриота и его сподвижников ²⁴⁷.

К моменту написания следующей статьи на эту тему — «Интересные новости из Сицилии. — Ссора Гарибальди с Лафариной.— Письмо Гари­бальди» (конец июля 1860 г.) — Сицилия уже была освобождена гари­бальдийцами. Освободительная армия Гарибальди готовилась к высадке в Калибрии и к походу на Неаполь, оказавшемуся столь же победонос­ным. Маркс мог теперь подвести известные итоги гарибальдийскому движению (военную сторону событий, как и во многих других случаях, освещал Энгельс). Успехи Гарибальди Маркс расценивал как перевес революционно-демократических сил Италии, борющихся за ее нацио­нальное объединение революционным путем, над дворянско-буржуаз­ным монархическим лагерем, группировавшимся вокруг короля Пье­монта. За кулисами пьемонтской политики, по убеждению Маркса, по-прежнему скрывалась фигура Наполеона III; осуществление пье­монтского плана объединения страны сверху было чревато установле­нием французской опеки над всей Италией. Поэтому своими действиями Гарибальди и его армия расстраивали не только замыслы итальянских контрреволюционных монархических кругов, но и бонапартистские интриги. Весьма одобрительно отзывался Маркс об изгнании из осво­божденной Сицилии пьемонтского агента Лафарины. Образ действий Гарибальди, подчеркивал он, способствует «не только избавлению Ита­лии от ее давних тиранов и внутренних распрей, но и ее освобождению из когтей нового французского протектората» ²⁴⁸.

Гарибальди, однако, не сумел до конца провести последовательно-революционный курс. Выше всего ставя единство Италии, недооцени­вая значения политической формы этого единства, республиканец и де­мократ Гарибальди пошел на уступки пьемонтскому правительству и королю Виктору-Эммануилу II. В результате плоды народной победы были в значительной мере присвоены монархическими кругами дворян­ства и крупной буржуазии — господствующими классами Итальянского королевства, образованного в 1861 г.

Марксу и Энгельсу были глубоко досадны эти политические промахи

²⁴⁷ К. Μ а р кс и Ф. Энгельс. Соч., т. 15, стр. 58—59.

²⁴⁸ Там же, стр. 94.

революционного генерала. Отсюда и нелестные отзывы о нем, которые иногда встречаются в их письмах ²⁴⁹. Но в печати ни один из них не счел целесообразным осудить слабости национального героя Италии, патриотизм, бескорыстие, революционные заслуги которого Маркс и Энгельс высоко ценили. Позднее Энгельс отзывался о Гарибальди как о «герое античного склада, способного творить и действительно творив­шего чудеса» ²⁵⁰. Большое значение придавал Маркс тому горячему от­клику, который вызвало гарибальдийское движение среди европейских рабочих. В статьях «Митинг в защиту Гарибальди», «Митинг гарибаль­дистов.— Нужда среди рабочих хлопчатобумажной промышленности» Маркс красочно описал возмущение народных масс Англии бесстыдным обращением итальянского правительства с народным героем, пленением его королевскими войсками после неудачного похода на Рим в июле-августе 1862 г. ²⁵¹

Следующей крупной революционной вехой европейской истории было польское национально-освободительное восстание 1863—1864 гг. Горячо сочувствуя польским повстанцам, Маркс и Энгельс возлагали на них большие надежды, рассчитывая, что их борьба сольется с рево­люцией в России — в этом они видели и главный шанс на успех поль­ского восстания — и окажет революционное воздействие на Германию и другие западноевропейские страны. 13 февраля 1863 г. Маркс писал Энгельсу: «Что ты скажешь по поводу польской истории? Ясно одно — в Европе снова широко открылась эра революций... Будем надеяться, что на сей раз лава потечет с востока на запад...» ²⁵². Ход польского дви­жения Маркс и Энгельс постоянно обсуждали в своей переписке. Здесь были выяснены и характер восстания, и внутренние противоречия в ла­гере повстанцев, борьба между партиями «белых» и «красных», раскры­ты порочность ориентации «белых» на помощь западных держав, преда­тельская сущность политики Наполеона III и Пальмерстона в польском вопросе, условия контрреволюционного сговора царской России и Прус­сии против борющейся Польши ²⁵³. Решающим неблагоприятным обстоя­тельством для польского восстания Маркс считал то, что оно вспыхнуло в момент спада крестьянского движения в России. Первая револю­ционная ситуация в России была уже исчерпана, и это оказалось роко­вым и для тогдашней героической борьбы польских патриотов за неза­висимость своей страны.

Однако большую часть этих мыслей Маркс и Энгельс не имели уже возможности высказать в печати. К этому времени прекратилось их сотрудничество в «New York Daily Tribune», в редакции которой усили­лось влияние сторонников компромисса с южными рабовладельцами. Произошел разрыв Маркса с либералами, редактировавшими венскую «Die Presse». В его систематической до этого времени журналистской деятельности наступил перерыв вплоть до образования и деятельности Интернационала. Не успели закончить Маркс и Энгельс и начатую ими брошюру о Польше. Единственным печатным документом того времени,

²⁴⁹ См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 30, стр. 126, 137.

²⁵⁰ К. Μ а р к с и Ф. Э н г е л ь с. Соч., т. 21, стр. 430.

²⁵¹ См. К. M арк с и Ф. Энгельс. Соч., т. 15, стр. 558—560, 565—567.
²⁵² К. Μ а р к с и Ф. Э н г е л ь с. Соч., т. 30, стр. 266.

²⁵³ См. там же.

отразившим их взгляды на восстание, было «Воззвание Лондонского просветительного общества немецких рабочих о Польше», написанное Марксом в октябре 1863 г. ²⁵⁴ В нем Маркс разъяснял важные между­народные последствия, в первую очередь для Германии, восстановления независимости Польши. Этим, подчеркивал он, был бы нанесен ощути­мый удар по реакционным силам Европы — царизму, гогенцоллернов­ской и габсбургской монархиям, было бы облегчено разрешение револю­ционным путем германской проблемы. Через все воззвание проходила идея тесного союза европейского рабочего класса с польским националь­но-освободительным движением в интересах прогрессивного развития всех европейских стран.

По тем же причинам не получила полного освещения в публици­стике Маркса и история гражданской войны в США 1861 — 1865 гг. Его статьи на эту тему касались в основном начальных периодов войны. Последняя из них датирована 29 ноября 1862 г. Однако в течение пер­вых полутора лет войны Маркс систематически освещал ее события, начиная с того момента, когда 12 апреля 1861 г. прозвучали ее первые залпы. В десятках статей Маркс раскрыл причины и характер войны, ее международное значение, предопределив общее направление даль­нейших событий ²⁵⁵.

Оценка Марксом гражданской войны — тема сложная, требующая обстоятельного исследования. Уже было сказано, что Марксу принадле­жит заслуга выяснения исторических предпосылок войны. Здесь же достаточно отметить глубину и проницательность его характеристики этого крупнейшего революционного события 60-х годов, поразительную остроту исторического анализа, которые он обнаружил в своих статьях на эту тему, хотя они и не охватили всего хода событий. В марксистскую историческую науку прочно вошли данная Марксом характеристика гражданской войны как проявления борьбы двух социальных систем — капиталистической системы наемного труда и господствующей на Юге системы плантационного рабства, тормозившей развитие капитализ­ма,— его мысли о крупнейшем революционном значении этого события, о роли в нем американских народных масс как основной его движущей силы. Непреходящую ценность — также и с точки зрения опровержения современной реакционной историографии гражданской войны — имеет разоблачение Марксом легенды об оборонительном характере действий южных рабовладельцев, о том, что их выступление явилось якобы актом отпора посягательству правительства Севера на автономию и суверени­тет южных штатов. Маркс решительно отбросил эту фальшивую версию, исходившую от самих рабовладельцев и их западноевропейских покро­вителей. Сецессия, отделение южных штатов, подчеркивал он, была фак-

²⁵⁴ См. К. M ар к г и Ф. Э н г е л ь с. Соч., т. 15, стр. 596—597.

²⁵⁵ Помимо упомянутых выше статей, в которых в связи с войной Маркс осветил и преды­дущие события в истории США (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 15, стр. 337 — 356), отметим также и следующие из указанной серии статей на эту тему: «Американ­ский вопрос в Англии», «Отстранение Фримонта», «Кризис в вопросе о рабстве», «Аме­риканские дела», «К критике положения в Америке», «К событиям в Северной Америке», «К положению в Северной Америке», «Признаки истощения сил Южной конфедерации», «Итоги выборов в северных штатах», «Смещение Мак-Клеллана» (там же, стр. 312— 321, 390—392, 429—430, 490—493, 540—543, 568—571, 576—589).

тически актом не обороны, а агрессии, мятежом рабовладельцев, воин­ствующей и реакционной попыткой направить историческое развитие страны вспять. Не случайно тут же последовали военные провокации и нападение на вооруженные силы Севера со стороны южных штатов, вытекающие из самого характера сецессии.

Глубоко поучительным является объяснение причин первых военных неудач Севера, которое давал Маркс. Он увидел их в нерешительности буржуазии северных штатов, в ее стремлении добиться компромисса, в боязни развертывания революционной активности масс. Революцион­ный характер борьбы требовал и ведения войны революционными спосо­бами. «Мы присутствовали пока лишь при первом акте гражданской вой­ны,— писал Маркс в августе 1862 г.,— войны, которая велась по-консти­туционному. Второй акт — ведение войны по-революционному — еще впереди» ²⁵⁶.

Маркс не сомневался в том, что этот второй акт американской драмы наступит, что под давлением народных масс и под влиянием самой военной обстановки правительство Севера должно будет перейти к иным методам борьбы с южными мятежниками. Признаки такого перелома он успел отметить и в своих статьях, показав крупнейшее значение таких актов, как прокламация Линкольна об освобождении рабов, принадле­жавших мятежным плантаторам, как смещение с поста главнокоман- дующего сторонника компромисса с южанами Мак-Клеллана и т. д. О значении победы Севера для прогрессивного развития США и, в част­ности, для перспектив американского рабочего движения Маркс выра­зительно скажет позднее, в обращении Генерального Совета Интерна­ционала к президенту Линкольну: «Пока рабочие — подлинная политическая сила Севера — позволяли рабству осквернять их соб­ственную республику... они не были в состоянии ни добиться истинной свободы труда, ни оказать своим европейским братьям поддержку в их борьбе за освобождение; но это препятствие на пути к прогрессу теперь снесено кровавой волной гражданской войны» ²⁵⁷.

Высоко оценил Маркс и ту кампанию солидарности с северными штатами, которая развернулась в годы гражданской войны среди английского рабочего класса. Маркс охарактеризовал мужественное вы­ступление английского пролетариата против вынашиваемых в прави­тельственных кругах планов интервенции в пользу Юга, против дипло­матической и военной поддержки мятежников в своих статьях «Мнение газет и мнение народа», «Американофильский митинг», «Общественное мнение Англии», «Рабочий митинг в Лондоне» и др. ²⁵⁸ Блокада Се­вером южных штатов, вызвавшая хлопковый кризис в Англии, причи­нила тяжелые страдания английскому пролетариату. И тем не менее, отмечал Маркс, он с подлинным классовым чутьем, с сознанием своего интернационального долга встал на защиту прогрессивного дела, дав отпор контрреволюционным и шовинистическим настроениям англий­ской буржуазии, «официального и преуспевающего Джона Буля» ²⁵⁹.

256 К. Маркс и Ф. Э н г е л ь с. Соч., т. 15, стр. 542.

²⁵⁷ К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 16, стр. 18.

²⁵⁸ К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 15, стр. 441—444, 447 —455, 465—471.

²⁵⁹ Там же, стр. 451.

Роль этих героических актов солидарности рабочего класса с борцами против рабства в США, с защитниками независимости Польши в подго­товке создания Интернационала была отмечена Марксом в «Учреди­тельном Манифесте Международного Товарищества Рабочих» ²⁶⁰.

Мы рассмотрели различные аспекты творчества Маркса — историка, отраженные в его публицистических выступлениях 50-х — начала 60-х годов. Бросается в глаза и разнообразие исторических проблем, которые освещал Маркс, и глубина их научной интерпретации, хотя она и дава­лась, как правило, в форме текущих корреспонденций. Эти публицисти­ческие статьи и корреспонденции как бы аккумулировали творческую мысль Маркса, его выводы и обобщения, плоды исследования им раз­личных сфер исторического процесса на основе применения метода исторического материализма. Поэтому журналистское творчество Марк­са рассматриваемого периода составляет чрезвычайно важную часть его научно-исторического наследства. Больше того, разработка Марксом исторических проблем в эти годы является важным этапом в развитии его исторических взглядов, в усовершенствовании им методов истори­ческого исследования, в конкретном осмысливании различных сторон исторического процесса.

Предметом исследования и освещения были, как правило, современ­ные Марксу события, хотя нередко он углублялся и в их предысторию. И несмотря на то, что отсутствовала и нужная временная перспектива и часто не было еще в распоряжении необходимого комплекса источ­ников, Маркс умел подмечать в калейдоскопе современных ему явле­ний — если отбросить неизбежные мелкие неточности, некоторую непол­ноту освещения отдельных событий из-за отсутствия информации или в силу самих условий корреспондентской работы — самое главное, основные, ведущие тенденции и давать им точную оценку. Все это гово­рит о силе исторического восприятия великого ученого.

Мастерство Маркса как историка и публициста следует объяснять не только его выдающимися личными качествами, его огромной науч­ной эрудицией, глубиной и совершенством его мышления. Решающим было то, что он умело пользовался самым передовым научным методом анализа исторических явлений, им же самим разработанным. Немалую роль в эффективности этого анализа сыграло и то обстоятельство, что как выразитель передового пролетарского мировоззрения Маркс был абсолютно свободен от каких-либо буржуазных классовых и национа­листических предубеждений, притупляющих историческое видение. Как идеолог пролетариата, он был глубоко заинтересован в раскрытии объ­ективной исторической истины, работавшей, по его глубокому убежде­нию, на пользу коммунизма.

²⁶⁰ К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 16, стр. 11.

ИСТОРИЯ ВТОРОЙ ИМПЕРИИ В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ МАРКСА

3. А. Желубовская

Энгельс превосходно определил одну из гениальных черт Маркса как историка. Она заключалась в его непревзойденной способности проник­нуть в смысл исторических событий в самый момент, когда они совер­шаются или только что совершились, в мастерском умении изложить ход этих событий в их внутренней связи, раскрыть их необходимые последствия. Этот удивительный дар Маркса неизменно вызывал восхи­щение Энгельса.

Первое яркое воплощение гениальная черта Маркса — историка нашла в «Восемнадцатом брюмера Луи Бонапарта».— произведении, написанном непосредственно (в декабре 1851 г.— марте 1852 г.) ¹ после бонапартистского государственного переворота, по живым следам этого крупного и сложного события, которое, как писал впоследствии Энгельс, «точно гром среди ясного неба поразило весь политический мир... Одна­ко у всех вызвало только изумление и никем не было понято» ². В «Во­семнадцатом брюмера», этом шедевре революционной творческой мысли, в котором блеск изложения органически слит с несравненной глубиной исторического анализа, дана такая картина событий во Франции с фев­ральских дней 1848 г. по 2 декабря 1851 г., которая приводит к един­ственно правильному выводу: государственный переворот, совершенный Луи Бонапартом, был естественным, необходимым результатом пред­шествовавшего ему хода событий революционного периода ³.

Никто из современников Маркса, выступивших против бонапар­тистского переворота одновременно с ним, не был способен дать пра-

¹ Впервые опубликовано отдельной книгой в мае 1852 г. в качестве непериодического вы­писка ежемесячного журнала «Die Revolution», к изданию которого приступил весной 1852 г. в Нью-Йорке друг Маркса, член «Союза Коммунистов», И. Вейдемейер. Журнал вскоре прекратил существование из-за денежных затруднений.

² К. M ар к с и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 258.

³ Даже буржуазные историки и социологи вынуждены признать высокие достоинства исто­рических произведений Маркса «Классовая борьба во Франции» и «Восемнадцатое брю­мера Луи Бοнαпαрта». Так, например, Р. Арон в своей новейшей работе «Этапы социоло­гической мысли» называет эти произведения «блестящими», а данный в них анализ исторических событий «гениальным». См. Raymond А r о п. Les étapes de la pensée socio-304 logique. Paris, 1967, p. 288.

вильное объяснение совершившихся событий, ибо никто из них не владел подлинно научным методом анализа этих событий, материали­стическим пониманием истории. Мастерское применение Марксом от­крытого им метода для объяснения истории Второй французской рес­публики, завершившейся событиями 2 декабря, в соединении с его совершенным знанием истории Франции, обусловили выдающиеся осо­бенности его бессмертного произведения.

Известно, что из сочинений о бонапартистском перевороте, появив­шихся примерно в то же время, что и «Восемнадцатое брюмера» ⁴, Маркс считал заслуживающими внимания только два: В. Гюго «Напо­леон Малый» и П.-Ж. Прудона «Социальная революция, показанная государственным переворотом 2 декабря». Оба они вышли в свет в июле 1852 г.

Политический памфлет Виктора Гюго был направлен против одной личности — Луи Бонапарта, «насильника, совершившего переворот» вопреки воле страны и самым неожиданным для нее образом. И хотя великий писатель, мужественно боровшийся в трагические для его родины дни декабря 1851 г. против удушения республики, не скупился в своем памфлете на убийственные характеристики новоявленного узур­патора (вульгарная, пустая, позирующая, ничтожная личность, мастер лжи, потомок Макиавелли, гнусный клятвопреступник, наглый злодей, белый Сулук и т. д.), он, вопреки своему намерению, превращал Луи Бонапарта в вершителя судеб Франции, оказавшегося способным насильственно навязать ей свой реакционный диктаторский режим. «Но что же означает это зрелище, этот сон, этот кошмар?— горестно воскли­цал Гюго.— С одной стороны — целая нация, первая из наций, с дру­гой — один человек, последний из людей; и вот что этот человек делает с этой нацией!» ⁵. Маркс в предисловии ко второму изданию «Восемнад­цатого брюмера Луи Бонапарта» имел все основания отметить, что в «Наполеоне Малом» Виктор Гюго, сам того не замечая, «изображает эту личность великой вместо малой, приписывая ей беспримерную во все­мирной истории мощь личной инициативы» ⁶.

Если Виктор Гюго и не пытался вскрыть исторические предпосылки государственного переворота 1851 г., а ограничился изображением его как неожиданного для нации акта насилия над ней одной личности, то автор другой отмеченной Марксом книги, Прудон, представил декабрь­ский переворот как результат предшествующего исторического разви­тия Франции, однако совершенно не понятого им. Неприкрытая аполо­гия бонапартистского переворота и его главного исполнителя — вот чем являлось в своей сущности сочинение Прудона. Луи Бонапарт вы­ступал в нем носителем идеи социальной революции XIX в., претворе­ние которой знаменовал собой государственный переворот 1851 г., при­ведший к установлению бонапартистского режима. «Луи Наполеон

⁴ V. Hugo. Napoléon le Petit. Londres, 1852; P.-J. Proudhon. La Révolution sociale démontrée par le coup d'état du 2 décembre. Paris, 1852; V. S с h о e l с h e r. Histoire des crimes du deux décembre. Londres, 1852; X. D иг r i e u. Le coup d'état de Louis Bonaparte. Genève et New York, s. d. (2-me éd. Bruxelles, 1852); M. Dufraisse. Le Deux décembre devant le code pénal. Madrid, 1853 и др.

⁵ V.Hugo. Napoléon le Petit. Paris, s. d., p. 31.

⁶ К. M a р к с и Φ. Эн г е л ь с. Соч., т. 16, стр. 375. 305

20 Маркс — историк

так же, как и его дядя, является революционным диктатором с той раз­ницей, что первый консул спешил завершить первую фазу революции, тогда как президент открывает вторую... Он — действующая сила нового периода, он выражает высшую форму революции» ⁷,— таковы «истины», которые Прудон открывал французскому народу в середине 1852 г., за­темняя глубоко реакционный смысл декабрьских событий и последую­щего периода ликвидации республиканско-демократических завоеваний февральской революции. Строки упомянутого выше предисловия Марк­са, характеризующие это сочинение Прудона, игравшее на руку Луи Бонапарту и его пособникам, поражают своей сдержанностью. «Пру­дон,— писал Маркс,—...стремится представить государственный пере­ворот результатом предшествующего исторического развития. Но исто­рическая конструкция государственного переворота незаметным образом превращается у него в историческую апологию героя этого переворота. Он впадает, таким образом, в ошибку наших так называемых объектив­ных историков» ⁸. Гораздо резче охарактеризовал Маркс это произве­дение в письме к Швейцеру от 24 января 1865 г.: «Его книгу о «Госу­дарственном перевороте» надо рассматривать не просто как плохое произведение, а как прямую подлость...» ⁹. Недаром книга Прудона была издана в Париже при прямом покровительстве Бонапарта, в разгар сви­репствовавшего в стране военно-полицейского террора, между тем как «Наполеон Малый» мог увидеть свет только за пределами Франции ¹⁰.

Сопоставление произведения Маркса «Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта» с вышеназванными, наиболее значительными из произведе­ний его современников на ту же тему, показывает, как безмерно пре­восходит их это творение революционного мыслителя и борца. Освеще­ние государственного переворота 1851 г. в «Восемнадцатом брюмера» принципиально отлично от его освещения в сочинениях Гюго и Пру­дона. «Недостаточно сказать, по примеру французов, что их нация была застигнута врасплох,— заявляет Маркс на одной из первых страниц своего произведения.—...Подобные фразы не разрешают загадки, а только иначе ее формулируют. Ведь надо еще объяснить, каким образом три проходимца (Маркс, надо полагать, имел в виду, кроме Бонапарта, двух его ближайших сообщников в осуществлении государственного переворота Персиньи и Морни.— Э. Ж.) могут застигнуть врасплох и без сопротивления захватить в плен 36-миллионную нацию» ¹¹. И Маркс, во всеоружии знаний и метода исследования, показывает, в отличие от авторов других работ, «каким образом классовая борьба во Франции создала условия и обстоятельства, давшие возможность дюжинной и смешной личности сыграть роль героя» ¹². Происхождение государствен­ного переворота 1851 г., его сущность, его необходимые последствия — вот что является предметом тщательного анализа Маркса — историка,

⁷ P.-J. Proudhon. La Révolution sociale démontrée par le coup d'état du 2 décembre. Paris,

1852, p. 88—89. ⁸ К. Маркс и Φ. Энгельс. Соч., т. 16, стр. 375.

⁹ Гам же, стр. 30.

¹⁰ Книга В. Гюго, находившегося в изгнании на острове Джерси, вблизи Англии, была
издана в Лондоне.

¹¹ К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 8, стр. 124.
¹² К.Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 16, стр. 875.

рассматривающего всякое общественное явление в его становлении и развитии.

Государственный переворот 1851 г. — контрреволюционное событие, реально означающее возврат к монархии, причем к такой, в которой уничтожены отвоеванные борьбой либеральные уступки — таково одно из основных положений «Восемнадцатого брюмера», составляющее рез­кий контраст положению Прудона о бонапартистском перевороте как образце социальной революции XIX в. «Целый народ,— заявляет Маркс,— полагавший, что он посредством революции ускорил свое поступательное движение, вдруг оказывается перенесенным назад в умершую эпоху» ¹³. Этой отжившей эпохой является эпоха Первой империи, составляющей предмет ревностного подражания «героя» 2 де­кабря, авантюриста, скрывающего «свое пошло-отвратительное лицо под железной маской мертвого Наполеона» ¹⁴. (Вспомним характеристи­ку, данную Лун Бонапарту Прудоном: «Он выражает собой высшую форму революции».) У нее, у наполеоновской империи, заимствованы вновь воскрешенные «старые даты, старое летосчисление, старые имена, старые эдикты... старорежимные...жандармы», атрибуты и символы власти, административные учреждения. На деле французы получили 2 декабря, в лице Луи Бонапарта, безжизненную «карикатуру на ста­рого Наполеона». Более того, они «получили самого старого Наполеона в карикатурном виде, получили его таким, каким он должен выглядеть в середине XIX века» ¹⁵. Это замечание Маркса о реакционной роли воз­рожденного в новой исторической обстановке бонапартизма заслужи­вает специального внимания.

Дата добавления: 2015-08-27