Э. А. ЖЕЛУБОВСКАЯ (ответственный редактор), 22 страница

Исторический подход К. Маркса к товару и стоимости нашел яркое проявление в анализе форм стоимости. В одном из разделов 1-й главы I тома «Капитала» показано, как исторический процесс развития обме­на вел к смене случайной формы стоимости развернутой формой, раз­вернутой формы в свою очередь — всеобщей формой и, наконец, к смене последней — денежной формой стоимости. Ход логического анализа — от простейших форм ко все более сложным и развитым — здесь отра­жает реальный процесс исторического развития товарного обмена. Ха­рактеризуя анализ формы стоимости и денег в «Капитале», В. И. Ленин отмечал: «Главной задачей Маркса является при этом изучение проис­хождения денежной формы стоимости, изучение исторического процесса развертывания обмена...» ⁷⁹

⁷⁶ К. Μ а р к с и Ф.Энгельс. Соч., т. 23, стр. 49 ⁷⁷ Там же, стр. 84. ⁷⁸ Там же, стр. 91, примечание. ⁷⁹ В. И. Лени н. Полн. собр. соч., т. 26, стр. 62.

Исторический подход К. Маркса к товару определил и его историче­ский подход к деньгам. Многие буржуазные экономисты до К. Маркса подходили к деньгам неисторически; они давали идеалистически-рацио­налистическое объяснение происхождения денег, выводя их из созна­тельного соглашения между людьми об облегчении процесса обмена. Напротив, К. Маркс дал историко-материалистическое объяснение про­исхождения денег, показав, что деньги не условный знак и не сознатель­ное установление людей, а стихийный продукт длительного историче­ского процесса развития обмена, всеобщий товар, выделившийся из всех остальных товаров именно в результате этого исторического процесса. Возражая против объявления денег «произвольным продуктом челове­ческого разума», К. Маркс указывал на их связь с реальным историче­ским процессом: «Но с развитием товарного обмена она (всеобщая фор­ма эквивалента.— Э. Б.) прочно закрепляется исключительно за определенными видами товаров, или кристаллизуется в форму денег» ⁸⁰.

К самим функциям денег К. Маркс также подходил исторически. В частности, он проанализировал историческое развитие функции сред­ства обращения — переход этой функции от слитков золота и серебра к монете, а от последней — к бумажным знакам. Функционирование денег как сокровища и средства платежа К. Маркс проследил от древ­ности до современной ему действительности.

Характеризуя анализ денег в «Капитале», В. И. Ленин писал: «Маркс подвергает чрезвычайно детальному анализу различные функ­ции денег, причем и здесь (как вообще в первых главах «Капитала») в особенности важно отметить, что абстрактная и кажущаяся иногда чисто дедуктивной форма изложения на самом деле воспроизводит гигантский фактический материал по истории развития обмена и товар­ного производства» ⁸¹.

Вслед за товаром и деньгами К. Маркс исследовал капитал. И при анализе капитала строго логический ход исследования вместе с тем про­никнут историзмом и отражает реальный исторический процесс. Начав анализ капитала со всеобщей формулы капитала Д — Τ — Д и показав, что деньги логически представляют собой первую форму проявления капитала, К. Маркс указывал, что и исторически дело обстояло таким же образом. «Исторически капитал везде противостоит земельной соб­ственности сначала в форме денег, как денежное имущество, как купе­ческий и ростовщический капитал» ⁸².

Превращение денег в капитал получило развитие только в капита­листической формации, причем оно предполагает превращение рабочей силы в специфический товар. К. Маркс четко разграничил рабочую силу как таковую и рабочую силу как товар. Рабочая сила как таковая есть просто способность людей к труду; она существует в любом обществе и при любых исторических условиях образует важнейший элемент про­изводительных сил. Но рабочая сила как товар — историческая катего­рия капиталистического способа производства и присуща только ему. Раскрыв два исторических условия, необходимых для превращения

⁸⁰ К, M арк с и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 101 и 98 ⁸¹ В.И.Ленин. Полн. собр. соч., т. 26, стр. 62.

⁸² К. Μ а ρ к с и Ф. Э н г е л ь с. Соч., т. 23, стр. 157.

рабочей силы в товар (личная свобода рабочего и его отделение от средств производства), К. Маркс пришел к следующему выводу: «При­рода не производит на одной стороне владельцев денег и товаров, а на другой стороне владельцев одной только рабочей силы. Это отношение не является ни созданным самой природой, ни таким общественным от­ношением, которое было бы свойственно всем историческим периодам. Оно, очевидно, само есть результат предшествующего исторического раз­вития, продукт многих экономических переворотов, продукт гибели це­лого ряда более старых формаций общественного производства» ⁸³.

Если рабочая сила как товар есть историческая категория капита­листической формации, то такой же исторической категорией является и капитал, противостоящий наемному труду. Исторический подход к по­ниманию капитала резко отличает экономическую теорию К. Маркса от теорий буржуазных экономистов, в том числе и лучших из них — классиков буржуазной политической экономии. Они увековечивали ка­питал, сводя его к совокупности средств производства, К. Маркс же впервые обосновал новое, проникнутое историзмом, понимание капи­тала как суммы стоимостей, сосредоточенных в руках класса капитали­стов и служащих средством присвоения прибавочной стоимости путем эксплуатации класса наемных рабочих.

Подчеркивая исторический характер категории «капитал», К. Маркс показал, что эта категория исторична в несколько ином смысле, чем категории «товар» и «деньги», которые были исследованы им до капи­тала. «И те экономические категории,— писал он,— которые мы рас­сматривали раньше, также носят на себе следы своей истории. Сущест­вование продукта в качестве товара предполагает определенные исторические условия» ⁸⁴. Однако эти условия не специфичны только для капиталистической формации. Еще задолго до капитализма сущест­вовали общественное разделение труда и частная собственность на средства производства, а при этих условиях часть продуктов обществен­ного труда уже превратилась в товары. «Для превращения продукта в товар разделение труда внутри общества должно развиться в такой сте­пени, чтобы разграничение потребительной стоимости и меновой стои­мости, начинающееся при непосредственной меновой торговле, было вполне закончено. Но эта ступень развития присуща исторически самым различным общественно-экономическим формациям» ⁸⁵. То же самое относится и к деньгам, поскольку для их возникновения требовалось только некоторое развитие товарного производства и товарного обраще­ния, имевшее место еще в докапиталистических формациях.

Но капитал есть историческая категория в ином смысле — категория только и исключительно капиталистической формации (если, разумеет­ся, оставить в стороне его «допотопные формы» — купеческий и ростов­щический капитал). «Исторические условия его существования отнюдь, не исчерпываются наличием товарного и денежного обращения. Капи­тал возникает лишь там, где владелец средств производства и жизнен­ных средств находит на рынке свободного рабочего в качестве продавца»

⁸³ К. Μ а р к с и Ф. Э н г е л ь с. Соч., т. 23, стр. 180 ⁸⁴ Там же. ⁸⁵ Там же.

своей рабочей силы, и уже одно это историческое условие заключает в себе целую мировую историю. Поэтому капитал с самого своего возник­новения возвещает наступление особой эпохи общественного процесса производства» ⁸⁶.

Экономической категорией, которая в учении К. Маркса корреля-тивна категории «капитал», является категория «прибавочная стои­мость»; они взаимно предполагают друг друга. В прибавочной стоимости К. Маркс видел специфическую историческую форму присвоения при­бавочного труда. Он отчетливо различал прибавочный продукт и приба­вочную стоимость, причем вскрыл исторические условия возникновения того и другой.

Даже прибавочный труд и прибавочный продукт вообще — явления не вечные, а исторические. Отмечая иллюзорный характер представле­ний, будто человеческому труду по самой его природе свойственно создавать прибавочный продукт, К. Маркс показал, что прибавочный труд и прибавочный продукт появились лишь на определенной ступени исторического развития, когда производительность труда достигла та­кого уровня, что для производства необходимых средств существования, а следовательно, и для воспроизводства рабочей силы стало достаточ­ным затрачивать только часть рабочего времени. Естественные условия могут способствовать достижению высокого уровня производительности труда; однако решающую роль играют не они, а исторические условия. «Благоприятные естественные условия дают ему непосредственно лишь одно — избыток свободного времени. Для того чтобы он производи­тельно употребил его на самого себя, необходим целый ряд историче­ских условий; для того чтобы он затрачивал его в виде прибавочного труда на других лиц, требуется внешнее принуждение» ⁸⁷.

Но от прибавочного труда и прибавочного продукта как таковых до прибавочной стоимости — дистанция огромного размера. Прибавочный труд и прибавочный продукт присваивались эксплуататорскими клас­сами еще в докапиталистических формациях; между тем прибавочная стоимость есть та особая историческая форма, которую принимают при­бавочный труд и прибавочный продукт при капитализме. При этом «капиталистические отношения возникают на экономической почве, представляющей собой продукт длительного процесса развития. Налич­ная производительность труда, из которой капитал исходит как из своей основы, есть не дар природы, а дар истории, охватывающей тысячи веков» ⁸⁸.

Превращение рабочей силы в товар, наемный труд, капитал, приба­вочная стоимость — все это явления одного исторического ряда, все эти категории предполагают капиталистический способ производства и ха­рактеризуют его историческое своеобразие, в отличие от всех других способов производства. В законе прибавочной стоимости К. Маркс рас­крыл главный экономический закон капиталистической формации, определяющий все ее развитие. Он неоднократно подчеркивал, что «дви­жущим мотивом и определяющей целью капиталистического процесса производства является возможно большее самовозрастание капитала,

⁸⁶ Там же, стр. 181.

⁸⁷ Там же, стр. 524.

⁸⁸ Там же, стр. 520— 521

т. е. возможно большее производство прибавочной стоимости» ⁸⁹, и что «производство прибавочной стоимости или нажива — таков абсолютный закон этого способа производства» ⁹⁰.

Видя в законе прибавочной стоимости экономический закон, прису­щий только капиталистической формации, К. Маркс и самое действие этого закона рассматривал в историческом развитии. Это нашло прояв­ление в анализе двух методов повышения степени эксплуатации наем­ного труда — производства абсолютной прибавочной стоимости и произ­водства относительной прибавочной стоимости. К. Маркс показал, что именно погоня за прибавочной стоимостью есть двигатель развития про­изводительных сил общества в исторических условиях капитализма ⁹¹.

Закон прибавочной стоимости в эпоху домонополистического капи­тализма осуществлялся в форме закона средней прибыли, который про­анализирован в III томе «Капитала». Процесс превращения прибавоч­ной стоимости в прибыль и среднюю прибыль и неразрывно связанный с этим процесс превращения стоимости в цену производства рассмотрен здесь не только логически, но и исторически. Во-первых, выяснены те исторические условия, которые были необходимы для обеспечения воз­можности свободного переливания капиталов из одних отраслей произ­водства в другие, а тем самым — для уравнения норм прибыли во всех отраслях и образования единой, средней нормы прибыли. В качестве таких условий К. Маркс указывал на ликвидацию цеховой регламента­ции производства и торговых монополий, установление полной свободы торговли и развитие капиталистической кредитной системы. Во-вторых, раскрыта историческая связь между стоимостью товаров и ценой про­изводства. Эта сторона дела заслуживает особого рассмотрения.

Как известно, при капитализме рыночные цены товаров колеблются не вокруг стоимости, а вокруг цены производства, которая включает в себя издержки производства и среднюю прибыль. Предшественники К. Маркса — классики буржуазной политической экономии — натолкну­лись на видимое противоречие между двумя экономическими закона­ми — законом стоимости и законом средней нормы прибыли, но не суме­ли разрешить это противоречие. При этом Адам Смит придерживался эмпирической действительности в ущерб научной экономической тео­рии: он видел действие закона средней нормы прибыли, но, не сумев согласовать его с законом стоимости, отказался от последнего примени­тельно к капиталистическому способу производства ⁹². Давид Рикардо же твердо придерживался теории трудовой стоимости, но пренебрегал фактами отклонения средних цен товаров при капитализме от их стои­мостей ⁹³. Проблему согласования закона стоимости и закона средней

:

⁸⁹ К. Μ а ρ к с и Ф.Энгельс. Соч., т. 23, стр. 342.

⁹⁰ Там же, стр. 632.

⁹¹ См. там же, стр. 327—332, 605.

⁹² Адам Смит считал закон стоимости экономическим законом «первобытного состояния об-
щества», под которым он понимал простое товарное производство; для капитализма же
он определял стоимость тремя видами доходов, сводя ее к сумме заработной платы, при-
были и ренты.

⁹³ Д. Рикардо отождествлял цену производства со стоимостью, не видя различий в харак-
тере действия закона стоимости в простом товарном хозяйстве и при капитализме.

нормы прибыли разрешил только К. Маркс, проанализировав превраще­ние стоимостей товаров в цены производства.

Рассмотрение этого вопроса во всей его широте выходит за рамки данной статьи. Здесь нас интересует только установление К. Марксом исторической связи между стоимостью и ценой производства. Он пока­зал, что стоимость предшествует цене производства не только логиче­ски, в ходе научного анализа, но и исторически, а цена производства в обоих отношениях — и логически, и исторически — есть превращенная форма стоимости. Для доказательства этого положения К. Маркс под­черкивал, что простое товарное производство исторически предшество­вало капитализму, а при простом товарном производстве уже действо­вал закон стоимости, еще не превращаясь в закон цен производства.

По этому поводу К. Маркс писал: «Таким образом, независимо от подчинения цен и их движения закону стоимости, будет совершенно правильно рассматривать стоимости товаров не только теоретически, но и исторически как prius цен производства. Это относится к таким обще­ственным условиям, когда работнику принадлежат средства производ­ства; таково положение, как в старом, так и в современном мире, крестьянина, живущего собственным трудом и владеющего землей, и ремесленника. Это согласуется и с тем высказанным нами ранее мне­нием, что развитие продуктов в товары возникает вследствие обмена между различными общинами, а не между членами одной и той же об­щины. Сказанное относится как к этому первобытному состоянию, так и к позднейшим общественным отношениям, основанным на рабстве и крепостничестве, а также к цеховой организации ремесла...» ⁹⁴

Это положение очень важно для понимания историзма как принципа марксистского анализа экономических категорий и законов. Обосновы­вая тезис, что цена производства есть превращенная форма стоимости, К. Маркс придавал большое значение тому, что закон стоимости исто­рически предшествовал характерному для капитализма обмену товаров по ценам производства и что он действовал на протяжении длительных исторических периодов еще до возникновения капитализма. В дальней­шем эту мысль развил и разработал Ф. Энгельс, который проанализи­ровал исторический путь превращения стоимости в цену производ­ства ⁹⁵.

Приведем еще один пример исторического подхода К. Маркса к эко­номическим законам — его трактовку капиталистического закона наро­донаселения. Как известно, английский вульгарный экономист Т. Маль­тус пытался вывести безработицу и нищету масс из некоего вечного закона народонаселения, который, по его словам, состоит в том, что рост населения будто бы опережает увеличение количества средств существования, т. е. образуется абсолютное перенаселение. К. Маркс самым решительным образом возражал против «надысторического», универсального закона народонаселения, действующего во все времена и у всех народов. Он показал, что для капиталистического способа про­изводства характерно относительное (а не абсолютное) перенаселение, которое обусловлено не быстрым размножением людей, а накоплением

⁹⁴ К. Μ а р к с и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. I, стр. 194.

⁹⁵ См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. II, стр. 470—483.

14 Маркс — историк

капитала на базе прогресса техники и роста органического строения капитала. «Это — свойственный капиталистическому способу производ­ства закон народонаселения, так как всякому исторически особенному способу производства в действительности свойственны свои особенные, имеющие исторический характер законы народонаселения» ⁹⁶.

Сказанным выше отнюдь не исчерпывается изложение вопроса об историзме в трактовке К. Марксом экономических законов и категорий. Можно было бы показать, что исторический подход сказался в «Капита­ле» и в трактовке таких экономических категорий, как промышленная прибыль, торговая прибыль, ссудный процент и земельная рента, а вме­сте с тем в анализе соответствующих экономических законов. Однако ограниченные рамки статьи заставляют нас отказаться от исчерпываю­щего изложения вопроса. Тем не менее и сказанного, на наш взгляд, достаточно для того, чтобы с полным основанием сделать вывод, что принцип историзма служил К. Марксу одним из руководящих методо­логических принципов при исследовании экономических категорий и законов в «Капитале».

«КАПИТАЛ» О ФОРМИРОВАНИИ И РАЗВИТИИ ПРОЛЕТАРИАТА И ОБ ИСТОРИЧЕСКИХ СУДЬБАХ КАПИТАЛИЗМА

Капиталистический способ производства зиждется на эксплуатации наемного труда. Но пролетариат является не только создателем приба­вочной стоимости, за счет которой живут все эксплуататорские классы и группы буржуазного общества; его историческое призвание заклю­чается в том, чтобы революционным путем свергнуть капиталистиче­ский строй, уничтожить все формы эксплуатации человека человеком и построить социалистическое общество. В «Капитале» К. Маркс уделил большое внимание анализу формирования и развития рабочего класса, характеристике роста его классовой борьбы.

Как исторически сформировался класс наемных рабочих? На этот вопрос буржуазные историки и экономисты пытались ответить таким образом, чтобы оправдать деление общества на классы наемных рабочих и капиталистов. Например, английский историк Уэйкфилд писал: «Че­ловечество усвоило... простой метод содействовать накоплению капи­тала... оно разделилось на собственников капитала и собственников труда... это разделение было результатом добровольного соглашения и сговора» ⁹⁷. К. Маркс ядовито высмеял это антинаучное и не имеющее ничего общего с действительностью «объяснение» возникновения наем­ного труда и капитала. С острым сарказмом он отметил, что по Уэйк­филду накопление капитала казалось человечеству со времен Адама последней и единственной целью существования, что согласно его кон­цепции народные массы сами себя экспроприировали, чтобы обеспечить условия для накопления капитала. Опровергая эту концепцию, К. Маркс

⁹⁶ К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 645—646.

⁹⁷ E. G. Wakefield. England and America, v. 11. London, 1833, p. 18. (Цит. nо К.Маркс и Φ. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 777).

указал на то, что в колонизируемых странах, где имелось большое коли­чество свободных земель, обрабатываемых крестьянами, класс наемных рабочих отсутствовал, хотя, казалось бы, иронически замечал он, «ин­стинкт этого фанатического самоотречения должен бы во всей своей силе проявиться как раз в колониях» ⁹⁸. К. Маркс уличил Уэйкфилда во внутреннем противоречии: сам Уэйкфилд признавал, что в северных штатах Америки едва ли и десятая доля населения относилась в то время (книга Уэйкфилда была издана в 1833 г.) к категории наемные рабочих. «Да,— саркастически заключал К. Маркс,— стремление тру­дящегося населения к самоэкспроприации в честь капитала настолько ничтожно, что рабство, даже по Уэйкфилду,— единственная естест­венная основа колониального богатства» ⁹⁹.

Разоблачив антиисторические взгляды насчет «самоэкспроприации» трудящихся, К. Маркс раскрыл подлинную историческую основу форми­рования пролетариата — экспроприацию мелких производителей, в пер­вую очередь крестьянства. Исторические условия формирования проле­тариата, указывал он, двояки: во-первых, ликвидация крепостной или феодальной зависимости, а также цехового принуждения, и превраще­ние производителя в свободного собственника своей рабочей силы; во-вторых, «освобождение» производителей от средств производства, т. е. экспроприация у них средств производства, лишающая производителей возможности самостоятельного использования своей рабочей силы и вынуждающая их продавать ее капиталистам ¹⁰⁰. «Итак,— писал К. Маркс,— исторический процесс, который превращает производите­лей в наемных рабочих, выступает, с одной стороны, как их освобож­дение от феодальных повинностей и цехового принуждения; и только эта одна сторона существует для наших буржуазных историков. Но, с другой стороны, освобождаемые лишь тогда становятся продавцами самих себя, когда у них отняты все их средства производства и все гарантии существования, обеспеченные старинными феодальными уч­реждениями. И история этой их экспроприации вписана в летописи человечества пламенеющим языком крови и огня» ¹⁰¹. Эти слова К. Маркса звучат как обвинительный акт по адресу капитализма, ко­торый еще при своем рождении был обагрен кровью.

Выяснив генезис пролетариата, К. Маркс проследил дальнейшее его развитие. Он показал, что в мануфактурный период, в связи с деталь­ным разделением ручного труда внутри предприятий, возникло «иерар­хическое расчленение рабочих» на различные группы, каждая из кото­рых выполняла только какую-нибудь одностороннюю функцию в производственном процессе. Мануфактура привела к тому, что отдель­ный рабочий утратил свою производственную полноценность, став «частичным рабочим», неспособным охватить и выполнить производ­ственный процесс в целом. «Специфическим для мануфактурного пери­ода механизмом остается сам совокупный рабочий, составленный из многих частичных рабочих» ¹⁰². В мануфактурный период возникло и

⁹⁸ Там же.

⁹⁹ Там же.

¹⁰⁰ См. там же.

¹⁰¹ Там же, стр. 727
¹⁰² Там же, стр. 361

14*

разделение рабочих на обученных и необученных. «Таким образом, ма­нуфактура развивает иерархию рабочих сил, которой соответствует шкала заработных плат» ¹⁰³.

Дальнейшее развитие пролетариата, как показал К. Маркс, было свя­зано с переходом от мануфактуры к крупной машинной индустрии. Последняя прежде всего привела к большому росту численности рабо­чего класса. В отличие от мануфактуры, которая никогда не охватывала всего общественного производства, а существовала в виде надстройки на широкой базе мелких ремесленных предприятий, капиталистическая фабрика, основанная на машинном производстве, за сравнительно ко­роткий исторический период промышленного переворота получила почти всеобщее распространение. Капиталистическая машинная инду­стрия нуждалась для своего развития в большом и все возраставшем количестве наемных рабочих. Вместе с тем она сама создала условия для пополнения рабочих кадров фабрик и заводов свежим человеческим материалом, поскольку крупная машинная индустрия подорвала основы мелкого производства, покоящегося на ручной технике, и привела к разорению множества мелких производителей. И этот процесс проис­ходил как в промышленности (разорение ремесленников под давле­нием конкуренции со стороны капиталистического машинного произ­водства), так и в сельском хозяйстве. «В сфере земледелия крупная промышленность действует с наибольшей революционностью в том смысле, что она уничтожает оплот старого общества, «крестьянина», и выдвигает на его место наемного рабочего» ¹⁰⁴.

Крупная машинная индустрия привела не только к количественному росту рабочего класса, но и к качественным изменениям в нем. Во-пер­вых, сфера капиталистической (эксплуатации в условиях машинного производства расширилась за счет вовлечения в производство женщин и детей, что означало структурные изменения в рабочем классе наряду с его численным увеличением. К. Маркс называл женский и детский труд первым словом капиталистического применения машин. Во-вто­рых, машинное производство завершило реальное подчинение труда ка­питалу. Замена ручной техники крупным машинным производством превратила рабочего в придаток машины, неспособный к самостоятель­ному функционированию и полностью подчиненный капиталу. В-треть­их, именно крупная капиталистическая машинная индустрия, приведя к значительному росту органического строения капитала, породила про­мышленную резервную армию, в результате чего армия безработных стала органической составной частью рабочего класса.

К. Маркс глубоко и тщательно исследовал положение пролетариата в буржуазном обществе, рассматривая и этот вопрос в историческом разрезе. В частности, он уделил много внимания продолжительности ра­бочего дня на различных ступенях исторического развития капита­лизма. 8-я глава I тома «Капитала» содержит подробную историю борь­бы за ограничение рабочего дня. Здесь К. Маркс выступил одновременно как политико-эконом, теоретически исследовавший границы рабочего дня при капитализме, и как историк, проанализировавший на огромном

¹⁰³ К. Μ а ρ к с и Ф. Э н г е л ь с. Соч., т. 23, стр. 362.

¹⁰⁴ Там же, стр. 513—514.

фактическом материале, с привлечением многих источников, историю фабричного законодательства в Англии за период 1833—1864 гг.

В истории рабочего дня при капитализме К. Маркс различал три периода: 1) период зарождающегося капитализма, когда буржуазия достигала удлинения рабочего дня с помощью государственного вме­шательства — специальных законов, направленных к увеличению про­должительности рабочего времени; 2) ранний период крупного машин­ного производства, когда удлинение рабочего дня продолжалось, но оно достигалось уже не с помощью изданных государством законов, а в ре­зультате действия стихийных экономических законов капитализма; 3) период развития фабричного законодательства, ограничившего про­должительность рабочего дня. К. Маркс глубоко выяснил исторические причины такой динамики рабочего дня.

Удлинение рабочего дня с помощью законодательства было порож­дено историческими условиями эпохи первоначального накопления ка­питала. В этот период отделение производителей от средств производ­ства происходило, но еще не было завершено, и буржуазия не могла еще добиться удлинения рабочего дня чисто экономическими методами. Активное использование государственной власти нарождавшейся бур­жуазией вообще характерно для этой эпохи; оно проявилось, в частно­сти, в государственной регламентации длины рабочего дня.

Промышленный переворот создал новые исторические условия для удлинения рабочего дня. Крупные капиталовложения в машинное обо­рудование фабрик и заводов делали буржуазию особенно заинтересо­ванной в максимальном удлинении рабочего дня, так как чем продол­жительнее рабочий день, тем быстрее оборачивается капитальная стои­мость, воплощенная в машинах. Вместе с тем капиталистическая машинная индустрия открыла для капиталистов новые возможности удлинения рабочего дня: она привела к широкому распространению женского и детского труда и к появлению армии безработных; и то и другое усиливало конкуренцию между рабочими на рынке труда, а это позволяло буржуазии удлинять рабочий день. На данном этапе удли­нение рабочего дня достигалось уже без прямого вмешательства госу­дарства, под действием чисто экономических законов. «После того как капиталу потребовались целые столетия, чтобы удлинить рабочий день до его нормальных максимальных пределов, а затем и за эти пределы, до границы естественного двенадцатичасового дня, со времени возник­новения крупной промышленности в последней трети XVIII века начи­нается стремительное, напоминающее лавину, опрокидывающее все пре­грады движение в этой области. Всякие рамки, которые ставятся обы­чаями и природой, возрастом и полом, сменой дня и ночи, были разру­шены... Капитал оправлял свои оргии» ¹⁰⁵.

Перелом в динамике рабочего дня начался со второй трети XIX в. и характеризовался переходом от удлинения рабочего дня к его сокра­щению. Главной движущей силой этого процесса явилась борьба рабо­чего класса. Указав на то, что сама природа товарного обмена не уста­навливает никаких границ для рабочего дня и что закон этого обмена в равной мере обосновывает право капиталистов требовать удлинения

¹⁰⁵ Там же, стр. 287. 213

рабочего дня и право рабочих требовать его сокращения, К. Маркс при­шел к следующему важному выводу: «При столкновении двух равных прав решает сила. Таким образом, в истории капиталистического про­изводства нормирование рабочего дня выступает как борьба за пределы рабочего дня,— борьба между совокупным капиталистом, т. е. классом капиталистов, и совокупным рабочим, т. е. рабочим классом» ¹⁰⁶.

Дата добавления: 2015-08-27