- А вот так! Починил я им дракар, а они меня как кутёнка за шкирку и в трюм. Был у них тогда вожак… как же его имя, мать его так… Фрэй, кажется. Точно, Фрэй! Вот он и его команда меня в рабство и продали.
А ты ведь знаешь, Свароже, что кто рабом умер, тот после смерти им остаётся. Так оно и произошло. Я тогда служил у одного римского солдата,
который ушел от военного дела и купил себе маленький домик с хорошим куском земли, на котором выращивал виноград.
Эх! Он из него такое вкусное вино делал! Меня не обижал, не бил и ругал редко. Золотой был человек, одним словом. – Продолжал свою историю Тригор.
- А почему же ты умер? – Заинтересованно спросил Сварог.
- Угощал меня часто хозяин мой этим проклятым напитком. Вот я и не мог уже без него жить. И однажды, когда хозяина не было дома, я пробрался в тот злополучный погреб и открыл бочку, до самых краёв наполненную сладким виноградным вином.
Я наклонился над ней и припал губами к этому божественному напитку! Он прохладными и одурманивающими волнами полился внутрь моего раскалённого рта, а затем по такой же горячей глотке ароматным потоком упал в желудок, наполняя тело весельем и пьяным счастьем.
Напившись до зелёных человечков, я тяжеленным кулем осел на пол, уже не понимая разницы между сном и явью. Даже не знаю, что на меня тогда нашло, когда зелёные карлики бегали по погребу, дразнясь и показывая маленькие голые зады, такие же зелёные как и они сами. Каждый из них оседлал полную бочку, как я считал в тот момент, моего вина.
Осмотревшись по сторонам, я заметил в углы крепкую садовую лопату. Вот её-то я и взял, чтобы проклятых карликов быстрей перебить. Со всех сил я кинулся бить этих маленьких поганцев и опускать лопату на каждую бочку.
Когда остальные слуги прибежали посмотреть, что за грохот и треск творится в хозяйском погребе, то замерли в дверях, не решаясь ступать ногами по ароматному напитку. Повернувшись к ним, я с занесённой лопатой над головой побежал к выходу, разбрызгивая ногами вино, словно речную воду.
Конечно же, меня быстро схватили и сильно побили остальные рабы, понимая, что сильно огорчат своего доброго хозяина, ведь винного погреба уже не было. Все бочки были разбиты, а напиток впитывался в щели между деревянными досками пола.
На следующий день приехал наш хозяин с какими-то людьми. Их было человек двадцать пять. Оказалось, что один из них богатый сенатор, а остальные – его свита, состоящая из людей высшего сословия. И как ты сам можешь теперь догадываться, меня вынесли им под ноги и ещё добавили по рёбрам.
Вышло так, что хозяин готовил вино не для себя, а для этого человека. Он уже давно получил от него деньги за напиток и потратил их на выкуп рабов, для своей усадьбы. И вот, получается, что хозяин деньги взял, а отдать товар не может.
Впервые, в тот раз, я видел, как хозяин огорчился и, понурив голову, ждал приговора от сенатора. Наверное, за содеянное, тот важный человек, забрал бы у него и усадьбу, и всех нас – рабов. Но, вызнав правду, римский сенатор
не стал ничего отбирать, он лишь потребовал моей скромной смерти.
Ну, что же здесь поделаешь? Пришлось хозяину приказать остальным рабам нести более-менее уцелевшую бочку и, наполнив её водой, поставить посреди двора, на потеху важным гостям. Затем привели меня, связанного верёвкой. И под громкие вопли и гиканье, они опустили меня в бочку вниз головой и забили крышку гвоздями.
Вот к чему приводит пьянство, мой друг. – Закончил он своё повествование.
- И как, бросил после смерти пить? – Не унимался Сварог.
- Как рукой сняло! – Заверил Тригор, ложа руки на сердце. – Да и где ты здесь можешь найти спиртное? Только на столах у наших хозяев мы его и видели. Кислое пиво – не в счёт. Но за то, что раб попробует на вкус еду или питьё со стола хозяина, его три дня будут обливать кипящей смолой, а затем вырежут язык и зашьют на седмицу губы, чтобы значит, отвыкали притрагиваться к чужому.
- Да-а-а, быстро отучишься. А хочешь брагу сделать? У нас осталось немного нектара. И если его поставить в тёплое место, он обязательно забродит и превратится в подобие вина.
- Ну, если тебе не жаль расстаться со столь драгоценным продуктом, тогда давай! – Радостно вскрикнул Тригор, даже подпрыгнув на скамье, когда Сварог передал ему остатки нектара в мехе и, при этом постарался вызнать про брошенную деревушку.
- А скажи ка, мне Тригор, почему хат пять, а живёте лишь вы двое. Ты же говорил, что иногда всё-таки приходят сюда беженцы.
На этих словах, веселье мужчины резко оборвалось, словно ножом отсекли. Он пригорюнился и сжался, будто страх обнял его своими когтистыми лапами. Исподлобья взглянув на посерьёзневшую Милану, он, запинаясь и иногда прерываясь, начал рассказ:
- Где-то с месяц назад, здесь жили пять семей. Мы тогда только-только стали обживаться в нашем доме. Остальные же, жили где-то лет пять или больше.
Раньше в этой округе были лишь летуны да слизняки. Летунов мало. Они плохо размножаются в этих местах. Я не знаю с чем это связано, может с газами, что заметно сокращают здоровье всего живого. Кроме слизней, конечно. До беглецов, из города, высшим хозяевам и дела нет. Здесь даже они соблюдают правило – каждый сам за себя. А поэтому, до неприятностей хозяев, которые стоят на ранг ниже, им нет интереса. Так уж здесь и повелось. Да ты, небось, и сам всё знаешь. Тоже ведь сбежал. – Сварог жестом показал, что знает, но настоял на продолжении рассказа. Тригор продолжил незамедлительно, наверное, собеседников здесь было не много.
Так, вот. Жили себе, беглецы и горя не знали. Тут и мы прибились. Нас приютили к себе добрые люди, хотя и требовали, чтобы я все, что смогу добыть, делил и с ними. Однажды вечером, они пропали на болотах. Тел их не нашли, разве, что, обглоданные косточки, непонятно даже чьи. Возможно, это были караульные ящеры, иногда забредающие в эти места из-за своего
любопытства. Приходится их убивать, чтобы не рассказали в городе кому-нибудь. Мы потом просто бросаем их тела в болото, а слизняки не оставят даже косточки.
И вот, мы живём одни в этом домике. Всё вроде бы хорошо, охота приносит много мяса, я тогда пользовался простым крюком на верёвке. Выше в горах, около перевала, есть маленький родник с более-менее чистой водой. Так что не бедствовали. С остальными не ссорились, по мере сил помогали друг другу. Но пришла в нашу деревеньку беда.
Все, кто оставался в горах после захода солнца, непременно пропадали. А те, кто пытался выследить убийцу - бесследно исчезали вслед за предыдущими людьми. Остались мы с Миланой и ещё две женщины, живущие, напротив, в доме. Мы старались задолго до вечера возвращаться под слабенькие соломенные крыши, но тяжелые деревянные двери. Даже не знаю, почему убийцы не лезут на крышу, так бы они нас легко достали.
И, значит, обыскав пустующие дома, нашли мы там вот этот лук со стрелами и изящный женский кинжал, доставшийся нам от прежних людей. Вот и они, кстати. Никогда в руках никакого оружия не держал. Я ведь плотником был. – Виновато пробормотал Тригор, кладя на стол лук и колчан со стрелами, чтобы гости поближе рассмотрели чудесное оружие. – В тот вечер, мы с Миланой уже закрылись на засов, а наши соседки уже легли почивать, ведь лучина уже не горела. Горы извергали пыль в десять раз сильнее, чем сегодня, так что тьма накрыла наши маленькие дома в один момент, не позволяя даже взглянуть в окно, не передёрнувшись от страха.
Откуда взялись убийцы, я даже не знаю. Может, пришли из других мест, испуганные, например, строительством нового капища для Чернобога. Не знаю. И вдруг. Под нашей дверью кто-то утробно заурчал, словно сытый кот на руках у своей хозяйки. Я тогда чуть сознание от страха не потерял, впервые хватаясь за лук. Громкое урчание перешло под окно. И вот, в небольшой щели между ставнями, я вижу поднимающуюся голову, полностью покрытую шерстью, как у кота или пса. Горящий огнём красный глаз, просмотрев всю комнату и не заметивший Миланку, спрятавшуюся под столом, с яростью остановился на мне.
Мои руки сами ухватили стрелу, и уложили на неизвестно кем натянутую тетиву. Вжик! И отточенный наконечник вонзился в глаз убийцы, пробивая голову насквозь, вонзаясь по самое оперение и выходя из затылка на добрый локоть. Он и пискнуть не успел, опадая на землю. К нашему окну приближались и другие, но в щели не показался ни один, раздирая когтями ставни от злости.
У соседок, ставни оказались хлипче наших, и их короткие вскрики быстро затихали, переходя в бульканье и клекот, а затем пропадая вовсе. Так были съедены наши оставшиеся жители деревеньки. Больше никто не приходил. Из людей, я имею ввиду.
- А эти убийцы, как приходят? – Спросил Сварог, понимая как им сегодня
повезло не повстречать никого из них. Хотя, похоже, что одного всё-таки повстречали, но он убежал, прячась в плотном тумане оседавшим с гор.
- Они приходят почти каждую ночь, завывая под дверями. И что самое страшное, они похожи на людей, только густо покрыты шестью и сгорбленны сильно, будто несут на своих плечах непосильную ношу. Недавно, они уже и стучать как люди стали, намереваясь обмануть нас и загрызть потом. Я ведь, и тебя за них сначала принял, если бы не твоя прекрасная спутница. – Горько усмехнулся Тригор, наливая в мех с нектаром воды и ставя в уголок возле печи. – Сегодня уже поздно, обычно они в такое время уже не скребутся в двери и ставни, но кто ж их проклятых знает! Ложитесь отдыхать гости дорогие, если вы сыты и ничего не хотите. Завтра новый день и новая охота на слизня, а после обеда, можем отправиться в горы за водой. Вдвоём то, не так и опасно.
Мы уж с Миланкой на полу поспим, а вы как гости, на лавках, благо их у нас две.
Сварог услышав подобное заявление, замахал руками отнекиваясь.
- Да как же это? Девушка на полу, а я на лавке? Нет! Не бывать этому! Мы с тобой, Тригор, на полу постелим. Если бы ты знал, где нам в последнее время пришлось отдыхать, то понял бы, что твой дом это княжие хоромы. И для нас огромное счастье повстречать таких хороших людей в Нижнем Мире. – Он снял с себя плащ и бросил на пол, разглаживая складки, чтоб спалось помягче. Тригору ничего не оставалось, как постелить рядом сотканное из клочков разной одежды покрывало. Такое же он разложил на лавке, для своей названной дочери Миланы.
Славянка, улёгшись на мягкий, но прочный кожаный плащ, с удовольствием потянулась. Длинна лавки позволяла без проблем уместить человека среднего роста. «Да-а-а, у Сварога бы пятки свисали с края» - Улыбнулась она, чувствуя, что проваливается в спокойный сон.
Когда все улеглись, Милана задула тонкую лучинку, погружая комнатку во тьму, обволакивающую со всех сторон, помогая расслабить натруженные за день мышцы и дать отдых потрескивающим костям.
В окно пробивалась тонкая полоска красноватого сета – отблески огненных гор пробивались сквозь густую пыль и дым исходящих вместе с багряным пламенем. Далёкие раскаты немного сотрясали горы, но спать ничуть не мешали, даже наоборот, звук стал привычен и успокаивал сознание. От вершины скалы откололся огромный валун, который с грохотом покатился к подножию, разбиваясь и сталкивая за собой ещё больше камней. Славянка вздрогнула, но, не заметив реакции со стороны жильцов дома, успокоилась. «Наверное это явление здесь происходит достаточно часто» - Подумала она.
Последнее, что заметила девушка – это посапывание со стороны Миланы и не громкий храп с пола, свидетельствующий, что все кроме неё уже спят. Ещё раз улыбнувшись, она вспомнила родную деревеньку и отца старосту. Могла ли она подумать, что однажды у неё будет столь суровая, но в то же время яркая жизнь, где каждый шаг просто насыщен опасностями. Вот и её веки закрылись, погружая в сладкое забытие и возвращая в тот момент, где цветут яблони и широкая мощеная дорожка, по которой её ведёт за руку статный молодой человек с наголо обритой головой и верёвкой на лбу. Они смеются и веселятся, радуясь простому человеческому счастью – быть вместе. И любить. «Как же тяжело, наверное, найти своего единственного в этом огромном мире». – Думала она засыпая.
Неизвестно, сколько времени прошло с тех пор, как все люди заснули в маленьком, но относительно безопасном домике. Сварог с Тригором спали на полу, похрапывая во сне. Девушки спали на лавках, видя красочные и счастливые сны.
Славянке вдруг почудилось, будто на лицо падают пылинки. Проснувшись, она сонно вытирала лоб и щёки тыльной стороной ладони. На руке остались грязные пылинки и кусочки старой соломы, накрывавшей крышу.
Удивившись, она повернулась на другой бок и, подложив руки себе под голову, собралась просмотреть сон дальше. Длинная соломинка упала на щёку и неприятно кольнула нежную кожу. Девушка вздрогнула, в раздражении смахивая с лица причину пробуждения.
Прогнав сон окончательно, она прислушалась. Топ-топ. По крыше кто-то ходил, ступая ногами по старому перекрытию, чем и вызвал выпадение некоторых соломинок из некогда тугих пучков. Балка тихонько поскрипывала, под давлением веса неизвестных, забравшихся на старую солому. Во дворе отчётливо слышались шорохи и хриплое дыхание со звуками, похожими на рычание псов.
Решив разбудить Сварога и поделиться с ним опасной новостью, она поставила ноги на пол, случайно наступив на палец Тригору. Перепуганный спросонья мужчина, коротко вскрикнул, хватая её за ногу и шаря второй рукой в темноте, ища, чем бы отбиваться от внезапного атакующего.
- Тригор! Это я! Славянка! – Зашипела на него девушка, высвобождая ногу из цепкой руки мужчины.
- Чего ж, ты ночью по дому ходишь? Не спится, что ли? – Бормотал сонно Тригор, поднимаясь.
- И хорошо спалось бы, если бы нас не окружали враги! Прислушайся лучше, они по крыше ходят.
При этих словах, Тригор затрясся, как осиновый лист и побелел как мел. Это стало заметно даже во тьме. Он растолкал Сварога и Милану. Которые и так почти проснулись, разбуженные вознёй Славянки и хозяина дома. Милана, сразу поняв, в чем дело, вытащила у изголовья блеснувший в темноте тонкий клинок.
- Доставай свой кинжал Сварог. Теперь даже такое маленькое оружие пригодится нам, когда они проберутся вовнутрь. – Шептал, задыхаясь от страха Тригор. Он уже держал в руках свой красивый и очень дорогой работы лук, а за спиной болтался колчан с красным огоньком оперения множества стрел.
Парень потянул кинжал из-за голенища. Он сразу стал освещать комнату зеленоватым светом, заменяя собой погашенную лучину. Когда лучики от волшебного кинжала проникли в тонкую оконную щель, тишина во дворе сразу сменилась на хаос. По крыше кто-то усердно стал прыгать и разрывать руками плотную перевязь соломы. В дверь сильно стукнули чем-то тяжелым.
- Р-р-р! – Раздалось утробное рычание после удара за дверью.
- Головой стукни! – Крикнул Сварог, подбадривая себя и всех людей, приготовившихся к обороне. Он увидел мелькающие огоньки глаз, быстро перемещаясь за окном. Наученные горьким опытом убийцы быстро пробегали мимо щели, опасаясь разящей стрелы.
Тригор держал щель на прицеле, ни на мгновение не отпуская натянутую тетиву. И вот, один из убийц, задержавшись чуть дольше других около окна, отлетел на три шага, разрывая истошным воплем горные просторы. Никто из людей, находящихся в доме, даже не слышал звука спускаемой тетивы, а Тригор накладывал уже новую стрелу, ожидая нового замешкавшегося противника.
В окне перестали мелькать огоньки. Зато крыша просто содрогалась от пытавшихся пробраться в дом существ. И вот, большой шмат соломы упал прямо на стол, скидывая на пол остатки снеди в мисках и две кружки. Одна из них была на половину наполнена водой, которая разлилась на полу в небольшую лужицу. В пробитой бреши показались свинцовые тучи, подсвечиваемые снизу огнём, извергающимся из далёких гор. И сразу же, после минутного замешательства, в дыру пролезла покрытая чёрными волосами голова, обводя красными глазами комнату.
Тихий щелчок, тетивы об руку Тригора и стрела, пробив череп убийцы насквозь, упала где-то на просевшую от веса крышу. Тело нападающего без малейшего движения распласталось, свесив пробитую голову вовнутрь дома. На столе сразу образовались сгустки серого вещества вперемешку с кусочками белых костей.
Сварог слышал, как кого-то вырвало, от подобного зрелища, но он ещё сильнее сжал рукоять заветного ножа, приготовившись дорого отдать свою жизнь и жизнь людей, находившихся рядом. Обхватив свободной рукой Славянку за талию, он толкнул девушку в угол, закрывая её собой словно щитом. Он, как и все люди, стоящие рядом понимал, что теперь противники пролезут в дом любой ценой, и уж потом начнётся настоящая резня.
Рядом, так же поступил и Тригор, пряча Милану в угол. Страх настолько искажал лицо красивой и аккуратной девушки, что Сварог было, подумал, что сам дух войны, сопровождающий отважных воинов в битвах, вселился в девичье тело, обрекая врагов на верную гибель. Она угрожающе выставляла узкий клинок из подмышки Тригора и, казалось, просто таки ждала нападения, чтобы напоить оружие вражьей кровью.
За спиной шевелилось и постанывало. Опомнившись, Сварог понял, что слишком сильно прижал Славянку к стене, и теперь она пыталась оттолкнуть его, пока не поломались хрупкие девичьи кости. Ступив шаг вперёд, он услышал сзади проклятие и лёгкий вздох облегчения.
На крыше вновь началось шевеление. Мёртвого убийцу схватили и отбросили в сторону, а через проломленную дыру полезли другие существа, в один миг ставшие похожими на чёрный поток, сходящий с гор, гонимый проливными дождями.
Вот первый из них, дотронувшись крышки стола, слетел на пол, сраженный меткой стрелой. Но его место заняли сразу двое, бросившись на ощетинившихся оружием людей.
В этот момент Сварог перестал замечать что либо. Всё вокруг стало похоже на страшный сон, длившийся вечно. Разум не хотел воспринимать происходящее, и если бы его воля, он бы упал, зажмурившись и ожидая своей судьбы, но тело противилось разуму. Оно сопротивлялось и что есть сил отбивалось от летающих вокруг острых пальцев с заточенными, словно ножи когтями. Оно уворачивалось, пригибалось, отклонялось и било Будимировым ножом, который с удовольствием вонзался в тела нападающих, разрезая тугие сухожилия и прочную кожу, покрытую слоем жесткой, словно щётка сапожника, чёрной шерсти.
Вокруг мелькали руки и красные огни злых глаз, наполненных яростью и жаждой убийства. А нож, словно прозрачная полоса бил и резал врагов, заливая кровью всё вокруг. Сварог не чувствовал боли, полностью доверившись инстинкту сохранения жизни. Но вот левая рука перестала слушаться, а глаз залило чем-то горячим. Лишь на миг, переведя взор на левую руку, он скривился. Плотный доспех прекрасно защищал от когтей убийц, на его дубленой поверхности были лишь царапины. Но рука не слушалась.
Попробовав пошевелить пальцами, он почувствовал далёкую боль в предплечье. «Скорее всего, перебита кость». – Мелькнула быстрая мысль, и унеслась далеко-далеко, напоминая, что в эти моменты, что он борется за свою жизнь и жизнь своей спутницы, а это намного важнее какой-то сломанной руки. И вновь, он, выкладывая все силы организма, обрушивал на противников шквал ударов.
Его толкали, били, кусали и царапали, пытаясь добраться до шеи и глаз, но он, поглощённый боем продолжал стоять, защищая Славянку, словно прочный щит умелого киевского дружинника. Его прижимали к стене, но он отталкивал противников ногами, били сверху, уклонялся от удара и бил в ответ. Нож, пальцы, кулаки, локти, голова, колени и ступни – всё в эти моменты превратилось в оружие. Пусть и хлипкое, по силе уступающее убийцам, но оно давало шанс отсрочить тот миг, когда когти врагов пройдутся по его шее.
Решив схватить парня двумя лапами, существо ринулось вперёд, выставляя обе руки и намереваясь вонзиться когтями в глаза. Нырок, и снова вверх. Голова стрелка оказалась возле клыкастой морды с расплющенным широким носом и двумя красными огоньками глаз. Лишь миг был на то, чтобы сбить противника с толку и Сварог, руководствуясь инстинктами, оскалил зубы и вцепился ими в то место, где у людей растут уши. Челюсти сомкнулись на вонючей шерсти, и во рту стразу стало горячо и липко. Существо взвилось на цыпочки и отпрянуло, пятясь и подвывая. Далее рука сама бросилась вдогонку, вонзая острый клык ножа в глазницу противника. Когда судорога сотрясла существо и оно в конвульсиях свалилось на пол, парень выплюнул изо рта мягкий кусочек хряща обтянутый тонкой кожей. Но времени вытереть кровавые губы не было. Резкий взмах ножом, проходящий под подбородком следующего нападающего, заставил нож и сердце парня звенеть и петь песню смерти. Последнюю, в течении которой дух покинет его тело.
В тот миг, когда рука с ножом разрезала горло одного из существ, второй царапнул Сварога по лицу. Отлетев в угол, он придавил собой девушку. Попытавшись подняться, он понял, что вокруг всё затянуто красной плёнкой, с каждым мигом становившуюся всё плотнее, и не позволяющую отбиваться дальше. «Это конец». – Подумал он, продолжая отпихивать наседавших существ ногами. Кто-то вырвал из его слабеющей руки нож.
В другом углу отчаянно отбивались Тригор и Милана, раз за разом отбрасывая атаки нападающих. Теперь, когда стрельба из лука стала просто невозможной, он бил убийц изящными рожками как дубиной, по головам и простирающимся к нему длинным рукам. Где не получалось ударить луком, он отпихивал тварей ногой, или быстрым ударом кулака, вышибал искры из красных глаз, заставляя вопить существ как побитых бродячих собак.
Милана с неприсущей для девушек жестокостью, присев на пол, помогала Тригору своим длинным и тонким клинком, подрезая ноги атакующим. Они падали на пол, захлёбываясь в крике, полным ненависти и предсмертной злобы. Но даже те, которые упали подрезанные острым клинком, продолжали тянуть свои лапы с растопыренными как у орла когтями, намереваясь достать и убить слабых людишек, в этот раз оказавшихся хорошо вооруженными.
Славянка видела, как Тригор отлетел, ударившись головой о стену и, медленно сполз по ней, без движения замирая на полу. Но времени наблюдать за остальными не оставалось. В комнате находились, по крайней мере, пятеро убийц, простиравших свои руки и щёлкая желтыми клыками, прямо перед лицом, оставшихся на ногах девушек.
Откуда только и силы взялись. Славянка ткнула остриём ножа прямо в огненно красный глаз, набегающего существа. Нож вошел по самую рукоять и вынулся обратно уже с красным яблоком, нанизанным на лезвие.
С омерзением стряхнув внезапный подарок, девушка ткнула следующего нападающего в горло, протыкая сначала густую шерсть, покрывающую толстую кожу, а затем и кадык. Упираясь кончиком ножа в позвоночник, она с силой крутнула лезвие, проворачивая его внутри и превращая горло противника в сплошное месиво из плоти и крови.
Внезапно, вокруг стал слышен тонкий звон. Обведя взглядом комнату, Славянка поняла, что способных сражаться, кроме неё и Миланы, в доме нет. Обе девушки стояли залитые кровью с головы до ног, сжимая в руках ставшее теперь ненужным оружие. Они тяжело дышали, посматривая друг на друга.
Подойдя к тонкой щели у окна, Милана видела двоих существ, улепётывающих подальше от дома, и растворяясь в ночном тумане. Опустив, наконец, клинок, она подошла к Тригору, щупая его шею, в поисках пульсирующей жилки. Минуту её лицо было напряженным и задумчивым, а затем устало прояснилось. Она вздохнула с облегчением, принявшись укладывать его на пол.
Сварог, рабочей правой рукой вытер заливающую глаза кровь, всё никак не желающую останавливаться и уставился на Девушек.
- Все живы? Надо же, как мы их… - устало перевалился на бок стрелок и кладя раненную руку на живот, жмурился от туманящей рассудок боли. Теперь она стала приходить, напоминая обо всех полученных в бою травмах. Ныло плечо, от сильного и жестокого удара, располосованный лоб, медленно перестающий кровоточить. Даже рёбра. Видать крепко заработал, но доспех смягчил половину, а то и больше, ударов, задерживая их толстой кожей и редкими клёпками.
Милана, убедившись, что Тригор жив, поспешила к стонущему Сварогу, на ходу отрывая низ от своей скромной рубахи. Приподняв его голову, она неумело наложила перевязь, полностью останавливая кровь.
Славянка посматривала в окно, на случай внезапной подмоги атакующим убийцам. Она тоже могла бы помочь раненому, но из-под кожаного и хорошо зашнурованного доспеха не так-то просто было вытащить белую ткань. Приоткрыв дверь, она внимательно осмотрела двор. Никого. Схватив первого попавшегося под руку убийцу, она выволокла его за дверь, на прощание, пнув ногой мёртвое тело, выплескивая ту злость, что накопила за время боя.
Затем последовала очередь других существ. С ними она поступила, как и с
первым, вытаскивая из дому и укладывая рядком у дверей. Когда последний из нападающих был аккуратно уложен во дворе, Славянка обессилено присела у стены, пересчитывая тела нападающих. Закончив, вскинула вверх тонкие брови и удивлённо присвистнула. Оказалось, что существ было восемнадцать. «Два убежали. И того двадцать человек. Или не человек» - Размышляла она. «Странно. Ровное число, как в хорошо подогнанном отряде. А может, просто совпадение?» - Утешила она себя, поднимаясь на ноги и проходя в дом.
Ступив на порог, она замерла. Тригор, уже очнулся и теперь покряхтывая, ходил из угла в угол, потирая ушибленные бока и затылок. Он пытался быстро собрать раздробленные черепки посуды и расколотую кружку, но они рассыпались, не умещаясь в его ладонях и со стуком вновь падали на пол.
На полу сидела Милана, держа голову Сварога у себя на коленях, ласково поглаживая его, и спрашивала:
- Здесь болит?
- Ну… да.
- А здесь? – Прикладывала она руку к рёбрам, поглаживая толстую кожу защитного доспеха.
- И здесь тоже. – Вздыхал, немного смущённый такой заботой Сварог.
Славянка громко кашлянула в кулак, обращая на себя внимание.
- Если никто не против, закончим эту ненужную лирику и поговорим о случившемся?
- А что о нём говорить? Существа мертвы, мы живы. Вроде бы всё сложилось как нельзя лучше. – Черепок выпал из руки Тригора, покатившись к ногам Славянки. – Милана уже мне всё рассказала. О том, что мы, мужчины, обязаны теперь вам жизнью. Верно Свароже? – Хмыкнул он, выбрасывая мусор из рук на улицу.
- Верно. – Ответил Сварог и, зашипев, скривился от боли. В это время Милана как раз ощупывала неподвижную руку парня. Она осторожно сняла браслет, защищавший его предплечье до половины, сверкнувший алым светом. Глаза Миланы расширились и она, заикаясь, указывала пальцем на браслет, пытаясь что-то показать Тригору.
- Это он. – Шептала она. – Это он! Нашелся всё-таки!
Сварог, не понимая, в чём дело, вынул синеющее предплечье из золотого цилиндра. Он внимательно присмотрелся на гладкую доселе поверхность и обомлел. На его гладком браслете теперь выступал силуэт ощетинившегося змея, принявшего боевую стойку, расставив пошире лапы и сложив на спине огромные крылья. Силуэт был виден еле-еле, выделяясь рельефом на золоте.
- Может, кто-нибудь расскажет мне, в чём дело? – Серьёзно спросил Сварог, с трудом поднимаясь на ноги. Тригор, подскочивший к сидящей у стены Милане, выхватил из её рук дорогую вещь и возбуждённым голосом затараторил:
- Это один из пары, очень древних браслетов, которые принадлежали одному
из сыновей Чернобога, но были похищен несколько веков назад. Тогда об этой краже гудел весь Нижний Мир, пытаясь найти пропажу и вора, который их украл. А второй у тебя есть? – Прищурил один глаз Тригор, посматривая на правую руку стрелка. Сварог, молча, закатил рукав, показывая точно такой же браслет, с проявившимся на нём свирепым крылатым змеем.
- О Боги! Ты нашел их! Какое же это счастье! – Лепетал Тригор, подползая на коленях ко второму браслету Сварога и бережно притрагиваясь к нему. Ошеломлённый стрелок снял браслет и отдал в руки мужчины, ползающему, словно щенок у его ног. Обняв оба браслета он, радостно вскочил и заметался по комнате, то поднося их глазам, то простирая руки вверх, словно взывая к высшим силам. И вот замерев у окна и всматриваясь, в предрассветный туман, сползавший по крутым горным склонам вниз, он продолжил:
- Когда-то, очень давно, по людским меркам, все восемь сыновей Чернобога, царствовали рядом с ним и помогали ему в битвах за Хрустальный Свод. Иногда они прорывали оборону верхних и проникали за небеса, пока конечно сам Перун не свергал их в недра Подземного Мира. Естественно, после такого падения никто бы не выжил, вот и они – бессмертные, помирали.
Скорее всего, вы не видели их. Они погребены в старом склепе, вместе с другими воеводами древности, сделанном из скелета, спустившегося на самое дно подземелий велета. Перун, понимая, что сам спуститься сюда не в праве, послал его установить равновесие, между мирами. И оно таки установилось в те времена.
Да-а-а, когда Отец Перун хватает своей сильной рукой, то в пору и самому Чернобогу, поджав хвост, уползать подальше. – Шепотом говорил он, будто побаиваясь, что кто-нибудь подслушает и расскажет тому, кого хулил сам. – Небесная дружина, во главе с Государем и ещё тремя его братьями воеводами, в отсутствие отца, сами отражают удары подземной рати. И теперь, когда у Чернобога не осталось ни одного сына, прорывать плотный строй дружинников стало просто некому. Другие не в силах. Разве что сам Чернобог, но ему не с руки выходить на бой с малыми силами, и он ждёт, терпит, когда же наберётся нужное количество людей в его армиях, а уж затем и сам выйдет. И тогда наступит день великой битвы, в которой неизвестно ещё кто победит.
Слухи ходили по городу, будто слишком мало теперь умерших идут в небо, за заслуги свои отправленные Высшими Богами в подземелья, служить Тёмному Богу, позорясь и мучаясь, каждое мгновение.
Дата добавления: 2015-08-27; просмотров: 28 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |