Хроники Средиземья 2 страница

Другим народам агенты Архении сообщали неправдивые вести о действиях других армий, внося смятение, несогласованность и недоверие союзников друг к другу. И вся эта ложь плодилась, передаваясь от одного к другому, и единство союзников пошатнулось. У Аристарха появился шанс.

Глава 3. Роковая любовь герцога Трагоне.

Па-Крет был взят, и, поскольку никаких сигналов от других союзников не поступало, мы надолго застряли в этом архенийском порту. За всё время, что мы провели в Па-Крете, а это чуть больше полутора месяцев, не произошло ничего, что могло заставить нас вспомнить, что мы находимся в стане врага. Ни один камень, ни одна стрела не полетела в солдат Гондора, Мории и Лихолесья, ни один архениец не поднял на них руки с мечом или топором. Всё было обыденно, спокойно… и скучно.

Дни шли. За днями, складываясь на ходу в недели, шли месяцы, и вот уже северные ветры принесли откуда-то издалека холод и дожди. Наступил унылый ноябрь, и под стать ему приуныли и Герои. Армии Рохана, Гондора и Харада давно уже вошли в Архению и вполне могли бы начать облогу Сеаррона, но никаких вестей от них не приходило, как и от рутенийцев. Мы знали только, что наши земляки взяли Мелир – вести о тамошних расправах над горожанами шли далеко впереди наших армий. Больше о союзниках мы ничего не слышали, и эта неизвестность давала плоды для любых, порой не очень радужных предположений.

В общем, обстановка была далека от идеала, и это порождало обострение подзабытых было внутренних распрей. Я заметил, как Тёма с Андросом периодически шепчутся в сторонке, недоброжелательно поглядывая на Даниила. Рано или поздно это должно было вылиться во что-то очень нехорошее для трагонийца, и в один из дней это случилось.

Как-то я, чтоб не помереть со скуки, прогуливался по городским улицам (а Па-Крет оказался довольно красивым городом, особенно набережные), и вдруг услышал неподалёку от дома, где жили мы с Даней, гневные голоса. Подойдя поближе, я понял, что эти голоса принадлежат Тёмчику, Андросу и Дане. Я начал идти ещё быстрее и скоро уже мог видеть всех троих ребят. Андрей и Тёма с непривычно злыми лицами прижимали к стенке Даню, а трагониец с решительным и неуступчивым выражением лица стоял, уперев руки в бока, и что-то бросал в ответ.

- Я тебе ещё раз повторяю, крысёныш: если ты ещё хоть раз прикоснёшься к Але, я тебе голову оторву! – грозно произнёс Андрос.

- Ага, очень страшно – хмыкнул Даня, сжимавший рукоятку кортика. – А я что-то не пойму: вы Але вообще кто? Очень ревнивые троюродные братья? Папа с мамой (кто из вас мама, кстати)? Или просто парочка неудачников, вертящихся у всех под ногами и мешающих ей жить? Последний вариант, по-моему, очень похож на правду…

- Ну, к примеру, я её бывший парень – миролюбиво напомнил невозмутимый, но страшно злой Тёма.

- Значит, я тогда её будущий парень – с развязной, пусть и немного нервной ухмылкой ответил Даня. – Слушайте, ребята, идите-ка вы на хрен, такие грозные! Вы б лучше, вместо того, чтоб дурью маяться, пошли да развлеклись с местными шлюхами… всё равно Али вам не видать…

- Али нам не видать, говоришь? Да ты сейчас света белого не увидишь, гадёныш! – крикнул Андрос и обнажил клинок. Даниил в ответ выхватил кортик и упёрся в стену, готовый к молниеносному прыжку. Тёма внешне оставался абсолютно непроницаемым и спокойным, но я видел, что кольцо на его пальце начинало подозрительно искриться. Пришла пора вмешиваться.

- Аллё, ребята! Что за хрень?! Что вообще происходит?! – заорал я, вбегая к парням. Андрей сразу сунул меч в ножны, Даня спрятал кинжал, а Тёма разрядил магическое кольцо в ближайшее дерево, от которого с хрустом отвалилась большая ветка.

-Да ничего, мы просто малого тренировали – беззаботно молвил Тёма. Но глаза выдавали его: это были глаза человека, готового совершить убийство.

- Да, да, Рома, ничего страшного – поспешно молвил трагониец и пошёл в дом. Но ребячество в нём взяло верх, и Даня, обернувшись, бросил на прощание:

- Ничего, уроды, я ещё с вами встречусь… на моей свадьбе с Алькой!

После этого случая мы с Артемисом ни на шаг от Дани не отходили. То ли поэтому, то ли просто потому что поумнели, но Андрей с Тёмой его больше не трогали. А тут и наш затянувшийся простой в Па-Крете подошёл к концу. Девятнадцатого ноября пришёл вестник от Гондора и Харада, южанин в цветах армии Афароктаса, и сообщил о том, что гондорцы, рохиррим и харадрим начали осаду Сеаррона.

Поскольку от скуки мы уже начали сами мочить друг друга, то скорая битва нас почти обрадовала, настолько вообще может радовать перспектива очередных многочисленных убийств. Так что мы без промедления собрались и на следующий день двинулись на встречу с Аристархом.

Спустя шесть дней, 26 ноября, мы уже были в двух днях марша от архенийской столицы. Следов битвы здесь не было. Впрочем здесь их и не должно было быть – гондорцы, рохиррим и люди Харада должны атаковать город с север, а мы – с юга…

Что-то тревожило меня. Эта тревога была необъяснимой, но в воздухе будто витало предчувствие большой беды. Похожее чувство было у меня за день до распада отряда и гибели Максима, но тогда я, влюблённый и безмятежный юноша, не придал ему никакого значения. Сейчас же это предчувствие было даже сильнее… но что было его причиной, я не знал. Причин для беспокойства просто не было… так ведь и в те далёкие августовские дни их тоже не было…

Погрузившись в свои мысли и сомнения, я и не заметил, как наткнулся на Даню. Впрочем, то, что это был именно Даниил, я понял, лишь услышав его голос (юноша совершенно безобразно выругался, споткнувшись о какую-то кочку). Узнать же его было невозможно. Лицо Даниила как будто кто-то подменил маской, маской боли и бесконечного разочарования.

- В чём дело, Даня?! – охнул я. Трагониец, вздрогнув от неожиданности, взглянул на меня тусклыми, пустыми и такими несвойственными для себя глазами и выдавил сквозь ком в горле:

- Она не любит меня…

Кто такая «она», я понял сразу.

-Она меня не любит, а я, дурак, надеялся… - с горечью продолжил Даня. – Не знаю, что меня дёрнуло. Хоть убей, не понимаю, но я пошёл и признался ей во всём, сказал, что хочу быть с ней всегда, каждую минуту… А потом – вот придурок! – брякнул, что хочу на ней жениться. А она просто рассмеялась в ответ… Подумала, что это шутка такая! А может, и не подумала… просто ей смешно, что мелкий, тощий, бестолковый семнадцатилетний пацан ей предложение сделал…

М-да, дела… Хотя, если разобраться, может, оно и к лучшему. По крайней мере, хоть Даня поймёт, что все трое её ухажёров просто убивают своё время впустую… Ну что ж, зато ты узнал правду – попытался утешить парня я. – Ложная надежда – это ведь очень опасная и отвратительная штука…

- Ну, узнал я правду… ничего не изменилось. Я всё так же люблю Алю – ответил Даня.

- Я понимаю… ничего, это со временем пройдёт. Лишь бы только процесс не затянулся – сказал я, слегка улыбнувшись.

- Да нет же… я не перестану её любить – покачал головой трагониец.

- Да брось, пройдёт немного времени – и появится кто-то другой… В твоём возрасте влюблённости быстро сменяются – продолжил я, не оставляя надежд таки уболтать Даню.

- Влюблённость, но не любовь – отрезал он. – Ты не понимаешь, я не хочу переставать её любить. Потому что я её всё равно её добьюсь.

Улыбка сползла с моего лица. В этот момент взгляд Даниила был настолько упёртым и даже слегка одержимым, что я, честное слово, испугался. Я понял: добьётся он Алькиной любви или нет, но он пойдёт на всё, чтоб это сделать. На всё. Ничто и никто его не остановит.

- И как же ты собрался её добиться? – спросил я. Мне не стоило бояться того, что мой голос покажется скептичным – я и впрямь верил, что трагониец знает, как это сделать.

- Не знаю… слушай, а ты можешь её заколдовать? – с жаром предложил Даня. – Ну, чтоб она в меня тоже влюбилась…

Неожиданный поворот…

- А почему ты ко мне именно обратился? – напрягся я.

- А к кому? К Тёмчику, что ли? – смеясь, спросил Даня… вот только смех этот был какой-то, что ли, немного безумный. – Или мне к Але самой подойти и предложить: «А ты не можешь себя заколдовать?» Соображай, Рома!

Одно радует – чувство юмора у трагонийца осталось прежним. Хотя… не очень-то это и радует…

- Скажи, Даня, а ты сам согласен на такую любовь? Ведь ты будешь знать, что это фальшивка, подмена, что это не её чувства – попытался урезонить Даню я.

- Ничего страшного. Лишь бы она была со мной – упрямо и твёрдо сказал трагониец. – Так можешь или нет?

- Нет – отрезал я. – Во-первых, я не уверен, что смогу это сделать, Аля просто сильнее меня. А во-вторых, просто не хочу. Я Светлый, Дань. Я не могу и не должен играть чувствами людей.

- Я, в принципе, этого и ждал – нараспев и как-то подозрительно весело молвил Даня и после короткой паузы добавил: - Тогда на черта мне твой Свет?! Зачем мне Свет, который не может сделать меня счастливым? Зачем мне Свет, не способный дать мне девушку, которую я люблю? Тебе легко быть добрым и светлым, Рома! Тебя любят, ты любишь, тебе не отказала любимая, ты счастлив! А я тоже хочу быть счастливым, понимаешь? Я хочу… и я буду им! И раз твой Свет не может мне помочь, так я скорее выберу Тьму!

Последние слова прогремели зловеще, как раскат грома. Показалось, что солнце зашло за тучи и Тьма движется на нас всей своей ужасной мощью по нечаянному призыву Даниила. Я вдруг вспомнил ещё один вечер такого далёкого теперь лета 25-го, когда хороший, добрый и любящий парень Саша вдруг превратился в жуткого монстра. И всё из-за той же растреклятой несчастной любви. И я ужаснулся, представив, как то же самое происходит с Данькой. Неужели судьба хранила его для этого? Неужели, выжив в мясорубке последнего дня Трагоне, он должен будет умереть от рук своих же друзей, как Саша?

Чёртова любовь… чёртова юношеская любвеобильность… Почему иногда самое светлое в мире чувство толкает на самые тёмные поступки? Что за странный и злой парадокс?!

- Путь Тьмы, говоришь?! – рявкнул Артемис, которого я совсем не заметил, уйдя в мысли. – А в дыню?

- Да иди ты на хрен! Ты-то что в этом понимаешь? Рыцарь, блин, без страха и упрёка! Что ты-то можешь знать о Тьме? – яростно закричал Даня, который до этого не то что никогда не повышал голос на своего наставника, а побаивался и косо взглянуть в его сторону. Честно говоря, я уже начал думать, что Даня сейчас сорвётся, достанет меч и айда всех рубить во имя своей долбанутой любви. К счастью, до этого не дошло.

- Это я не знаю, что такое Тьма? – со странной улыбкой, от которой хотелось где-то зашиться и пару дней на свет не показываться, произнёс Артемис. – Ошибаешься, парень. Я шёл путём Тьмы почти до конца, и счастье, что не дошёл… иначе мы бы с тобой не разговаривали.

- Ты?! – опешил Даня.

- Да. Я, гондорец Артемис, предал Свет и ступил на дорогу Тьмы – как-то даже торжественно произнёс Артемис. – И не просто предал… я убил своего лучшего товарища. Вернее, позволил убить – но какая разница? И со мной был один парень, который пришёл к Тьме как раз из-за неразделённой любви… да, Тьма всегда была где-то глубоко в нём, но не будь той любви, она, может быть, никогда бы не открылась. Мы вдвоём натворили немало злых дел, убив командира нашего отряда и едва не убив ту самую девушку, из-за которой всё и произошло.

- Я, кстати, с этой девушкой сейчас живу – абсолютно не к месту и, скорее всего, из чистого мальчишества, ввернул я.

- В общем, со временем я одумался и вернулся в отряд. Меня, как видишь, приняли неплохо. Ведь Свет потому и Свет, что умеет прощать – подытожил Артемис. Даня сидел с открытым ртом. Упрямство и решительность с его лица исчезли напрочь. Я мысленно поаплодировал Артемису – его простая, но сильная история, возможно, спасла Даню от падения.

- А что стало… с тем парнем? – спросил Даня.

- Ну, я думаю, ты догадываешься, что он плохо кончил. Он, конечно, принёс нам немало страданий, но гораздо больше он настрадался сам. Я убил его, и, по-моему, он был мне в этот миг даже благодарен – хоть мучиться перестал. Никому такого не пожелаю, Даня. Тебе – в особенности – со строгим лицом наставника закончил Артемис.

- Блин… что со мной произошло? – после небольшой паузы спросил потерянный Даниил. Тень безумия сошла с его лица, и Тьма покинула его. Трагониец выглядел очень испуганным от того, что только что едва не натворил.

- А это и есть Тьма, Даня – просто сказал я. – Тьма есть в каждом из нас, и когда случается что-то, способное разбудить эту Тьму, на помощь ей приходит Тьма извне. Это древние слуги Моргота, духи ночи, неосязаемые, незримые и потому непобедимые. Они были здесь раньше людей и будут и тогда, когда людей не станет, до самого конца мира, до последней битвы. Они следят за каждым из нас и ждут момента, когда мы будем открыты для их влияния. И так будет вечно, потому что всегда у человека есть два пути – со Светом или с Тьмой. Здесь третьего не дано.

- Я с вами. Чёрт с ней, с моей несчастной любовью. Всё равно она не стала бы моей, что я не выбрал бы – смиренно и грустно подытожил Даня.

Я подошёл к трагонийцу и, положа руку на плечо, тихо сказал:

-Тебе лучше не идти в бой. Я волнуюсь за тебя.

Я действительно за него волновался. А ну как он сейчас пойдёт и убьётся на фиг от неразделённой любви? Молодой, дурной… всяко может быть…

- Всё будет нормально – нетвёрдым и каким-то обречённым голосом сказал Даня и пошёл за Артемисом в лагерь. Я смотрел ему вслед, и моё сердце как-то тревожно сжалось. Тогда я ещё не знал, в чём дело – но я был уверен: что-то неминуемо произойдёт. Мы спасли Даниила от участи, худшей, чем смерть – но спасём ли мы его от самой смерти?

Тем временем день подходил к концу. Стало резко холодать, и с наступлением темноты пошёл очень даже приличный снег - явление на юге довольно редкое, особенно в ноябре.

Нельзя было забывать, что мы находимся в двенадцати лигах от Сеаррона, и поэтому мы разослали разведчиков по окрестностям архенийской столицы. Но очень скоро мы были неприятно удивлены, когда уже через час один из них вернулся назад с тяжёлой раной и прохрипел:

- На нас движутся архенийцы!

- Мать их! А как же гондорцы и харадрим вокруг города? Неужели они разбиты? – недоуменно спросил Андрей.

- Там никого нет… - сквозь стон боли молвил разведчик. – Враг рядом! Готовьтесь к битве!

- Как это – никого нет? А какого чёрта тогда он прислали к нам вестника?! – возмутился Тёмчик.

- Вестник был харадримом – угрюмо и многозначительно сказал Артемис.

- И что? – не понял Тёма.

- Мог бы и сам догадаться – раздражённо буркнул Артемис. – Афароктас нас предал, чего и следовало ожидать. Сколько там архенийцев? – спросил гондорец у разведчика.

Но разведчик не ответил. Из его груди вырвался предсмертный хрип, и он упал замертво. Лишь тогда мы увидели в его спине копьё, и удивились: как он до сих пор оставался жив? Но долго об этом думать не пришлось – все уже готовились к приближающейся битве, и нас охватило беспокойство. В темноте снежной ночи мы не видели врага и не могли знать, откуда ждать нападения. Кое-как Артемису, Вите и Андрею удалось построить войска, но архенийцы напали совсем не с той стороны, откуда мы рассчитывали. Основной удар пришёлся по защищённому не лучшим образом левому флангу, в то время как основные наши силы были расположены по фронту и справа. В общем, начало не заладилось.

Мимо меня с отчаянными криками пронёсся конный отряд рыцарей Артемиса – на помощь атакованным архенийцами эльфам. Побежали туда и лучики Андроса. Остальные Герои вместе с гномьим воинством собирались было проследовать в том же направлении, но на нас навалилась толпа архенийцев вместе с уцелевшими после Рутении троллями. Тут же темноту разорвал клич короля Мории, и гномы приняли на себя первый удар. Аля и Тёмчик отправились в гущу событий, а я, заметив неподалёку Даню, подбежал к нему и, перекрикивая шум сражения, произнёс:

- Даня, береги себя. Лучше иди в лагерь. Не стоит думать, что тебе незачем жить и нечего терять.

- Я так и не думаю. Мне есть что терять, ведь мёртвые не могут любить. Всё будет в порядке, я могу сражаться – печально, но твёрдо сказал Даня и отправился на передовую.

- С таким лицом только помирать идут – заметил Артемис.

- А ты что здесь делаешь? – я непонимающе уставился на гондорца. – Я думал, ты со своими…

- Моими пока пусть Андрей покомандует. Я попытаюсь защитить Даниила – ответил гондорец и побежал вслед за трагонийцем. Я, поняв, что все уже давно воюют, один я тут стою, последовал за ним.

В темноте, да ещё и сквозь неутихающий снег, не всегда можно было понять, где же враги. Несколько раз я сталкивался с гномом, а однажды едва не зарубил Тёмчика, приняв его за архенийца. Узнал о себе много нового.

Пользоваться магией в таких условиях было бы откровенным безумием – ещё непонятно, кому попало бы сильнее, архенийцам или своим. Поэтому я просто натыкал Щитовые чары на всех, до кого дотянулся (надеюсь, архенийцев среди них не было, слишком уж жирно для них – с моей защитой-то ходить) и пошёл рубить врагов. Среди гномов сделать это было бы непросто – вражескую пехоту они и без меня рубили за милые веники, я мог им разве что подвернуться под топор. Мне бы от этого точно пользы бы не было, да и им бы Витя потом всыпал за то, что друга изувечили.

И потому мне остались только тролли – с ними гномы справлялись с большим трудом. А воевать с этими дылдами – удовольствие ниже среднего. Парочку я, конечно, завалил своими любимыми Разрывающими Вихрями – эта штука против троллей действовала безотказно. Причём одного из тварей просто-таки взорвало изнутри, из-за чего я потом долго отплёвывался от забрызгавшей меня и как назло, быстро остывающей тролльей крови (редкая гадость: мало того, что зелёная, липкая и воняет смесью солдатских портянок и болотной грязи, так ещё и с плаща ни хрена не отмывается, пришлось выбросить потом). Но троллей было всё же многовато, и мне, наверное, пришлось бы очень туго, но вовремя подсуетилась Алька. Трое из топавших ко мне троллей вмиг сгорели, у остальных желания воевать поубавилось. У меня, впрочем, тоже.

Яркая вспышка Алькиного файербола на пару секунд осветила всю панораму битвы. Я увидел, что гномы сгрудились вокруг Вити и держали оборону, а сзади им в этом помогал Тёма, отсекая врагов по флангам трещинами и рвами вокруг гномов. Мы с Алей находились чуть поодаль, и где-то недалеко мелькала возвышавшаяся над гномами, да и над большинством архенийцев фигура двухметрового Артемиса. На глаз я успел определить, что архенийцев чуть побольше нас, но это было бы ничего, если б не суматоха в рядах нашей армии. Мы были совершенно не готовы к этой битве, архенийцы застали нас врасплох. Надо было сваливать, пока мы не понесли слишком большие потери. Вряд ли архенийцы станут нас преследовать – опасно для них отходить слишком далеко от Сеаррона. Правда, для того, чтоб отступить, надо было для начала хотя бы собрать всю армию, а гномы были разбиты на две части, к тому же основная часть войск сражалась западнее и до них было далековато.

Но приказа отступить пока никто не давал, и я продолжал сражаться. На меня из темноты то и дело кто-то напрыгивал – несколько раз то были гномы, принявшие меня за архенийца, но чаще это были сами архенийцы. Мой щит всё это выдерживал, но его приходилось постоянно подпитывать, а Силу ввиду скорого свидания с Аристархом не мешало бы приберечь.

В общем, как и все наши солдаты в ту ночь, я воевал как-то сумбурно и бестолково. Бродил туда-сюда по полю боя, периодически натыкаясь на врагов или радостно приветствуя своих. Один раз чуть не уткнулся носом в здоровенного тролля, но и зверушки были свои проблемы, заключавшиеся в трёх копьях, торчащих из брюха, и на меня он не обратил внимания.

В общем, спустя сорок минут с начала сражения меня нашёл очень злой и нервный Андрос. В его взгляде сразу читалось то, что волнует его больше всего и я, не дожидаясь вопроса, сказал:

- С Алей всё нормально. Что там у вас?

- Хреново у нас! – с ноткой паники в голове заорал Андрей. – Я потерял полторы тысячи солдат, гондорцы не пойми где ошиваются, а я из-за этого уродского снега стреляю чёрт знает куда!

- Спокойнее, Андрей, чё ты так завёлся-то? – недоуменно глядя на эльфа, спросил я. Андрей явно не просто так психует… дело труба…

- Чё я завёлся?! Да хотя бы потому, что их в два раза больше! Где этот хренов Артемис? Передай ему, что мы отступаем, пусть своих побыстрее уводит – чуть поспокойнее, но всё же тоном, далёким от умиротворённости древних эльфийских мудрецов, сообщил принц Мирквуда.

Рядом с нами прокатилась отрубленная голова в архенийском шлеме, а следом за ней с окровавленным топором прибежал Витя. Чуть подальше за ним шли Аля и Тёма, причём у мага земли безжизненно свисало левое запястье.

- Слушай, Рома, мы уходим. Где Артемис? – беспокойно шаря глазами вокруг, спросил Витя.

Намерение вечно воинственного и сражающегося до конца Вити стало последним аргументом… действительно пора было уходить…

- Что, никто не знает? – с волнением спросил гном.

- Он должен быть где-то с Даниилом. Охраняет парня на всякий случай, а то он какой-то сам не свой в бой шёл… - объяснил я. При этом напряглись Андрей и Тёма, о никак не Аля – как будто она вообще не при чём…

- Ну, Даньку я видел – подал голос Тёмчик. – У него, кажется, ещё меч сломался…

- Как мой меч мог сломаться? – недоуменно спросил король Мории.

Блин, этого ещё не хватало…

Теперь остаётся надеяться только на удачу и на своевременную помощь Артемиса. Но, чёрт возьми, а где же сам Артемис?!

- Ладно, будем верить, что они прорвутся – молвил Андрос и завопил что есть мочи: - ОТСТУПАЕМ! ОТСТУПАЕМ! Организованно отступаем, а не как попало, вашу ж мать!

Скрепя сердце, мы двинулись обратно на юг. Мы с Алей и Тёмой прикрывали отступающих гномов Щитами, а эльфы отстреливались на ходу, но преследовали нас недолго и чисто формально. Спустя пятнадцать-двадцать минут мы остановились. Врагов поблизости не было – они отправились обратно в Сеаррон. Их задачей, похоже, было просто показать нам, что мы рано расслабились, что они ещё вполне могут доставить нам неприятности. Что ж, охотно верю. На этот раз они нас сделали, да так, что всякое желание пропало.

Но чёрт возьми, как же так? Какой смысл харадримам заманивать нас в эту западню? Можно очень не любить их, что и делает Артемис, но здравый смысл не позволяет поверить в то, что Афароктас мог пойти на сговор с такими ненавистными архенийцами, с которыми он столько лет боролся! Хотя понять, зачем тогда вестник харадрим нам солгал, тоже не выходит… Разве что это был вовсе не харадрим.

Но ход моих мыслей был прерван – к нам вернулся Артемис. Невредимый, хотя с помятыми доспехами – но без Даниила. Я, приготовившись к худшему, спросил:

- Где Данька?

После недолгой паузы гондорец заговорил:

- Меня от него отрезали архенийцы, и я не мог прорваться к нему. Когда я видел его в последний раз, он был ранен и без меча. Я думаю… - Артемис тяжело вздохнул. – Я думаю, он убит.

Глава 4. Когда цена раскаянию – смерть.

Реакция на слова гондорца последовала незамедлительно. Мы с Витей молча возвели глаза к небу, Артемис тоже последовал нашему примеру, сняв шлем. На его взлохмаченную гриву волос приземлялись спокойные снежинки. Андрей и Тёма переглянулись, кивнули друг другу и тут же умчались куда-то в сторону нашего поля боя. Алька же, побледнев, схватилась за сердце и осела на землю. На её лице отразился ужас и осознание своей вины в произошедшем. Слишком поздно. Слишком поздно…

- Я ничего не мог сделать – произнёс Артемис, зачем-то оправдываясь. – Он хотел этой смерти, и никто не мог ему помешать… вы понимаете? Все уже отступили, а он рвался в бой, презрев раны. И рвался не убивать, а быть убитым.

Я ничего не мог сделать – потуплено повторил гондорец.

- Тебя никто и не винит… - похлопав Артемиса по плечу, молвил Витя. Я же просто стоял и ковырял носком ботинка снег под ногами. Знал ли я, что это произойдёт? Знал, конечно. Но от этого не становится менее тоскливо.

На Алю все старались не смотреть – боялись, что в наших взглядах будет чуть ли не ненависть и уж точно мало сочувствия. Да она и сама это понимала, и поэтому медленно встала и ушла к себе в палатку. Пока она шла, мне казалось, что я слышу всхлипы, но даже если так – какого чёрта мы должны её утешать? Она это сполна заслужила!

Она и только она повинна в смерти Дани. Не будь её жестокой игры, трагониец никогда бы не сделал того, что сделал. При всех недостатках, свойственных юности, Даниил никогда не был склонен к той безрассудной и порой неоправданной глупости, которую люди ошибочно называют героизмом. Ошибочно – потому что героический поступок – это не глупая и порой бессмысленная смерть, а выполнение задания. А задание на войне, что бы ни говорили многие генералы, на самом деле всего одно – выжить. Выжить самому и по возможности помочь выжить друзьям.

Даню не могло убить ничто – ни кровавая бойня в Трагоне, ни жизнь среди врагов, ни голод и жажда. А вот любовь смогла. Потому что любовь бывает и вот такой – разрушающей, убийственной, не приносящей ничего, кроме горя и страдания. И это тоже любовь.

Не знаю, столько ещё времени я простоял бы в одиночестве (Артемис и Витя пошли убирать снег вокруг наших палаток), погружённый в печальные мысли, если бы в лагерь вдруг не вернулись Андрей и Тёма с носилками. Приглядевшись к их ноше, я понял, куда и зачем они ходили. На носилках лежало тело Даниила, спасённое ими от надругательства. Что ж, при всей сложности их отношений с трагонийцем этот поступок полностью снимает с них и без того незначительную вину в Даниной смерти.

- Эй, есть кто-нибудь?! Данька живой ещё! – закричал Тёмчик. В моей душе затеплилась надежда: а что, если он и сейчас победит смерть? Если б Тёма не сказал «ещё»…

Однако, подойдя к трагонийцу, я понял, что надеяться особо не на что. Даниил действительно был жив, более того, он оставался в сознании, и его глаза перебегали с Андрея с Тёмой на меня. Но взгляд трагонийца уже мутнел, и смерть была неизбежной. Слишком тяжёлые раны он получил: из груди торчали две краснопёрые стрелы, в боку зияла огромная рваная рана, а из разрубленного до кости плеча текла, не переставая, кровь, окрашивая снег в какой-то нереально малиновый цвет.

- Как вы его вытащили? – спросил я Тёму. Андрей в это время возвращался из лагеря с Витей и Артемисом.

- Если б не Андрюха, мы б его даже не заметили. Он в какую-то канаву заполз, чтоб архенийцы его не нашли. Ты у нас умничка, Даня. Потерпи немного, всё будет хорошо – чуть не плача, попытался обнадёжить Даньку маг. Но трагониец и сам понимал, что его время истекло, и глядел на нас с какой-то виноватой улыбкой, в которой читалось «вы уж простите, ребята, что так вышло». У меня сами собой навернулись на глаза слёзы, и я отвернулся, взглянув на восток. Там как раз поднималось над горами солнце, и мне показалось, что я вижу блестящий шпиль Ардепонита, такого далёкого отсюда. Далёкого не по расстоянию, а по времени, по тому, что мы пережили с того времени, когда убежали оттуда четырьмя напуганными семнадцатилетними подростками. Для Даньки в семнадцать путь уже закончен…

Я, незаметно утерев рукавом слёзы, повернулся к ребятам. Вокруг Дани уже сгрудились Тёма, Витя и Артемис, а Андрей с горестным видом курил трубку в стороне. Витя присел у изголовья трагонийца и с абсолютно убитым видом пытался рассказывать что-то весёлое, чтоб скрасить последние минуты его жизни. От этого я опять чуть не заплакал, но сдержал себя. Ни к чему это. Не стоит портить Дане последние мгновения.

Артемис и Темчик о чем-то тихо говорили, и, удостоверившись, что на нас никто не смотрит, Андрей жестом подозвал меня и отвел немного поодаль.

- Это мы с Тёмой виноваты, так ведь? – не спрашивал, а утверждал эльф. – Из-за нас так вышло?

- О чем ты? – с неподдельным изумлением спросил я. И действительно, ну причем здесь Андрей и Тема…

- Да ладно, я и сам знаю – отмахнулся мирквудец. – Перестарались мы. Надавили на малого, вот он и не выдержал, сломался и из-за этого погиб. Сможешь нас простить?

- Чтоб сломать Даню, на него должен был надавить кто-то размером с Масика. – невесело пошутил я. Андрей в ответ натянуто улыбнулся. Я продолжил:

- Мне нечего вам прощать. В его смерти нет вашей вины. Вина лежит только на одном человеке, и его не стоит искать среди вас двоих, вина лежит… - я на миг замялся, но все-таки сказал – на Альке.

-А… а она здесь причем? – недоуменно спросил эльф. М-да, только тот, кто по уши влюблен в колдунью, мог не заметить её темной роли в произошедшем…

- Ты же знаешь, что Даня любил её? – спросил я, не заметив, что говорю о трагонийце уже в прошедшем времени. Андрей кивнул.

- А знаешь ли ты, что эта любовь и близко не была взаимной? – добавил я.

- Мне казалось наоборот… я был уверен, что Даня ей небезразличен – молвил Андрей, явно удивившись моим словам.

- Ещё бы тебе так не казалось – хмыкнул я. – Дане вот тоже так казалось. До вчерашнего дня. А вчера она открыла ему правду. Сделала она это слишком поздно, да ещё и довольно жестоко.

- Так вот почему Аля не выходит из своей палатки! – понял Андрей. – Мы с Артемисом хотели её позвать, а она нас чуть ли не послала и никуда не пошла. Я было подумал, что ей слишком больно, потому что она любит его… а на самом деле ей и правда больно, только не поэтому… она же просто боится взглянуть ему в глаза!

Дата добавления: 2015-11-04