|
Читайте также: |
Книга третья: Южная война
Часть четвёртая. Конец войны.
Глава 1. Кольцо сомкнулось.
На юге мира, над увенчанным множеством высоких башен Сеарроном, столицей Архении, стояло жаркое лето. Приближался август.
В один из таких поздних июльских деньков к воротам Сеаррона, понурив головы в ожидании сурового наказания, пришла Северная армия, отступившая из Харада без боя. Её командование делало всё, чтобы подольше задержаться в Пиреле и не приходить в столицу, но дальше откладывать было невозможно. И теперь дезертиров ждало заслуженное наказание разгневанного Аристарха. А о гневе мага ходили слухи один страшнее другого, и некому было ни подтвердить их, ни опровергнуть. Потому что те, кто испытал немилость короля на себе, могли рассказать об этом разве что своим предкам в залах Мандоса.
У ворот горе-вояк встретили лично двое могущественнейших архенийцев: король Аристарх и верховный военачальник Рабастан. Оба они казались спокойными, но взгляд мага пугал даже камни, а щёки подрагивали от скрытого гнева. Рабастан же выглядел откровенно скучающим и безразличным, а во взгляде читалась привычная насмешка над королём.
- Потрудитесь-ка объяснить, дорогой мой Римдал, – дрожащим от гнева голосом обратился Аристарх к полководцу Северной армии – что заставило вас бежать из Харада?
- О, Мудрейший, не вели казнить! – закричал Римдал, падая ниц. – Мы договорились с гондорцами провести бой один на один. Чей воин выиграет, тому и править Харадом. Мы выставили лучшего воина, но он проиграл – и мы ушли, ведь договор нельзя нарушить!
- Вы договорились с Гондором?! – угрожающе проревел маг. Полководец Пирела принялся отбивать поклоны ещё яростнее, несколько особо впечатлительных солдат побледнели и чуть не упали в обморок. Рабастан безразлично поглядывал на небо, изучая причудливой формы тучку, нависшую над Сеарроном…
- Я прошу милости, Ваше Величество! – возопил полководец Северной армии. – Мы просто не хотели терять воинов!
- Тогда вы потеряете их сейчас! За дезертирство я казню каждого десятого, а за предательство – ибо каждый договор с Гондором я считаю предательством – каждого четвёртого! Вас же, Римдал, я живьём скормлю своим гончим! – кипя от гнева, прокричал Аристарх.
- Я не в восторге от вашего решения, Аристарх – спокойно и твёрдо произнёс Рабастан. – Более того, оно мне совсем не нравится...
Архенийские солдаты, успевшие мысленно попрощаться с жизнью, удивлённо возвели глаза на верховного военачальника. Аристарх медленно обернулся и с ласковой улыбкой, от которой в радиусе километра издохли бы все муравьи, переспросил:
- Я не ослышался?
- Нет, Ваше Величество, со слухом у вас пока проблем нет. Я с вами категорически не согласен – молвил Рабастан.
- А почему это меня должно волновать ваше мнение? Я всё-таки король, если вы не забыли – холодно сказал маг.
- Что ж вы за король такой, что не прислушиваетесь к мнению своих подданных? Хреновый вы король, Аристарх – весело молвил военачальник. В рядах воинов послышался истерический смешок. Так хамить Аристарху можно было только один раз – последний.
- Милый Рабастан, а не хотите ли вы составить компанию Римдалу? – спокойно и вежливо поинтересовался король. Лишь немногие могли выдержать этот спокойный, но безжалостный и полный скрытой злобы голос. Все знали: когда маг взбешен и не контролирует себя, это ещё не так страшно. Но когда он спокойно и холодно выносит приговор – всё, конец.
- Всегда буду рад, Ваше Величество. А что конкретно вы имели в виду? Встретимся ли мы с уважаемым господином Римдалом за праздничным столом или не поле брани, сражаясь бок о бок? – с неприкрытой насмешкой в адрес как Аристарха, так и Римдала спросил Рабастан.
- Нет, Рабастан. На плахе – коротко молвил маг. Рабастан саркастически улыбнулся.
- Что ж, ваше право, Аристарх. Вы можете перевешать тысячи верных солдат и двух опытных военачальников в придачу, можете вообще казнить каждого третьего архенийца. Это вы можете. А сможете ли вы потом оборонять Архению в одиночку? – твёрдо и как-то даже почти властно произнёс Рабастан. Несколько солдат посмелее захлопали в ладони, эту несмелую овацию подхватили все остальные. Кое-кто из них подумал в тот миг, что Рабастан скоро станет новым королём. Но сам полководец не собирался взбираться на трон – за его спинкой как-то уютнее.
Понимал это и Аристарх, и потому не опасался Рабастана. Но маг ценил его, возможно, сильнее, чем следовало, и прощал ему очень многое. Простил и сейчас.
- Ну, Рабастан, вы, конечно, редкий наглец – с неожиданной улыбкой протянул король Архении. – Но вы правы. Ни к чему убивать своих же солдат в столь тяжёлое время.
Римдал и его армия облегчённо вздохнули. Смерть им пока не угрожала. Старуха с косой, впрочем, ждала их за углом не долго…
А пока проследуем за Аристархом и Рабастаном в кабинет мага на башне цитадели.
- Какие новости с границ, Рабастан? – спросил Аристарх.
- Скажу прямо: положение аховое. На границах пока тихо, но разведка сообщает о том, что во всех враждебных странах собираются войска. Гондорцы и рохиррим отсылают отряды к Умбару и Кханду, а также к своим гаваням. В лесах Итилиэна видели эльфов, а с севера тянутся войска гномов. В Рутении пока тихо, но разведчики докладывают о том, что резко увеличилось производство оружия – сообщал Рабастан одну за другой печальные для Архении новости.
- Моргот на их головы. И почему у меня так много врагов? – устало молвил маг.
- Мне кажется, вы сами в этом виноваты. Впрочем, это ваше дело. Но это ещё не всё. Харадрим отвернулись от нас и собираются в Харад-Нур. По прикидкам, у них около тридцати тысяч воинов – продолжил военачальник.
- И эти туда же… - вздохнул Аристарх. – Рабастан, скажите прямо: какие у нас шансы?
- Я сказал бы, что никаких, Ваше Величество – признал Рабастан. – Но… у меня есть один план, и я вижу в нём кое-какую надежду. Только для этого мне нужны все войска и максимум полномочий. Фактически, я должен стать вашим наместником.
- Рабастан, вы даёте мне слово, что будете защищать Архению до конца? – тяжело вздохнув, спросил маг. Рабастан, подумав, взвешенно ответил:
- Я скажу вам лишь одно: я буду защищать её дольше, чем вы думаете, но только до тех пор, пока это будет выгодно мне.
- Ну, хоть так. Хорошо, Рабастан. Я передаю армию в полное ваше командование. Кстати, что у нас с армией?
- Вряд ли я вас сейчас удивлю, и уж тем более – вряд ли обрадую – пожал плечами Рабастан. – В моём распоряжении сорок три тысячи воинов и ни одним больше. Этого, конечно, не хватит для обороны всей страны. Но этого вполне достаточно, чтоб отбить не одну атаку столицы.
- Что с ополчением? – с надеждой спросил Аристарх.
- А кого туда набирать? Детей? – вопросом на вопрос ответил Рабастан. – Во многих городах пустуют целые улицы – все ушли в армию.
- А хоть бы и детей… - обречённо молвил Аристарх.
- Ну нет, Ваше Величество. За это вас проклянёт ваш же народ, и ваш конец настанет гораздо раньше, чем враг войдёт в Сеаррон – твёрдо ответил полководец Архении. – Вы ожесточили против себя сердца других народов, так оставьте в покое хотя бы свой.
Мы сделаем по-другому. Пусть в Пиреле, Эргрене, Мелире остаются только их собственные жители и сами обороняют города. А все регулярные войска будут защищать Сеаррон. И мы ещё посмотрим, сможет ли великий и могучий Гондор достать нас из-за его стен! – произнёс Рабастан.
* * *
В это же время над Архенией начинали клубиться тяжёлые тучи. 25-тысячная армия Гондора вошла в Кханд и беспрепятственно вышла на архенийскую границу. Такое же количество рохиррим Рохана вышло из Эдораса и на исходе июля они пришли в Минас Анор, а оттуда планировали направиться через Харад к Архении. Караваны гномов и эльфов Лихолесья потянулись на юг, и к середине августа по десять тысяч бойцов Мирквуда и Казад-Дума пришли под знамёна своих повелителей Вити и Андроса.
Новый король Харада Афароктас собирал войска по всей стране и к осени тридцать тысяч южан были готовы напасть на недавних союзников. В конце августа армия Рутении числом в семнадцать тысяч вышла в Пограничье. Кольца вокруг Архении сомкнулось. Час Аристарха пробил.
* * *
В конце июля, как только флотилия Гондора прибыла в гондорский порт Харлонд, я, обгоняя ветер и других Героев, помчался в Минас Анор, к Наташе. За полгода я соскучился по ней так сильно, как будто мы не виделись лет пять. И пусть я понимал, что мы очень скоро опять расстанемся надолго, я твёрдо знал, что, вернувшись из Архении, остаток жизни я проведу, не отходя от неё ни на день…
Я, затаив дыхание от волнения, как на первом свидании, постучал в дверь, отделявшую меня от Наташки. Послышались мягкие шаги, дверь отворилась, и я, наконец, увидел её. Наташа выглядела как-то очень по-домашнему – в халате и переднике, только что с кухни. Из-за приоткрытой двери доносился запах моих любимых отбивных…
- Ну, здравствуй - с улыбкой сказал я. Наташа ответила долгим, нежным поцелуем (она давно уже поняла, что это куда лучше любых слов) и умчалась обратно на кухню. Я разделся и зашёл в детскую. Там моя Катюха тихонько сидела (блин, долго ж меня не было… уже сидит…), пробуя на вкус мамину брошку. Завидев вошедшего в комнату чужого дядю (а как она ещё может меня воспринимать?), мася немного напряглась и набрала в лёгкие воздуха, чтоб позвать маму. Назревающий конфликт разрядила Наташа, вошедшая к нам. Увидев, что мама обнимает дядю, Катя сменила гнев на милость, сделав вывод, что раз мама дядю любит, значит, он хороший. Выбросив в неопределённом направлении Наташину брошку, она неуверенно мне улыбнулась и на время потеряла ко мне интерес. Так мы и подружились…
Первые пару дней я редко выходил из дому (а если ещё точнее, из спальниJ), пытаясь быстро наверстать потерянные полгода. Лишь на четвёртый день пребывания в столице Гондора я увидел собственно гондорцев, а конкретно Фарамира, Аванаэра и государя Арагорна.
В этот день в Рат Динноне проходило чествование победителей, то есть нас, и заодно представление гондорцам нового члена нашего отряда – трагонийца Даниила. Парень, которому в дороге на север, исполнилось семнадцать, здорово засмущался, хоть и вырос при дворе, когда сам король поднял в его честь тост:
- Я хочу выпить за доблесть трагонийца Даниила, его твёрдость и смелость в бою, которые спасли немало жизней и принесли Гондору великую победу! – объявил государь Арагорн, и все присутствующие сопроводили это аплодисментами и криками «Эглерио!»
- Пусть дни твои будут долгими и счастливыми, пусть в любом месте Средиземья ты будешь другом для всех добрых людей – сказал Арагорн и, подмигнув Дане, добавил - И пусть самая красивая девушка Средиземья подарит тебе свою любовь.
Наверное, лишним будет упоминать, на кого смотрел после этой фразы Даниил. Аля, впрочем, лишь снисходительно улыбнулась ему, но трагониец не хотел видеть в этой улыбке ничего того, что в ней было – ни иронии, ни насмешки.
В тот же день я познакомил с Даней своих девочек со словами: «Вот, Наташа, тот самый человек, который ест больше, чем Витя»
- Правда? Что ж, я смогу накормить и его – улыбнулась Наташа.
Даня не вставал из-за стола минут сорок, не меньше. Но зато, встав из-за стола, трагониец впервые совсем не ощущал голода.
В общем, хитрый Данька быстро просёк, что дружить с Наташей полезно, и каждый день обедал с нами. Катюша же и вовсе приводила его в восторг – впрочем, не его одного. Мою дочурку нянчили всем отрядом. Особенно Катя подружилась с Витей, Алькой, ну и с Даниилом, а рожицы Артемиса вызывали у неё приступы неуёмного хохота. Только одно занятие она любила больше, чем общение с ребятами – кушать!J
В таком постоянном веселье прошёл день за днём весь июль, и надо было потихоньку готовиться к нападению на Архению. Собственно, войска уже давно были к нему готовы, и первые отряды Гондора в конце месяца ушли на юг. Из Рохана прибыла дружина Эонара, из Мирквуда – те самые лучники, помогавшие освобождать Рутению, а из Мории под начало Вити притопали все королевские войска – десять тысяч гномов. Вся эта компания создавала в Минас Аноре жуткий галдёж, и Арагорн повыгонял их всех на хрен. А конкретно: эльфов – в Итилиэн, гномов – в гавани на юге, а ристанийцев – на поля Пеленнора. Опосля в городе, конечно, стало потише, и мы с Наташкой ещё две недели мирно отдыхали.
Время неслось необычайно быстро, и приближался час нашего отбытия, и так долго откладываемый. Но перед этим произошло ещё одно знаменательное событие: нашей рыжеволосой колдунье стукнуло двадцать лет. Правда, сильно умнее она от этого не стала…
За день до этого ко мне подошёл Эонар. Он пришёл ко мне за советом, сочтя, и небезосновательно, что из всего отряда я могу рассказать об Альке больше всех.
- Скажи мне, рутениец: кому принадлежит сердце твоей подруги Али? Не хотелось бы ввязываться в заведомо проигрышную битву, понимаешь ли… - молвил внешне невозмутимый Эонар. Его волнение выдавала лишь бьющаяся быстрее обычного жилка на виске.
- Сердце её принадлежит лишь ей самой, так что не бойся соперников. Но я бы посоветовал тебе остерегаться самой Али, ибо она не скажет ни «да», ни «нет», но будет играть твоими чувствами – предостерёг я ристанийца, невольно подстраиваясь под его разговорный стиль.
- А когда меня это останавливало? – улыбнувшись, спросил Эонар. – Вот, я тут ей подарок приготовил. Что скажешь?
С этими словами сын конунга притащил корзину цветов и в ней – небольшой футляр с запиской:
«С днём рождения, моя прекрасная соплеменница! (бабушка Али жила в Рохане и была в родстве с Тенгелом, одним из конунгов Ристании) Пускай дни твои будут долгими и яркими, как огонь твоих глаз, и пусть ни в бою, ни в любви ты никогда не узнаешь горечи поражения.
Прими мой скромный подарок, сделанный моими руками с мыслью о тебе. Пусть он сохранит от вражеских клинков твои прелестные ножки.
Искренне твой, Эонар.
В футляре лежали обтянутые кожей дубовые поножи с причудливым узором на внешней стороне. Как я узнал впоследствии, Эонар две недели корпел над этим узором, и результатом его трудов стали прекрасные цветы, языки пламени и крылья сказочных птиц-фениксов. Вся работа была выполнена из митрила. Поистине королевский подарок…
- Я думаю, ей понравится – заверил Эонара я. – Але по душе такие подарки: и сделано со вкусом, и от души, и применить есть где. И записка хороша – тепло, но без признаний в любви.
- Так и задумано – ответил с улыбкой роханский королевич. – Я хочу, чтоб в любви она призналась первой – так интереснее для неё самой…
- А ты мудр, сын конунга – произнёс я, улыбаясь в ответ.
- Моя тётя Эовин – мудрейшая из женщин – немало мне рассказала. Что ж, спасибо за помощь и доброе слово. На нашей свадьбе ты будешь желанным гостем – уверенно молвил ристаниец.
И мне вдруг подумалось: а что, если Эонар действительно тот, кто сможет укротить рыжую бестию? Что, если вот таким неожиданным способом развяжется этот мёртвый любовный узел? Ведь пока Эонар делает всё очень правильно – не говоря о любви, лишь обозначает симпатию, чем неимоверно бесит и заводит Алю. И, в конце концов, спортивный интерес девушки может перерасти в любовь, и она будет добиваться Эонара и бояться его потерять, а не наоборот. А Эонар любит Алю, как бы мастерски он не скрывал это от всех, и особенно – от самой девушки.
Вот оно, проклятие, но и спасение Андрея, Тёмы и Дани. Проклятие – потому что их надежды окажутся тщетными, а спасение – потому что эти надежды ложны, и, избавившись от них от них, они освободятся и от своей одержимости Алей. А потому мне ничего не остаётся, кроме как пожелать Эонару удачи в его нелегком деле…
Утром подарок ждал именинницу у постели. А на праздновании юбилея всеобщей любимицы ни она, ни Эонар и виду не подавали, что что-либо произошло. И такое поразительное молчаливое единодушие мне, человеку, достаточно хорошо знающему Алю, кое о чём говорило.
Аля, разумеется, ждала продолжения, но вот тут-то ристаниец её и удивил. Никакого продолжения не было, и Аля, которую Эонар особо и не интересовал, начала нервничать. Но так легко сдаться она, конечно же, не могла, и облога продолжилась.
Но, в конце концов, пусть они там сами разбираются, а нам к Аристарху пора, а то старик нас, небось, уже заждался. Последний из отрядов объединённой армии отправился на юг по морю. В этом отряде были эльфы и гномы, а сними пять тысяч рыцарей Гондора (нельзя ж без конницы, а с ней ни у мирквудцев, ни у карликов как-то не сложилось) и мы, семеро Героев. Двенадцатого августа корабли с двадцати пятитысячной армией снялись с якорей и отправились к южному берегу Архении. Аристарх был окружен со всех сторон, и его конец приближался.
Глава 2. Нападение на Архению.
24 августа на Архению обрушился во всей мощи гнев Севера. Армии союзников долго собирались на границах, и вот, в один день Архения была атакована с севера и северо-запада. Со стороны ущелья Сепиррелия, что в северной части страны, на Пирел двинулась двадцатитысячная армия, ведомая новым королём Харада Афароктасом. Ещё десять тысяч харадрим под началом Аскара вместе с 20 тысячами гондорцев и 25 тысячами рохиррим, двинулись из Харада на Эргрен – вторую по силе крепость Архении. В этом городе ещё оставалось много воинов, и среди них – харадрим, бежавшие в Архению от новой власти.
На третий день вторжения, 26 августа, объединённая армия достигла Эргрена, но, оценив вражеские силы и мощь городских укреплений, Аванаэр (ему доверили командование армией Гондора в отсутствие Артемиса), Эонар и Аскар решили обложить город, заблокировав все входы и выходы. Жители Эргрена были готовы к продолжительной облоге, и потому блокада затянулась не на одну неделю. Но никакой помощи горожанам не последовало, а деблокировать город самостоятельно они не смогли бы.
Третьего сентября армия Афароктаса достигла Пирела. После недолгих боёв все боеспособные войск (состоявшие лишь из городского ополчения, так как Северная армия Римдала осталась в Сеарроне) ушли на юг. Преследовать их харадрим не могли, так как горные тропы ущелья Сепиррелии были узки для боевых слонов и обозов с оружием и продовольствием. И потому харадрим, оставив в Пиреле малочисленный гарнизон, отправились на запад помогать своим соплеменникам в осаде Эргрена.
Шестнадцатого сентября 16-тысячная рутенийская армия, пять дней назад вошедшая в Архению, атаковала Мелир. Немногочисленный гарнизон города (состоявший, опять же, из слабо вооружённых ополченцев) не сложил оружия, но его сопротивление было тщетным. 20 сентября Мелир был взят, и рутенийцы сполна отомстили архенийцам за бесчинства в Хелирской крепи и других городах и сёлах Рутении. Поведение рутенийцев было лишь немногим менее жестоким, чем то, что творили три месяца назад архенийцы в Рутении.
И, наконец, двадцать второго сентября на южном побережье Архении высадилась последняя из союзных армий. Круг сомкнулся.
* * *
В уже не жаркие, но ещё не совсем осенние сентябрьские дни мы причалили к Архении. Враждебная страна встретила нас недоброжелательным спокойствием. Архенийцы восприняли атаку союзных армий как заслуженное возмездие за жестокость своего правителя, и потому мы не чувствовали с их стороны ненависти. К тому же, надо отметить, что вели мы себя на захваченных землях почеловечнее, чем воины Рутении, мстившие за свои лишения и харадрим, привыкшие к грубому обращению с завоёванными народами. Ни эльфы, добрый ко всему живому народ, ни гномы, воюющие только с вражескими солдатами, а не с их семьями, ни благородные рыцари Гондора не издевались над местными жителями, не опускались до уровня войск Аристарха.
Двадцать восьмого сентября армии Мирквуда, Мории и Минас Анора достигли Па-Крета – южной цитадели Архении, её морских ворот. За шесть дней в Архении мы не встретили ни одного вооружённого человека. Сперва казалось, что это какой-то хитроумный план Аристарха и его приспешников – заманить нас в ловушку, усыпить нашу бдительность, показав свою кажущуюся слабость. Но потом мы поняли, что никакого плана и не было. Нас не встретили ещё на побережье лишь потому, что некому было встречать. Дурная привычка посылать огромные армии на гибель довела Аристарха до цугундера – теперь он не сможет сдержать ответного удара.
Мы ещё больше укоренились в этом мнении, когда увидели перед собой стены Па-Крета. На них стояли кое-как вооружённые люди, большую часть которых составляли подростки, пожившие уже мужчины и даже женщины. Здесь не было ни одного солдата регулярной армии – все они отправились в Сеаррон, да и до того их было немного…
Тем не менее, немногочисленные защитники города были настроены решительно и отдавать нам ключи от городских ворот не собирались. Взять город штурмом мы бы, конечно, смогли, но не очень хотелось – даже такие защитники сумели бы причинить нам некоторые неприятности. Стены Па-Крета были крутыми и неприступными, а с осадной техникой у нас было не то, чтобы совсем плохо, но… Эльфы давно уже не осаждали никаких крепостей и, соответственно, не создавали осадных орудий, гондорские требучеты, баллисты и осадные башни остались в распоряжении Аванаэра там, где они были нужнее – под стенами Эргрена. А морийские катапульты… я ни в коем случае не хочу сказать, что они так уж плохи, и вовсе не потому, что боюсь обидеть Витю («неправда, как раз из-за этого» – гневно отвечает где-то внутри меня совесть), но… Да и вообще, не хотелось нам воевать. Надоело.
Решено было начать мирные переговоры, на которые мы отрядили Андрея – мастера заговорить зубы и расположить к себе.
- Свободный люд Па-Крета! – закричал мирквудский царевич горожанам. – Мы пришли на ваши земли не ради мести вам, а ради мести Аристарху за его преступления перед Средиземьем. Мы пришли не за вашими землями. Живите, как жили прежде. Мы не причиним вам зла, если только вы не станете чинить нам препятствий.
- Ты мудро говоришь, но, кто знает, не лживы ли твои слова? Зачем предлагаешь нам сдаться без боя и предать короля? – загудели горожане. – Ты говоришь: «живите, как жили прежде», однако ты пришёл в нашу страну с войной, и твои солдаты будут обращаться со всеми нами, как со скотом. Нет, мы не впустим их в город.
- Я даю клятву именем Илюватара, в которого все мы веруем, что мои солдаты не тронут вас. Нам нужны лишь пища и кров, и если вы дадите их нам, мы не станем требовать большего. И то же самое я могу сказать о наших друзьях с гор и о благородных гондорцах. Мы не лишим вас вашей жизни и вашей свободы. Откройте ворота – продолжал уговаривать местных Андрос.
- Да на каком праве вы торгуетесь с этим эльфом, как перекупщицы на рынке? – властно прикрикнул на горожан почтенный старик, видимо, градоначальник. – Вы подданные короля Аристарха, и ваш долг – защищать его до самой смерти, а не выторговывать себе жизнь!
- Так почему же ваш Аристарх не защитит вас? – вкрадчиво спросил Андрос. – Где его солдаты? Почему он бросил вас на нашу милость в этом городе? Да что дал вам Аристарх, кромке горя? Сможет ли он вернуть матерям сыновей, а вдовам – мужей, если вы будете упрямо служить ему до конца?
- Хорошо – подумав, заговорил градоначальник сквозь гул сомневающейся толпы. – Дай нам три дня на раздумья, и пусть за эти три дня ни одна стрела, ни оно копьё и ни один камень не полетит в сторону наших стен. Тогда мы поверим, что вы пришли с миром.
Три дня прошли довольно быстро, тратить боеприпасы мы изначально не собирались, и в итоге нас спокойно впустили. Никто, впрочем, и не сомневался.
На гондорцев, правда, косились с заметной враждебностью, и те, лишив себя удовольствия пообщаться с местными, обособленно стали лагерем неподалёку от городской стены. Остальные воины разбрелись по городу и разместились в домах у местных. Таким же образом поселились и Герои, кроме оставшегося с гондорцами Артемиса.
Мы заселились по двое: Андрос с Тёмой, мы с Данькой и Аля с Витей. Последних архенийцы поселили подальше, в дом на краю Па-Крета; предварительно из ближайших домов слиняли их обитатели. Нас с Даниилом отправили в дом одного пожилого архенийца, сыновья которого погибли в Рутении.
Этот дедушка оказался далеко не таким, какими обычно описывают архенийцев. Он относился к нам не то что без ненависти, даже без малейшей неприязни – скорее, со смирением и в чём-то даже с пониманием.
- А с чего мне вас ненавидеть? – говорил он однажды. – Я даже правителей ваших понимаю, а уж вас, простых солдат, тем более. Я всегда говорил, что то, что делает Аристарх, уничтожит Архению. Нужно быть глупцом, чтоб воевать в одиночку с целым миром. В одиночку – а кто захочет быть союзником изверга, уничтожающего целые народы? От него пострадали все, и мы, архенийцы – не в последнюю очередь. Но многие из наших продолжают ему верить, забывая, почему мертвы их мужья и сыновья.
Он обладает страшной властью, этот Аристарх. Помню, как мои дети пришли и сказали: «Отец, мы идём воевать во славу Архении, благослови нас». «Славой Архении» Аристарх называл зверства в твоей стране, рутениец! Славой Архении он называл войну на чужой земле, унёсшую жизней архенийцев больше, чем десять эпидемий чумы! И мои сыновья с горящими глазами доказывали мне, что Аристарх велик и что великой станет и Архения. Они путали величие и ужас…
Я не хотел отпускать их. Отцовское сердце чувствовало беду. Но они не слушали, и я увидел в их глазах решимость; казалось, они убили бы меня, если б я посмел им мешать… И вдруг я понял, что у Аристарха больше власти над моими же детьми, чем у меня… и мне стало страшно.
Когда вы доберетесь до Аристарха и назовёте ему всех тех, кто пал по его вине, вспомните и моих сыновей, и сыновей каждого из нас, архенийских стариков, имевших несчастье дожить до правления Аристарха. Потому что и мы натерпелись от Аристарха не меньше вашего.
Мы с Даней слушали эти слова и начинали понимать: может, мы и пришли на чужую землю с оружием в руках, но мы не причиним этим людям большего зла, чем причинил Аристарх. Больше уже просто не может быть.
И пускай я ненавижу, когда войну оправдывают спасением народа или установлением мира, пускай я вообще ненавижу, когда войну оправдывают – неважно, чем… но я знаю, что в час смерти Аристарха вздохнёт с облегчением и его народ. Просто потому, что окончится война.
* * *
Совсем другие мысли одолевали в эти октябрьские дни короля Аристарха I. Страна, которой он безраздельно владел, таяла, как остров во время потопа, когда океан поглощает сушу со всех сторон, и вот уже последняя скала готова оказаться под водой. Этой последней скалой был Сеаррон, и Аристарх стоял на её вершине… Но это лишь откладывало его гибель.
Одна за другой приходили дурные вести из пограничных крепостей Архении. Пирел и Па-Крет взяты без боя, Мелир разрушен почти до основания рутенийцами, Эргрен взят в кольцо облоги, и ничто живое не может ни просочиться из города, ни войти в него. Архения неотвратимо катится в бездну, и виноват в этом он, Аристарх, величайший из волшебников, мудрый стратег и коварный повелитель…
- Рабастан! – позвал Аристарх.
- Да, Аристарх? – недоуменно поглядывая на совершенно раздавленного последними новостями монарха, ответил Рабастан.
- Мне кажется, пора сматывать удочки. Вы сможете помочь мне незаметно убраться за границу? – убитым голосом промолвил король.
- Вот как? – угрожающе спросил полководец Архении. – Дезертировать, значит, хотите? И куда, позвольте мне поинтересоваться? Если вы не заметили, вас в Средиземье нигде не ждут. Вы умудрились нажить за три года тысячи смертельных врагов в каждой стране, Аристарх.
- И что вы предлагаете? – бесцветным голосом спросил маг.
- Сражаться, Аристарх! Будьте же мужчиной! Вы – король Архении, и вам надлежит уходить с тонущего корабля последним и с высоко поднятой головой. Если не можете придумать ничего лучше, чем умереть – так хотя бы умрите достойно, в бою, а не в бегах. А я постараюсь ещё напоследок хорошо запомниться этим самоуверенным идиотам - сказал Рабастан.
- У меня есть довольно интересный план, Аристарх. Не думаю, что он спасёт Архению – вы сделали всё, чтоб это стало невозможным – но Гондор и его союзники надолго запомнят облогу Сеаррона.
Рабастан не лгал – у него действительно был план. И одну из его составляющих союзные войска прочувствовали на себе почти сразу. Архенийский полководец собрал десятки специально обученных и способных искусно лгать людей и разослал их в лагеря армий Гондора, Рохана, Харада, Рутении, Мории и Мирквуда. И эти агенты Архении принялись распространять ложь, выгодную Рабастану.
Гондорцам они нашёптывали, что харадрим предадут их в самый ответственный момент. Они говорили: «Это ваша война, война Гондора и Архении, и Хараду она не нужна». И гондорцы верили этим речам, и сами начали распространять их, и отвернулись от харадрим. И они ушли на юг без харадрим и не ждали от них помощи.
Харадрим же они говорили: «Гондор не будет союзником вам. Он воспользуется вашей силой, чтобы сокрушить Архению, а затем забудет данные вам клятвы. И случится так, что Гондор обманет вас уверениями в дружбе, как было уж не однажды, и вы вернётесь в свои земли рабами Гондора.» И харадрим, не доверявшие гондорцам (а таких было немало), лишь укрепились в своём недоверии, а те, кто верили, усомнились. И в рядах харадских войск, сперва шёпотом, а затем в полный голос начали говорить: «Уйдём отсюда, вернёмся в свои земли, пока они ещё свободны, пусть Гондор сам воюет со своим врагом». И ложь Рабастана едва не стала правдой.
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 29 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Покарание идеалистов | | | Хроники Средиземья 2 страница |