БЛАГОДАРНОСТИ 12 страница. Сейчас он бы насладился постелью, будь она у него

Сейчас он бы насладился постелью, будь она у него. Мягкие подушки, приятно пахнущие простыни, чистая одежда… теплый воздух зимой, прохладный – летом… пища для пустого желудка, вода для пересохшего рта… все бы пригодилось, если бы он имел доступ к этому.

Но это не обязательно.

Чистое оружие, острое лезвие, боец равных навыков для обеих его рук. Вот что ему нужно.

И, разумеется, в дневное время, было бы хорошо иметь женщину, желающую, лежащую на спине. Или животе. На боку, с одним коленом, прижатом к грудям, и лоном, открытым, готовым для него.

Он не придирался.

Дражайшая Дева-Летописеца, это было бы… блаженством.

Это слово он использовал нечасто… и он не хотел спать в этот период бодрствования. Даже если остальные дрыхли словно убитые, все в том же необычайном состоянии выздоровления, он полностью осознавал это волшебное внутреннее сияние.

Только одно играло на его нервах.

Непрестанная ходьба.

Он приоткрыл веко.

Прямо на границе света свечей, Кор расхаживал взад-вперед, его тропа пролегла между двумя огромными колоннами, поддерживающими этаж над ними.

Их лидер никогда не расслаблялся, но это напряжение было иного рода. Судя по тому, что он держал сотовое устройство, Кор ждал звонка… и это объясняло, почему он был именно там. Единственное место, где возможно поймать телефонный сигнал в подвале, – прямо под одним из двух люков: панели были сделаны из дерева, и стальная сетка, приделанная снизу, – единственное изменение, которое они внесли, после того, как прогнали бездомных, опечатали верхние этажи, и поселились здесь.

Таким образом, вампиры не смогут перенестись в подвал.

И, ясен пень, людишки были недостаточно сильны, чтобы пробраться сквозь деревянные доски в шесть дюймов…

Пиканье телефона их лидера было слишком цивилизованным для этого места, ложный звон раздался радостно, напоминая колокольчики, поющие на весеннем ветру.

Кор остановился и посмотрел на свой телефон, позволяя издать ему еще один сигнал. И второй.

Очевидно, мужчина не хотел создавать впечатление, будто ждал звонка.

Когда он, наконец, ответил и поднес трубку к уху, его подбородок был вздернут, а тело – спокойно. Он снова обрел контроль.

– Элан, – сказал он плавно. Последовала пауза. А потом его коричневые брови опустились низко. – В какой день, в какое время?

Зайфер сел.

– Король созвал его? – Молчание. – Нет, вовсе нет. Так или иначе, только Совет будет допущен. Мы останемся на периферии… по твоей просьбе.

Последняя часть была сказана с немалой долей иронии, хотя, сомнительно, что аристократ на другом конце телефона уловил сарказм. Из того немного, что Зайфер слышал и знал об Элане, сыне Ларекса, он был более чем впечатлен. Но, с другой стороны, слабыми легко манипулировать, и Кор прекрасно знал об этом.

– Ты должен знать кое-что, Элан. Покушение на жизнь Рофа было совершено этой осенью… и не удивляйся, если на предстоящей встрече начнут втягивать в это меня и моих солдат… что? На самом деле, это произошло у Эссейла… все остальные подробности несущественны. Так что, можно предположить, что Роф созывает встречу с целью изобличить меня и моих… помнишь, о чем я тебя предупреждал? Просто знай, что ты под полной защитой. Братья и король не знают о наших отношениях… если только один из твоих джентльменов не доложил об этом некоторым образом. Мы же держим язык за зубами. Более того, знай, я не боюсь быть клеймённым как предатель или стать целью Братства. Но я осознаю, что твой образ мышления более культурный и утонченный, и я не только уважаю это, но и сделаю все, что в моих силах, чтобы оградить тебя от любой жестокости.

Ага, как же, подумал Зайфер, закатывая глаза.

– Элан, ты должен помнить, что ты защищен.

Кор улыбнулся еще шире, открывая полный набор клыков, будто был в секунде от того, чтобы вцепиться в глотку мужчине и вырвать его трахею.

Сразу после они распрощались, и Кор завершил звонок.

– Все в порядке? – спросил Зайфер.

Голова их лидера повернулась, и, когда их взгляды встретились, Зайферу было жаль звонившего идиота… Рофа и все Братство.

Свет в глазах его главаря был рафинированным злом.

– О, да. Все воистину в полном порядке.

Глава 25

Когда раздался звонок на стационарный телефон, Блэй прижал трубку к уху и сел на край кровати. Это было странно. Его родители должны быть дома в это время ночи. Было так близко к рассвету…

– Алло? – наконец, позвала его мама.

Блэй выдохнул, длинно и долго, и переместился назад, к изголовью кровати. Накрыв ноги краем халата, он прокашлялся.

– Привет, это я.

От радости, которая наполнила голос на другом конце телефона, в груди стало теплее.

– Блэй! Как ты? Позволь позвать твоего отца, чтобы он смог подключиться с другого телефона…

– Нет, подожди. – Он закрыл глаза. – Давай просто… поговорим. Ты и я.

– Ты в порядке? – Он услышал скрип кресла по голым половицам… и понял, где была его мама: за дубовым столом в своей драгоценной кухне. – Что происходит? Тебя же не ранили, ведь так?

Нет, не физически.

– Я… в порядке.

– Что такое?

Блэй потер лицо свободной рукой. Он всегда был близок со своими родителями… в обычное время он мог поговорить с ними абсолютно обо всем, и разрыв с Сэкстоном как раз из разряда тем, которые он обсуждал: он был расстроен, сбит с толку, разочарован, подавлен… обычная эмоциональная хрень, которую он активно обсуждал со своей мамой по телефону.

Храня молчание, он вспомнил, что была одна тема, которую он никогда не поднимал с ними. Одна весьма серьезная тема…

– Блэй? Ты пугаешь меня.

– Я в порядке.

– Нет, не в порядке.

Верно.

Он полагал, что не открыл им свою ориентацию потому, что сексуальную жизнь не принято обсуждать с родителями. И, может, какая-то его часть, пусть и нелогичная, боялась, что они, возможно, начнут смотреть на него иначе.

Уберите «возможно» из предложения.

В конце концов, политика глимеры в отношении гомосексуальности была вполне ясна: если ты никогда не заявляешь в открытую об этом, и состоишь в браке с противоположным полом, как тебе и полагается, то тебя не изгонят за твою извращенность.

Ага, потому, что связать свою жизнь с кем-то, кто тебя не привлекает, кого ты не любишь, и лгать о постоянном прелюбодеянии – намного благороднее правды.

Но помоги тебе Господь, если ты – мужчина и состоишь с бойфрендом в открытых отношениях… как было у него последние двенадцать месяцев.

– Я… расстался кое с кем.

С другого конца телефона донеслось пение сверчков.

– Правда? – спросила его мама мгновение спустя, будто она была удивлена, но пыталась не показывать этого.

«Думаешь, это сюрприз? Дождись следующего, мам», – подумал он.

Потому что, срань Господня, он собирался…

Секунду, он действительно собирался сделать это именно сейчас, по телефону? Не лучше ли при встрече?

Каков был порядок действий?

– Да, я… – Он сглотнул. – На самом деле, почти весь прошлый год я состоял в отношениях.

– О… боже. – Боль в ее голосе задела его. – Я… мы… твой отец и я, мы не знали.

– Я не знал, как сказать вам.

– Мы знаем ее? Или ее семью?

Он закрыл глаза, его грудь сжалась.

– Эм… вы знаете семью. Да.

– Ну, мне очень жаль, что ничего не вышло. Ты в порядке? Как все закончилось?

– Если честно, то чувства просто умерли.

– Ну, отношения – это всегда очень сложно. О, мой милый, сердце мое… я слышу глубокую печаль в твоем голосе. Ты бы хотел прийти домой и…

– Это был Сэкстон. Кузен Куина.

На другом конце связи сделали резкий выдох.

Когда его мама полностью замолчала, рука Блэя затряслась так сильно, что он едва смог удержать трубку.

– Я… я… – Его мама проглотила ком. – Я не знала. Что, эм, ты…

Он закончил в своей голове то, что не смогла она: «я не знала, что ты один из тех ».

Словно геи были социальными прокаженными.

О, черт. Ему не следовало этого говорить. Ни одного гребаного слова. Черт возьми, зачем он разрушил всю свою жизнь в одно мгновение? Почему его первый настоящий любовник не мог бросить его… и потом он бы выждал пару лет, может десяток, прежде чем прийти к своим родителям, и вот тогда бы они послали его? Но нет, он должен был…

– Поэтому ты никогда не говорил, с кем ты? – спросила она. – Потому что…

– Возможно. Да…

Послышалось хлюпанье носом. Потом еще один надорванный вздох.

Ее разочарование, передававшееся по связи, было невозможно вынести, сокрушительный вес опустился на его грудь, делая дыхание невозможным.

– Как ты мог…

Он заторопился прервать ее, потому что не мог слышать, как ее милый голос говорил такие слова.

– Мамэн, прости. Слушай, я говорил несерьезно, ладно? Я понятия не имею, о чем говорю. Я просто…

– Что я, что мы такого сделали…

– Мамэн, остановись. Перестань. – В повисшей паузе он подумывал процитировать ей Леди Гагу[76], подкрепив словами «это-не-ваша-вина», «вы-не-сделали-ничего-неправильно-как-родители». – Мамэн, я просто…

И тут он сломался, плача так тихо, как только мог. Чувство, что в глазах матери он подвел семью, просто будучи тем, кем был… провал, который он никогда не переживет. Но он просто хотел жить честно и открыто, без извинений. Как и все остальные. Любить того, кого любил, быть тем, кем был… но у общества иной стандарт, и Блэй всегда боялся, что его родители были его частью…

Он смутно услышал, что мама говорила с ним, и попытался собраться и завершить разговор…

– …чтобы ты подумал, что не сможешь обратиться к нам с этим? Будто это изменит наше отношение к тебе?

Блэй моргнул, его мозг перевел только что услышанное на какой-то язык, который казался логичным.

– Прости…? Что?

– Почему ты… что мы сделали такого, что ты решил, что что-то, касающееся тебя, сможет каким-то образом… принизить тебя в наших глазах? – Она прокашлялась, будто собиралась с мыслями. – Я люблю тебя. Ты – мое сердце, бьющееся за пределами моей груди. Мне не важно, с кем ты связан, светлые у него волосы или темные, голубые глаза или зеленые, мужчина это или женщина… пока ты счастлив, вот что волнует меня. Я хочу для тебя того, что ты сам для себя хочешь. Я люблю тебя, Блэйлок… я люблю тебя.

– Что… ты говоришь…

– Я люблю тебя.

– Мамэн… – прохрипел он, на глаза снова набежали слезы.

– Жаль, что ты сказал мне это по телефону, – прошептала она. – Сейчас я бы хотела обнять тебя.

Он некрасиво, неуклюже рассмеялся.

– Я не хотел. В смысле, не собирался. Это просто вырвалось.

Забавный выбор слов, подумал он.

– И мне жаль, – сказала она, – что у вас не получилось с Сэкстоном. Он очень хороший мужчина. Ты уверен, что все закончено?

Блэй потер лицо, когда реальность сама перенастроила себя, любовь, которую он всегда ощущал, снова была с ним. Несмотря на правду. Или может… благодаря ей.

В моменты, подобные этому, он чувствовал себя самым удачливым сукиным сыном на планете.

– Блэй?

– Прости. Да, прости. Насчет Сэкстона… – Он вспомнил о том, что сделал в офисе тренировочного центра, когда оказался один. – Да, мамэн, все кончено. Я вполне уверен.

– Хорошо, тогда вот, что ты должен сделать. Не торопись, оправься. Ты поймешь, когда будет достаточно. Тогда ты должен будешь открыться кому-то новому. Ты – выгодная партия, ты же знаешь.

И, вот она, говорит, чтобы он нашел другого парня.

– Блэй? Ты меня слышишь? Я не хочу, чтобы ты провел всю свою жизнь в одиночестве.

Он снова вытер лицо.

– Ты самая лучшая мама на свете, ты знаешь это?

– Так когда ты приедешь проведать меня? Я хочу для тебя приготовить что-нибудь.

Блэй расслабился на подушках, хотя его голова начала болеть… вероятней всего потому, что даже будучи в одиночестве, он все еще пытался держать себя в руках во время своего плача. И вполне возможно потому, что он все еще ненавидел свои отношения с Куином. И в какой-то мере скучал по Сэкстону… было сложно спать одному.

Но это хорошо. Эта… честность много значила для него…

– Подожди. Подожди. – Он сел на подушках. – Слушай, я не хочу, чтобы ты рассказывала папе.

– Дражайшая Дева-Летописеца, но почему?

– Не знаю. Я нервничаю.

– Милый, его чувства не будут отличаться от моих.

Да, но он единственный сын, последний в роду… и отношения отец/сын…

– Пожалуйста. Позволь рассказать ему лично. – О, типа от этого его не стошнит. – Я не должен был так поступать с тобой. Я приду сразу же после дежурства… я не хочу, чтобы тебе пришлось укрывать что-то от него…

– Не беспокойся об этом. Это – твоя информация… ты имеешь право делиться ею с другими когда захочешь, каким угодно образом. Я буду признательна, если ты сделаешь это скорее. В обычное время мы с отцом делимся абсолютно всем.

– Обещаю.

Возник перерыв в разговоре.

– Так, расскажи мне о своей работе… как она?

Он покачал головой.

– Мамэн, ты не хочешь слышать это.

– Разумеется, хочу.

– Я не хочу, чтобы ты думала, что моя работа опасна.

– Блэйлок, сын моего любимого хеллрена, за какую кретинку ты меня держишь?

Блэй рассмеялся, но потом стал серьезным.

– Куин управлял самолетом этой ночью.

– Правда? Не знала, что он умеет летать.

Ну, буквально песня дня.

– Он не умеет. – Блэй снова откинулся назад и скрестил ноги в лодыжках. – Зейдист получил ранение, и мы должны были вывезти его подальше от боя. Куин решил… в смысле, ты знаешь его, он испробует все варианты.

– Авантюрист, немного необузданный. Но прелестный молодой человек. Вопиющее безобразие – то, что сделала с ним его семья.

Блэй затеребил пояс на халате.

– Он тебе всегда нравился, правда? Забавно, я знаю много родителей, которые бы не одобрили его… во многих смыслах.

– Это потому, что они ведутся на внешнюю суровость. Для меня же важно то, что внутри. – Раздалось хмыканье, и Блэй представил, как она печально качает головой. – Знаешь, я никогда не забуду ночь, когда ты впервые привел его к нам. Он был таким щупленьким претрансом, с видным дефектом, могу представить, как сложно ему жилось с этим. Но даже такой, он подошел прямо ко мне, протянул руку и представился. Он смотрел мне прямо в глаза, не с агрессией, но будто желая, чтобы я хорошенько посмотрела на него и при необходимости сразу бы вышвырнула за порог. – Его мама выдохнула тихо проклятье. – Я приняла его в ту самую ночь. Мгновенно. И к чертям глимеру.

– Ты, на самом деле, серьезно лучшая мама на земле.

Сейчас рассмеялась она.

– И, только подумать, ты говоришь это даже без еды, которую я поставлю перед тобой.

– Ну, лазанья сделает тебя лучшей мамой во вселенной.

– Я уже поставила варить пасту.

Он закрыл глаза, чувство легкого взаимопонимания, которое всегда было девизом их отношений, сейчас казалось наиболее особенным.

– Ну, расскажи мне подробней о храбром поступке Куина. Мне нравится слушать, когда ты говоришь о нем, ты так воодушевляешься.

Блин, Блэй отказывался думать о причинах. Он просто погрузился в рассказ, подвергнув историю благоразумной редакции – он не раскрыл ничего, что Братья бы не захотели придавать гласности… не то, чтобы его мама кому-нибудь что-нибудь рассказала.

– Ну, мы были снаружи, прочесывали территорию, и...

***

– Господин, вам нужно что-нибудь еще?

Куин покачал головой и начал жевать так быстро, как только мог.

– Нет, Фритц, спасибо.

– Может, еще ростбиф?

– Не, спасибо… о, ладно. – Он сдал назад, когда на его тарелку упала вторая порция идеально приготовленного мяса. – Но мне не нужно…

Еще картофеля. Еще тыквы.

– И я принесу вам еще один стакан молока, – сказал дворецкий, улыбаясь.

Когда престарелый доджен отвернулся, Куин сделал ободряющий вдох и набросился на вторую порцию. У него возникло ощущение, что вся эта еда – способ Фритца сказать «спасибо», и это странно… чем больше он ел, тем более голодным становился.

Если подумать… когда в последний раз он ел?

Когда дворецкий принес еще молока, Куин выпил весь стакан, как хороший мальчик.

Черт, он не собирался тратить время на кухне. Его изначальным намерением по выходу из клиники было сразу пойти в комнату Лейлы. Фритц же был другого мнения, и старик не принял «нет» в качестве ответа… и значит, это был указ свыше. Например, от Тора, главы Братства. Или от самого короля.

Поэтому Куин бросил все и сдался… и в итоге оказался за гранитным кухонным столом, набитый доверху продуктами, словно пиньята[77].

По крайней мере, капитуляция была изумительной, подумал он немного погодя, когда отложил вилку и вытер рот.

– Вот, господин, кое-что на десерт.

– О, спасибо, но… – Так-так, что мы имеем: чашка кофейного мороженого политого горячим шоколадным соусом… без взбитых сливок и орехов. Прямо как ему нравится. – Ты правда не обязан.

– Это – ваш любимый, разве нет?

– Ну, на самом деле – да. – О, гляньте, серебряная ложечка.

Знаете, будет грубо с его стороны позволить мороженому растаять.

Когда Куин занялся десертом, швы, наложенные доком Джейн над его бровью, начали пульсировать под повязкой… и боль напомнила ему о том, какая выдалась чокнутая ночка.

Казалось нереальным, что всего час назад он был на краю гибели, танцуя по черному небу в том дребезжащем дерьмовом самолете, которым не умел управлять. Сейчас? Лучшее творение «Брэйерс»[78]. С горячим шоколадом.

И, только подумать, он был рад отсутствию орехов и взбитых сливок, которые бы испортили его аппетит. Потому что, да, это была охрененно серьезная проблема.

Когда его надпочечники отрыгнули, а вспышка беспокойства затрепетала на окончании каждого нерва в теле, Куин осознал, что его ждет посттравматический шок. Вроде удара плетью по нервной системе.

Но лучше иметь дело с этими посткризисными психами, чем с треском провалиться. На земле, как это было в его случае.

После того, как вторая часть его трапезы была прикончена, Куин изо всех сил попытался помочь убрать за собой прежде, чем направиться к Лейле, но Фритц начал кудахтать от того, что он просто попытался отнести чашку с ложкой в сторону раковины. Снова сдавшись, он вышел в столовую и замер, посмотрев на длинный стол, представляя, как все сидят на своих привычных местах.

Только одно имело значение – что Зи в целости вернулся к своей шеллан… и никто кроме не пострадал…

– Простите, господин, – произнес Фритц, пролетев мимо него. – Дверь.

Доджен направился к экрану видеонаблюдения в фойе. Секундой спустя он открыл замок в вестибюль. И вошел Сэкстон.

Куин держался поодаль. Последнее, что ему нужно – конфликт с этим парнем. Он собирался проверить, как Лейла, а потом выспаться…

Запах, который донесся до него, был ненормальным.

Нахмурившись, он подошел к арочному проему. Впереди. Его кузен какое-то мгновение разговаривал с Фритцем, а потом пошел в сторону парадной лестницы.

Куин сделал глубокий вдох, его ноздри раздулись. Да, окей, это был модный одеколон Сэкстона… но был в смеси и другой запах. Мужское тело покрывал другой запах.

Не Блэя. Не парфюма, который носил воин.

И также улавливался безошибочный запах секса…

Куин без какой-либо сознательной мысли вышел из укрытия и громко рявкнул:

– Ты где был?

Его кузен замер. Оглянулся через плечо.

– Прошу прощения?

– Ты прекрасно слышал меня. – При близком рассмотрении было чертовски очевидно, чем занимался парень. Его губы покраснели, на щеках застыл румянец, который, Куин был готов поспорить, не имел ничего общего с холодной погодой. – Где ты был, мать твою?

– Сильно сомневаюсь, что это тебя касается, кузен.

Куин пересек мозаичный пол, не останавливаясь, пока его ботинки со стальными мысками не оказались прямо у прелестных лоферов парня.

– Ты, гребаная шлюха.

Сэкстон имел смелость принять скучающий вид.

– Без обид, мой дорогой родственник, но у меня нет на это времени.

Парень развернулся…

Куин выбросил руку вперед и схватил его за руку. Рывком он снова свел их нос к носу. И, дерьмо, от вони Куина затошнило.

– Блэй рискует своей жизнью в этой войне… а ты за его спиной трахаешь кого ни попадя? Очень классно, ублюдочный...

– Куин, это не твое дело…

Сэкстон попытался оттолкнуть его. Неудачная мысль. Прежде чем Куин осознал свои действия, он сжал ладони вокруг горла парня.

– Как смеешь ты? – прорычал он, обнажив клыки.

Обхватив руками запястья Куина, Сэкстон попытался вырваться, дергался, тянул, ничего не добиваясь.

– Ты… душишь…меня…

– Мне стоит убить тебя, прямо здесь, прямо сейчас, – прорычал Куин. – Как, черт возьми, ты можешь поступать так с ним? Он любит тебя…

– Куин… – Напряженный голос становился все тоньше и тоньше. – О…

Мысль о том, что было у парня, и что он не ценил, придала Куину супер-силу, и он направил ее прямо в свои руки.

– Чего еще тебе не хватает, говнюк? Думаешь, что какой-то незнакомец окажется лучше того, что ты уже имеешь в своей постели?

Сила его атаки толкнула Сэкстона назад, ноги парня волочились по гладкому полу, ботинки Куина несли их обоих. Все остановилось. Когда плечи Сэкстона уперлись в огромные перила лестницы.

– Ты, гребаная шлюха…

Кто-то закричал. И еще кто-то.

А потом раздалась какофония стремительно приближающихся из разных направлений шагов, куча людей начала оттаскивать его за руки.

Плевать. Он просто не сводил своих глаз, не размыкал рук, ярость в его нутре превратила его в бульдога, который…

Не…

Отпустит…

Глава 26

– Так что, вы думаете возвращаться в Колдвелл? – спросил Блэй у матери.

– Я не знаю. Твой отец свободно ходит на работу каждую ночь, и нам обоим нравится тихая и уединенная жизнь здесь, за городом. Думаешь, сейчас в Колдвелле стало безопаснее?

Вдруг, как гром среди ясного неба, сквозь закрытую дверь комнаты донеслись крики. Много криков.

Блэй оглянулся на шум и нахмурился.

– Хм, Maмэн, мне жаль тебя прерывать, но в доме что-то происходит…

Ее голос упал, в словах слышался страх.

– На вас ведь не напали, правда?

На мгновение, в памяти всплыла та ночь полтора года назад, в их доме в Колдвелле, и внутри все неприятно сжалось: его мать в ужасе спасается бегством, отец с оружием в руках выступает против врага, дом полностью разрушен.

Даже несмотря на то, что крики, казалось, становились все громче, он не мог положить трубку, не успокоив ее.

– Нет-нет, Мамэн, это место – неприступная крепость. Нас невозможно найти, и даже если кому-то удастся, то они вряд ли попадут внутрь. Просто Братья иногда любят немного поспорить… честное слово, все в полном порядке.

По крайней мере, он надеялся, что так и было. А то судя по всему, обстановка накалялась.

– О, какое облегчение. Я не перенесу, если с тобой что-нибудь случится. Иди, разберись, в чем дело, и позвони мне, когда найдешь время, чтобы нас навестить. Я подготовлю для тебя твою комнату и сделаю лазанью.

Как по команде, его рот наполнился слюной. А глаза – слезами.

– Я люблю тебя, Мамэн… и спасибо. Знаешь, за...

– Тебе спасибо за доверие. Теперь иди и выясни, что происходит, и береги себя. Я тебя люблю.

Повесив трубку, Блэй вскочил с кровати и поспешил к двери. Как только он оказался в коридоре со статуями, ему стало ясно, что шумная драка разыгралась в главной части дома: слышались многочисленные мужские голоса, и во всех звучала тревога, свойственная чрезвычайным ситуациям.

Перейдя на бег, он в мгновение ока очутился на балконе второго этажа.

Бросив взгляд на фойе, Блэй не сразу понял, что видит внизу: у основания лестницы толпились люди, они тянули вперед руки, словно пытались разнять драку.

Только вот дрались между собой не Братья.

Что за черт? Они что, на самом деле пытаются оттащить Куина от Сэкстона…?

Господи, разъяренный ублюдок держал руками горло своего двоюродного брата, и, судя по серой бледности лица второго, собирался его убить.

– Какого черта ты творишь!? – закричал Блэй и сбежал по лестнице.

Когда он добрался до места драки, на его пути оказалось слишком много Братьев, которых просто так не растолкаешь. К сожалению, если кто и мог достучаться до Куина, то только он. Но как, черт возьми, привлечь внимания этого тупого ублюдка…

А вот как, подумал он.

Метнувшись в другую часть фойе, он ударом кулака разбил стекло на старомодной пожарной сигнализации, протянул руку и потянул рычаг вниз.

В тот же момент шум взорвал пространство, акустика соборного потолка сработала как усилитель, и взревел громкий, словно звук реактивного двигателя, сигнал тревоги.

Он словно окатил свору бойцовских псов ведром воды. Все прекратилось, и головы поднялись, оглядываясь по сторонам.

Куин – единственный, кто не обратил на шум никакого внимания. Он все еще был сосредоточен на своей жертве, крепко сжимая мужское горло.

Блэй воспользовался состоянием всеобщего замешательства и, наконец, пробился сквозь толпу.

Не отрывая взгляда от Куина, он встал к парню вплотную, лицом к лицу.

– Отпусти его, сейчас же.

Когда прогремел его голос, шок сменил выражение холодного насилия на лице Куина… словно он не ожидал вмешательства Блэя. И этого было достаточно. Один короткий приказ, и хватка ослабла так быстро, что Сэкстон свалился на пол, словно мешок.

– Док Джейн! Мэнни! – послышался чей-то крик. – Позовите врача!

Блэю хотелось наорать на Куина, не отходя от кассы, но он был слишком испуган состоянием Сэкстона, чтобы тратить время на хрень вроде да-что-черт-побери-с-тобой-происходит: юрист не шевелился. Схватив парня за лацканы его прекрасного костюма, Блэй перевернул Сэкстона и попытался нащупать кончиками пальцев сонную артерию, молясь о том, чтобы почувствовать пульс. Когда ничего не вышло, он откинул голову Сэкстона назад и наклонился, чтобы сделать ему искусственное дыхание.

Но в этот момент Сэкстон закашлялся и стал хватать ртом воздух.

– Мэнни уже идет, – произнес Блэй хрипло, хотя и не знал, так ли это на самом деле. Да ладно, кто-то должен быть уже в пути. – Оставайся со мной...

Снова кашель, снова попытки вдохнуть воздух. И краски начали возвращаться на это красивое, аристократичное лицо.

Дрожащей рукой Блэй убрал мягкие, густые светлые волосы со лба, к которому прикасался столько раз. Глядя в затуманенные глаза, смотревшие на него, он хотел почувствовать что-то, определяющее душу, переворачивающее жизнь…

Он молился о подобной реакции.

Черт, в тот момент он отдал бы за нее все.

Но этого не последовало. Сожаление, истинно мужской гнев, грусть, облегчение... вот что он чувствовал. Но больше ничего.

– Так, дай мне его осмотреть, – сказала Док Джейн и поставила свою черную врачебную сумку на мозаичный пол.

Блэй отодвинулся назад, чтобы освободить место для шеллан Ви, но остался рядом, хотя ничем помочь не мог. Черт, он всегда мечтал поступить в медицинский колледж, но уж конечно не для того, чтобы знать, как реанимировать бывшего любовника, потому что какой-то законченный псих пытался задушить его посреди зала.

Он посмотрела на Куина. Воина все еще сдерживал Рейдж, словно Брат не был уверен, что эпизод исчерпан.

– Давай-ка поднимем тебя на ноги, – сказала Док Джейн.

Блэй сразу вызвался помочь Сэкстону подняться и, поддерживая его под руку, повел к лестнице. Они шли наверх молча и, когда добрались до второго этажа, Блэй по привычке повел его в свою комнату.

Черт.

– Ничего, все в порядке, – пробормотал Сэкстон. – Просто позволь мне немного посидеть здесь, хорошо?

Блэй подумал о кровати, но когда направился к ней, Сэкс напрягся, поэтому он просто усадил его на кушетку. Потом неловко отступил назад.

В наступившей тишине, его вдруг накрыли злоба и гнев. Сейчас его руки тряслись уже по совершенно иной причине.

– Так, – хрипло произнес Сэкстон. – Как прошла твоя ночь?

– Что, черт возьми, там произошло?

Сэкстон ослабил галстук. Расстегнул воротник. Сделал еще один глубокий вдох.

– Семейная ссора, так сказать.

– Чушь собачья.

Сэкстон отвел усталый взгляд.

– Обязательно через это проходить?

– Что случилось…

– Я думаю, вам с Куином стоит поговорить. Тогда мне можно будет не опасаться, что на меня снова набросятся, как на какого-то негодяя.

Блэй нахмурился.

– Нам с ним нечего сказать друг другу…

– При всем уважении, эти следы на моей шее свидетельствуют об обратном.

***

– Ты как, здоровяк?

Ухо Куина уловило голос Рейджа, и стало ясно, что Брат проверяет, действительно ли инцидент исчерпан. Но в этом не было необходимости. В тот самый момент, когда Блэй велел ему остановиться, тело Куина повиновалось, словно парень управлял им пультом от телевизора.

Дата добавления: 2015-11-04