БЛАГОДАРНОСТИ 1 страница

Дж. Р. Уорд

Братство Черного Кинжала, книга 11

«Долгожданный любовник»

Перевод: РыжаяАня, Bewitched, Naoma, Odessitka

Редактура: Tor_watt, Seyadina, Андрованда, Энтентеева Нина

Перевод осуществлен на сайте jrward.ru

Посвящается:

Вам Обоим.

Под риском неуместного непостоянства,

Давно пора…

И никто не заслуживает этого больше, чем вы.

БЛАГОДАРНОСТИ

Огромная благодарность всем читателям «Братства Черного Кинжала», а также поклонникам с форума!

Большое спасибо за оказанную помощь и поддержку: Стивену Экельроду, Каре Уэлш, Клэр Зион и Лэсли Гельбмен. Спасибо всем, кто работает в Новой американской Библиотеке… книги – лучшие помощники в деле.

Спасибо нашим Модераторам за все, что они делают по доброте душевной!

Моя любовь команде Waud – вы знаете, кто вы. Без вас эта книга бы не увидела свет.

Ничего бы не получилось без:

моего любимого мужа, моего советчика, смотрителя и фантазера

моей замечательной мамы, которая подарила мне столько любви, что я не смогу отплатить ей,

моей семьи (по крови и по выбору); и дорогих друзей.

О, и, конечно же, без лучшей стороны Собаки Писателя.

Глоссарий терминов и имен собственных

Мстить (в оригинале «ahvenge» – искаженное «avenge», англ. – мстить) – совершать акт морального воздаяния (как правило, действие выполняется любящим мужчиной). Слово Древнего Языка.

Братство Черного Кинжала – профессиональные войны-вампиры, защищающие свой вид от Общества Лессенинг. Рожденные путем тщательной селекции, братья обладают огромной физической и умственной силой, наравне со способностью к быстрому выздоровлению. Большинство членов братства не являются родственниками, попадая в него по рекомендации других членов. Агрессивные, самоуверенные и скрытные по натуре, они живут отдельно от гражданских вампиров, редко контактируя с представителями других классов, за исключением времени, когда вынуждены питаться. Они герои легенд, и пользуются большим уважением в своем мире. Братья могут погибнуть лишь от очень серьезных ран: например, от выстрела или удара ножом в сердце.

Раб крови – мужчина или женщина вампир, порабощенный для удовлетворения жажды другого вампира. Подобное рабство было практически повсеместно искоренено, хотя и не считалось противозаконным.

Избранные – женщины-вампиры, рожденные для услужения Деве-Летописеце. Они рассматриваются как часть аристократии, хотя сосредоточены в большей степени на духовной сфере, чем на светской жизни. Они практически не общаются с представителями противоположенного пола, и могут выходить замуж лишь за членов Братства, чтобы продлевать свой род. Обладают даром предвидения. В прошлом они использовались для удовлетворения нужды в крови неженатых братьев, но позже эта традиция была забыта.

Состязание (в оригинале «cohntehst» – искаженное «contest», англ. – соревнование, состязание, бой, соперничество) – конфликт между двумя мужчинами за право назвать определенную женщину своей парой. Слово Древнего Языка.

Дхунхд – ад.

Глава (Лидер) – человек, обладающий властью и влиянием.

Доджен – член класса слуг в мире вампиров. Поведение доджена основывается на старинной консервативной традиции, описывающей службу своему хозяину, формальную одежду и правила поведения. Они могут выходить на дневной свет, но подвержены «преждевременному» старению. Продолжительность их жизни составляет примерно пятьсот лет.

Забвение – мир вне времени, в котором умершие встречаются со своими любимыми в вечности.

Хранитель – (в оригинале «ghardian» – искаженное «guardian», англ. – страж, защитник, хранитель, опекун) личный хранитель. Хранители имеют разные статусы, самым влиятельным из которых, является хранитель отстраненной женщины. Слово Древнего Языка.

Глимера – (в оригинале «glymera») – ядро аристократии, примерно эквивалентное светскому обществу Англии эпохи Регентства.

Хеллрен – женатый мужчина-вампир (у мужчины в качестве пары может выступать не одна женщина).

Общество Лессенинг – орден убийц, собранных Омегой для уничтожения вампиров как вида.

Лессер – человек без души (мужчина), являющийся членом Общества Лессенинг, избравший своей целью уничтожение вампиров. Лессеры живут вечно, их можно уничтожить лишь ударом ножом в грудь. Они не испытывают жажды или голода и являются импотентами. Со временем их кожа, волосы и радужки глаз теряют пигментацию. Они пахнут детской присыпкой. Всыпая в Общество под бдительным оком Омеги, они получают керамические сосуды, в которых хранятся их сердца, вырезанные во время обряда инициации.

Мамэн – мать. Слово используется и в качестве идентификатора, и в качестве ласкового, уважительного обращения.

Мис – маскировка окружающей среды; иллюзорное явление.

Налла – ласковое обращение, означающие «возлюбленная».

Период жажды – репродуктивный отрезок жизни женщины-вампира, длящийся, как правило, два дня и сопровождающийся повышением сексуального желания. В первый раз наступает через пять лет после превращение, затем – каждое десятилетие. На «зов» реагируют все мужчины-вампиры, находящиеся рядом с женщиной. Это время может стать очень опасным из-за конфликтов соревнующихся мужчин, особенно в том случае, если женщина не замужем.

Омега – злорадная, мистическая личность, избравшая своей целью уничтожение вампиров из-за разногласий с Девой-Летописецей. Обитает в неком вневременном пространстве. Обладает огромной силой, не связанной, впрочем, с силой творения.

Принцепс – высшая ступень аристократии, в социальной иерархии располагающаяся за королевской семьей и Избранными. Этот титул передается лишь по наследству и не может быть дарован.

Рит – ритуал искупления вины, предлагаемый лицом, которое нанесло оскорбление. Если предложение принимается оскобленной стороной, оскорбивший подвергается наказанию оружием, выбранным оскорбленным, и не имеет права защищать себя.

Дева-Летописеца – мистическая сила, являющаяся советником короля вампиров, хранителем архивов и распределителем привилегий. Обитает в неком вневременном пространстве и обладает огромной силой. Способная на единственное творение, она создала расу вампиров.

Отстранение – (в оригинале – «sehclusion», искаженное «seclusion», англ. – отделение, изоляция, уединение) статус, налагаемый королем на женщину аристократического происхождения по просьбе ее семьи. Ставит ее в подчинение воле хранителя, которым, как правило, становится старший мужчина в роду. Хранитель имеет законное право контролировать все аспекты ее жизни, ограничивая по своей воле любые взаимодействия с внешним миром.

Шеллан – замужняя женщина-вампир (как правило, имеет лишь одного мужа из-за собственнической натуры мужчин-вампиров).

Симпат – (в оригинале «symphath») подвид вампиров, характеризующийся, помимо прочего, желанием и способностью к манипулированию эмоциями других людей (в целях энергетического обмена). Исторически выделялись из основной расы и на протяжении нескольких эпох были объектом охоты остальных вампиров. Подвид близок к вымиранию.

Талли – ласковое слово, в свободном переводе означающее «дорогая», «любимая».

Гробница – священное хранилище Братства. Используется в качестве места для проведения ритуалов (вступление в братство, похороны, дисциплинарные меры). Там же хранятся сосуды лессеров. Входить туда могут лишь братья, Дева-Летописеца и кандидаты на вступление.

Трэйнер – обращение, используемое среди мужчин для выражения взаимного уважения и привязанности. Примерно эквивалентно «дорожайшему другу».

Превращение – критический момент в жизни вампира, когда он или она превращается во взрослого. После этого они должны пить кровь от представителей противоположенного пола и не могут переносить дневной свет. Происходит примерно в двадцать пять лет. Некоторые не переживают превращение, в большинстве случаев, – мужчины. До перехода в зрелость, вампиры физически слабы, сексуально неактивны, невосприимчивы и неспособны дематериализоваться.

Вампир – член вида, отделившегося от Homo sapiens. Чтобы выжить, вампиры должны пить кровь от противоположного пола. Человеческая кровь поддерживает их, однако, сила, полученная из нее, не сохраняется надолго. После превращения, происходящего в возрасте двадцати пяти лет, они неспособны выйти на солнечный свет и должны регулярно питаться от вены. Человек не может превратиться в вампира посредством укуса или через переливание крови. В редких случаях, вампиры зачинают детей с представителями других видов. Вампиры могут дематериализоваться по своему желанию, хотя для этого требуется успокоиться и сконцентрироваться, а также не нести с собой ничего тяжелого. Они могут лишить людей воспоминаний, при условии, что данные воспоминания краткосрочны. Некоторые вампиры читают мысли. Продолжительность их жизни составляет более тысячи лет.

Прошедший – умерший, но вернувшийся из Забвения живым. Пользуется всеобщим уважением и почтением.

Уорд – (в оригинале «whard» – искаженное «ward», англ. – опека, охрана, защита) – статус, соотносимый с понятием «крестной матери» или «крестного отца».

Эрос – (в оригинале «ehros » – искаженное «eros») – Избранная, тренируемая в области сексуальных искусств.

Первая семья – Король и королева вампиров, их дети.

Лулен – дар.

Лидж – (в оригинале «lheage » – искаженное «liege», англ. – мастер, господин) – так уважительно называют доминанта подчиняющиеся.

Ньюлинг – девственница.

Пирокант – употребляется относительно чей-то слабости, которая может быть как внутренней (зависимость), так и внешней (любимый).

Аттендант – (в оригинале «attendhente» – искаженное «attendant», англ. – обслуживающее лицо, служитель) – наиболее приближенная к Деве-Летописеце Избранная.

Ральман – спаситель.

Эксайл дабл – (в оригинале «exhile dhoble» – искаженное «exile» - худой, тощий; скудный и «double» - близнец, двойник) – злобный или проклятый близнец, который был рожден вторым.

Аструкс Нотрам (в оригинале «ahstrux nohtrum») – личный охранник с разрешением на убийство, назначенный на эту позицию королем.

Крих – символ смерти на Древнем Языке.

Ленихан (в оригинале «Lhenihan») – мифическое животное, известное за сексуальные подвиги. В современном сленге слово применимо к мужчине нестандартных размеров, со значительной сексуальной выносливостью.

Предыстория

Куин, сын Лостронга, вошел в семейный особняк через величественную парадную дверь. Запах этого места забрался в его нос в то самое мгновение, как он миновал дверной проем. Лимонное чистящее средство. Пчелиный воск свечей. Свежие цветы из сада, которые доджены меняли каждый день. Парфюм – его матери. Одеколон – отца и брата. Жевательная резинка со вкусом корицы – его сестры.

Если бы «Глэйд»[1] когда-нибудь выпустили освежитель с таким букетом, то назвали бы его, например, «Луга аристократии». Или «Рассвет над Жирным банковским счетом».

Или не теряющее своей популярности «Просто мы лучше всех остальных». Из столовой доносились приглушенные голоса, буквы звучали мягко, подобно алмазам в бриллиантовой огранке, согласные растягивали – длинные и гладкие, они напоминали шелковые ленты.

– О, Лилли, это прелестно, спасибо, – сказала его мама служанке. – Но этого слишком много для меня. И не давай ничего Соланж. Она толстеет.

Ах, да, перманентная диета его матери распространилась и на младшее поколение: поворачиваясь в профиль, женщины Глимеры должны исчезать из поля зрения. Выступающие ключицы, впавшие щеки и костлявые руки служили своеобразным извращенным знаком качества.

Будто сходство с кочергой сделает тебя лучшим человеком.

А Дева-Летописеца почувствует отвращение, если твоя дочь будет выглядеть здоровой.

– О, да, спасибо, Лилит, – произнес его отец равнодушно. – Для меня побольше, пожалуйста.

Куин закрыл глаза и попытался убедить свое тело сделать следующий шаг. Одна нога за другой. Совсем не трудно.

Его новомодные «Эд Харди»[2] показали средний палец на это предположение. Но, с другой стороны, по целому ряду параметров это напоминало вход во чрево зверя.

Он позволил своей сумке приземлиться на пол. Пара дней, проведенные в доме его лучшего друга Блэя, хорошо сказались на Куине, стали передышкой от полной нехватки воздуха в этом доме. К несчастью, горечь от возвращения была столь сильной, что в соотношении «затраты-выгода» стоял знак равенства.

Окей, это все смехотворно. Он не может продолжать стоять здесь, словно неодушевленный предмет.

Повернувшись к боковой стене, он заглянул в зеркало в полный рост, повешенное рядом с дверью. Так предусмотрительно. В соответствии с потребностью аристократов хорошо выглядеть. Таким образом, гости смогут оценить свою прическу и одежду, пока дворецкий принимает их пальто и шляпы.

На него смотрело лицо молодого претранса с ровными чертами, хорошей линией подбородка и ртом, который, он должен был признать, выглядел так, словно в будущем мог вытворять серьезные вещи с обнаженной кожей. А может это просто самообман. Волосы, как у Влада Цепеша[3], торчали в хаотичном порядке. Шея опоясана цепью от байка… и куплена она была не в «Урбан Аутфиттерз»[4] – это настоящая цепь, когда-то приводившая в ход его двенадцати-скоростной[5].

Подводя итог, он выглядел как воришка, который вломился в особняк и приготовился перерыть здание на предмет серебра, украшений и портативной электроники.

Ирония заключалась в том, что его готический прикид – не самая оскорбительная для семьи часть его внешнего вида. На самом деле, Куин мог раздеться догола, подвесить себе на задницу люстру и пробежаться по первому этажу, словно Хосе Кансеко[6], поигрывая предметами искусства и старины, и даже близко бы не приблизился к реальной проблеме, которая бесила его родителей.

Это его глаза.

Один голубой. Один зеленый.

Упс. Его вина.

Глимера не любила недостатки. В фарфоре, в розовых садах. В обоях и коврах, в кухонных столах. В шелке их нижнего белья, шерсти их свитеров или шифоне платьев.

И определенно не в их детях.

Сестра была в порядке… ну, не считая ее «небольшой проблемы с весом», которой на самом деле и не существовало, и шепелявости, которое не излечило ее превращение… о, и того факта, что она унаследовала характер матери. А это дерьмо уже ничем не исправишь. Брат, с другой стороны, был самой настоящей, мать его, звездой, идеальный в физическом плане – перворожденный сын, готовый продолжать кровную линию путем размножения в аристократическом духе, без стонов и пота, с женщиной, выбранной для него семьей.

Черт, приемник его спермы уже выбран. Он обручится с ней, как только пройдет через свое превращение…

– Как ты чувствуешь себя, сын мой? – спросил его отец сомнительно.

– Устал, отец, – донесся в ответ низкий голос. – Но это поможет.

Холодок пробежался по спине Куина. Этот голос не был похож на голос его брата. Слишком мужественный. Слишком…

Срань Господня, парень прошел через превращение.

Сейчас «Эды Харди» Куина, освоив программу, понесли его вперед, пока ему не удалось заглянуть в столовую. Отец сидел на своем месте во главе стола. Проверка. Мать тоже была на своем месте, у основания стола, напротив двери в кухню. Проверка. Сестра сидела напротив выхода, буквально облизывая от голода золотую каемку своей тарелки. Проверка.

Мужчина, сидевший спиной к Куину, выбивался из повседневной рутины.

Лукас был в два раза больше чем в тот день, когда доджен подошел к Куину, сказал собрать свои вещи и ехать к Блэю.

Ну, это объясняло его каникулы. Он решил, что отец, наконец, смягчился и сдался на недельные уговоры Куина. Но нет, парень просто хотел, чтобы Куин убрался из дома, потому, что превращение подошло вплотную к золотому ребенку их генофонда.

Парень перепихнулся с вампиршей? Кого они использовали для крови…

Его отец, никогда не позволявший сантиментов, протянул руку и неловко похлопал Лукаса по предплечью.

– Мы так гордимся тобой. Ты выглядишь… идеально.

– Это так, – вставила его мать. – Просто идеально. Соланж, разве твой брат не выглядит идеально?

– Да. Идеально.

– И у меня есть кое-что для тебя, – сказал Лостронг.

Мужчина запустил руку во внутренний карман своего пиджака спортивного покроя и достал черную бархатную коробочку размером с бейсбольный мяч.

Мать Куина начала плакать и промокнула глаза салфеткой.

– Это для тебя, мой драгоценный сын.

Коробочка скользнула по белому полотенцу из дамаста, и сейчас-слишком-большие руки его брата дрожали, когда он взял ее и открыл.

Куин, стоя в фойе, увидел блеск золота.

Когда все сидящие за столом замолчали, его брат, очевидно, охваченный эмоциями, уставился на перстень. Их мать продолжила смахивать слезы, и даже взгляд отца заволокло влажной пеленой. А его сестра, тем временем, стянула булочку из корзинки с хлебом.

– Спасибо, отец мой, – сказал Лукас, надев массивное золотое кольцо на указательный палец.

– Оно подходит, не так ли? – спросил Лостронг.

– Да отец. Идеально.

– Значит. У нас с тобой один размер.

Ну, разумеется.

В это мгновение его отец отвел взгляд, будто надеялся, что движение глаз позаботится о слезах, которые замутнили его зрение.

Он заметил Куина, крадущегося за пределами столовой.

В его глазах отразилось мгновенное узнавание. Не в духе «привет-как-дела» или «о-боже-мой-сын-вернулся-домой». Такое встречается, когда идешь по траве и замечаешь собачью кучу слишком поздно, чтобы не вляпаться в нее ногой.

Мужчина снова перевел взгляд на свою семью, отгораживаясь от Куина.

Очевидно, последнее, чего желал Лостронг – чтобы такое историческое событие было испорчено…. Возможно, поэтому он не сделал жестами отворот от сглаза. Обычно все жильцы дома проводили этот ритуал, когда встречали Куина. Но не этой ночью. Папуля не хотел, чтобы остальные знали.

Куин потянулся за вещевым мешком. Водрузив его на плечо, он поднялся в свою комнату по парадной лестнице. Обычно его мать требовала, чтобы он ходил по ступенькам для прислуги, но тогда ему бы пришлось нарушить воцарившуюся атмосферу любви и обожания.

Его комната располагалась в максимальном отдалении от остальных спален, в самом конце, если повернуть направо. Он всегда гадал, почему они не пошли дальше и не поселили его с додженами… но, в таком случае, персонал бы уволился.

Закрывшись в своей спальне, Куин бросил свои пожитки на голые половицы и сел на кровать. Смотря на свои единственные шмотки, он решил, что лучше поскорее их выстирать, потому что в сумке лежали влажные купальные трусы.

Прислуга отказывалась прикасаться к его вещам… будто жившее в нем зло задерживалось в волокнах его джинсов и футболок. Преимущество того, что он никогда не присутствовал на официальных приемах, - его гардероб можно было просто выстирать и сразу носить…

Куин понял, что плачет, когда посмотрел вниз на свои «Эды Харди» и заметил несколько капель воды прямо посередине шнурков.

Он никогда не получит кольцо.

И, черт… от этого было больно.

Когда зазвонил телефон, он вытирал лицо ладонями. Достав штуковину из байкерской куртки, он моргнул пару раз, чтобы сфокусировать взгляд.

Он нажал «ответить», чтобы принять вызов, но не произнес ни слова.

– Я только узнал, – сказал Блэй по телефону. – Как ты?

Куин открыл рот, чтобы ответить, его мозг изрыгал всевозможные «Все в порядке, спасибо зарядке», «По крайней мере, я не такой «жирный», как моя сестра», «Нет, я не в курсе, потрахался ли мой братец».

Вместо этого он сказал:

– Они выпроводили меня из дома. Они не хотели, чтобы я своим присутствием проклял превращение. Похоже, это сработало, потому что, кажется, парень пережил все нормально.

Блэй тихо выругался.

– О, и он только что получил кольцо. Мой отец подарил ему… свое кольцо.

Перстень с фамильным гербом, символ, который носили все мужчины благородных кровей, дабы подтвердить ценность своей кровной линии.

– Я видел, как Лукас надел его на свой палец. Но, знаешь… разве могло быть иначе…

В этот момент он разревелся.

Просто сорвался.

Ужасная правда заключалась в том, что за его антиобщественным «пошли вы нахрен» девизом скрывалось желание быть любимым своей семьей. Какой бы чопорной ни была его сестра, каким бы занудным ни был брат, какими бы отстраненными ни были его родители, он видел любовь между ними. Это узы, которые соединяют людей, невидимая нить от одного сердца к другому, обязательство заботится обо всем, начиная с повседневного дерьма до настоящих, жизненно важных проблем. И чувство, превосходящее эту связь – осознание того, что тебя намеренно отгораживают от нее.

Каждый гребаный день.

Голос Блэя прорвался сквозь судорожные вдохи Куина:

– Я здесь, с тобой. И мне чертовски жаль… я здесь… просто не делай глупостей, окей? Позволь прийти…

Разумеется, Блэй знал, что сейчас он думал о вещах, связанных с веревками и душевыми головками.

На самом деле, его свободная рука уже потянулась к самодельному ремню, который он смастерил из неплохой, крепкой нейлоновой сетки – потому, что родители давали ему мало денег на одежду, а хороший ремень пришел в негодность несколько лет назад.

Вытянув длинный шнур, он посмотрел через комнату на закрытую дверь ванной. Нужно лишь привязать ремень к душевой насадке… Бог свидетель, эти трубы прокладывали в старые добрые времена, тогда их делали достаточно прочными, чтобы выдержать некоторый вес. У него даже есть стул, на который можно встать, а потом выбить из-под себя.

– Мне пора…

– Куин? Не бросай трубку… не смей бросать трубку…

– Слушай, дружище, мне пора…

– Я уже в пути. – На заднем фоне послышался шорох, будто Блэй уже одевался. – Куин! Не вешай трубку… Куин!

Глава 1

Наши дни

– Вот это, мать его, внятная тачка, ага.

Джонси посмотрел на придурка, сидевшего на корточках рядом с ним, на автобусной остановке. Они проторчали в этой мышиной клетке из оргстекла часа три. Как минимум. Хотя от таких комментариев казалось, что время исчислялось днями.

Это дерьмо вполне оправдает убийство.

– Ты белый, в курсе? – ткнул ему Джонси.

– Ииии че?

Окей, уже три года на остановке.

– Белой расы, чувак. Значит, летом нуждаешься в креме от загара. Значит, не такой, как я…

– Да плевать, приятель, ты глянь на те колеса…

– Так с чего говоришь так, будто ты с трущоб? Ведешь себя как дебил, ага.

В этот момент он хотел, чтобы ночь уже закончилась. Было холодно, шел снег, и он гадал, кому умудрился нагадить, раз ему пришлось застрять с этим Ванилла Айсом[7] в одной компании.

Более того, он думал соскочить со всего этого дерьма. Он рубил неплохое бабло, работая в Колдвелле; два месяца назад вышел из тюрьмы за убийства в подростковом возрасте; последнее, что ему нужно – зависать с каким-то белым молокососом, решившим набрать популярности с помощью сленга.

О, а они были в районе богатеньких. Насколько он знал, вышел запрет на нахождение на улице после десяти вечера.

Так какого хрена он подписался на это?

– Будешь. Так. Любезен. Посмотреть. На. Этот. Прекрасный. Автомобиль.

Просто чтобы захлопнуть парня, он повернул голову и выглянул из-за укрытия. Снег полетел в лицо, и он выругался. Зима на гребаном севере штата Нью-Йорк достаточно холодная, чтобы заморозить яйца…

Ну… вот это да.

Через узкую парковку, прямо у чистенького, даже не расписанного граффити «CVS»[8], стояла, на самом деле, обалденная тачка. Хаммер был наглухо тонирован, никакого хрома… ни на колесах, ни вокруг окон, даже на капоте пусто. Он был огромным… и, судя по кузову, в нем определенно стоял мощный движок.

Такую тачку можно встретить в его родном районе, транспорт главного дилера. Но сейчас они находились далеко от гетто, значит, просто какой-то белый пытался выглядеть так, будто у него есть член.

Ванилла подхватил рюкзак, накинув одну лямку.

– Пробью ее.

– Автобус скоро подъедет. – Джонси посмотрел на часы и помечтал немного. – Пять, максимум десять минут.

– Да брось…

– Покеда, придурок.

– Испугался, что ли? – Сукин сын поднял руки и начал размахивать ими как в Paranormal Activity [9].– Ой, испугаааался…

Джонси вытащил свою пушку и приставил дуло прямо к лицу придурка.

– Я без вопросов убью тебя прямо здесь. Я делал это прежде. Сделаю снова. Сейчас пошел нахрен, и сделай себе одолжение. Захлопнись.

Джонси встретил взгляд парня, и на самом деле ему было плевать на исход. Пристрелить парня. Не стрелять в него. Все равно.

– Окей, окей. – Парень сдал назад и вышел из-за остановки.

Слава. Яйцам.

Джонси убрал дуло, скрестил руки и уставился туда, откуда должен был прийти автобус… будто это чем-то поможет.

Гребаный, тупой идиот.

Он снова посмотрел на часы. Блин, довольно с него этого дерьма. Если автобус в центр города придет первым, он просто запрыгнет на него, и к черту все.

Передвинув рюкзак, который ему сказали достать, он почувствовал жесткий контур сосуда внутри. С наркотой все ясно. Если он перевезет товар из пригорода в трущобы, тогда все окей. Но сосуд? Он-то для чего нужен?

Или там неупакованный порошок?

Тот факт, что для этого дела его выбрал К-Райдер лично, сносил крышу. Пока он не встретил этого Белого… и та мысль, что он был особенным, потеряла свой сок. Указания мужчины были ясны: словить чувака на остановке Четвертой улицы. Сесть на последний автобус в пригород, затем ждать. Сесть на сельский маршрут, когда в районе рассвета начнется движение. Сойти на остановке «Уоррен Каунти». Пешком примерно милю до фермерского хозяйства.

Там К-Райдер встретит их и группу других парней, чтобы обсудить дело. А после? Джонси вступит в новую банду, которая будет рулить в Колдвелле.

Ему нравилось это. И он уважал К-Райдера… жесткий ублюдок. Главный в трущобах.

Но если все остальные были той же масти, что и этот Ванилла…

Рев двигателя подсказал ему, что показался хоть какой-то автобус из Управления городского транспорта Колдвелла, и Джонси встал на ноги…

– Ты, мать твою, шутишь, – выдохнул он.

Тонированный Хаммер подъехал прямо к автобусной остановке, и, когда опустилось стекло, Белый сидел за рулем в полном неадеквате… и не только потому, что на всю орал Cypress Hill[10].

– Залезай! Давай же! Залезай!

– Ты чего творишь, а? – пробормотал Джонси, обежав при этом внедорожник и запрыгнув на пассажирское сиденье.

Вот ведь срань Господня… говнюк был не полный придурком, раз отколол нечто подобное.

Парень выжал газ до упора, движок заревел, а шипованные шины, впившись в снежный настил, понесли их вперед на скорости в пятьдесят миль в час.

Джонси уцепился за то, что смог нащупать, когда они вылетели на перекресток на красный, потом перемахнули через бордюр прямо на парковку «Ханнафорда»[11]. Когда они выскочили с другой стороны, музыка заглушила пиканье из-за их не пристегнутых ремней.

Джонси ухмыльнулся.

– О да, ублюдок! Ты больной, мать его, на голову больной белый..!

***

– Думаю, это Джастин Бибер[12].

Стоя перед витриной с картофельными чипсами «Лэйс», Куин посмотрел вверх на колонки, встроенные в потолочную плитку.

– Да. Я прав, и я ненавижу себя за то, что знаю его.

Стоя рядом с ним, Джон показал пальцами: «Откуда знаешь?».

– Этот маленький говнюк повсюду. – В качестве доказательства он указал на стенд с открытками, на которых мелькал низкорослый самодовольный звездун. – Клянусь, этот парень – предвестник Антихриста.

«Может, он уж здесь».

– Вот откуда взялась Майли Сайрус[13].

«В точку».

Когда Джон принялся сосредоточенно выбирать себе пищу, Куин снова осмотрел магазин. Четыре утра, CVS был полностью снабжен товарами и абсолютно пуст… не считая их двоих и парня за кассой, который читал National Enquirer [14]и грыз сникерс.

Ни лессеров. Ни Шайки Ублюдков.

Не в кого пострелять.

Только если в открытку с Бибером.

«Что возьмешь?» – спросил Джон знаками.

Куин пожал плечами и продолжил оглядываться по сторонам. Будучи аструкс нотрамом Джона, он отвечал за то, чтобы парень каждую ночь возвращался в особняк Братства целым и невредимым, и спустя год, дела шли неплохо…

Дата добавления: 2015-11-04