Запретная радость

С тех пор как в Техасе появились колонисты-европей­цы, отношения с индейцами стали самой животрепещу­щей темой, волновавшей техасское общество.

Шли ли индейцы,законные хозяева страны, откры­той войной на колонистов или же был период затишья, все равно о них говорили. В первом случае толковали о нависшей опасности, во втором— обсуждался вопрос, надолго ли краснокожие вожди решили сложить свои томагавки¹.

[¹Томагавк — индейское холодное оружие: маленький то­порик.]

Эта тема обсуждалась везде и всюду— за завтраком, обедом или ужином. В гасиенде ли плантатора или же в лачуге охотника слова «медведь», «пума», «пекари»¹ произносились реже и с значительно меньшим страхом, чем слово «индеец». Индейцами в Техасе пугали детей; рассказы об индейцах тревожили сон не только детей, но и родителей. Даже высокие каменные стены Каса-дель-Корво не избавили обитателей гасиенды от этих пережи­ваний.Семья Пойидекстеров разделяла страх американ­ских бледнолицых перед краснокожими.

[¹Пекари— американская дикая свинья.]

Полученное официальное сообщение из форта под­твердило реальность этой опасности. Это известие пришло две недели спустя после пикника.

Рано утром, когда семья плантатора еще сидела за завтраком, верховой из форта передал Пойндекстеру какой-то пакет.

— Неприятные новости!— воскликнул Пойндекстер, быстро пробежав глазами бумагу — Поскольку в этом убежден сам майор,значит не приходится сомневаться.

— Неприятная новость, папа?— спросила дочь, сильно покраснев.

И тут же подумала про себя: «Что же это майор мог написать? Я встретила его вчера в роще. Он видел ме­ня с… Может ли это быть? Боже, если только отец узнает!..»

— «Племя команчей на военной тропе»— так пишет майор,— сказал Пойндекстер.

— И это все?— спросила Луиза с облегчением, как будто в этом известии не было ничего устрашающего.— Ты напугал нас. Я думала, что извещают о чем-нибудь более страшном.

— Более страшном? Что за глупости ты болтаешь, дитя мое! В Техасе нет ничего страшнее команчей. Это самая большая опасность.

Луиза больше не возражала, хотя она была другого мнения.

Кольхаун спросил:

— Уверен ли майор, что индейцы пошли на нас вой­ной? Что он пишет, дядя?

— Пишет, что раньше он этим слухам не придавал особого значения. Вчера же ночью в форт явился Дикая Кошка— вождь семинолов— с несколькими представителями этого племени. Они сообщили, что по всему Те­хасу команчи выставили в своих становищах крашеные столбы, что уже целый месяц эти дикари пляшут танец войны, что некоторые из них уже двинулись в походки что их можно ждать каждую минуту в окрестностях сеттльмента.

— Дикая Кошка? — спросила Луиза.— Разве этому изменнику можно доверять? Он, наверно, такой же враг колонистов, как и своего народа.

— Ты права, дочь моя. Майор в этом письме дает ему точно такую же характеристику.Он советует быть осторожными с этим двуличным негодяем, который, ко­нечно, перейдет на сторону команчей, как только это ему покажется удобным.Ну что ж,— сказал плантатор, от­кладывая в сторону бумагу и продолжая пить кофе с вафлями,— будем надеяться, что, выйдя на военную тропу, команчи отступят перед зубчатыми стена­ми Каса-дель-Корво и не посмеют тронуть нашу га­сиенду.

В это время на пороге столовой,где все сидели за завтраком, появился негр. На его лице сияла широкая улыбка.

— Что тебе надо, Плуто? — спросил его хозяин.

— Я не к вам, мистер Вудли. Я только хотел сказать мисс Луизе, что лошадь оседлана. Крапчатому не нравит­ся стоять на камнях во дворе, он рвется на мягкую траву прерии.

— Ты едешь кататься, Луиза? — спросил плантатор с явным неудовольствием.

— Да, отец. Я хотела проехаться.

— Ты не должна этого делать.

— Почему?

— Я не хочу, чтобы ты ездила одна. Это непри­лично.

— Почему же, папа? Ведь я часто ездила одна.

— Да, к сожалению, слишком часто.

Последнее замечание заставило девушку слегка по­краснеть. Но что означало оно, Луиза все же не совсем поняла.

— Если ты против этого, папа, я не поеду. Но неуже­ли же ты решил держать меня взаперти в этом доме? Вам, мужчинам, хорошо— вы все уезжаете на работу. Интересную же ты для меня решил устроить жизнь в этом милом Техасе!

— Ты меня не так поняла, Луиза. Я вовсе не против того, чтобы ты ездила кататься. Катайся, сколько твоей душе угодно, но пусть тебя кто-нибудь сопровождает. Выезжай с Генри или с Кассием. Но я не хочу, чтобы ты ездила одна. Для этого у меня имеются свои осно­вания.

— Основания? Какие?

Этот вопрос невольно сорвался у Луизы. Потом она пожалела, что не сдержалась, и с беспокойством ждала ответа.

Ответ немного успокоил ее.

— Какие основания,ты хочешь знать? Не забывай, что Техас— не Луизиана, где девушка может ехать спо­койно, куда ей заблагорассудится. Здесь, в Техасе, опас­ность на каждом шагу. Возьми хотя бы индейцев…

— Индейцев бояться мне нечего. Я никогда не уда­ляюсь от гасиенды дальше чем на пять миль.

— Пять миль!— воскликнул капитан саркастиче­ски.— Это то же самое, что отъехать на пятьдесят миль.Ты с таким же успехом можешь встретить индейцев на расстоянии ста шагов от ворот дома,как и на расстоя­нии ста миль.Когда они на военной тропе, их можно ждать в любом месте и в любое время. По-моему, дядя Вудли прав: с твоей стороны крайне неосторожно ездить одной.

— Ты так думаешь? — с иронией спросила креолка, повернувшись к двоюродному брату.— Скажи мне толь­ко, пожалуйста, в чем будет заключаться твоя помощь, если я действительно встречу команчей? Хотя я вообще в этом сильно сомневаюсь… Хороша будет картина: нас двое среди воинственного племени раскрашенных дика­рей!Ха-ха!В опасности очутишься ты,а не я. Я не сомневаюсь, что я-то ускачу и оставлю тебя для расправы.Страшная опасность на расстоянии пяти миль от дома! Поищи-ка в Техасе всадника, который мог бы догнать меня на моей милой Луне! Вряд ли это тебе удастся, Каш!

— Замолчи, Луиза!— строго сказал Пойндекстер.— Мне не нравится, когда ты так разговариваешь… Не об­ращай на нее внимания, Кассий. И помимо индейцев здесь много всякого сброда. Запомни, что я запрещаю тебе ездить одной, как ты это делала раныне.

— Пусть будет по-твоему, папа,— ответила Луиза, вставая из-за стола. — Конечно, я должна подчиниться тебе. Но знай, что я рискую потерять здоровье, сидя без движения… Иди, Плуто, обратилась она к негру, кото­рый все еще стоял в дверях и улыбался.— Пусти Луну в кораль, на пастбище — куда хочешь. Пусть она бежит в свою прерию, если это ей нравится. Она мне больше не нужна.

С этими словами девушка вышла из комнаты.

«Что отец мог узнать? Может быть, это только его подозрения? Кто мог ему рассказать? Знает ли он о на­шей встрече?»

Глава XXIX

Дата добавления: 2015-10-28