На небесах нет стариков

Когда Деда умер (это случилось в 1975 году), мне в наследство от него досталось несколько вещей: небольшое ружье 22‑го калибра, которое я неизменно брал с собою, когда мы с дедом и собаками охотились в прерии на кроликов (им я особенно гордился), шар от боулинга и, чуть позже, старый письменный стол, который был у деда, сколько помнит моя мать. Сделанный то ли из кленовой, то ли из вишневой древесины и испещренный сучками средней величины, это был весьма примечательный экспонат: во‑первых, потому что он был слишком мал для такого великана, как мой дед, а во‑вторых, потому, что та его часть, под которую задвигается стул, была с выемкой, а не с прямым обрезом, как у обычных столов, и буквально охватывала вас со всех сторон, когда вы садились. Когда я уже учился в старших классах школы и практиковался в плотницкой мастерской, где у меня был доступ ко всем инструментам, я часами просиживал в гараже своих родителей, пытаясь приспособить под себя дедов стол. А затем перетащил его в свою комнату, где он и стоял – приятное напоминание о достойном, честном человеке, одном из тех, кого называют «соль земли».

С того самого времени я им и пользуюсь: в верхний ящик я положил фотографию деда в рамке и время от времени вытаскиваю ее оттуда, чтобы освежить прошлое. Это последний снимок деда; на нем он изображен в возрасте шестидесяти одного года, в очках и с седыми волосами. Когда я женился на Соне, стол и фотография стали частью нашей жизни.

После того как Колтон начал рассказывать о своей встрече с Дедой на небесах, я заметил, что он стал добавлять специфические детали в описание внешности Иисуса, да и свою неродившуюся сестренку он тоже, если помните, охарактеризовал как «немного поменьше, чем Кэсси, с темными волосами». Но когда я спрашивал его, как выглядел Деда, Колтон начинал в основном говорить, во что он был одет, и о размере его крыльев. А когда я спросил его о чертах лица Деды, то он вообще дал невразумительный ответ. И это, должен признать, меня почему‑то немало беспокоило.

Однажды, вскоре после нашей поездки в Бенкельман, я позвал Колтона в подвал, вытащил из ящика стола драгоценное фото деда и показал ему.

– Вот каким мне запомнился Деда, – сказал я.

Колтон взял фото и, держа его двумя руками, с минуту или около того смотрел на него. Я ждал, что его лицо вот‑вот озарится светом узнавания, но этого не случилось. Более того, на лбу его залегла какая‑то хмурая складка, а в глазах появилось выражение неодобрения. Наконец он покачал головой.

– Папа, на небесах нет стариков, – сказал он. – И там никто не носит очки.

После этого он повернулся и зашагал вверх по лестнице.

На небесах нет стариков…

Эта фраза заставила меня призадуматься.

В тот же день я позвонил матери в Улисс.

– Слушай, у тебя есть фотографии деда, когда он был молодым?

– Думаю, есть, – сказала она. – Надо поискать в альбомах. Выслать их тебе по почте?

– Не надо. Не хочу, чтобы они пропали. Такое ведь случается. Лучше выбери одну, сделай с нее копию и вышли.

Прошло несколько недель. И вот однажды, открыв почтовый ящик, я обнаружил в нем письмо от матери – конверт, в котором лежала ксерокопия старой черно‑белой фотографии. Потом я узнал, что мать отрыла ее в шкатулке, которую она все эти годы хранила в шкафу у себя в спальне, хранила еще с тех пор, когда Кэсси была совсем маленькой, а до рождения Колтона оставалось два года.

На снимке были запечатлены четыре человека. Мать перечислила их в сопроводительной записке, указав, кто есть кто. Первой была тетя Эллен; на фото ей было двадцать лет, теперь ей за семьдесят, и живет она все там же, в Улиссе. Последний раз мы виделись с ней месяца два назад. Там были также моя мать, еще сущий младенец, полутора лет от роду, дядя Билл, которому в то время было шесть лет, и Деда, красивый молодой человек, которому, если учесть, что фото было сделано в 1943 году, должно было быть двадцать девять лет.

Я, разумеется, не сказал Колтону, как сильно меня задело то обстоятельство, что он не узнал моего деда на бережно хранимом мной памятном снимке. В тот же вечер, когда мы с Соней расположились в гостиной, а Колтон играл у себя в детской, я позвал его к нам. Появился он не сразу, а когда появился, я вытащил из конверта фотокопию снимка, посланного матерью.

– Поди‑ка сюда и взгляни на это, – сказал я, протягивая ему снимок. – Что скажешь?

Он взял снимок, взглянул на него, а потом посмотрел на меня полным удивления взглядом.

– Вот это да! – радостно сказал он. – Откуда у тебя снимок Деды?

Мы с Соней в изумлении посмотрели друг на друга.

– Колтон, ты больше никого не узнаешь на снимке? – спросил я.

Он медленно покачал головой.

– Нет…

Я наклонился и показал на Эллен.

– Кто это, по‑твоему?

– Не знаю.

– Это бабушка Эллен.

Взгляд Колтона выразил сомнение.

– Она не похожа на бабушку Эллен.

Я взглянул на Соню и засмеялся.

– Такой она была когда‑то.

– Могу я теперь пойти поиграть? – спросил Колтон, отдавая мне снимок.

Когда он ушел, мы с Соней принялись обсуждать случившееся: мол, как интересно, что Колтон узнал деда на фото, сделанном более полувека назад, еще до его рождения, на фото, которого он никогда прежде не видел, но не узнал свою прабабушку, которую видел несколько месяцев назад.

Хорошенько над всем подумав, мы пришли к такому выводу: то обстоятельство, что Деда, с которым, по словам Колтона, он проводил время на небесах, был не шестидесятилетним стариком, а молодым человеком в расцвете лет, имело для нас очень и не очень хорошую сторону. Не очень хорошая состоит в том, что там, на небесах, мы по‑прежнему похожи на самих себя. А хорошая в том, что там мы становимся моложе.

Глава 23

Дата добавления: 2015-10-28