Молодчина Колтон

На следующий месяц с меня сняли гипс. Таким образом, преодолев страх перед раком и справившись с камнями в почках, я целый месяц опять учился ходить, сначала с помощью специальных ходунков, а затем сам – неуклюже прихрамывая, медленно и постепенно приводя в норму атрофированные мышцы. К февралю я наконец обрел некоторую самостоятельность – и как раз вовремя, ибо на первую неделю марта в Грили, штат Колорадо, была назначена встреча представителей окружного совета нашей конфессии.

– Тебе нужно развеяться, – сказала мне Соня за пару недель до встречи. – Просто развеяться и повеселиться.

И вот мы здесь, в «Павильоне бабочек». Мимо пролетела бабочка‑данаида, чьи ярко‑оранжевые крылья разделены черными прожилками на сегменты, напоминая витражное стекло. Я произнес про себя молитву, благодаря Господа за то, что наша поездка все‑таки состоялась.

За два дня до этого, во вторник, Колтон начал жаловаться на боли в животе. К этому времени я был уже в Грили, а Соня преподавала в первом классе средней школы в Империале. Не желая обременять школьную администрацию, которой пришлось бы подыскивать ей замену в случае, если бы она сидела с больным сыном, Соня попросила свою старую подругу Норму Даннут присмотреть за Колтоном у нее дома, пока она не вернется с работы. Норма, которую наши дети обожали и которая была для них «любимой тетей», естественно, согласилась. Но в полдень она вдруг позвонили Соне на мобильный телефон и сообщила, что Колтону сильно нездоровится. У него температура, его трясет, и он все утро, укрывшись одеялом, пролежал на диване, почти не двигаясь.

– Он говорит, что мерзнет, но при этом страшно потеет, – сказала Норма (она была явно встревожена) и добавила: – Весь лоб покрыт крупными, величиной со слезу, каплями пота.

В это время пришел домой муж Нормы, Брайан. Ему достаточно было одного взгляда, чтобы понять, что Колтон в самом деле болен и что его следует немедля отвезти к врачу. Соня сообщила мне эту новость по телефону, и я тут же понял, что наше праздничное путешествие в честь окончания полосы невезений, травм и болезней не состоится… из‑за болезни.

Соня отпросилась с работы, забрала Колтона и отвезла к врачу. Там выяснилось, что у мальчика просто так называемый желудочный грипп, или гастроэнтерит, который в то время ходил по городу. Всю ночь вопрос с путешествием – поедем или не поедем – висел в воздухе. Отдельно друг от друга (я в Грили, а Соня в Империале) мы молились о том, чтобы Колтону стало лучше и чтобы наше путешествие состоялось, и на утро мы получили утвердительный ответ: да!

За ночь температура у Колтона упала, и после полудня в пятницу он снова был таким же, как и раньше. Соня позвонила мне и сказала:

– Мы выезжаем!

И вот мы в «Павильоне бабочек». Соня посмотрела на часы. Мы договорились встретиться сегодня вечером со Стивом Уилсоном, пастором веслианской церкви в Грили, и его женой Ребеккой и вместе поужинать, а дети к тому же хотели поплавать в гостиничном бассейне. Шанс поплавать в бассейне в марте месяце у нас в Империале равен нулю, поэтому они не хотели упускать столь редкую возможность.

– Ну что ж, – сказала Соня, – вероятно, нам стоит вернуться в отель.

Я посмотрел на нее, а потом на Колтона.

– Эй, приятель, пора уходить. Ты по‑прежнему уверен, что не хочешь подержать Рози? – спросил я. – Последняя возможность получить наклейку. Что скажешь?

Эмоции сменялись на лице Колтона подобно солнцу и облакам на быстро перемещающемся погодном фронте. Даже старшая сестра и та позволила себе немного подтрунить над его страхами. Я наблюдал за Колтоном и видел, как его зрачки сузились, а челюсти плотно сомкнулись: он хотел получить эту наклейку во что бы то ни стало.

– Так и быть, – сказал он. – Я ее получу. Но только чтобы все было сделано быстро.

Решение было принято, и мы двинулись всей гурьбой назад, в инсектарий. Я подошел к смотрителю и сказал:

– Это Колтон. Он хочет попытать счастья.

Смотритель улыбнулся и наклонился к моему сыну:

– Ну что, Колтон, готов?

Неподвижный и одеревеневший как бревно, сын вытянул руку и подставил ладонь, а я наклонился и взял ее в свою, чтобы она не дрожала.

– Все очень просто, Колтон, – сказал смотритель, – проще и некуда. Только не сгибай ладонь, держи ее прямо и стой тихо. Рози очень добрая. Она тебе не сделает больно.

Смотритель поднял руку, и Рози осторожно перебралась из нее на ладонь Колтона, а затем обратно в руку смотрителя, ни разу при этом не замедлив своего движения. И когда смотритель вручил Колтону желанную наклейку, мы радостно захлопали и закричали. Он преодолел свой страх и одержал важную для себя победу. Этот момент стал настоящим лакомым украшением этого грандиозного дня – подобно сахарной глазури на торте.

Когда мы вышли из «Павильона бабочек», я снова обратился мыслями к последним семи месяцам. Трудно было поверить, что все события – сломанная нога, камни в почках, потеря работы, финансовые трудности, три операции и подозрение на рак груди – все они случились в течение полугода. В тот момент я впервые понял, что все эти месяцы чувствовал себя, как боксер на ринге, вынужденный то и дело защищаться и постоянно ожидающий новых ударов судьбы. И теперь впервые с того лета я почувствовал себя полностью расслабленным.

Если бы я стал и дальше развивать это сравнение с боксерским рингом, то, возможно, пришел бы к такому логическому заключению: во время поединка боксеры нередко получают очень жестокие удары, но справляются с ними, поскольку заранее готовы к ним. А вот удар, который их посылает в нокаут, они обычно заранее не предвидят.

Глава 4

Дата добавления: 2015-10-28