15 страница. - Ричард. - слабо запротестовала девушка, когда его умелые пальцы взялись за застежки

- Ричард. - слабо запротестовала девушка, когда его умелые пальцы взялись за застежки на ее платье, но он подавил ее возглас еще одним сводящим с ума поцелуем.

Вскоре платье упало к ее ногам, оставив Элизабет в одной нижней сорочке и чулках. Шпильки вылетели из ее волос, и они мягко разлились по хрупким плечам, жемчужины посыпались на пол. Мельбурн нетерпеливо склонился к девичьей груди, лаская ее сквозь тонкую ткань. Горячие мужские губы жадно обхватили твердый сосок и втянули его в рот. Его язык творил чудеса с ее телом, и девушка невольно застонала, удивленная тем, как страстно отзывается на умелые ласки графа.

- Я сошла с ума. - шептала она. - Я должна ненавидеть тебя.

- Так покажи мне всю силу своей ненависти. - испепеляя ее своими темными от желания глазами, попросил Ричард. Девушка провела пальцами по его щеке и сама потянулась за поцелуем, привлекая к себе голову графа.

Не в силах больше ждать, Мельбурн подхватил девушку на руки и отнес к кровати, ни на миг не отрываясь от ее губ. Он тяжело дышал, чувствуя такое нетерпение, что ему стало страшно. Меньше всего он хотел бы напугать ее. После того, что с ней произошло, ей нужна нежность и неторопливое чувственное соблазнение, а вовсе не быстрый и яростный секс, которого требовало охваченное огнем тело Ричарда.

Он осторожно опустил Элизабет на прохладные шелковые простыни, наслаждаясь, любуясь ее красотой. Какой-то отдаленный голос его совести шепнул ему, что нужно остановиться, дать ей возможность уйти, но он не мог, не хотел. Слишком велик был соблазн, слишком хороша соблазнительница. Быстро скинув с себя одежду, он скользнул рядом, обнимая девушку, позволяя ей привыкнуть его близости. Его пальцы медленно и нежно изучали ее тело, скользя по нему, словно тонкое перышко. Она лежала неподвижно, наблюдая за ним из-под длинных трепещущих ресниц. Ее покорное согласие еще больше разгорячило Ричарда. Склонившись над ней, он медленно потянул тонкую рубашку девушки вниз, осыпая жаркими поцелуями стройное тело, лаская губами и языком ее восхитительные маленькие упругие груди. Руки Элизабет неуверенно, почти пугливо коснулись его широких мускулистых плеч, провели пальцами по багровому шраму, и эта ласка была приятнее тех, которые рассыпали знающие толк в соблазнении развратные девицы. Его темноволосая голова опустилась к ее животу, обласкав очаровательную впадинку пупка, и двинулась ниже. Девушка испуганно дернулась, и остановила его, обхватив ладонями лицо Ричарда.

- Что ты делаешь? - срывающимся шепотом спросила она. Мельбурн мягко развел ее руки, и, удерживая их своими, продолжил свои изощренные ласки. Раздвинув плечами дрожащие колени Элизабет, он медленно и сладострастно целовал ее бедра и низ живота, его горячий язык, наконец, добрался до самой чувствительной точки женского тела и сосредоточился на ней. Слабо вскрикнув, Элизабет вцепилась пальцами в ее плечи, выгибаясь навстречу этому сладостному удовольствию. Ее тело пылало от неизведанных желаний, заставляя с нетерпением ждать продолжения. Она тянулась к огню, который разливали по ее крови ласки Ричарда. Казалось, что его губы никогда не перестанут мучать ее, сводя с ума этой изощренной пыткой. Низ живота ныл от непонятного желания. Разве может быть что-то еще более приятное? Едва она подумала об этом, находясь на краю пропасти, почти готовая скользнуть вниз или воспарить в небеса от охватившего ее острого наслаждения, когда Ричард неожиданно оторвался от нее.

Жалобно всхлипнув, девушка открыла глаза, и увидела перед собой умопомрачительно красивое лицо своего мучителя. Его плечи были напряжены до предела, и он едва дышал, лоб покрылся испариной, и он улыбался ей нежно и чувственно.

- Пора, милая. - хрипло сказал он, накрывая ее своим телом и раздвигая коленом ее уже успевшие сомкнуться ноги. Девушка напряглась, понимая, что последует дальше. Словно издалека раздался его приглушенный стон, когда он вошел в нее. Элизабет зажмурила глаза, ожидая боли и отвращения, но ни того ни другого не было. Его большой горячий член пульсировал глубоко в ее теле, и он на мгновение застыл, чувствуя, как она огородилась от него защитным барьером.

- Элизабет, - позвал он, мягко целуя ее губы. - Открой глаза. Не бойся, и не причиню тебе боли. Я обещаю.

И она поверила ему, встретив его пылающий взгляд, и обнимая сильные плечи, жадно отвечая на его страстный поцелуй. Он снова двинулся, и она почувствовала, как тепло разливается по ее телу, невидимая пружина напряженно свела сладкой судорогой ее живот. Он полностью вышел из нее, но лишь для того, чтобы вернуться снова. Эти медлительные толчки заставляли ее сходить с ума от нетерпения, она впилась ногтями в спину Ричарда, прогибаясь под ним, забывая от стыде и своей липовой ненависти.

- Ричард, - почти с мольбой прошептала девушка, обнимая ногами его талию. И это было последней каплей терпения изнывающего от страсти Мельбурна.

- О боже. Бет. Моя Бет. - простонал он, увеличивая темп. Он врывался в нее яростно и глубоко, испытывая ни с чем несравнимое удовольствие. Его животным стонам вторили хриплые возгласы Элизабет, которая неустанно повторяла его имя. Положив ладони под ее ягодицы, Ричард приподнялся и вошел в нее еще глубже, чувствуя, как ее лоно начинает сокращаться, обхватывая его плоть еще плотнее. Это было невыносимо, немыслимо.... Стон наивысшего наслаждения сорвался с губ его прекрасной любовницы, и он понял, что она первой пришла к финишу. Он несколько раз вошел в жаркое узкое тело и, уткнувшись в ее плечо, содрогнулся в самом сокрушительном и мощном оргазме в своей жизни.

- О чем ты думаешь? - спустя какое-то время спросил Ричард у притихшей молчаливой Элизабет. Он жалел о том, что не видит ее лица, а лишь златовласый затылок. Она отстранилась сразу, как только он выпустил ее из своих объятий. Сейчас голова Элизабет покоилась на соседней подушке, одна рука под щекой, другая вытянута вдоль бедра. Вся ее поза выражала крайнее напряжение.

- Элизабет, почему ты молчишь. Я знаю, что ты не спишь. - снова мягко позвал ее Ричард. Протянув руку, мужчина дотронулся до шелковистых волос, рассыпавшихся по подушке. Знала бы она, как долго он мечтал об этом. Нежность захлестнула его сердце. Повинуясь порыву, он осторожно спустил простыню с ее плеч, обнажая стройное тело своей любовницы. Ее чудесная кожа, бархатистая на ощупь, теплая и чувствительная пробуждала новую волну необузданного желания. Ричард положил прохладную ладонь на основание ее шеи, ощутив, как резко возросло ее напряжение. Его рука с растопыренными пальцами медленно поползла вниз. Закусив губу, Мельбурн нежно касался ее лопаток, покрытых грубыми шрамами от хлыста. Шрамы на теле - ничто, по сравнению с тем, что он сотворил с ее гордостью, и ее душой. Ему было жаль. Хотя "жаль" - не совсем то слово, которое могло охарактеризовать то, что он чувствовал сейчас. Ричард знал, что ему нужно просить прощения, пытаться объяснить свою чудовищную жесткость и заставить эту гордую прекрасную женщину принять его таким, какой он есть. Но он не сделает ничего из вышеперечисленного. Она никогда не простит его и не примет. А его объяснения скорее оскорбят, чем вызовут сочувствие и понимание. Элизабет была так похожа на него, такая же гордая, дикая.... Ричард чувствовал, в этой хрупкой девушке ту же беспощадность, и силу, что и в самом себе. Как она может простить его, если он сам не способен это сделать?

- Господи, как же ты прекрасна. У меня сердце разрывается. - с чувством прошептал Мельбурн, прижимаясь горячими губами к ее спине, целуя и щекоча языком чувствительную кожу.

- Не надо, Ричард. Они ужасны. - наконец, подала голос Элизабет Невилл. Она имела в виду свои шрамы, а сама даже ни разу не видела их.

- Нет, милая. В тебе нет ничего ужасного. Ничего.

Большая теплая ладонь легла на изгиб ее талии, и продвинулась вперед, прижавшись к плоскому животу Элизабет. Она почувствовала его искусные губы на своем обнаженном плече. Он заглядывал в ее лицо. Ресницы девушки скрывали ее глаза, трепеща на нежных щеках.

- Ты божественна, Элизабет. Неповторима. Ты создана для любви, я не чувствовал ни с кем ничего подобного. - жарко прошептал он, и его горячее дыхание коснулось ее лица, но Элизабет не открыла глаза, чтобы посмотреть на него. Что-то внутри нее болезненно сжалось, и Элизабет зажмурилась, когда зарывшись лицом в ее волосы, он целовал их.

- Уверена, что ты говоришь это каждой женщине, с которой спишь. - тихо сказала она, ощущая, как жар снова разгорается в груди. Его рука на ее животе пришла в движение, скользнув вниз, но девушка плотно сжала ноги, не позволяя Ричарду выполнить задуманное. Тихо рассмеявшись, он прижался губами к ее шее, лаская кончиком языка, посылая огненные стрелы по всему телу.

- Я никогда не говорю с женщинами, после того, как дело сделано. Я отсылаю их прочь, иногда плачу деньги, иногда просто вышвыриваю, но не говорю о том, что они божественны. И не хочу их снова. Элизабет... - властно прошептал он, привлекая ее к своему жаждущему твердому телу. - Я хочу тебя.

- Ты уже получил все, что хотел. - хрипло проговорила девушка, когда его губы снова атаковали ее плечи, и шею, не забыв уделить время ее очаровательным чувствительным ушкам. Каждое прикосновение пальцев, языка, губ Ричарда было запрограммировано на результат, на острый отклик с ее стороны. И он получал его. Элизабет бессильно прислонилась к нему, чувствуя, что мир снова начинает уплывать...

Они полностью слились в единое целое. Элизабет задыхалась, она почти потеряла разум, но это было столь упоительное чувство, с которым невозможно, безумно, невыносимо тяжело было прощаться. Но языки пламени уже полыхали в ее животе, распространяясь по всему телу, поглощая в пучину бесконечности, растворяя в блаженстве.

- Ричард... - растерянно позвала она, ловя его взгляд, в котором отражались и даже множились все ее чувства и эмоции. Экстаз накрыл их одновременно, и хриплые стоны невыносимого сладострастия слились в одном благодарном нежном поцелуе.

Мельбурн долго не размыкал объятий, держа ее в своем влажном и горячем плену, вглядываясь в ее глаза, словно ища в них ответы на немые вопросы, которые светились в его горящем взоре.

- Что это, Элизабет? - тяжело дыша, спросил он, легко касаясь губами ее щек. Обнимая его за плечи, девушка рассеянно перебирала пальцами темные жесткие пряди волос Ричарда, погрузившись в размышления. Ее сердце никак не желало успокоиться, оно билось слишком сильно, так сильно, что было трудно дышать.

- Я не знаю, Ричард. - тихо ответила она. - Но так не должно быть. Мы не можем....

- Не можем что? - скатившись с нее, Мельбурн опустил голову на согнутую в локте руку, опиравшуюся на постель. Почти фиолетовые глаза внимательно изучали нежное лицо Элизабет из-под опущенных длинных ресниц.

- Любить друг друга. - шепнула Элизабет. Скулы Ричарда напряглись, горькая улыбка тронула невыносимо красивые грешные губы.

- Не думай об этом так, Бет. - проведя кончиком пальца по ее щеке, медленно сказал он. - Ты не любишь меня, и никогда не полюбишь. Я знаю это. Так не бывает. - Мельбурн покачал головой, упав на подушку, и вдыхая аромат ее волос. Ричард накрыл ладонью ее тонкую кисть, разделяющую их лица. Перевернув руку, Элизабет переплела свои пальцы с его, не отводя глаз от преступно красивого лица Ричарда.

- Я уже не знаю, что я чувствую. - призналась она.

- Я знаю, Элизабет. - поцеловав ее прохладные пальчики, Ричард закрыл глаза, и перевернулся на спину, прижимая к груди их сплетенные руки. Лиз с трогательной доверчивостью прислонилась к его плечу.

- Иногда.... - спокойно начал он. - Иногда мы не понимаем, как это происходит. Сложно объяснить, что толкает двоих чужих и агрессивно настроенных людей навстречу друг к другу. Мы слишком устали от войны, от боли и страданий. Устали от ненависти, крови и мести. Устали от гордости и противоборства. Мы заблудились в лабиринтах противоречий, и вышли на свет. Ослепительно яркий, и этот живородящий огонь на мгновение освободил наши мысли и усталые тела. Это так чудесно, так... - он глубоко вздохнул, и чуть повернув голову, посмотрел на нее. - Так восхитительно притвориться нормальными, живыми, настоящими, словно нас не коснулась боль. Как бы мы не стремились к свету, мы оба безнадежно искалечены, Элизабет. Вся беда в том, что для нас нет выхода. Мы обречены блуждать во тьме, ища успокоения, забвения и тепла. Я обрек тебя, Бет. И искалечил. И то короткое ощущение счастья, что мы испытали, обманчиво и нестабильно, как хрупкий мост. Одно воспоминание и волшебство исчезнет так же внезапно, как и появилось. И ты никогда не простишь мне этого. И ничего не забудешь. Если бы я мог хоть что-то изменить.... Повернуть время вспять, и снова оказаться в том лесу, глядя на бесстрашную девушку с рассыпавшимися по плечам белыми, как январский снег, волосами, свободную и прекрасную, пытающуюся ускакать от преследователей на своем коне. Я бы оставил тебя там.... И никогда не узнал этой боли. Никогда не узнал бы тебя, единственную, достойную и равную по духу и силе самому храброму рыцарю. Я не хочу оправдать себя, Элизабет. Это не так. Я не унижу тебя объяснениями собственных преступлений. Моя агония была столь мучительной и эгоистичной, что я не видел никого и ничего, погрузившись в собственную боль. Я так жаждал сломать тебя, покорить, приблизить к той грани, за которой барахтался сам. Семь кругов ада, Элизабет. Как я и обещал, но ты прошла их все. И опередила меня, я лишь приближаюсь к седьмому. Я думал, что испытал уже все на своем веку, думал, что никогда ничто не тронет меня, не заставит чувствовать, я думал, что умер вместе с Марией и моим сыном. Я ошибся, милая. Просчитался. Я был глуп. Я просто временно ослеп. Но сейчас я четко вижу. Смотрю на тебя, и понимаю, последний выстрел за тобой. И в нужный момент твоя рука не дрогнет. Я это знаю.

- Ричард. - Элизабет накрыла пальцами его губы, заставляя умолкнуть. - Я не хочу больше никакой мести. Я просто хочу домой. Больше ничего.

- Но я не хочу, чтобы ты уходила. - хрипло проговорил Мельбурн, глядя ей в глаза тяжелым печальным взглядом. - и у меня нет сил, чтобы заставить тебя остаться.

- Но мы могли бы попытаться, Ричард. Когда оба станем свободными. Когда пройдет время и заживут раны.

Полная горечи усмешка тронула губы Ричарда, и он порывисто встал с кровати.

- Стало холодно. Я подброшу дров. - отстраненным чужим голосом сказал Мельбурн.

Взгляд Элизабет скользнул по его высокой обнаженной фигуре, пока он медленно шел к камину. Мускулы играли на его бронзовой спине и руках, подтянутые ягодицы и сильные длинные ноги, он был непозволительно красив для мужчины, и опасен для женских сердец. Словно древнегреческий Бог любви и красоты, сошедший с небес на грешную землю. Жестокий, непреклонный и чувственный, полный контрастов, и, порой, совершенно неуправляемый. Дикий. Одинокий. Злой. Страдающий. Беспощадный. И все же так тонко чувствующий и страстный. Он ничего не делал наполовину. Войне, ненависти и боли отдавался полностью и без остатка. Он просто не умел иначе. Прирожденный воин. Или варвар. Элизабет до сих пор не знала, кто он - Ричард Мельбурн.

Она смотрела и не могла отвести глаз, упиваясь его совершенным телом, на котором красиво играли отблески разгорающегося огня. Этот мужчина смог перевернуть ее мир, разрушить до самого основания и бросить в пекло ада, и пытать так долго и мучительно, ни разу не поддавшись зову разума. Ни пощады, ни милосердия. И она помнила каждую минуту своего падения, каждый миг мучительной боли и стыда, бессильной ярости и всепоглощающего гнева. Могло ли его оправдать то, что и он страдал не меньше, а, может, даже больше, чем она? Ответ для Элизабет был очевиден. Ричард прав, для них нет выхода. Они обречены.

- Ричард. - позвала она. Когда он обернулся, огненные искры сверкнули в его глазах, и она завороженно уставилась в его необыкновенное лицо. Она вдруг вспомнила статую воина, которую видела в покоях Марии Мельбурн. От сделанного открытия у девушки перехватило дух. Скульптура была сделана с Ричарда. Жена хотела увековечить его красоту, хотела, чтобы он всегда был рядом. Иногда чувства бывают такими сильными, что даже короткая разлука разрывает душу, наполняя ее ядом. Элизабет не знала такой любви. И не хотела бы узнать. Теперь она увидела, что любовь может сделать с человеком.

- Ты так сильно любил ее? - спросила она, глядя в его вопрошающие глаза. Что-то дрогнуло в его лице, и он замкнулся, снова отворачиваясь к огню.

- Это она любила меня, и верила мне.

Элизабет не ждала, что он, вообще, ответит. Но Ричард говорил, и девушка боялась спугнуть столь непривычную для него откровенность.

- Мария бесконечно и покорно прощала мне все, отдавая больше, чем я захотел взять. Иногда мне кажется, что это я убил ее. Я не был хорошим мужем, Элизабет. Я предавал ее, а она искала мне оправданья, я был груб, а она окружала меня слепым обожанием и нежностью. Я дал ей так мало счастья, и в тот момент, когда моя жена больше всего во мне нуждалось, меня не оказалось рядом. Я ни кому не говорил этого. Но я знаю, что разрушило меня и превратило в еще большее чудовище. Чувство вины. Я никогда не прощу себя за то, что не смог ее уберечь. Она была моим ангелом, и щедро делилась своим светом, а я позволил отрезать ее крылья, занимавшие половину моего неба.

- Ты не виноват. - полным сострадания голосом, сказала Элизабет.

- О, нет, Бет. Я виноват. И мне не было бы так тяжело это осознавать, будь я уверен, что любил ее хотя бы наполовину так, как она меня.

- Ричард, не мучай себя. Не все способны на такую любовь. Ей повезло, у нее был ты, и ей было достаточно. Я уверена, что Мария была с тобой счастлива.

- Нет. - Ричард повернул голову, взглянув на Элизабет через плечо. В глазах его расплескалось грозовое небо. - Не была. Я видел это в ее печальной улыбке. Я так часто пытался все изменить, начать сначала, я просил прощения, давал обеты и снова нарушал. Но сейчас я понимаю, как это жизненно важно, чтобы тебя любили. Я больше никому не нужен, Элизабет, как это не печально. Даже сестра отвернулась от меня. Я когда ты ударила меня кинжалом, я не испугался. Я был готов умереть, я даже хотел....

- Я знала это. Догадывалась. - мягко сказала Элизабет. Обернувшись в простыню, девушка встала с кровати, и тихо ступая по ковру босыми ногами, подошла к Ричарду, и встала за его спиной.

- Значит, ты специально меня спасла? - с ироническими нотками в голосе, спросил он. Элизабет обняла его за талию и прижалась щекой к его спине, почувствовав, как он затаил дыхание и напрягся.

- Нет. Я просто хотела, чтобы ты жил. - прошептала Элизабет. Он постепенно расслабился, привыкнув к ее неожиданной нежности. - И сейчас хочу.

Медленно развернувшись, Мельбурн обхватил руками ее лицо и страстно поцеловал.

- Я тоже сейчас хочу. Снова. - шутливо сказал он, отрываясь от ее губ. Элизабет растерянно моргнула.

- Тебе рано утром уезжать. Ты устал.

- Я еще далек от усталости, родная. - улыбнулся Ричард.

Элизабет проснулась через несколько часов. В окнах уже забрезжил рассвет. Она обнаружила, что лежит на своей софе, целомудренно прикрытая одеялом до самого подбородка, а рядом на деревянном сундуке аккуратно сложена ее одежда. Приподнявшись на локтях, она обвела спальню графа сонными глазами. Постель Ричарда была пуста и аккуратно застелена. Неужели он уехал, даже не попрощавшись с ней? И это после всего, что было между ними этой ночью. Ты не любишь меня, и никогда не полюбишь, так сказал Мельбурн. Но он не сказал, что чувствует сам. Неужели все действительно так? И их соединила жажда забвения и отчаянное чувство одиночества? В глубине души Элизабет понимала, что все намного сложнее, чем просто страсть и желание закрыться, пусть всего лишь на одно мгновение от болезненной и жесткой действительности. Ричард просто навязал ей свое понимание ситуации. Ты не любишь меня. Это означало также, что и он не любит ее. Да, и о какой любви может идти речь в их печальном случае? Мельбурн уехал, не простившись, потому что она значила для него не больше, чем Беатрис и Мэри, время от времени помогающие ему "забыться". Элизабет едва не застонала от острого разочарования и отвращения. И в этот момент в покои зашел он, полностью закованный в доспехи. Ричард шагнул к ней со странным выражением в глазах, держа в руках свой шлем, и оглушительно громыхая при каждом движении. Сердце девушки дрогнуло, и она улыбнулась ему.

- Ты проснулась? - мягко заметил он, опускаясь на одно колено возле ее постели. Его взгляд блуждал по лицу девушки, словно запоминая его тонкие черты. - Ты прекрасна. - прошептал Ричард. Элизабет растрогано дотронулась до его щеки и потянулась к нему, чтобы поцеловать. Он с энтузиазмом поддался на ее порыв.

- Мне нужно ехать. Саффолк в ярости. Я задержался на целый час. Хотел, чтобы ты поспала подольше. - признался он, прервав поцелуй. - Я скоро вернусь, и мы все обсудим.

- Я буду тебя ждать. - пообещала Элизабет. Он снова быстро коснулся ее губ и встал. - Будь острожен. - попросила девушка. Его красивые губы дрогнули, а в глазах отразилась глубокая печаль. Он смотрел на не так, словно хотел еще что-то сказать, но не осмелился.

- Скучай по мне, Бет. - коротко бросил он, и стремительно вышел из покоев.

- Скучай по мне, Бет. - рассеяно улыбаясь, тихо повторила Элизабет, прижимая руку к растревоженной груди. Но уже в следующее мгновение радость угасла, сменившись мучительной болью. "Я могу полюбить его".

Глава 10

Гувернантка прибыла после обеда. Элизабет, тщательно одетая и причесанная встречала ее в покоях Луизы. Мэри и Дора стояли рядом. Высокая и худая женщина неопределенного возраста в чопорном светло сером платье с глухим высоким воротом и строгой причёской, уверенно вошла в комнату, окидывая трех девушек пристальным оценивающим взглядом, особенно тщательно изучив Элизабет Невилл.

- Меня зовут Джейн Митчелл, юные леди, но вы можете меня называть мисс Митчелл. А вы, - женщина обратилась к Лиз. - Я так понимаю, леди Элизабет. Меня нанял ваш опекун граф Мельбурн.

При слове опекун, девушка не смогла удержать смущенной улыбки, вспомнив, как горячо и страстно граф "опекал" ее всю эту ночь. Мисс Митчелл бросила Элизабет укоризненный взгляд, заставив ее покраснеть.

- Так не пойдет, леди. - строго сказала женщина, неодобрительно поджав губы. - Я догадываюсь, что та история, которую изложил мне граф Мельбурн, далека от истины, но об этом, кроме нас двоих, никто не должен догадаться. Вы понимаете это, милочка?

Элизабет кивнула, взглянув на усмехнувшуюся Мэри.

- Я совсем недавно закончила опекать леди Кэтрин Миддлтон, и только вчера покинула замок Белси, чтобы приехать к вам и попытаться сохранить остатки вашей репутации, леди Элизабет. От вас требуется полное послушание и выполнение моих требований. Нам предстоит много работы. Но начнем с вашей истории. Чтобы во всем разобраться, я должна знать правду, а уже потом мы вместе решим, как вывернуть ее так, чтобы даже тень сомнения не легла на ваше имя. Вы согласны?

- Конечно, мисс Митчелл. Я очень рада вам, и готова к сотрудничеству.

- Что ж, отлично. - хлопнув в ладоши, объявила гувернантка. - Мне нравится, как вы выглядите. Красивые волосы, чистая кожа, румянец, и осанка, подобающая благородной леди. Платье тоже годиться, но мы сошьем вам новые. Вместе со мной в Мельбурн прибыли две портнихи и целая повозка тканей для изысканного и модного гардероба. Ваш опекун очень щедрый человек. Мои услуги стоили ему очень недешево, учитываю плачевность вашего положения. Как я поняла, вам совсем скоро предстоит воскреснуть из мертвых. Начинайте!

- Что? - обомлела Элизабет. Женщина смерила ее высокомерным взглядом.

- Рассказывать! Что же еще?

- С чего начать?

- С начала, дорогуша. С самого начала.

- Сколько у нас людей? - осведомился Мельбурн, оглядываясь назад. После нескольких дней пути, о чувствовал жуткую усталость, в отличии от бодрого и весело напевающего Саффолка. Брендон, не смотря на возраст, держался молодцом, и, казалось, был полон сил и энтузиазма. Его породистое красивое лицо выражало радушие и самодовольство, и Ричард никак не мог понять, чем вызванные неуместные эмоции герцога.

- Три тысячи. - весело хохотнул Саффолк. Ричард посмотрел на него, как не безумного.

- Против двадцати тысяч мятежников. - мрачно напомнил он.

- Мельбурн, ты сгущаешь краски. - жизнерадостно отозвался Чарльз. - Бастующие вовсе не собираются браться за оружие. Все, что требуется от нас, это перекрыть северную дорогу, и объяснить этим недоумкам, что они не смеют перечить воле короля.

- Они уже повесили двух сборщиков налогов, и задержали инспектора, которого послал Кромвель.

- Не строй трагедию, Ричард. Всего несколько человек. Не велика жертва. Тем более, ты сам знаешь, как ведут себя посланцы Кромвеля. Все еще получиться уладить мирным путем. И чем быстрее, тем лучше. Точку нужно поставить сейчас, пока все эти добрые миряне не нашли себе толкового предводителя.

- Мы прекрасно знаем, что восстание началось не без поддержки лордов. - иронично заметил Ричард Чарлтон, граф Мельбурн.

- Да, но они пока не готовы выступить открыто. И лучше им этого не делать. Норфолк и Шрусбери уже на подходе. Йоркшир тоже готов дать отпор, в случае, если повстанцы проявят неповиновение.

- Ты так уверен, что крестьяне послушают тебя и разойдутся? - Ричард устало провел рукой в грубой перчатке по щеке, покрытой пылью и каплями дождя. Саффолк выразительно посмотрел на графа. - Что ж, я завидую твоему настрою. - мрачно кивнул Мельбурн.

- Эти люди, Ричард, примитивны и суеверны. Они наслушалась лживых проповедей священников, но ни черта не понимают в реформах Генри. Я попытаюсь вдолбить в их глупые головы, что никто не собирается обворовывать их и душить налогами. И комиссии, работу которых они остановили, вовсе не ищут способов, как побыстрее ограбить народ и уничтожить религию. Когда до мятежников дойдет, что их жизням, вере и достатку ничего не угрожает, они сильно испугаются гнева короля, и вот тогда я скажу им, что наш милосердный Генрих Тюдор дарит им свое помилование и благословение, если они немедленно разойдутся по домам.

- Но ведь это ложь, Чарльз. И как только повстанцы разгадают истинные мотивы короля, они снова возьмутся за оружие. - Мельбурн замолчал и напряженно сжал челюсти. -

До деревни Лут, где неделю назад вспыхнуло восстание, оставалось несколько миль.

Все произошло именно так, как планировал герцог. Выступив перед бастующими крестьянами с длительной и грамотно-поставленной речью, он разбил в пух и прах все высказанные недовольными людьми доводы, пообещав урегулировать все их претензии в законном порядке. Мельбурн молча наблюдал за эти фарсом, скользя напряженным взглядом по многочисленным лицам собравшихся. В основном, это были доведенные до отчаянья перепуганные крестьяне, фермеры, купцы, держатели земель и священники. У них были лошади и оружие, и при желании эти люди с легкостью могли уничтожить жалкое войско, которое привели с собой Мельбурн и Саффолк, но именно отсутствие духовного лидера делало огромную толпу повстанцев уязвимыми и слабыми, а герцог обладал колоссальным даром убеждения. Одновременно с ними в Линкольншир прибыл Норфолк и Шрусбери с небольшим войском, но надобность в них отпала, так, как Чарльз Брендон справился со своей миссией блестяще. Обсуждения и дебаты продлились до позднего вечера, а к концу следующего дня восстание можно было считать полностью подавленным. Люди разошлись по домам, поверив верному другу, зятю и вассалу его Величества.

Ричард знал Саффолка больше пяти лет, и мог сказать об этом человеке много хорошего. Герцог был необычным человеком, талантливым и хитрым, храбрым и сильным, обаятельным и остроумным, жёстким, с хваткой бульдога и цепким взглядом, и именно эти качества помогли подняться до таких высот. Он не был потомком знатного рода. Его отец служил знаменосцем при отце Генриха Тюдора, и погиб, защищая своего короля. Потеряв обоих родителей, мальчик оказался при дворе. Чарльз был дружен со старшим братом Генриха - Артуром, а после его смерти, был включен в свиту юного короля. Так и начался его стремительный путь наверх. Подумать только, Чарльз Брендон умудрился жениться на сестре Генриха Тюдора, вдовствующей королеве Франции. Только совершенно особенному человеку могло так повезти в жизни. Но Брендон сам сделал себя, и только он знал, чего эму это стоило. Быть другом короля - не самое безопасное приключение в этой жизни, если учесть непредсказуемый гонор Генриха и его жесткость к близким, доходящую до мании. Герцог не один раз оказывался в немилости короля, и только его хитрость и умение подстраиваться под обстоятельства помогли выжить в этой нелегкой схватке характеров. У Чарльза Брендона было много врагов, но даже у них герцог вызвал несомненное уважение и почет. Он умел рисковать и делал это красиво и грамотно. Ричард был уверен, что не смотря на бурную жизнь, Саффолк найдет смерть не в бою и не на плахе, а умрет своей смертью на белоснежных простынях в объятиях прекрасной женщины. Он был слишком умен, слишком любил жизнь, и жизнь любила его. И женщины.

Снимая доспехи в отведённых ему покоях в замке графа Линкольна, который предоставил кров верным вассалам короля и их армии, Ричард не мог не вспомнить о своей сестре. Когда гнев остыл, он понял, что ему не за что судить свою впечатлительную Луизу. Разве может наивная девушка устоять перед образцом настоящей мужественности, мудрости и отваги? И разве может мужчина устоять перед влюблённым в него юным цветком? Ричард Чарлтон задумался, бросив на пол свой меч. Хорошо, что сегодня оружие ему не пригодилось. Мысли графа снова вернулись к сестре. Нужно написать ей, попросить прощения. Она, как никто другой, знает его характер. Он вспыльчив, но довольно быстро отходит, успев перед эти натворить дел.

Дата добавления: 2015-10-24