Ныне пришло время сказать правду.

I. Жертвоприношения «...и оскверняли землю требами своими» - пишет про язычников древний летописец. Имеется довольно забавное сравнение: в Ветхом завете многие истории (к примеру всемирный потоп или жертвоприношение Авраама) заканчиваются благодарственной жертвой Богу, а именно – забоем или сжиганием барана или тельца. И, при этом, прямым текстом сказано, что Бог наслаждается жертвенным смрадом. Новый Завет отменил жертвы, но почему-то забыл причислить ветхозаветных жрецов к рангу осквернителей земли. Опять и опять возникает известный аргумент: «Но они – язычники, а мы – христиане; все, что в их руках проклято, то в наших – благословляемо»

Однако же, спешу вас уверить, что наши боги не «наслаждались» дымом жертв. Чаще всего на алтари клались плоды земли и человеческого труда: мед, молоко, хлебы, необмолоченные снопы, льняная ткань, ремесленная продукция, вино и т.п. Такие жертвы обозначали, прежде всего, уважение людей к богам, демонстрацию полученного изобилия и приглашение разделить людскую радость или людское горе. Разве это чем-либо хуже обычных родственных посиделок, принятых среди людей?

Видели алтари и приносимую в жертву скотину. Но происходило жертвоприношение не так, как это любят описывать христиане: дескать, язычники забивали животное и бросали окровавленную тушу в огонь или на алтарь. На самом деле, забитая скотина свежевалась и потрошилась исполнителями обряда, а затем из нее готовилась пища, которая и подносилась богам. Причем часть мяса раздавалась участникам. В эти жертвы вкладывался тот же смысл, что и в описанные выше: уважение к богам, приглашение разделить радость или горе, демонстрация изобилия. Опять же, чем это отличалось от родственных посиделок или деловых банкетов? Тем более, что в пользу такого сравнения говорит факт раздела жертвенного мяса между богами и людьми. В конце концов, человек забивает скотину на свои нужды, и большинством людей это не осуждается. Так чем же подношение богам мясной пищи хуже обычного человеческого обеда?

Вы, наверное, спросите, почему я разделил обычные жертвы и мясные, если между ними нет принципиальной разницы? Ответ прост: как не все люди употребляют в пищу мясо, так и среди богов большинство не принимает «кровавых жертв».

Клались на алтари и трофеи – охотничьи и боевые: клыки, рога, шкуры, черепа животных, оружие и доспехи. Этими подношениями демонстрировали своим богам и чужим людям ту мощь и удачливость, которыми небесные покровители наделили этот род. Скажите мне, пожалуйста: если доставка трофеев на капища оскверняет землю, то, что сказать про обычай христиан вывешивать в храмах трофейные знамена и строить вокруг церквей ограды из трофейного оружия? Опять христиане праведны только потому, что они христиане?

Я предполагаю, что были и человеческие жертвы. Но не так они были поставлены, чтобы никто из людей не чувствовал себя в безопасности.

В тяжелую годину, когда враг ли побеждал, неурожай ли голодом грозил или же мор-болезни людей косили, как коса траву, а боги, казалось, молитв и не слыхали, тогда и вызывался доброволец лично сходить к богам и указать им на беды. Почетом он окружался, спасителем его называли, а семью его как святых почитали и берегли.[10] Так и уходил по своей воле человек к богам через жертвенный нож или священный костер. А если же не было добровольца, а боги все не слышали людей, да беды все наседали, жребием тогда решали, кому из людей быть вестником.

Возможно, что это пережиток. Однако, вы видите причины, его порождавшие. Поэтому я прошу вас не ставить славянского «вестника» в один ряд с жертвами африканских каннибалов. В конце концов, сам Христос был примером добровольной жертвы, и она до сих пор почитается как священная. Только вот Иудеи хватило лишь на одного добровольца (Исхак не в счет), а на Руси их были десятки, если не сотни.

Бытует легенда о том, как при князе Владимире I жертвенный жребий пал на отрока-христианина, а отец отказался его отдавать и стал поносить богов, за что язычники убили обоих. Мнений по поводу этой легенды может быть много, но лично мое выражается так: во-первых, если бы подобная ситуация сложилась в христианской среде, то отец сам отдал бы сына и при этом плакал бы от счастья, что тот идет на богоугодное дело и будет причислен к лику мучеников, а во-вторых – если уж так сложилось, что некий христианин решил жить среди язычников, то ему стоит либо вообще не лезть в чужие обряды, либо быть наравне со всеми[11].

Л. Прозоров дал еще две вполне правильные трактовки жертвоприношений, исходя из того, что Род принес себя в жертву и из его тела получилась вселенная:

1) Каждая жертва – сопричастность акту создания мира;

2) Преступник посягает на мировой порядок, уподобляя тем самым себя первотворцу. Вполне закономерно, что остальные люди обязывают его пройти весь путь Рода до самого конца – смерти.

Что же касается всеобщего возмущения современников нашими жертвоприношениями, то и здесь вышеуказанный автор тоже имеет что сказать: «По сути – [аборт – примечание Лифантьева С. С.] самое примитивное жертвоприношение: убей малыша, получи выгоду (экономия материальных средств, личного времени и пр.), только вот такого размаха ритуальное детоубийство никогда не достигало не то, что у славян, но даже у карфагенян и ацтеков – этих образцовых изуверов древности <….> Современники принесения детских жизней в жертву идолам комфорта и карьеры в промышленных масштабах не имеют ни малейшего права на чувство морального превосходства перед предками, изредка отправлявшими к богам пленных (которых, впрочем, при современном оружии может и не быть), преступников (которых сейчас как раз лелеют и кормят до конца их дней) и добровольцев (каковых в наше шкурное время, скорее всего, не нашлось бы).»[12] И по сути, он прав. Взять хотя бы аборты, каковых в России происходит 30 000 в день (соответственно 10 950 000 человеческих жертвоприношений в год!) вкупе с неоправданно мягким отношением к тем, кто действительно заслуживает смерти. Нынешнее общество не может похвастаться большей нравственностью, нежели наши далекие предки. Поэтому его суд по отношению к ним или к нам неприемлем.

Гасанов Богумил (волхв Богумил Мурин) справедливо отмечал, что археологическими изысканиями у восточных славян не было зафиксировано человеческих жертвоприношений: кости людей, найденные на жертвенниках, скорее всего принадлежали погибшим защитникам капища, иначе, становится непонятно, зачем оскорблять чувтсва людей и богов брошенными трупами). В хрониках же, за исключением жертвоприношений выродку-Чернобогу, упоминается только один случай – умерщвление киевлянами двух варягов-христиан Федора и Иоанна. Однако же, как отмечал Мурин, сведения разных летописей сильно разнятся, грешат большим количеством притянутости и что единственное, что четко можно сказать по ним, так это то, что во время устроенного Владимиром праздника в честь победы над ятвагами, толпа разгромила варяжскую усадьбу, а причиной погрома можно считать, в том числе, и банальный хмель. К тому же, Богумил нашел аналогичные истории в жизнеописании более «древних» святых, и это дало ему повод предположить, что история с двумя убитыми «по пьяни» варягами была подогнана под уже существующий штамп в целях христианской пропаганды.

II Половая жизнь. «Для того, чтобы отпраздновать купальскую ночь, язычникам хватало стога сена», - пишет современный писатель, вторя христианским летописцам, которые, в свою очередь, старались выставить язычников похотливыми скотами. «Что ж, в некоторых областях России за девичьим целомудрием действительно очень строго следили. Но столь же часто все выглядело решительно наоборот» – поддакивает им исследователь-дилетант. «Добрачные дети не были позором, наоборот, они говорили о самом почитаемом – способности девушки рожать» – добавляет его коллега.

Ну, у такого варианта язычества не может быть мало поклонников. Однако же, я никогда не слышал, чтобы публичный дом официально называли языческим капищем.

- Язычество сейчас в моде! – утверждал в одной из газет, после рассказа о развратной оргии «язычников», некий человек, подписавшийся псевдонимом.

- В моде сейчас не конкретно язычество, а любая религия, в которой есть оправдание человеческой испорченности, – отвечал ему я.

С этих слов и начнем «разбор полетов».

а) Праздники плодородия и сексуальная магия. Все это было. Но, во-первых, смысл свободной любви в тот праздник заключался не в удовлетворении похоти и животных инстинктов, а в передаче земле плодородной силы; соответственно, не было оргий с «групповухой», инцестом, гомосексуализмом, визгами, писками, беготней и т.п., а был обряд, проводимый в благоговении, тишине и почете. Во-вторых, не такой уж «свободной» была любовь в этот праздник: как я уже сказал многое попросту запрещалось как бесполезное, а то и вредящее основной цели – исполнению обряда. Рассмотрим это подробнее.

1) Гомосексуализм и кровосмешение были запрещены по таким причинам: было замечено, что от первого никогда не появлялись дети, а второе приводило к рождению детей с физическими и умственными отклонениями; поэтому и то, и другое сводило к нулю результат магии плодородия.

2) После 1 тыс. лет до н.э. у славян появились представления о том, что бог Сварог, во время своего правления среди людей, повелел «женам за одного мужа выходить и ходить, говея», чем, по сути дела, освятил брак. Именно потому требовать любви от замужних/женатых и посватанных, как и заниматься групповым сексом, считалось серьезным нарушением воли богов!

3) Было запрещено домогаться тех, кто предпочитал сохранять девственность по причине особого ее почитания славянскими народами (подробнее эту тему мы рассмотрим ниже)

И в-третьих, это было не столь глобально, как хотелось бы и христианам, и, еще более – современным «неоязычникам»: такой праздник был в году всего один, а не каждый день.

В итоге получается, что весь «религиозный разврат» язычников сводился к тому, что раз в год супружеские пары и по нескольку одиноких мужчин и женщин уходили в лес, дабы провести обряд магии плодородия (и накормить всех окрестных комаров!!!). Остальные же просто купались в реке, прыгали через костер, сжигали звериный череп, искали цветок папоротника. Сохранились и свидетельства о том, что подобный обряд проводился ежегодно на свежезасеянных полях. Замечу, однако, что в тех же свидетельствах говорится только о супружеской паре.

б) Добрачный бытовой секс. Вот тут я могу сказать только одно: за исключением редких случаев, являвшихся следствием развращенности отдельных индивидуумов (порицаемой большинством членов общества), отсутствовал напрочь. По верованиям славян, ребенок появлялся оттуда, куда смерть уносит душу умершего. Именно поэтому сватовство, свадьба, брачная ночь и, собственно, роды сопровождались огромным количеством обрядов и предосторожностей[13]. При таком раскладе девушки хранили целомудрие, опасаясь разорвать тонкую границу между жизнью и смертью, а мужчины предпочитали не соваться лишний раз в обитель душ; а случаи добрачных половых связей у наших предков не только порицались, но и наказывались, поскольку считалось, что нарушение границы без должных обрядов грозит мором и бесплодием для всего рода.

в) «Добрачные дети символизировали плодовитость их матерей, а потому, такие девушки были первыми среди невест». Ладно, допустим такую невероятную ситуацию: девушка без обрядов позволила разорвать границу жизни и смерти, избежала наказания (которое, к слову, мягким не назовешь), родила ребенка, и женихи (видя, что она – не «пустоцвет») толпами повалили на ее крыльцо. А что тогда должно случиться, если вскроется, что девушка потеряла невинность и не родила ребенка? Тогда все окрестные женихи будут считать ее не только падшей женщиной, но и неспособной родить. А это уже гарантированное прозябание «в девках» (что, по тем временам, кстати, считалось серьезным позором). Но о такой возможности исследователи-доброхоты почему-то умалчивают.

Специалист В. В. Долгов, посвятивший немалый труд нравам Руси, пришел к выводу, что ограничения половой свободы и наказания за супружескую измену существовали у славян с глубокой древности, и появившаяся позднее православная церковь лишь закрепила их своим авторитетом. Гомосексуализм же указанный исследователь считает прижившимся у русских лишь в XV веке, да и то – как ВИЗАНТИЙСКАЯ МОДА ИЛИ КУЛЬТУРНЫЙ СТЕРЕОТИП, УСТОЯВШИЙСЯ ПОСЛЕ ОКОНЧАТЕЛЬНОЙ ХРИСТИАНИЗАЦИЙ РУСИ.

Кто-то из вас пожелает напомнить мне свидетельства ибн-Фадлана о похоронах знатного руса? Конкретно - отрывок о девушке, которую убивают после разнообразных обрядов для того, чтобы она служила своему господину после смерти? Можно и процитировать: «А девушка, которая хотела быть убитой, уходя и приходя входит в одну за другой из юрт, причем с ней соединяется хозяин (данной) юрты и говорит ей: "Скажи своему господину: «право же, я сделала это из любви к тебе»".

Вот только можно ли тому верить? Фадлан весьма предвзято описывал русов вообще: «Они грязнейшие из твари Аллаха, – (они) не очищаются от испражнений, ни от мочи, и не омываются от половой нечистоты и не моют своих рук после еды, но они как блуждающие ослы. <…> И вот один (из них) сочетается со своей девушкой, а товарищ его смотрит на него. Иногда же соединяются многие из них в таком положении одни против других, и входит купец, чтобы купить у кого-либо из них девушку, и (таким образом) застает его сочетающимся с ней, и он (рус) не оставляет ее, или же (удовлетворит) отчасти свою потребность. И у них обязательно каждый день умывать свои лица и свои головы посредством самой грязной воды, какая только бывает, и самой нечистой, а именно так, что девушка приходит каждый день утром, неся большую лохань с водой, и подносит ее своему господину. Итак, он моет в ней свои обе руки и свое лицо и все свои волосы. И он моет их и вычесывает их гребнем в лохань. Потом он сморкается и плюет в нее и не оставляет ничего из грязи, но (все это) делает в эту воду. И когда он окончит то, что ему нужно, девушка несет лохань к тому, кто (сидит) рядом с ним, и (этот) делает подобно тому, как делает его товарищ. И она не перестает переносить ее от одного к другому, пока не обойдет ею всех находящихся в (этом) доме, и каждый из них сморкается и плюет и моет свое лицо и свои волосы в ней.» Весьма напоминает злобные вопли обиженного слабака, которому проще ответить наветом, нежели словом или кулаком. В отношении же обряда и совокупления «жены покойника» со всеми подряд, то первая аналогия, приходящая на ум – современные фолианты, расчитанные на любителей исторической клубнички: кто в истории с кем и во всех подробностях. Как сознаются их авторы (порой весьма маститые исследователи), эти книги расчитаны на привлечение внимания к себе «иначе историю вообще никто читать не будет». Л. Прозоров же в своем интернет-дневнике откоментировал ибн-Фадлана в иронической форме. Дескать, кто бы пустил чужеземца и иноверца в палатку, которая скрывает таинство обряда даже от самих русов? Фадлан мог только спросить у остальных русов, что там происходит. А теперь представьте: уже который день вынуждены ритуально пить за упокой вождя, все уже всех достало, еще хрен знает, что будет вытворять новый вождь и как это скажется на общеполитической обстановке, а тут до тебя докапывается какой-то иноверец и идиотским вопросом, что происходит в палатке.. Что бы вы ему ответили? Полагаю, что нечто в духе «да … ее там!» Прозоров также привел разбор аналогичного свидетельства, которое он нашел в трудах Гальковского. Суть оного сводилась к тому, то все московиты поголовно страдают содомией и нисколько не стесняются об этом говорить в людных местах. И Лев Рудольфович весьма остроумно привел пример разговора некоторых современных рабочих. Там фигурировало множество намеков на нетрадиционную ориентацию их начальника и то, чем ему, по их мнению, следовало бы заниматься. Признаюсь, что и я в бытности автослесарем употреблял подобную форму разговора, как альтернативу технической терминологии и выражение мнения о том или ином негативном аспекте; а непосвященный человек, зайдя в автопарк, решил бы, что мы снимаем наш ответ «Калигуле». Дурная служба русского мата…

Запомните раз и навсегда: у язычников-славян было во много раз меньше разврата, чем у их потомков после «сексуальной революции».

Впрочем, всегда хватало тех, кому свое "я" или положение/богатство застили глаза на божьи заветы и
традиции предков. И вряд ли примеры внерелигиозной мразоты являются достойным доверия пособием по язычеству[14].

III Многоженство. В старославянской легнде о Свароге – боге, научившем людей пахать землю и ковать оружие, сказано, что он повелел жене иметь лишь одного мужа. Добавлено и то, что сын Сварога – Даждьбог, по закону отца наказал неверную женщину и ее любовника (это к слову о предыдущем пункте). Борис Рыбаков определил дату появления легенды: тысячелетие до нашей эры, когда железные орудия, появившиеся у славян, дали толчок для нового развития земледелия. Отсюда можно сделать вывод, что полигамные браки сменились моногамными у наших предков еще за две тысячи лет до Крещения Руси (правда, можно также предположить, исходя из формулировки закона Сварога, что была искоренена не полигамия, а пока только «свободная любовь»). Это во-первых. А во-вторых, посмотрите на суть многоженства. Само по себе оно являлось демонстрацией зажиточности и трудоспособности мужа. Полигамия древнейших славян вовсе не означала, что у мужа может быть, к примеру, одна жена и десять любовниц. Не-е-ет, дорогие мои, женами являлись все женщины того или иного мужчины, и всех их он был обязан содержать. Это, кстати, и объясняет, почему основной функцией полигамии была указанная демонстрация (остальные функции, вроде необходимости содержать слабый пол и продолжать род в условиях частой гибели мужчин, сохранившиеся с 3 тыс. лет до н.э., стали пережитком ко временивозникновения городов, т.е. к 5 в. н.э.). Именно в этом качестве многоженство еще не раз встречается да Крещения, но во времена 10 века его случаи уже достаточно редки.

IV Идолопоклонство. Одно из главных обвинений против язычества со стороны христиан звучит примерно так: «Славяне поклонялись идолам». Тут, собственно, можно ответить тремя различными способами:

а) Какая формулировка! Вы только посмотрите: «поклонялись идолам»! Почему же тогда нельзя сказать, что христиане молятся иконам? И почему, в таком случае, иконоборчеством внутри самого христианства занимаются только самые отпетые сектанты? Очень глупое и безграмотное обвинение. Впрочем, у христиан другого типа обвинений просто нет.

«Мы молимся не иконам, а тем, кто на них изображен!» – наверняка уже кричит половина читателей. Во-первых, я позволю себе усомниться в искренности этих слов, поскольку в памяти всплывают и поклонение чудотворным иконам, и культ священного писания, и многое другое. А во-вторых, ведь и язычники, в большинстве своем, поклоняются не идолам, а тем, кого они изображают. И смею питать надежду, что сейчас я не буду вынужден выслушивать те самые, уже приевшиеся рассуждения о том, что существует лишь христианский бог, а все остальные, якобы, выдумка.

б) С каким, порой, презрением люди стараются сказать: «языческие идолы»! Как будто объявлен конкурс с раздачей призов за самое ярко выраженное пренебрежение ко всему древнеславянскому! Заметьте: про древнегреческие скульптуры не принято так выражаться, хотя, по сути дела, они не менее языческие и не менее «идолы», чем культовые изображения других вер, основанных на многобожии. Впрочем, это объясняется довольно легко: на основе Збручского идола и нескольких плохо сохранившихся деревянных статуэток, изготовленных для домашних божниц (а значит сделанных довольно кустарно), исследователями и писателями был сделан вывод об уродстве и примитивности славянских изображений. Но, если судить по описаниям Абу-л-Хасана Али-ал-Масуди («Промывальни золота и копи драгоценных камней», Х век), Георгия Младшего («Житие Георгия Святогорского»), Мацея Стрыйковского («Хроника Польская, Литовская и всея Руси», 1582 г.), И. Гизеля («Синопсис», 1674 г.), Пшибыслава Диаментовского («Славяно-Сарматская хроника», XVIII век), Вацлава Гаека («Чешская хроника», 1541 г.), Иржи Стржедовского («Церковная история Моравии»), Титмара Мерзебургского («Хроника», XI век), Эббона («Житие Оттона, епископа Бамбергского», XII век), Герборда («Житие епископа Оттона», XII век), Саксона Грамматика («История Дании», XII век), Николая Марешалка Турия («Анналы герулов и вандалов», XV век), Конрада Бото («Саксонская хроника», 1492 г.), Христофора Манлия («Записка о делах Лужиц», 1580 г.), Экхардта («Памятники Ютербога», 1732 г.) идолы славян были:

1) Изготовлены не только из цельных кусков камня или дерева, но и отдельных деталей, нередко отлитых из металла (что указывает на то, что столбовая форма скульптур была не только не единственной, но даже не доминирующей);

2) Изготовлены достаточно старательно. Нередко статуи составляли целые композиции (что говорит о таланте и вдохновении скульпторов);

3) А как итог – обладали если не красотой, то хотя бы привлекательностью.

Впрочем, в глазах христиан они, естественно, казались уродливыми и заслуживающими только уничтожения.

в) Скорее всего, христианских обвинителей бесит не некое «поклонение идолам», а тот факт, что многие народы Земли почему-то служили своим богам, а не их кумиру.

Это, пожалуй, все, что я хочу сказать про «идолопоклонство».

V Многобожие. «Как сын блудницы, не зная своего отца, называет многих мужчин отцами, так и язычники, не зная истинного бога, называют богами стихии» (Тит Флавий Климент Александрийский). Пожалуй, это самый сильный аргумент из направленных против нас христианскими теософами. Цитата может быть передана мной не совсем точно, но смысл ее не утерян. Посмотрим же теперь на то, как это выглядит под другим углом: приходит некто со стороны, называет членов твоего рода – отца, дядей, деда, прадеда и прочих кобелями, что грешили с твоей матерью-блудницей, и требует, чтобы ты, отрекшись от них, признал отцом его. Получается, мягко говоря, некрасиво. Позволю себе ответить давно умершему Клименту: «Человек, ненавидящий другого за то, что у того много родни, а у него самого – лишь один родич – воистину убог и жалок в своей зависти». Скажете, что аргумент александрийского философа никак не связан с завистью? Так ведь он и с языческим богопониманием никак не связан.

VI Одержимость. У древних славян было четыре вида того, что можно именовать одержимостью. Это:

а) священный молитвенный экстаз волхва или шамана, во время которого его устами вещают боги и духи;

б) боевая ярость воина, которая пробуждает в нем скрытые резервы и заставляет побеждать превосходящего числом и выучкой противника;

в) экстаз простолюдинов во время праздничного подражания тотемным зверям;

г) кликушество (или мирячество) - бредовое состояние вследствии психического заболевания, эпилепсии и т.п.

Первый вид можно назвать как экстазом, так и вдохновением. Он сродни вдохновению поэтов, которое до сих пор с точки зрения материализма не может объяснить ни один ученый.

Христиане называют это состояние либо боговдохновением, если говорят о себе, либо одержимостью дьяволом, если речь идет об иноверцах. Однако, более мудрые язычники полагали, что нечистая сила, вселяясь в человека, вызывает не вдохновение, а кликушество (т.е. «нервно-психическое заболевание на религиозной почве[15]»), в то время как соединение с богом не только не повреждает разум, но делает его совершеннее.

Вид второй именуется на жаргоне «берсеркством» (от др.сканд. нарицательного «берсерк» – человек, одержимый боевым безумием) или «маньячеством». В исторической литературе и в «FANTASY» имеется множество описаний такой одержимости. Смысл их сводится к следующим чертам: в ожидании боя воины яростно грызли щиты, во время сражения – бросались на противника с голыми руками или с тем, что под них попадалось, проявляли невероятную силу и ловкость, не чувствовали боли ран, а как результат – либо уничтожали всех, оказавшихся рядом, либо погибали, нанеся врагу страшный урон.

Наши предки, подобно древним скандинавам, почитали такую ярость священной. Христиане же в данном вопросе не отходят от прежней схемы: христианскому берсерку помогают святые, а языческий берсерк одержим бесом.

Тип третий сохранялся до начала XX века, хотя к тому времени подлинный смысл был уже забыт. Во время некоторых праздников люди наряжались в звериные шкуры, прикрывались масками и старались подражать повадкам избранных животных. Как писал с негодованием один из христиан, самым счастливым из всех участников был тот, кому удавалось почувствовать в себе зверя. Именно такие своеобразные «карнавалы» и породили множество более поздних легенд о разгуле нечисти в тот или иной период года. Что касается славян, то, в их понимании, подобные наряжания должны были обновить их связь со зверем-прародителем. С моей точки зрения, это очень правильный и гуманный обряд, поскольку люди, воспринимающие себя как часть природы (а не как ее цари), никогда бы не довели нашу планету до угрозы глобальной экологической катастрофы. Это ведь только христианам свойственно с радостью ожидать конца света, надеясь, что после оного Бог даст им мир лучший.

Был еще один отдельный вид одержимости, про который уже вскользь мною упоминалось. Это кликушество (от др.слав. «кликать» – кричать). Как уже говорилось, по вере наших предков, оно – единственная из всех одержимостей, которая была следствием козней нечистой силы. Отношение к кликушам и мирякам было примерно таким же, как в современном мире к опасно больным: кто-то в страхе убегает, кто-то стремится вылечить, а какой-нибудь радикал уже и топор тащит – добивать. Да, таких одержимых боялись и жалели, случалось – убивали, но никогда не забывали, что сам человек был виновен в своем недуге не более всех тех, кто его избежал.

VII Христоборчество. По убеждению многих христиан, ненависть к ним является чуть ли не жизненной программой у всех язычников. Однако не будем путать следствие с причиной.

Веру чужую мы все уважали:

Богом побольше – и ладно другим.

Боги чужие и наши стояли

Друг рядом с другом! Не лги, христьянин!

(«Перед крещением». Пьеса автора

данной книги)

Терпимость к чужим верам и обрядам является одной из отличительных черт любого язычества. Благодаря ней, обряды и пантеоны порой мирно сливались в красивую и оригинальную смесь. Крушить чужие веры свойственно лишь монотеизму. О конфронтациях язычников и первых христиан много будет сказано в главе «Гибель язычества» в разделе о гонениях. В настоящий момент мы рассматриваем другую тему.

Что же касается Руси, то в ней изначально не было ненависти к Распятому. Тому есть примеры.

1) Известно, что в VIII веке в Киеве была построена Ильинская церковь, а ее статус соборной говорит о том, что этот храм был не единственным;

2) Византийский император Константин Багрянородный в 946 году упомянул в своем произведении «О церемониях византийского двора» о русах-христианах, входивших в состав императорской гвардии;

3) В «Повести временных лет», где говорится о договоре князя Игоря с Византией, указано, что русские ратники-язычники присягали перед идолом Перуна, а их однополчане-христиане – в церкви св.Ильи.

4) Трупоположенные погребения среди языческих трупосожжений говорят о том, что христианские общины прижились в языческой среде уже в конце VIII века.

Все это лишний раз указывает на терпимость славян-язычников к чужим богам.

Христоборчество и ненависть к христианам действительно свойственны ныне многим язычникам. Но они появились уже после кровавой бани Крещения. И, как мне кажется, вполне заслуженно. Доктор исторических наук, профессор А.Г. Кузьмин писал: «Язычество вообще более гибко и терпимо к верованиям других народов, поскольку к множеству богов нетрудно добавить еще какое-то количество. Язычество роднит многие народы и особой близостью природы, так как оно повсюду есть выражение отношения к природе и даже способов ее познания. (...) Язычество регулирует отношения между человеком и природой. Нетерпимость в язычестве привносится извне, когда какие-то племена или роды возвышают себя, возвышая своих богов».

Дата добавления: 2015-10-24