ПЯТНИЦА. 5 страница

Остановились возле двери.

- Здесь? – спросил Лысый, едва заметно Валя кивнул. – Открывай.

И вот мы у пидора в квартире. Повсюду картины висят, на комоде статуэтки стоят из фарфора, возле стены часы старинные с кукушкой, и вонь нафталина в воздухе витает. Проходим в комнату (единственную, еще есть кухня, а сортир (херь в виде ящика) на улице), здесь обстановка уже более-менее нормальная, две кровати, стол с музыкальным центром и горой дисков, телевизор на тумбочке возле окна и старое кресло.

Дэн тут же врубил телек и завалился на одну из лежанок при полном своем параде, то есть, не снимая обувки. Гонза направился на кухню, проверять содержимое холодильника, а я и Лысый принялись обрабатывать и без того готового на все Валю.

- Ну, че, как долг отдавать будешь? – мы усадили его на пол.

- Пацаны, - взмолился ублюдок.

- Хуль ты вякаешь, блядь?! – очередная пощечина от Лысого.

Я его остановил.

- Ты мне лучше скажи, - говорю, обращаясь к Вале, - Поветкин и Кличко. Кто кого захуячит? Не смей врать, мой кореш этого не любит, верно, Лысый?

- Верно, - отозвался мой напарник.

- Таков уж он человек, услышит пиздеж и тут же в морду бьет, сам понимаешь, человек слова, сказал – сделал. Верно, братец?

- Верно, - улыбаясь, он качал головой.

- Ну, так что, Валюша, маханет Поветкин Кличко или нет?

Мой дорогой друг, отведавший поноса из солянки, посмотрел на меня, как на родного брата, так тепло и нежно глянул и говорит.

- Маханет.

И тут же кулак Лысого впечатывает его голову в стену. Сопли вперемешку с кровью хлынули из ублюдочного носа.

- Я просто вранье унюхал, - положив руку на сердце, оправдывался мой напарник.

- Вот видишь, - продолжал я, наклонившись, дабы получше рассмотреть последствия удара, - он все чует, как заправский пес, - и я постучал себя пальцем по кончику носа, - ну так, че? Маханет или нет?

В комнату вошел Гонза, на кухне он сделал себе огромный бутерброд, положив между двух ломтей хлеба толстенные куски колбасы, помидоров и огурцов, в итоге бутер не влезал ему в рот.

- Я не знаю, - завыл Валя.

- Чего именно ты не знаешь? – дружелюбным голосом спросил я.

- Маханет или нет.

Глядя на Лысого, я покачал головой.

- А ведь при нашей прошлой встрече, уверял, что Кличко его сделает.

- Врет? – спросил Лысый.

- Конечно, врет, - усмехнулся я.

Еще один удар, на сей раз точно в глаз, и наш приятель вскрикнул, зажимая руками лицо, мне даже пришлось приобнять его, чтобы не ревел особо.

- Ну-ну-ну, - успокаивал я его, похлопывая по спине, - ну, что ты как маленький?

- Ген, пожалуйста, - Валю трясла мелкая дрожь, - не надо, Ген, прошу!!! Я все понял, я больше не буду, пожалуйста, пацаны, не надо!!!

- Да он же гомосек, - произнес Гонза с набитым ртом.

- Точно, - отозвался с кровати Дэн, - стопроцентный пидор.

- Еще и хуй сосет, наверное? – потирая ладони, вопрошал Лысый, ни к кому, особенно, не обращаясь. – Вон, губехи какие рабочие.

И в этот момент у всех нас, словно мы были единым живым организмом, с одним сердцем и мозгом, дышащих одними легкими и пердящими через одну дырку, промелькнула одна и та же мысль. Мы, молча, переглянулись, улыбаясь уголками хищных ртов, точно псы на олимпийках Дэна и Гонзы.

ПСЫ… Я СТАЛ СЛИШКОМ ЧАСТО О НИХ ДУМАТЬ… НИНА…

И заржав, все в том же едином порыве, мы накинулись на юнца с пухлыми губами, за руки подтащили его, вопящего от ужаса, к кровати, где лежал Дэн. Тот принял сидячее положение, прибавил звук на телевизоре и расстегнул ширинку. Валина голова к тому времени уже свисала вниз, руки распяты были в форме Христовой, так как мы держали его, хныкающего, слюнявого долбаеба.

- Обожди, - смеялся Дэн, пока Лысый давил пальцами на Валины щеки, тем самым открывая ублюдку рот, - найду че-нить возбуждающее!

И он затыркал кнопками на пульте, пока не остановился на каком-то канале, где шла женская гимнастика. Стройные девочки крутили бедрами, поднимали ножки, тянули ручки, вроде как, делая зарядку, и тогда остановившись, Дэн откинулся назад, глядя на экран и высунув потный хуй. В нос мне тут же ударило запахом гениталий и, сморщившись, мы вместе с Лысым, опустили Валину голову вниз.

- И раз… и два… и три… и четыре, - говорила девочка, типа самая главная среди мокрощелок в телеке, - продолжаем, не останавливаемся…

- Блин, за зубами его следите, - говорил Дэн.

Гонза жевал бутерброд, стоял позади нас и лишь изредка заглядывал нам через спины, интересуясь процессом.

- Отлично, - выдыхала девочка, переходя к следующему упражнению, - теперь наклоны головой. И раз… и два… и три… и четыре. Не отстаем. И раз… и два… и три…

Согласен, это было жестоко вот так издеваться над бедным испуганным мальчиком, который сейчас булькает и пускает слюни, пока Дэн методично заталкивает в его рот свою вонючую сардельку. Но он ведь сам виноват, верно? Типа сам напросился.

- И раз… и два… и три… и четыре… еще один подход.

Я вообще всегда недолюбливал таких вот долбаебов, как Валя, которые стараются выглядеть круче, чем они есть на самом деле. Эти утырки расставляют руки при ходьбе, словно им подмышки натирает, причем специально идут медленно, чтобы ты их рассмотрел и осознал своим маленьким куском мяса в голове, что это не пиплы – это боги!!! Так они думают. Обычно у них спортивное телосложение, но они не качки, им это просто кажется.

- Так, хорошо. Теперь разминаем шею. И раз… и два… и три… и четыре…

Дыхание Дэна учащалось, он не переставал пялиться в ящик.

- Интересно, - сказал он, - а эта цыпа и ебется так же? Раз, два, три, четыре, да милый, еще раз, и два, и три, и четыре!!!

Гонза заржал, причем бутер выпал у него из рук и упал на ковер, мы же с Лысым только переглянулись. Валя трепыхался в наших руках, подобно тряпичной кукле, не способной на собственные действия. Периодически, когда Дэн запихивал особенно глубоко, изо рта Вали вырывалась отрыжка, и слюни вперемешку с соплями и кровью застилали Дэнову джинсу.

- Пацаны, ща кончу!!!

Девочка из телевизора крутила своей умненькой гимнастической головкой, и я знал о чем думает кореш, лежащий на диване.

- И раз… и два… и три… закончили упражнение.

Выстрелил он шумно, схватив Валю за волосы прижал его голову к мудям, и лишь по выгибающейся спине ублюдка, я понял, что сперма прямой струей херачит по его гортани в сторону желудка.

Мы отступили назад, Дэн застегивал ширинку, Валя, держась за живот, свалился на пол и лишь сдавливал рвотные позывы. Его трясло, слезы зависали на ресницах зажмуренных глаз, после чего падали на ковер маленьким темным пятном. Мы заржали, Гонза пару раз засадил своим говнодавом Вале под зад, но тот не реагировал, продолжая тихо постанывать, как и полагается мелкой изнасилованной шлюхе.

- Это позой зародыша называется, - указывал Гонза на скрюченного ублюдка на полу, - хошь распрямлю?

И он уебал ему по спине, да так, что Валя выгнулся в обратную сторону. Лысый присел к опущенному во всех смыслах телу.

- Ну, че, пидорок, - он гладил его по голове, - мы у тебя еще центр музыкальный возьмем, ладно? Типа за долги.

Валя молчал, его лицо вдруг стало совершенно отрешенным, будто он выпал из реальности, из мира выпал, послав его в большой и потный хуй, вместе со всем нажитым барахлом и с нами в том числе. Бедный опущенный мальчик.

Он болел за Кличко…

Дэн отключил центр из розетки, Гонза забрал колонки, и мы направились в сторону выхода. Валя продолжал валяться на полу.

На улице я подумал, станет ли он заявлять в милицию о нашей веселой встрече?

Как бы вы поступили в подобной ситуации?

Я улыбнулся.

Он будет молчать.

А еще я подумал, что сегодня Поветкин все же сделал Кличко. Пускай их встреча и не проходила на ринге. Этот факт, несомненно, обязан был хоть как-то отразиться в моей душе. Но даже эта, пускай и неофициальная победа, не приносила ожидаемой радости, меня не покидало ощущение вакуума, чего-то не хватало. Я был опустошен…

…РЕВОЛЮЦИОНЕРЫ…

Дома было ничуть не лучше.

Я слонялся из угла в угол, не отводя глаз от телефона, ждал звонка, но телефон, словно измываясь, упорно продолжал молчать. Несколько раз я даже поднимал трубку, проверяя работоспособность бандуры, слышал монотонный гудок, бросал пластик на рычаг и продолжал ждать.

Мне было бы намного легче, если бы здесь не было их, моих Ма и Па.

Я никогда не понимал своих родителей. Да что там, до пяти лет я вообще не знал, как их зовут. Гости к нам приходили редко, а Ма и Па никогда не называли себя по именам. Так я и рос, свято веря, что имен у родителей просто не существует.

Они всегда были странными, немного ебанутыми. Ма, насколько я себя помню, по жизни зависала на ящике, а Па на правительстве. И было не понятно, что они вообще нашли друг в друге, какую изюминку, и почему прожили так долго? Для меня это была тайна за семью печатями. Даже когда я уже начал фачиться и, как-то расспрашивая отца о сексе, мельком задал ему вопрос, что он нашел в матери, Па лишь криво ухмыльнулся и сказал: «Когда она смотрит телевизор, можно все». Долгое время я не понимал, что означают его слова, и лишь намного позже Ма объяснила, что к чему. Оказывается, отцу нравился ее ступор во время просмотра телека и тогда он пялил ее по всякому, делал все, что захочет, а хотел он, в принципе, немногого – вставлял в рот и в жопу. Мать не возражала, главное, говорила она, чтобы Па не заслонял телевизор.

В такой вот пизданутой семье я рос. И ведь мог полным ебанько вырасти, понимаете? У меня могли появиться какие-нибудь фобии или психологические травмы, но ничего такого не произошло, я здоров.

И вот я задумался, что за семья была у Нины? Кто ее родители и от кого у нее такие крезанутые наклонности? Ведь она красивая, живет отдельно, самодостаточная, все дела, но вот в психологическом плане, здесь я не уверен. За этой сукой нужен глаз да глаз, иначе не ровен час, девочка свернет кому-нибудь шею. Я даже не удивлюсь, если самой себе. Это вполне возможно.

Короче говоря, думал я о ней постоянно. Нина занимала все мои мысли, словно прописалась там, заняла оборону и теперь херачила по мозгам изо всех орудий. А вместе с ней сознание мое добивали родители.

- Собрание, мать, вот что будет!!! – говорил Па, с важным видом расхаживая по комнате и задирая голову, чтобы посмотреть на часы. – Сейчас-сейчас!!!

Он решил устроить заседание революционеров, идея проста: собраться у нас дома и замутить с интернетом. Мне это было неинтересно, но я, тем не менее, остался, не хотел никуда уходить. Отец же был в приподнятом настроении и напоминал мне одного из мультяшных героев, который вот-вот должен будет взойти на престол. Скрючившись и потирая ладони, он кивал головой, как бы говоря про себя всем властителям мира: сейчас я вас… через интернет-то!

Бедный, глупый старик, он уже представлял, как его заводскую рожу транслируют по всем телеканалам разных стран, президенты в ряд стоят на коленях перед его ухмыляющейся харей, после чего их запирают в тюрьмах – пожизненный срок, уже после говорит он в камеру, мы сделали свое дело, интернет, великая машина нам помогла!!! Его революция свершается, и он вместе со своими заводскими корешами становится единовластным правителем планеты, этакий современный Ленин с бутылкой разбавленного спирта в руках.

С первых же дней его правления со всех заводов по всему миру пропадает медь, работники пунктов приема цветных металлов в один голос твердят, что безумное количество меди им принес никто иной как сам Владимир Ильич новой эпохи. Им никто не верит, ставят к стенке за поклеп.

Спирт становится бесплатным, его выдают в аптеках, патрульные на углах домов, соцработники приносят спирт на дом тем, кто уже не может ходить. Прививки и лекарства так же заменены на разбавленный спирт, ибо в нем, как говорит «ВОЖДЬ», есть все необходимое для здоровья человека.

Кореша его пришли минут через сорок, трое заводских уебанов, среди которых был тот усатый хер из «морга», скинули боты в коридоре и прошли в зал. Мы с Ма тут же переглянулись, от их ножищ воняло так, что крысы за вагонкой дохли. Залупе, однако, этот запах пришелся по вкусу, и мелкий говнюк принялся облизывать их закостенелые потники, вызывая у собравшихся стеснения и красноту щек.

- Вот мать, мои бойцы, - Па по очереди указывал на каждого из присутствующих, - это вот Дмитрий, наладчик у нас, стало быть, Саня механик и вот, - он взял усатого за плечи, - наша гордость, наш электронщик, гений в интернете, да-да, Толик.

Толик держал в руках ноутбук – их грозное оружие против местных властей. Заметив меня, он выдавил улыбку, я кивнул. Тупой придурок.

- Ну, давай мать, собирай на стол, - продолжал Па, - как там говорится, голодные философы все злые, - он заржал, пихнув Толика локтем под ребра, - верно я говорю, а?

Усатый лишь опустил голову, застеснялся типа.

В итоге мне пришлось помогать Ма нести с кухни стол, расставлять тарелки и носить салаты. Па заранее их купил: «Пусть видят, что мы не бедняки какие-нибудь, – говорил он, – да-да, пусть видят»!!! Так же меня послали в магаз за «беленькой». Когда все приготовления остались позади, и революционеры уселись за стол, Па взял в руки ноутбук.

- Бесполезная хуевина, - вдруг заявил он.

- Ноутбук? – спросил я.

- А? – Па повернул голову, в глазах его читалась полная неосведомленность в компьютерном деле. - Да я про собаку, понимаешь, про собаку толкую, вот о ком, засранец ни одной крысы еще не поймал, - он посмотрел на Толика и пожал плечами, - бесполезный.

- Так мелкий еще, - отозвалась Ма, она не стала садиться за стол и сидела возле окна, выключенный телевизор потрескивал, словно горящие поленья, - ты посмотри, что на улице творится, еще ж недавно жара была, а сейчас холод.

Па ухмыльнулся.

- Это заговор мать. Оружие современное, понимаешь? - Он пытался включить ноутбук, прищурившись, вертел его в руках, понюхал корпус, после чего отвел голову в сторону, и с видом, вроде как начинающим во что-то врубаться, говорит. - Компьютер включись!!!

Меня аж пополам свернуло.

- Сука, - бесился отец, видя, что теряет авторитет среди своих бойцов, которые, молча, глазели в пустые тарелки, - компьютер включись… включить систему, - он подбирал разные комбинации слов, очевидно полагая, что только так и никак иначе ноутбуку не заработать, - работа началась!!! СУКА!!!

- Там кнопки, - сказал Толик.

- Чего? – Непонимающе переспрашивал Па. – Это ж автоматика, Толь, штука современная, там кнопок быть не может, - задумавшись, он вновь повернулся к молчащей машине, - автомат начинает работу… доступ разрешаю…

Ма продолжала пялиться в окно, закурила сигарету.

- С ним ведь заниматься надо, выгуливать, дрессировать, - это она про щенка, - прививки опять же ни хуем и костылем, а шприцами ветеринарными, тогда может толк и выйдет какой. А так он только ссать и будет.

Одновременно слушая, па боролся с ноутбуком.

- Включись, ты, ебическая сила!!! – Он покачал головой, - есть такая пословица, мать, что хуем не вложено, палкой не вобьешь, понимаешь?

Толик взял у отца ноутбук и нажал на кнопку включения, глаза Па загорелись практически одновременно с монитором. На черном фоне замелькали буквы, поплыли окна и прочая поебота, короче говоря, комп зафурычил.

- Вот они мои бойцы,- ликовал Па, загребая в охапку раскрасневшегося Толика, - все умеют, все знают!!! Да-да, знают, понимаешь?

- Включился? – тупо спросил один из заводских, вроде как наладчик Дмитрий, кроме усатого я никого не запомнил.

- А ты думал, - подмигнул Па, - автоматика, современная вещь! Это тебе не наши станки тридцатилетние, тут, - он ткнул пальцем в монитор и тот разразился разноцветными пятнами, словно сопротивляясь прижатому к нему ногтю, - тут башкой думать надо, да-да, соображать, понимаешь?

Толик в это время открыл карты гугла, набрал в поисковике Калугу, Силикатный, наш дом, показал старику.

- Узнаешь? – спрашивает.

- Это… мой дом?!

- Да, - кивает усатый, - фото через спутник.

- Это получается, - Па выходит из-за стола и прислоняет руки к подбородку, складывая их как в молитве, - что все наши действия фиксируют. Следят за нами, простыми людьми!!!

Я смеюсь.

- Правительственная машина не дремлет, па.

- Верно, сын, верно, в самую точку!!! Мать, погляди, посмотри, разуй глаза, следят за нами, понимаешь? – Па слоняется по комнате, велит матери задвинуть шторы, опасаясь, что его – борца за справедливость – в данный момент со спутника могут отслеживать секретные службы. - Вот что мы сделаем, - говорит он, усаживаясь обратно за стол, - начинать надо с малого, найди мне все на Артамонова.

- В смысле? – спрашивает Толик, у кого-то из заводских урчит в животе, но еду они себе так и не накладывают, ждут сигнала от Па.

- Ну, делишки его темные, все, что может в суде пригодиться.

- В суде?

- Да-да, Толь, в суде, нам все это понадобится, - он указывает на ноутбук, - выложим перед судьей всю его грязь, дела Артамошкины выложим, прижмем ублюдка к ногтю. Давай-давай, ищи.

Ма, слушавшая их разговор, встала, поправляя халат.

- Бред какой-то!!! Ты послушай, что говоришь, старый!!! Глупость говоришь.

- Какая глупость?! О чем ты, блядь, толкуешь, о чем?! Так жить нельзя, закрывать глаза нельзя, понимаешь? Нас обувают, как хотят, а ты собираешься молчать?! Ебашить скотов надо, вот как!!! Революция, - орал па в ответ, - только она нам поможет!!!

Его бойцы переглянулись, они очевидно и не полагали, что станут свидетелями такого представления. Я же улыбался во весь рот, ведь подобный шлак происходил дома чуть ли не регулярно, и я типа к нему привык в отличие от так называемых революционеров, которые имели возможность наблюдать за отцом лишь в рабочей обстановке, где он был либо пьян, либо спал. Не выражая при этом никаких мыслей по поводу суда. Па посмотрел на сигарету в руках Ма.

- Эта херня убивает, - сказал он, - у нас на работе случай был. Мать, слышь? Случай говорю у нас был. Одна старуха кладовщица заведовала бензином, и то ли спьяну, то ли еще от чего, вылила целую канистру в унитаз. Да-да, понимаешь, в унитаз все спустила, - его кореша закивали головой, будто припоминая, о чем толкует их лидер, - так вот, следом за старухой вошла баба, не помню, как ее звали, да это и не важно. Зашла поссать, да покурить заодно. Села, стало быть, на толчок, подкурила цыгарку, а спичку в унитаз кинула. Слышь мать, в унитаз! Три недели в больнице провела, всю пизду себе сожгла дурында и все из-за дурной привычки, понимаешь?

- Ты бы лучше жратвы им предложил, - пыхтя сигаретой, Ма искала пульт от телевизора.

- И то верно, - успокаивался па, - голодные философы, да-да, голодные все злые, точно. Давай народ, налегай, - и он принялся сваливать в их тарелки огромные порции салата, - Сань, ты пока под закуску бы налил, а?

- Да-да-да, конечно, - трясущимися руками, мужичок принялся разливать водяру по рюмкам, вопрошающе посмотрел на меня с матерью, но мы отказались.

Я так вообще по водке особо не прибивался никогда, это отрада для старперов, для тех, кто всячески отказывается от ганджи и таблов, при этом разрушая свой организм вот этой вот паленой хуйней. Они считают, что любой вид наркоты смертелен, тогда как марихуана по сравнению с теми же сигаретами, скорее детская шалость, нежели смертельный яд. Александр Шульгин живой тому пример. Сколько чувак дерьма похавал, и что? Живее всех живых! А вот про хроников такого не скажешь.

- Ну, за наш тайный союз, - прошептал Па, опрокидывая в себя жгучую жидкость.

Все выпили, чавкая, накинулись на салаты. Ма включила телевизор.

- На выходные дождь передают, - прожевав, сказал Толик.

- Надо же, - вновь наполняя рюмки, хмыкнул Саня, - между первой и второй…

- Перерывчик небольшой, - смеясь, подхватил Дмитрий.

Было видно, что чувакам неловко, такое поведение зачастую сопутствует тем старперам, которым и сказать-то нечего. Они травят старые анекдоты, над которыми если и смеются другие, то лишь для того, чтобы рассказчика поддержать. Говорят о погоде, о машинах, технике, о работе просто для того, чтобы избежать неловких пауз, заполняя вакуум своим прогорклым дыханием и бессвязной речью. С другой стороны, о чем еще им говорить? Им, кого жизнь обошла стороной, оставив в качестве подарка лишь долгие годы в цеху над рабочим станком.

- Во как, - пуская струю дыма в телевизор, говорила Ма, - кепку сняли!

Па замер, подняв голову. Усатый откинулся назад, глянул в экран.

- А, Лужкова?

- Вот оно, - тихо произнес Па.

- Что? – переводя взгляд с отца на бутылку, спросил Саня.

- Оно, - все так же неподвижно отвечал отец, - это же работа московских революционеров, да-да, их заслуга, понимаете?

- Звучит как тост.

- Верно, Сань, их заслуга, наших молодцов, они это дело провернули.

- Наверняка при помощи интернета, - говорю, поглядывая на усатого.

- Давай, Толик, - наседает па на долбаеба с ноутбуком, - машина запущена, рой на Артамонова, пизданем по правительству, пока поле боя не остыло!!!

- Во, - Саня хватается за бутылку, - чтоб не остыло, по третьей.

Я смотрю, как усатый медленно нажимает на кнопки (компьютерный гений, даже клавиатуры не знает), Залупа вертится возле его ног, обнюхивает вонючие пятки. Подперев подбородок, па уставился в монитор, бухло ему сейчас до лампочки, он опьянен другой идеей – идеей надавать хороших пиздюлин всем обормотам в галстуках. Ма смотрит телевизор, там начинается какой-то концерт, и она прибавляет звук, покачивая головой в такт музыке. Двое оставшихся колдырей за столом налегают на выпивку с салатами, а я жду звонка…

В итоге она позвонила.

- Алло.

- Чебурашка?

У меня кольнуло в сердце.

- Да, Нин, привет.

- Че делаешь?

- Да так, ничего в принципе.

Ма посмотрела на меня исподлобья, я отвернулся и прикрыл трубку рукой.

- Не закис там без меня?

- Ну, - промычал я, - есть такое дело.

- Я тут собираюсь немного покуролесить. Без собак, котят и прочего, просто повеселиться, ты как?

- Уже лечу, - я чуть было не сказал любимая, но вовремя сдержался, ма по-прежнему грела уши, да и па со своими уродами также все слышал.

Я записал адрес, вызвал такси и уехал.

…ИГРА В ЛЮБОВЬ…

Повеселиться мне действительно было необходимо. Ведь последнее время я только и делал, что ждал, и это ожидание вытягивало из меня последние силы. Иссушало, как собранный канабис, который следовало бы поджечь. В роли огонька выступала Нина, мое драгоценное сокровище с замашками психа.

- Ты только не волнуйся, - говорила она, пока мы поднимались по лестнице, - все будет нормально, главное не молчи и подыгрывай, понял?

- Как подыгрывать?

- Все будет в порядке, - повторила она, выдохнула и нажала на звонок.

В нормальном обществе это была бы обычная встреча с родителями, что-то вроде знакомства с ее ма и па. Но мы-то живем черт знает в какой стране, и обычная дружественная сходка может перерасти во что угодно.

Дверь нам открыл плотный мужичок в очках, не жирный, обычный такой кекс среднего возраста. Посмотрел сначала на Нину, потом, поджав губы, глянул на меня.

- Здравствуй, - сказал он, снова переводя взгляд на Нину.

- Привет, - ответила она.

Мы прошли внутрь. Это была шикарная квартирка, доложу я вам, в просторной прихожей, выкрашенной в зеленый цвет, стояли такие типа огромные вазы с цветами, которые разве что в музее и встретишь. Пол выложен плиткой с причудливым узором, что-то вроде египетской темы, на стенах полочки с книгами. Мы разулись и двинули в зал, но это в обычных семьях зал, здесь же помещение для гостей называли гостиной, что, кстати, соответствовало обстановке.

Единственное, тут не было телевизора и это мне не понравилось, чем, блин, заняться под хавчик, не в тарелку же пыриться?!

Зато в остальном полный порядок: массивный черный стол, отполированный так, что, если наклонится, можно подумать, будто ты смотришь в зеркало, резные стулья с мягкой сиделкой, опять же вазы с цветами по углам, на полу плотный ковер (белый в черную клетку), возле стены парочка красных мешков, заменяющих кресла. Стильная хата. Для меня, пацана с окраин, дворец, не больше и не меньше.

Нина быстренько скользнула по кафелю и прыгнула на один из мешков.

- А эта где? – спросила она у мужика в костюме.

- Ты по-прежнему не можешь смириться, да? – чувачок стоял с таким важным видом, будто все в мире его блядская собственность. – Почему ты не можешь называть ее по имени, любой человек заслуживает уважения, разве нет? Вот Вас юноша, как зовут? – он повернулся ко мне.

Я посмотрел на Нину, та сидела с ехидным выражением лица.

- Чебурашка, - ответил я, Нина взорвалась в припадке смеха.

- Простите? – кекс уставился на меня с недоумением. – Имя, молодой человек, у вас есть нормальное, человеческое имя?

- Ну, так это, я и говорю, - не знаю почему, но у меня вдруг резко зачесалось в носу, я шмыгнул и сказал, - Чебурашка, Геннадий Чебурашка. Это фамилия у меня такая, понимаете, сэр, просто фамилия.

- А, вот оно что, - закачал головой костюмчик, почему-то поглядывая на мой нос, - вот видишь, у твоего друга тоже есть имя.

- Угу, - отвечает Нина, - и че? Он-то здесь причем?

- Почему ты так воинственно настроена? – Кекс стоял рядом со мной, в носу у меня по-прежнему что-то мешалось, я шмыгал, но чертов зуд не затихал, продолжая при каждом выдохе раздражать носовые пазухи. - Елена с теплотой относится к твоим чувствам, она понимает, что не сможет заменить тебе мать, но желает, чтобы ты хотя бы считала ее своей подругой, только и всего.

Ага, вот, где собака зарыта. У Нины нет матери, ее место занимает лишь какая-то призрачная Елена, которая, скорее всего, вытягивает башли из ее Па и строит из себя такую типа добрую мачеху.

- А я не желаю, - скрестив руки на груди, ответила Нина.

- Очень жаль, потому что тебе все равно придется смириться с этим, - ее father зачем-то положил мне руку на плечо и крепко сжал, - сейчас мы сядем за стол, и будь любезна, веди себя как подобает, не устраивай сцен, хорошо?

Нина фыркнула, мол, я и не собиралась, ты сам это начал.

Минут через десять пришла Елена, одного только взгляда было достаточно, чтобы понять, кто она на самом деле, а именно, надменная стерва с атрофированными чувствами, в глазах которой застыл значок бакса. Она посмотрела на меня с презрением. Здравствуйте, говорит, скривив свои тонкие губехи, будто перед ней говно какое. Целует fathera Нины в щеку и ей кивает, привет, мол, крошка.

С собой она принесла пакет.

- Я не знала, что у нас будут гости, - говорит и выкладывает на стол две бумажные коробки с китайскими иероглифами, жрачка из ресторанов на вынос, типа того.

Принесла тарелки и разделила коробки на четыре порции. У нас в школе и то больше каши в мисках плескалось, но в чужой монастырь, как говорится, со своим уставом не лезут, а потому я киваю головой, типа спасибо говорю, и сижу в тарелку пялюсь. Это были суши и рис, которые полагалось клевать палками, чего я не умел, плюс ко всему прочему у меня по-прежнему свербело в носу.

- А вы молодой человек, работаете? – Отец Нины мастерски схватил палки, я даже не успел заметить, как именно располагать их между пальцами.

- Ну, да, - говорю.

- Он мусорщик, - усмехаясь, Нина толкает меня локотком. Мы сидели рядом, ее мачеха, молча, ковырялась в еде.

- Не слишком престижно, - как бы вежливо заметил кекс.

- Все верно, сэр, башляют мало, но на жратву хватает.

Father поднял бровь.

- А вы с моей дочкой друзья, верно?

- Он мой парень, - схватив меня за руку, ответила Нина, ее мачеха закатила глаза.

- Вот как, - смутился кекс, - интересно.

А мне-то как интересно!!! Нина действительно считает меня своим парнем, или просто так ляпнула, дабы предков постебать? Она широко улыбается, смотрит на меня, пристально так вглядывается и говорит.

- Чебурашка, у тебя козявка!!!

Ей казалось, что это, типа, смешно. Я утер нос кулаком.

- Все равно торчит, - смеялась Нина.

Мне пришлось отвернуться и залезть пальцем в нос, выковырнуть зудящую хуйню. Это была вязкая бесцветная сопля, которую я мастерски размазал по ножке стула, когда придвигался поближе. Father заметил это, но ничего не сказал.

Я тут же сменил тему.

- Сэр, а вилок у вас нет?

Он посмотрел на меня.

- Елена, будь добра, принеси гостю вилку.

- Две, - поворачиваясь ко мне, говорит Нина, - у нас тут некоторые считают, Чебурашка, что когда жрешь палочками, то из тупой деревенской коровы сразу же превращаешься в светскую львицу.

- Прикусите свой язык, юная леди!!! – ее отец ударил кулаком по столу, мачеха вздрогнула, аккуратно вытерла рот салфеткой, поднялась, гордо подняв подбородок, и зашагала в коридор. – Она же тебе ничего не сделала, зачем ты так?

Нина смеется, смотрит на отца.

- А как мне еще к ней относится, - говорит, - из-за нее ты предал мать!

Дата добавления: 2015-09-02