Поэты пушкинской поры

ИЗДАТЕЛЬСТВО

ХУДОЖЕСТВЕННАЯ

ЛИТЕРАТУРА»

Москва 1970

2

БАТЮШКОВ

ЖУКОВСКИЙ

ДЕНИС ДАВЫДОВ

ВЯЗЕМСКИЙ

КЮХЕЛЬБЕКЕР

ЯЗЫКОВ

БАРАТЫНСКИЙ

3

И. М. СЕМЕНКО

●

ПОЭТЫ ПУШКИНСКОЙ ПОРЫ

4

8Р1

С 30

Оформление художника

Г. КЛОДТА

7—2—2

246—70

5

ПАМЯТИ
Г. А. ГУКОВСКОГО

ВВЕДЕНИЕ

В 1831 году Гоголь писал Жуковскому: «Мне кажется, что теперь воздвигается огромное здание чисто русской поэзии. Страшные граниты положены в фундамент». Гоголь имел в виду не только Пушкина, но и других создателей «золотого века» поэзии, как справедливо называют первую треть XIX столетия.

Лирическая поэзия стала высоким искусством.

Это и было началом новой эры, по сравнению с XVIII веком, когда «внутренний мир» понимался лишь как мир «частных» человеческих переживаний. Лирика получила недоступные прежде возможности выражения, считавшиеся в XVIII веке принадлежностью эпоса и драмы.

Отказ от оды — одна из важных вех на этом пути. В оде, доведенной до совершенства Ломоносовым и Державиным, отсутствовало представление о единстве духовного мира личности, составляющее специфику лирической поэзии.

В начале XIX века ода уступает свое место элегии. В связи с новым пониманием поэтами душевной жизни характерно, что ода вызывала нападки не только за отсутствие в ней психологических переживаний личности, но и за чрезмерную высоту ее эмоционального тона, тяжелую напыщенность чувств «восторга», «ликования» и т. д., какими наделял себя одический «автор». На это были направлены многочисленные пародии современников.

Лирика — искусство, в котором большую роль играет особого рода эмоциональность; В. А. Ларин назвал это «чувством переменного лирического напряжения», «волевым

6

возбуждением», не сводимым ко всем другим эмоциям, хотя в нем «все другие эмоции могут соучаствовать»¹. Вот почему, в литературных спорах пушкинской поры был заострен вопрос об «искренности чувств» («искренность драгоценна в поэте»², — писал Пушкин).

В 1800-х — первой половине 1810-х годов совершенно необычный тип лирики, «интимно-героический», создал Денис Давыдов. Но «гусарские песни», естественно, не могли явиться главной формой новой поэзии. Элегия (элегическое послание, элегическая медитация) стала жанровой основой в русской лирической поэзии 1820—1830-х годов.

Элегия, как жанр предромантический, открыла путь для выражения самых разнообразных чувств и мыслей в лирике, позволила по-новому выразить богатства общественного и философского содержания. Традиционные признаки элегического стиля вытеснялись по мере изменения самого понимания «внутренней жизни». Стилистические средства оды использовались в дальнейшем (Пушкиным, Баратынским, Тютчевым). Но решающими оказались вопросы структуры. Конструктивный принцип оды, свойственная ей малая подвижность «угла зрения» и условность эмоционального тона были отменены.

Бесспорно, что поэтическая «школа» Н. М. Карамзина вышла победительницей из борьбы с архаизирующими направлениями. Не обладая крупным поэтическим даром, будучи по преимуществу прозаиком, Карамзин во многом определил и задачи новой лирики, и метод решения. Вяземский имел все основания писать: «Из этого — согласен я — скромного родника пролились и прозвучали позднее обильные потоки, которыми Жуковский, Батюшков и Пушкин оплодотворили нашу поэтическую почву»³.

Углубление содержания лирической поэзии совершалось и путем серьезной семантической и стилистической разработки языка. Карамзин писал в статье «О богатстве языка»: «Какая польза, что в арабском языке некоторые

7

телесные вещи, например меч и лев, имеют пятьсот имен, когда они не выражают никаких тонких нравственных понятий и чувств?»

Одним из важнейших средств семантического обогащения поэзии была разработка лексической окраски, поэтической стилистики. Это начиналось еще в XVIII веке (ломоносовская теория «трех штилей»). Высокий, средний и низкий стиль определялись тогда лексической окраской допускаемых в них слов.

В конце XVIII века Державин пошел наперекор теории «трех штилей», совмещая в своих одах совершенно противоположные языковые стихии. Но как ни замечательна поэзия Державина, она, естественно, оставила следующим поколениям еще не тронутые возможности творчества.

У «карамзинистов» речь шла о выработке однородного стиля литературной речи, призванного отразить целостность, единый мир духовных ценностей, культивировавшийся литературой нового века. Карамзинская школа чуждалась и слов высокопарных, и слов «грубых». Отсюда стремление к разговорному, но «опоэтизированному» гармоническому стилю и отталкивание от «низменных» выражений. «Опоэтизирование» понятий свойственно, как увидим, многим поэтам пушкинской поры и по-своему — также Пушкину.

Пересмотр старой поэтической традиции обусловил живой теоретический интерес к проблеме художественного словесного образа в лирике пушкинской поры.

Расцвет русской лирики 1810—1830-х годов (так же как расцвет лирической поэзии в других странах Европы) безусловно связан с романтическим направлением.

Развитые формы романтической поэзии сложились в Западной Европе после французской революции конца XVIII века и были, как известно, связаны с крахом просветительских иллюзий. Для зрелого романтизма всех оттенков характерны отказ от рационализма, разочарование в просветительской идеологии, осознание иллюзорности ее идеалов. В России в романтическом движении дольше сохранялись связи с наследием XVIII века — классицизмом, Просвещением, рационалистической дидактикой; ранние формы романтизма (сентиментализм, предромантизм) медленнее уступали свое место более развитым. Вместе с тем, в силу своеобразия стремительного исторического

8

развития России в XIX веке, романтизм у вас ненадолго опередил рождение реализма.

Поэзия пушкинской поры хронологически определяется рамками 1810—1830-х годов. Державин умер в 1816 году, но для Пушкина он был «предшественником», грандиозным памятником прошлого. В 1822 году Пушкин как действующих поэтов различной литературной ориентации перечисляет Жуковского, Батюшкова, Баратынского, Крылова, Вяземского, Катенина¹.

К старшему поколению принадлежал прежде всего Батюшков. В 1818 году тридцатилетний поэт, по преданию, судорожно сжал в руке листок со стихотворением Пушкина «К Юрьеву», воскликнув: «О, как стал писать этот злодей!» Батюшков — старший современник Пушкина, и не только Пушкина-лицеиста, но и автора «Руслана и Людмилы», «Кавказского пленника», великолепных стихотворений конца десятых — начала двадцатых годов.

Поэтом пушкинской поры является и В. А. Жуковский, хотя он начал писать на полтора десятилетия раньше Пушкина. Будучи, по выражению Пушкина, его «учителем», Жуковский помогал ему не только как предшественник, оставивший готовое наследие, но как живой поэт современности, решавший актуальные художественные задачи. В отличие от Батюшкова, рано ушедшего с поэтического поприща, Жуковский уже смог и сам учиться у Пушкина, в середине двадцатых годов восприняв некоторые из его художественных открытий.

Выдающийся поэт старшего поколения — Д. В. Давыдов, двумя годами переживший Пушкина. Незадолго до своей смерти, подготовляя очередной выпуск «Современника», Пушкин «выпрашивал» у Давыдова, когда-то «научившего его быть оригинальным», его новые стихи.

П. А. Вяземского от старшей группы поэтов отделяет около десятилетия. Его творчество началось еще в пору детства Пушкина, и Пушкин-лицеист относился к нему с почтением, как к маститому поэту, замечательному своим свободомыслием и ироническим складом. В 1820-е же годы между Вяземским и Пушкиным установились отношения дружеского равноправия. По важнейшим общественным

9

и литературным вопросам Пушкин и Вяземский часто выступали соратниками в литературной борьбе.

Общеизвестно значение для пушкинской эпохи поэзии декабристов. Особенно интересны и поучительны искания в области лирики лицейского друга Пушкина В. К. Кюхельбекера.

Творческий путь Рылеева прервался трагически безвременно. В истории русской литературы его место очень значительно, но все же Рылеев не осуществил полностью свое художественное призвание. Поэт разрабатывал преимущественно лиро-эпические формы; его талант лирика развернулся слишком поздно, уже незадолго перед гибелью. Лирическое наследие Рылеева зрелой поры очень невелико по объему, и потому в этой книге мы не посвящаем ему отдельной главы.

Н. М. Языков и Е. А. Баратынский, будучи ненамного моложе Пушкина и Кюхельбекера, позже выдвинулись в литературе. Они подавали блестящие надежды, когда Пушкин был уже на вершине славы и горячо приветствовал «младших» собратьев. Оба относились к Пушкину восторженно и в то же время ревниво. Оба, пройдя через годы дружбы с ним, все больше от него отдалялись. В 1830-х годах наступило отчуждение — личное и творческое.

Этот круг поэтов рассматривается в настоящей книге. За его пределами остается, конечно, много поэтов, в том или ином отношении интересных. Но мы не ставим своей задачей охватить эту эпоху полностью. Кроме того, наш предмет — прежде всего лирическая поэзия. Потому мы сочли возможным оставить в стороне Гнедича, знаменитого переводчика «Илиады»; Катенина, мастера преимущественно в области стихотворных эпических жанров (трагедия, баллада); баснописца Крылова.

Понятие «поэты пушкинской поры» не только хронологическое. Если Батюшков, Жуковский и Д. Давыдов органически входят в эпоху Пушкина, то Полежаев, Лермонтов, Кольцов принадлежат уже по проблематике и пафосу своей поэзии к эпохе иной, послепушкинской.

То же относится к Тютчеву, чья ранняя лирика, хотя она формировалась в атмосфере конца 1820—1830-х годов и достигла тогда высокого совершенства, является все же началом его творческого пути.

Что касается поэзии Дельвига, несомненно исполненной

10

обаяния, то ей недоставало существенного — той самой подлинности душевной жизни в лирике, которая была достигнута не только его сверстниками, но и старшими современниками. Характерно, что преобладающая форма поэзии Дельвига не элегия, а идиллия — жанр, отличавшийся сугубой условностью и, кроме того, скорее «описательный», лиро-эпический, а не подлинно лирический¹. Читатель не найдет в этой книге Веневитинова, не успевшего из-за ранней смерти осуществить возлагавшиеся на него большие надежды; Козлова, талантливого популяризатора открытий Жуковского, не говоря уже о таких второстепенных поэтах — подражателях Пушкина, как Плетнев, В. Туманский, Тепляков и др.

В настоящей книге главное внимание уделено поэтам, чье творчество и художественные искания сохраняют эстетическое значение поныне. Мы старались подойти к анализу произведений этих поэтов не только как к звеньям историко-литературного процесса, но и как к живым поэтическим системам.

При всем единстве общей художественной проблематики, Пушкин и его современники шли в поэзии разными путями. Именно поэтому Ю. Н. Тынянов возражал против того, чтоб «во главу угла при изучении эпохи, современной Пушкину, был поставлен Пушкин», чтоб «с точки зрения Пушкина, под его знаком» изучались поэты его поры.

Пушкинское решение вопросов жизни и поэзии было другим, чем те решения, которые по-разному одушевляли лирику его наиболее выдающихся современников.

11

Дата добавления: 2015-09-05