Будущее

Живите в настоящем,

Делайте то, что должны,

Творите ежедневно посильные добрые дела,

И будущее откроется перед вами.

Мирный Скиталец

Немецкий священник-иезуит и мастер дзэн Гуго Эномия-Лас­саль описывает в своей книге «Жизнь в новом сознании» эволюцию сознания человека через его отношение к времени.

Сначала, утверждает он, существовало «архаическое созна­ние». Оно присуще человеку, который ощущает себя полностью единым с космосом и, поэтому, единым со временем, т. е. факти­чески вне времени, когда время, космос и эго являются целым. Архаический человек не имел опыта прошлого или будущего, он даже не воспринял бы этих понятий. (Это сродни переживанию времени у животных — кот или собака существуют только в настоящем, не мысля будущего или прошлого.)

Затем на смену пришло «магическое сознание», когда чело­век еще не имел индивидуальности, еще (бессознательно) восп­ринимал свое единство с природой и жил в круговом времени, но уже стоял на «порочной» стезе, когда самость начала выделять себя из целого, что привело к «мифическому сознанию». Про­должая так поступать, человек оторвал себя от космоса, от при­роды и стал мыслить свое эго и душу отличными от остальных. Теперь время приобрело важность, так как жизнь и смерть су­ществовали во времени, хотя это время и оставалось все еще круговым, включающим циклические перерождения.

С Платоном наступило начало понятийного, рационального мышления — появились «идеи». Это возвестило приход периода «ментального сознания», которое означало, что воспринимае­мое разумом существовало на самом деле и человек уже мыслил себя отдельно от космоса, от потока времени и условий природы. Еще раньше такая же концепция родилась на востоке, но там человек никогда не расставался с понятием единства с космосом. Сегодня мы, люди запада, воспринимаем время ментальным соз­нанием.

Процесс эволюции должен продолжаться, верит Эномия-Лассаль, приводя наше сознание в четвертое измерение, где все предыдущие состояния сознания существуют и интегрируются так, что прошлое, настоящее и будущее, линейное и круговое, архаическое, магическое, мистическое и ментальное время объединены и подняты на новый уровень.

Это новое состояние, это четвертое измерение времени, по существу далее не определяемо, но в нем мы сохраним свою индивидуальность и в то же время останемся частью целого, мы будем способны ощущать прошлое и будущее в настоящем мгновении, сознавать время как сущность и оставаться недели­мой частью его потока, собой и всем человечеством.

Творчество, говорит скульптор Ганс ван де Бовенкемп, при­носит будущее в настоящее.

Великое искусство, писал натуралист Лорен Эйсли, это такое изображение обычной мысли или чувства, что эту мысль или чувство становится невозможно воспринимать, не думая (пусть даже подсознательно) об этом произведении искусства. Попы­тайтесь, например, после подсолнуха, написанного Ван Гогом, взглянуть на настоящий подсолнух, не затронутый вангоговс­ким видением его сущности.

Оба цитированных автора подводят нас к осознанию чет­вертого измерения, где могут сосуществовать настоящее и бу­дущее, а подсолнух может быть одновременно эфемерным и вечным.

Если человек сможет переживать время как круговое и ли­нейное одновременно, если он сможет быть одновременно единственным и Единым, то возникнет возможность практического применения этого знания ко всем аспектам жизни.

Мы видели, сколько беспокойства доставляет жизнь в ли­нейном времени, где мы можем ускорять природные ритмы (например, искусственно заставляем вызревать помидоры в теп­лицах), где время — главное, где мы окружены сигналами, звон­ками и свистками, которые побуждают нас к скорости; даже наши внутренние часы начинают подчиняться ритму общества, и мы, не услышав дребезжания будильника, просыпаемся в испу­ге: не опоздать бы на работу!

Мы видели, какое наступает спокойствие, когда мы подчи­няемся ритмам природы, когда мы сонастраиваемся с волнами океана, а не электронными волнами компьютера или телевизора. И мы имели возможность убедиться, что западное общество больше ценит электронику, чем природу, и каким «ценным» является рабочее время, тогда как отпуску приписывается совсем ничтожная ценность, как будто нам не нужно беречь себя.

А что если бы время само себя демократизировало, предпо­лагает в «Войнах времени» Джереми Рифкин, и мы все поровну распределились во времени, получив равный доступ к прошло­му, настоящему и, что наиболее существенно, к будущему? Наше общество стало бы менее воинственным и менее суетливым, на­ши политики заботились бы о долговременной защите окружа­ющей среды, и все мы представляли бы себе будущее как нечто общее, ценное и дорогое, как часть нас сегодняшних.

Сейчас мы находимся в критической точке человеческой эволюции, пишет Рифкин, и нам следует определить, можем ли мы принять экологическое время вместо искусственного, соз­данного человеком, сможем ли включить духовное, священное, а не техно-скоростное время в нашу повседневную жизнь. Риф­кин говорит:

Политическая тирания в каждой культуре начинается с обесценивания времени других. Действительно, эксплуа­тация людей возможна лишь в культурах пирамидально­го времени, где управление всегда основано на предполо­жении, что время одних людей является более ценным, а

время других может расходоваться больше. В культуре демократического времени время каждого является цен­ным и не может расходоваться больше, чем время друго­го. В культуре, где священность времени превыше всего, не может быть другого восприятия.

Идея равной ценности времени каждого человека поистине революционна.

* * *

Подобно тому как повсеместное безобразное экологическое поведение — вырубка лесов, раскопка наших холмов в поисках угля, отвалы токсических отходов, осушение болот — стало при­чиной движения в защиту окружающей среды, так и плохое обращение со временем в нашем обществе, я считаю, должно привести к движению «в защиту времени».

Его идеология должна включать в себя следующее:

1. Идеи Рифкина относительно политических изменений.

Он верит, к примеру, в обращение политических групп правого и левого толка, преданных сегодня иск­лючительно «силовым ритмам», к ритмам «эмпатичес­ким», нацеленным на согласование общественных тем­пов с темпами естественного мира.

2. Произведения Джоанны Мейси. Она подчеркивает насущную необходимость воспринимать время в его длительных периодах, чтобы противостоять «лихора­дочному жару», который навязан обществом нашему разуму и делает нас неспособными к обсуждению дол­госрочных решений по таким проблемам, как, напри­мер, захоронение токсических отходов.

3. Анализ «болезни спешки», проведенный Ларри Досси.

Болезнь эта может выражаться в виде порока сердца, высокого кровяного давления или угнетения иммун­ных функций, которое приводит к повышенной вос­приимчивости к инфекционным заболеваниям и раку.

4. Аргументы Джульет Шор относительно работы. Она считает, что причиной, влекущей нас к деньгам, потреблению, дорогому времени и стрессам на работе, является непонимание того, что работа — это только часть на­шей жизни; и поэтому мы не имеем представления, как войти в новое пространство, где отдых так же ва­жен, как и работа, а созерцание равноценно потребле­нию. В этом пространстве мы могли бы жить без стрессов и обладали бы лишь минимальным количест­вом вещей, которые способны лишить нас свободы. Движение в защиту времени — сосредоточение сил, кото­рые помогут нам замедлиться, расслабиться, подумать о сверху­рочной работе как о затраченном впустую времени, а об игре как о чем-то ценном — не такая уж неестественная идея. Если даже такой бизнесмен, как Генри Форд, смог осознать, что перерыв в работе повышает ценность следующего времени, то нет сомне­ний, что и грядущие поколения смогут осознать свою потреб­ность в настоящем, и ритмы природы, игры, уединения однажды вновь станут частью ритмов общества.

Это движение должно начаться сейчас. Не будет преувеличе­нием сказать, что без него мы становимся автоматами, заменяе­мыми частями в громадной промышленной машине, созданны­ми только для того, чтобы поддерживать движение этой маши­ны, пока мы сами (а не она; она — никогда) не истощимся и не остановимся.

Все мы планируем будущее. Мы выбираем страхование жиз­ни и здоровья, пишем завещания, учреждаем фонды при коллед­жах для наших детей и пенсионные фонды для себя.

Это относительно новые обычаи, и даже сегодня многие общества не понимают их. В этих обществах община заботится о старости и стариках, обеспечивает им комфортную жизнь, когда они перестают работать, склоняется над ними, когда они болеют, гарантирует передачу имущества по наследству после их смерти. Община дает образование детям, ликвидирует несчастья, проис­шедшие с домом или фермой, объединяется для защиты интере­сов всех граждан.

Нам трагически не хватает такой формы человеческой орга­низации, общество становится все более отчужденным и расколотым на куски. Я считаю, что ложная безопасность, которую предлагают «бумаги на будущее», навязанное обществом страхо­вание от будущих бедствий, — все эти попытки отдалить смерть становятся нашим постоянным приоритетом и уводят нас из настоящего в будущее, темное и почти безнадежное.

Действительно, если вы спросите большинство американ­цев об их будущем, они расскажут вам, что опасаются его не только потому, что боятся лично за себя, но также боятся за все человечество. Раньше или позже случится ядерная война, и все живое будет уничтожено. Мы вернемся к ледниковому периоду. Глобальное потепление изжарит нас в наших постелях. Нас уничтожит чума. Мы подчинимся компьютерам и больше не будем хозяевами собственных судеб.

Каждая тепловая волна или внезапное похолодание приво­дят к ужасающим прогнозам. Наша научно-художественная ли­тература главным образом апокалиптична. В наших фильмах изображаются дикие войны, пожары, опустошение окружаю­щей среды. Нам нужно более изощренное оружие, словно бы говорят эти фильмы, а не более утонченные люди.

Одной из трагедий планирования в Америке является его кратковременность. Мы защищаемся от завтрашнего дня, но не даем себе труда заглянуть дальше; и в своей заботе о близком будущем мы, кажется, вообще упустили из виду, что на этой земле будут жить наши потомки, — мы лишь спешим удостове­риться, что с нами все в порядке.

Можем ли мы, как иудеи прошлого, думать на семь поколе­ний вперед? Знаем ли мы, что делать с ядерными отходами, которые скапливаются в наших временных хранилищах? Беспо­коимся ли мы, что высокие завтрашние прибыли могут привести к катастрофе?

Что мы оставляем своим детям? Политики дают им пустые обещания («строительство нового мира»), но верят ли они им сами, когда передают общественную землю в частное пользова­ние, счастливые тем, что смогли вознаградить самого крупного инвестора своей предыдущей избирательной кампании? Могут ли они действительно верить в это, если позволяют уничтожать наши природные ресурсы, загрязнять наши реки, разорять наши земли?

Джоанна Мейси убедительно рассказывает о двух своих по­ездках — с интервалом в один год — в Британскую Колумбию, где она навешала сына. В первый раз перед ней предстали нетро­нутые горы. Ко второй поездке кедры и пихты были уже уничто­жены, зияли огромные площади вырубок. А зачем их срубили? Для бумажных полотенец.

Действительно ли политики полагают, что откладывают решений по ликвидации ядерных отходов способно улучшить мир для последующих поколений?

Общество, живущее в круговом времени, думает о будущих поколениях, потому будущее и его поколения едины с настоя­щим. Для таких обществ человеческая раса является единым живым существом, которое, безусловно, следует уважать и защи­щать — сейчас и навсегда.

По контрасту, в линейном времени мы думаем о себе самих. Кого беспокоит, что наши дети или внуки будут лишены граж­данских прав? Этот мир в любом случае движется к концу. Да­вайте ухватим все, что можем, пока мы еще здесь.

Лично мы, конечно, заботимся о наших детях, и большинс­тво из нас желает, чтобы дети жили лучше нас. Но это не похоже на культуру; это выглядит так, что чувство безысходности перед будущим только усиливается, и соответственно этому наше пра­вительство все более и более становится орудием особых инте­ресов.

Как отмечает Дэн Гоулмен в своей книге «Эмоциональный разум», рассказывая историю отца и матери, которые жертвуют жизнью, чтобы спасти своего ребенка, пострадавшего во время железнодорожной катастрофы: наши родительские инстинкты настолько сильны, что если выбор стоит между собственным спасением и спасением своего ребенка, то решение всегда прини­мается в пользу ребенка. Но живем мы в обществе, которое, видимо, не имеет такого инстинкта в отношении своих будущих поколений.

Как мы уже могли убедиться, когда дело касается нашего собственного здоровья, мы принимаем некоторые превентивные меры. Когда же дело касается будущего общества, мы пред­принимаем лишь слабые усилия для его защиты, но зато расхо­дуем судьбы и богатства на подпорки и заплаты покалеченной природе, построенным наспех поселениям, дефективным само­летам и опасным автомобилям, произведенным из-за жадности сегодняшнего дня и отсутствия планирования будущего. Мы отрицаем будущее, пока мы не в нем; а когда очутимся в нем, ужасаемся тому, в какое состояние мы себя привели, и дорого платим за корректировку прошлого.

Но все-таки, чтобы выжить нам как обществу, необходимо инвестировать в будущее очень многое — деньги, мысли, усилия, настоящее время. У каждого вида его будущее заключено в по­томстве, и если мы желаем будущего — для нас самих, для наших детей, для человечества — нам нужно научиться переключать время, чтобы все это обеспечить.

В книге «Тело без возраста, разум вне времени» Дипак Чопра дает великолепное разграничение между сознанием, связанным временем, и вечным сознанием:

Сознание, связанное временем, определяется внешними целями, давлением времени и крайних сроков исполне­ния, самооценкой, основанной на прошлом опыте, стра­хом перед переменами, отвлечением внимания на сожа­ления о прошлом и беспокойство о будущем, а также неуверенностью.

Вневременное осознание характеризуют внутренние це­ли, свобода от давления времени, действия, сосредото­ченные на настоящем моменте, уверенность в своей ин­туиции, полег воображения, независимость от перемен и суматохи, отсутствие страха смерти и положительное пе­реживание Бытия.

Поистине, я сказал бы, способность переключать время даст нам силу входить по желанию либо во вневременное, либо в связанное временем сознание; именно эта способность переклю­чения во вневременное позволит управлять будущим — нашим и общества.

Вместе с Джереми Рифкиным я считаю, что человечество находится сейчас в критической точке. Мы должны суметь овла­деть экологическим и искусственным временем и включить свя­щенное время в наше техно-скоростное окружение — иначе мы потеряем свою человечность.

Наше положение является критическим потому, что стано­вится все более тяжело выдерживать ритм современной Амери­ки. Вспомните сравнение Джулиет Шор относительно рабочих мест в 1948 и 1991 годах: если вернуться к ритму 1948 года, мы должны будем работать только вполовину того, как работаем сейчас; а условия в 1948 году были чрезвычайно неудобны. Если мы не научимся переключать время, с тем чтобы перейти к более медленному ритму, если будем все гоняться за новизной и уско­рением, тогда, как указывает Элвин Тоффлер, нас погубят разру­шительные стрессы и дезориентация, вызванные чересчур мно­гими изменениями за очень короткое время. И действительно, нас окружает какофония, состоящая из расстроенных взаимос­вязей, насилия и жадности.

Человечество неудержимо устремляется в будущее, и мы стоим на одном из самых значительных перекрестков в истории нашей эволюции.

Как правильно заметил великий эволюционист Лорен Хакс­ли, «человечество впервые представляет собой самосознающую эволюцию». Это значит, что до некоторой степени будущее на­ходится в наших руках. Мы можем выбрать путь, по которому будем следовать.

Апокалипсический взгляд на мир, представленный в нашей современной научно-фантастической беллетристике и почти во всех фильмах, которые пытаются всмотреться в будущее — от «Бегущего по лезвию» до «Странных дней» и «Воина на дороге», - показывает быстрое уничтожение нитей, скрепляющих всю человеческую семью. Деградация окружающей среды, этничес­кие раздоры и битвы, урбанистическое насилие и упадок, рост информационнойсвязи в ущерб личному общению — все это указывает на тот факт, что наше общество находится в опаснос­ти. Высокие ускорения, окружающие нас, непременно ввергнут человечество в темноту, которая практически подавит жизнь грядущих поколений, поскольку невозможно психологически развиваться с той скоростью, с которой происходят все измене­ния вокруг нас. Все это оставляет нам как обществу очень ма­ленькую надежду на успешное будущее.

И все-таки альтернатива есть, если мы сумеем переключить­ся и сознательно выбирать свое будущее. Это станет возможным, если мы как общество, как человеческая раса, готовы сознатель­но использовать наш потенциал — потенциал существ, чувству­ющих и заботящихся друг о друге, и если мы готовы достаточно замедлиться для того, чтобы позволить этому произойти.

Будучи готовыми к этому, мы сможем передать своим детям и внукам достойное будущее. Мы сможем чувствовать гордость и ответственность за его создание сейчас. И это действительно возможно. Просто необходимо приложить наше сознательное усилие, чтобы жить в настоящем, сострадая другим так же, как и себе.

Это общество, в котором изобилие определяется не коли­чеством хороших товаров, а действительным качеством жизни, может существовать здесь и сейчас. Создание такого будущего зависит от того, как мы будем переключать время, сообща за­медляясь в настоящем. Мы можем использовать свои техно­логии, быть способными действовать с предельной скоростью, но знать, что можно жить в целом ряду человеческих ритмов.

Мой взгляд на наше положительное будущее таков:

• Я вижу более короткий рабочий день и, следовательно, более полную занятость, основанную на Европейском движении, которое уже началось.

• В результате я вижу рост индустрии досуга, которая будет ориентирована не на потребительство, а на сервис. Боль­ше образовательных классов для взрослых и наличие вре­мени, чтобы погрузиться в свой внутренний мир, артис­тические увлечения, спорт и движение, а также время среди природы.

• Я вижу компьютеры, запрограммированные на сонаст­ройку с нашим более медленным ритмом; они становятся не нашими господами, но нашими слугами в нашем вре­мени.

• Я вижу людей, использующих выходные и праздники по своему прямому назначению, а не как время для походов по магазинам — представьте себе период Рождества, пос­вященный медитации (сейчас это наиболее беспокойное время в году), а День Президента — изучению истории.

• Я вижу систему образования, в которой обучают Релак­сации.

• Я вижу наших детей, имеющих время и место для того, чтобы быть детьми, и знающими, что есть медленный и быстрый пути, в пределах которых они могут выбирать собственные ритмы.

• Я вижу все большее количество людей, работающих со своими ближними, чтобы помочь им замедлить свои ритмы -- особенно когда работа на дому с модемом, факсом, электронной почтой и т. п. (вот и выгоды от новых технологий!) станет легче.

• Я вижу возникновение новой ориентации общества на, к примеру, пенсионные коммуны или специфические про­екты совместного проживания в домах, уже воплощен­ные в Европе, когда люди поддерживают друг друга, ока­зывают друг другу услуги и делят общие цели и идеалы. Эта тенденция будет направлена на развитие взаимозави­симых жизненных процессов, в чем-то напоминающих деревни прошлого.

• Я вижу большее количество парков, болотистых мест­ностей и вообще пространств дикой природы, в отличие от сегодняшней тенденции, поскольку все больше людей ищет сонастройки с исцеляющими ритмами природы и самой земли.

• Я вижу, что все больше людей вовлекается в практику созерцания и медитации.

• Я вижу больше обходительности и доброты по отноше­нию к чужим и незнакомцам.

• Я вижу, что создается больше ритуалов для священного времени.

• Я вижу почитание ничегонеделания, восхваление бездея­тельности, аплодисменты тем, чьей целью является рас­ширение времени, а не заработок.

• Я вижу эволюцию человечества, когда мы сможем про­никнуть в четвертое измерение, когда время одновремен­но будет прошлым, настоящим и будущим.

• Я вижу большинство из нас в настоящем мгновении, ибо будущее находится в настоящем.

• Я вижу, что настоящее столь глубоко и проникновенно, что мы чувствуем не только ритмы земли, но можем приспособиться к ритму самого космоса, где нет времени, а есть только сознание.

• Я вижу способность переключать время и, благодаря это­му...

•... Я вижу надежду...

•... И я вижу любовь — к человечеству, сообществу, семь­ям, себе.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В самом конце своего семинара по времени я прошу участни­ков выбрать три идеи, касающиеся переключения времени, которые они смогут в дальнейшем включить в свою жизнь.

Сейчас, заканчивая эту книгу, я хочу попросить об этом и вас.

Некоторые из вас, возможно, захотят глубже погрузиться в этот неизменно захватывающий предмет и изучить великие, мудрые и трудные учения этой области — от теории относитель­ности до мистицизма, от Платона до Шекспира и Далай Ламы.

Хотя большинство из вас вернутся опять к своей обыденной жизни, к своей любви, своей работе и своей игре и останутся почти такими же, как и всегда.

А что если вы все же остановитесь на 5 минут, чтобы поду­мать в уединении, прежде чем направиться с работы домой? Или если вы взглянете в будущее как на сигнальный луч маяка? Или проведете больше времени на природе? Или начнете слушать Моцарта?

Я предполагаю, что вы сможете понять и принять не все аспекты теории времени, а только те концепции, которые устро­ят вашу собственную жизнь и вас самих. Единственное, о чем я действительно прошу, — чтобы вы осознали, что у вас есть спо­собность переключать время, что это нетрудно, что наградой станет повышение качества жизни и даже поддержание самой жизни.

Фактически переключение времени является дверью в нас­тоящее, путем к прошлому и будущему и, следовательно, к пол­ноте существования через глубокое знание и сонастройку с жизнью.

БЛАГОДАРНОСТИ

В своей жизни я часто бросался очертя голову в будущее, ошибочно полагая, что я знаю, на что иду. Мои бесстрашные броски в пучину писательства смягчали поддержка и одобрение многих моих друзей и коллег, которым я хочу выразить свою любовь и признательность.

Я глубоко признателен своим родителям, Френ и Джо, кото­рые всегда доверяли мне и уважали тот путь, по которому я решался следовать в жизни, особенно если он отличался от выб­ранного ими.

Хочу выразить искреннюю признательность Ричарду Маре­ку, чья мастерская поддержка, знания и опыт смогли поднять эту работу на уровень, которого я не смог бы достичь один. Помощь Кэрол Дуглис на ранней стадии способствовала продвижению этого проекта, и я трепетно отношусь к ее продолжающейся дружбе и вере в эту работу. Я чувствую себя счастливым, работая с такими литературными агентами, как Линг Лукас, который стал надежным другом, и Эд Венеске-младший, чья редакторская помощь в последнее время была жизненно важной. Я также признателен Лори Липски, моему редактору в Даблдэй, которая увидела возможности переключения времени и приложила все свое издательское и редакторское мастерство, чтобы придать книге окончательный вид. Там же, в Даблдэй, я благодарен Френ­сис Джонс, Джейни Шорн и Элен Арчер: я высоко ценю их помощь, благодаря которой эта книга стала реальностью.

Есть еще очень много людей, чьи мудрые советы и ободре­ние были для меня необходимы и важны. Я благодарю Амину Игл за помощь и ободрение; Дэна и Тару Гоулмен за мудрые советы — их знание дела, радостей и мук напряженного писа­тельского процесса очень помогли мне; Харвила Хендрикса за его помощь, руководство и дружбу, которые я очень ценю; Оуэна Липштейна за предложение написать статью о переключении времени в Psychology Today; Зеди Дженнингса и Хемилтона Юд­жина за то, что научили меня «островному времени»; Джун и Фила Джексонов за их мысли и комментарии; Саки Санторелли, Джефри Бленда, Ричарда Перла, Элен Вингард, Арни Вайнера и Ненси Ланни за их помощь; Робби, Катарину, Ханса, Мики и Стивена за их постоянное одобрение и за то, что они остаются моими друзьями; Элизабет за то, что она была рядом со мной все эти годы и что до сих пор она меня поддерживает; Дэна и Майю, которые с годами становится все более привлекательными и ум­ными.

Я счастлив работать в институте Омега с людьми, которые поддерживали и понимали меня во времена стресса, особенно во время работы над этой книгой; это Луис, Харри, Скип, Андреа, Аллен, Лиза, Джин, Ила, Кэтлин, Ян, Джемайн, Джим, Ким, Кэти, Гамби, Пол, Лита, Джейми Ли, Сьюзен, Джо Энни, Мэри Энн, Кейси, Элейн, Джон, Д. и Джейн. Особенно хотел бы поблагода­рить Динабандху и Тома за их участие в жизни Омеги и наши взаимоотношения. Для меня большая честь работать с членами администрации Омеги, чья поддержка на разных стадиях очень много для меня значила: это Джордж Кауфман, Роберт Гасс, Мирабай Буш, Гейл Штрауб и Гарри Краутамер.

Я встречал в своей жизни людей, которые были наставника­ми, друзьями или мудрецами, чье присутствие так глубоко пов­лияло на мое путешествие, что они стали буквально частью моей клеточной структуры. Чак Мейер был рядом, когда начинался этот проект. Ян Халкман способствовал ясности этой книги. Пир Вилаят Хан был ясновидцем и приобщил меня к своему дару. Шри Бхагван открыл дверь в мир возможного. Преданность Рам Дасса процессу открытия истины, его любовь и дружба постоян­но меня вдохновляли.

И наконец, я благодарен своей жене и своему другу Васанту, которые научили меня любви и показали реальную возможность присутствия в настоящем.

Дата добавления: 2015-09-05