Трудные учебные годы

В 1938 году я поступил в 8 класс средней школы в соседней деревне. Преподавательский состав был укомплектован нормально, но ощутимые трудности были: не хватало учебников. Не было их, например, по истории. Приходилось писать конспекты. Учитель рассказывал, а ты успевай писать и писать.
Однажды учитель обрадовал нас: сказал, что пришли новые учебники по истории, назвал цену, и на другой день с радостью мы приобрели новую книгу Покровского. Но на третий день учитель вернул нам деньги и велел все книги принести обратно. С огорчением сказал, что книга запрещена. И снова конспекты писать…
38 год – пик сталинских репрессий, шли аресты и аресты. 38 год вошёл в историю советского государства как один из самых зловещих, не считая военные годы.
Не миновали аресты и нашу школу.

В одно прекрасное утро мы из общежития пришли в школу. Во дворе стояли три учителя и тихо между собой беседовали. Учеников не видно. Стояла жуткая тишина, и мы почувствовали: что-то случилось. Школьная атмосфера как траур. Когда мы поравнялись с учителями, один из них повернулся к нам и тихим перепуганным голосом сказал:
- Идите домой, занятий не будет.
Мы спросили, почему. Он таким же тихим голосом ответил:
- Сегодня ночью арестовали пять преподавателей, в том числе и директора.
Школа была обезглавлена. Страх перед случившимся перешёл и к нам. Мы ушли обратно.

Уроки арестованных учителей никто не вёл. Замены не было, и было не известно, когда будет.
Остался опытный пожилой преподаватель физики и математики. Знал свои предметы отлично, и на него нагрузили теперь все уроки по физике и математике в трёх классах – восьмом, девятом и десятом. Знаний ему хватало, но физически было тяжело, и один раз он уснул на уроке прямо за столом.
Наконец приехал учитель по этим предметам – больной мужчина. Они разделили уроки.
С горем пополам я одолел восьмой класс.

В 39-м нас ожидал такой сюрприз, что хоть всё бросай и иди домой!
Вышел указ, что все школы переходят на общий государственный русский язык. Переполох! Многим учителям, не владеющим русским языком, пришлось увольняться. Создался дефицит преподавателей. И мы, учащиеся, не в лучшем положении. Как быть? Как можно учиться, не зная языка! Это невозможно!
Но эта мера была правильная и необходимая. Немцам можно было окончить десять классов, а поступить в ВУЗ или другое учебное заведение невозможно.
Шесть человек из нашей деревни после восьмого класса в школу не вернулись, а четверо, в том числе и я, рискнули и остались. Было так трудно, что долго мучились мыслями: остаться или нет?
Приехали три преподавателя – болгары. Почему болгары? Можно так понимать: если своих, советских, группами арестовывали, то пришлось приглашать иностранцев. Они хорошо говорили по-русски, были добрыми. Они хорошо знали, в каком положении мы находились, и никогда плохую отметку в журнале не ставили. Если ты, как правило, ни слова не мог говорить, то «три» ставили, а если кто два слова мог связать, это очень редко бывало, то даже «четыре» ставили. Это всё, что они могли для нас сделать. Но мы, к сожалению, остались «барашками».
Историк и приехавший математик русским языком владели хорошо, они были немцы. Эти два учителя решили с нами не говорить ни слова по-немецки с целью, чтобы быстрее хоть что-нибудь нам привить. Любители математики кое-какие успехи по данному предмету имели, но не по языку. Как трудно сидеть на всех пяти уроках и ничего не понимать: и надоело, и в сон клонит.

Дожили до 10 класса – 1939-40 годы.
Преподаватели ни на одном предмете не задержались. «От» и «до» надо было быстро программу пройти.
Преподаватель по истории принёс несколько книг «Краткий курс истории ВКП(б)» на весь класс, чтобы занимались группами. Результат – ноль. В таком духе дотянули до конца учебного года.
Экзаменовали по трём предметам. Сдавали – не сдавали…
После экзаменов сделали общешкольное собрание. Вручили нам всем дипломы о среднем образовании с посредственными оценками и попросили, чтобы весь выпуск без исключения поехал в город Балт на трехмесячные педагогические курсы. Предполагалось, что после курсов все будем работать учителями начальных классов. Отзывы на эту просьбу были крайне низкие. Из двадцати двух учащихся только шесть или семь согласились, а остальные разъехались по месту жительства домой. Все хорошо понимали, что диплом не сможет спасти от трудностей.

Я тоже согласился ехать с этой группой. Мы не хуже других понимали, что ничего хорошего не будет. Но что нас в Балте ожидает новый сюрприз, мы не могли знать.
К русскому языку в школе мы уже стали привыкать, а украинским занимались только два раза в неделю В Балту приехали – все предметы на украинском языке, и мы просто превратились в вольных слушателей. Курсы прошли с тем же результатом, как 9 и 10классы.

После вручения дипломов мы, семеро парней, пришли в общежитие усталыми, голодными. Разлеглись по своим койкам и были целиком во власти своих мыслей.
…Тяжёлая учёба позади, и вместе с ней конец милым детским играм. Кончились весёлые юношеские годы, в которых было много шуток и смеха. Мы теперь стали взрослыми, нам по девятнадцать лет. И на сердце стало грустно, что всё это ушло в безвозвратное прошлое. Будущее пугает, не радует. В западной Европе бомбы и снаряды падают на мирные города и сёла. Гитлер проглотил Австрию и Чехословакию, подбирается ближе к советским границам. Польское государство Гитлер со Сталиным разделили: тебе половину и мне половину...

…Пора голод утолить. Встали, открыли шкаф с продуктами. В нём был хлеб, подсолнечное масло и лук головок десять. Мы почистили весь лук, накрошили на сковороду, налили масло вмеру, всё пожарили. Получился у нас такой вкусный обед, не хуже, чем у опытного повара. Жареный лук по вкусу и аромату не уступает самым изысканным блюдам.
Наелись. Теперь прощание – и по домам.
Прощались в надежде, что ещё встретимся. Не суждено было. До мировой катастрофы – войны – оставался один шаг.

Я вернулся с курсов, и меня направили в школу в маленький хуторок с красивым названием Kronontal (Коронная долина). Хуторок был немецким. Мне дали третий класс со смешанными детьми – четыре немца и три молдаванина. Проработал до апреля 1941 года, затем получил повестку на призыв в Красную Армию.
Вот уж где была хорошая среда для учения русского языка! Я один был немцем в нашем взводе.

Прослужил в армии четыре с половиной месяца, затем был демобилизован, а после мобилизован в трудармию.

Дата добавления: 2015-08-26