Леттризм

стианство официальной религией в Римской империи. Л. чуждо единство стиля, это «открытый» жанр. Самый простой элемент в летописном тексте — краткая погод­ная запись, лишь сообщающая о событии, но не описы­вающая его. В состав Л. также включаются юридические документы, предания, жизнеописания святых, княжеские некрологи, рассказы о сражениях (воинские повести), описания каких-либо знаменательных событий. Так, в Со­фийскую вторую и Львовскую Л. вошло «Хожение затри моря» Афанасия Никитина (1468-75). Значительную часть текста в Л. занимают повествования о сражениях, написанные т.наз. воинским стилем (см. Повести древ­нерусские), и княжеские некрологи.

Традиции Л. прослеживаются в русских историчес­ких сочинениях 18 и начала 19 в.; ориентация на стиль Л. присутствует в «Истории государства Российского» (1816-29) Н.М.Карамзина. В пародийных целях форма Л. использовалась А.С.Пушкиным («История села Горюхина», 1830) и М.Е.Салтыковым-Щедриным («Ис­тория одного города», 1869-70). Сходство с концепци­ей истории, присущей летописцам, характерно для ис­торических воззрений Л.Н.Толстого — автора романа «Война и мир» (1863-69). С 1841 издается серия «Пол­ное собрание русских летописей». В 1995 вышел т. 41. В 1999 было начато новое издание «Полного собрания русских летописей»; к середине 2000 опубликовано семь томов (в состав этого издания вошла прежде не печа­тавшаяся в «Полном собрании русских летописей» Новгородская первая летопись старшего и младшего из­водов— т. 3).

Лит.: Сухомлинов М.И. О древней русской летописи как памят­
нике литературном. СПб., 1856; Шахматов А.А. Разыскания о древ­
нейших русских летописных сводах. СПб., 1908; Он же. Повесть
временных лет. Пг, 1916. Т. 1; Ерёмин И.П. «Повесть временных лет»:
Проблемы ее историко-литературного изучения. Л., \946_У Лихачев Д. С.
Русские летописи и их культурно-историческое значение. М.; Л., 1947;
Дмитриева Р.П. Библиография русского летописания. М; Л., 1962;
Рыбаков Б.А. Древняя Русь: сказания, былины, летописи. М.; Л., 1963;
Насонов А.И. История русского летописания XI — начала XVIII вв.
М., 1969; Творогов О.В. Сюжетное повествование в летописях XI-
XIII вв. // Истоки русской беллетристики. Л., 1970; Лурье Я.С Обще­
русские летописи XIV-XV вв. Л., 1976; КлоссБ.М. Никоновский свод
и русские летописи XVI-XVII вв. М., 1980; Трубецкой НС. Лекции
по древнерусской литературе. // Он же. История. Культура. Язык.
М., 1995; Приселков МД. История русского летописания XI-XV вв.
2-е изд. М., 1996; Ранчин A.M. Статьи о древнерусской литературе.
М, 1999. А.М.Ранчин

ЛЕТТРИЗМ (фр. lettre — буква) — течение в по­эзии, позже — живописи, кинематографе и теории искус­ства, продолжившее вслед за дадаизмом и сюрреализмом разложение традиционного поэтического языка и считав­шее основной единицей стихосложения и — шире—язы­ка культуры букву, чистый звук. Леттристы призывали от­казаться от навязанных западной цивилизацией смыслов и путем алогичных звукоподражаний прийти к новому мировоззрению и образу жизни. История этого движе­ния началась с ошибки. В марте 1942 румын Изидор Изу (р. 1925) в фразе Г.Кайзерлинга «Поэт расширяет сло­ва» понял последнее слово на румынский манер как «глас­ные». Придя к осознанию буквы и звука как своего рода атома поэтического языка — «принимая материю букв, сведенных к минимуму и ставших самими собой», — Изу решает синтезировать установки поэзии и музыки в по­пытке их превзойти. Основными приемами Л. стали внешне бессмысленные ономатопеи, разложение слов,

типографические вариации и сочетания букв, использова­ние в стихосложении музыкальных каденций, вариаций, контрапунктов и гармоний. Леттристы дистанцировались от традиционной фразы и, разлагая слово, использовали только элементы буквы и звука (длительность, позицию, интенсивность, тембр); их технику в литературе отчасти можно сравнить с методом кубизма в живописи. Свои взгляды на язык стиха, который должен был стать язы­ком новой культуры, Изу изложил в программной рабо­те «Введение в новую поэзию и новую музыку» (1947). Согласно Изу, любая форма искусства проходит в своем развитии стадии «расширения» и «чеканки». В поэзии первая стадия тянется от Гомера до В.Гюго, вторая на­чинается с Ш.Бодлера, который свел сюжет в стихах к минимуму; затем А.Рембо отказался и от этого в пользу строчек и слов, С.Малларме низвел слова до пробелов и звуков, а дадаисты довершили разрушение слова. Идея звучащей буквы присутствует также у итальянских футу­ристов, русских кубофутуристов (В.Хлебников, А.Круче-ных, заумь) и особенно в немецком дадаизме (фонетичес­кие стихотворения ГБалля). По мнению Изу, Л. должен открыть новую фазу расширения, создав на базе своего языка новые виды искусства, а в конечном итоге — целую философию бытия («интегрировать все во Все»), сочета­ющую признаки поэзии, пластики и музыки. Вместе со своим ближайшим соратником Морисом Леметром (р. 1926) Изу разработал новый стиль записи стихов, походивший на музыкальную нотацию; часто леттрист-ская поэзия исполнялась хоровыми группами. В неко­торых текстах Изу, напр., пытается воспроизвести ритм африканских плясок, для чего используются одинаковые гласные и звонкие согласные. Громкость указывается заг­лавными буквами. Позже в «Манифесте монолеттризма» (1955) Изу выдвигает идею версификации, основанной на протяженном варьировании ритма и тембра одной, мак­симум двух фонем; затем он приходит к концепции афо-низма — эстетики молчания («Первое послание к лет-тристам», 1959). В 1947 Изу распространяет свои идеи на сферу изобразительного искусства, создавая своего рода визуальную поэтику знака, смешивающего живопись и текст: концепт метаграфики, а затем гиперграфики (1950), «структуры, внутри которой все знаки алфавитов прошлого и настоящего будут варьироваться в миллионы разных образов, дополняясь искусственными знаками, придуманными мной и моими друзьями» (гиперграфи­ческий роман «Дневники богов», 1950).

Началом публичной истории леттризма стал в 1946 дадаистский по духу скандал на спектакле по пьесе Т.Тца-ра, когда Изу взобрался на сцену и прочел свои звукопод­ражательные стихи. В середине года начинает выходить, журнал «Леттристская диктатура», который, по примеру сюрреалистов, вскоре переименован в «Леттристскую цен­траль». В 1947 наметилось сближение группы с сюрреа­листами, не состоявшееся из-за личных разногласий Изу и А.Бретона. На рубеже 1940-50-х со статьями о леттриз-ме выступает ряд мыслителей (Ж.Батай). и критиков (Р.Этьембль). С начала 1950-х усиливается радикальная политическая ангажированность леттристов, выходят манифесты Леметра и Изу, во многом, как считается, под­готовившие почву для молодежных беспорядков в мае 1968-го. В 1952 группу покидают Жиль Вольман, Ги Эрнест Дебор и Жан Луи Бро, вскоре организовавшие Леттристский Интернационал. Сохраняя прежнее на­звание, они резко критиковали Изу за идейный застой

ЛЕФ

и авторитарность. В своем журнале «Потлач» они разраба­тывают революционную теорию «ситуации», аффективно­го состояния, стирающего разделение жизни и искусства: поэзия «в форме городов», заявляли сторонники Дебора, называвшие себя ситуационистами, — «она читается на лицах прохожих». В 1957 совместно с несколькими дру­гими группами левых интеллектуалов (бельгийские сюр­реалисты, движение КОБРА) Дебор образует Ситуацио-нистский Интернационал (1957-72). Современный интерес к Л. во многом обусловлен именно тем, что группа Изу стала полигоном для будущих идей ситуа-ционистов, изменивших представление об урбанизме и психологии коллективного поведения, а также повли­явших на новейшие анархистские течения. Изу стремил­ся освободить поэзию от утилитарного использования языка, лишить слова их заданного значения. Однако, как и сюрреалисты, леттристы не ограничивались исключи­тельно искусством, пытаясь преобразовать сам принцип человеческого знания и утвердить мышление, свободное от жесткой логики. Непосредственными потомками Л., помимо ситуационизма, стали звуковая поэзия (поэзия действия, перформанс-поэзия — Анри Шопен, Франсуа Дюфрень, Брайон Гайсин, Бернар Хайдзик) и графичес­кая поэзия (конкретная, визуальная поэзия — Валерио Адами, Аугусто де Кампос, Эйген Гомрингер). Идеи лет-тристов отразились в использовании каллиграфии в ди­зайне, живописи на кинопленке, мэйл-арте, граффити, компьютерном монтаже.

Лит.: Lemaltre M. Qu'est-ce-que le lettrisme? P., 1954; Nadal A. Le
lettrisme, ecole poetique d'extreme avant-garde. Nimes, 1964; Isou I. De
I'impressionnisme au lettrisme. P., 1974; CurtayJ.-P. La poesie lettriste. P.,
1974; Costa M. Illettrismo di Isidore Isou. Roma, 1980; CurtayJ.-R Lettrism
and hypergraphics: The unknown Avant-Garde: 1945-1985. N.Y., 1985;
Home S. The Assault on culture: Utopian currents from lettrisme to class
war. L., 1988; Sabatier R. Le lettrisme: Les creations et les createurs. Nice,
1989; Devaux F. Le cinema lettriste: 1951 — 1991. P., 1992; Armand R.
Essai d'histoire comparee du lettrisme. P., s.d. С.Б.Дубин

ЛЕФ (Левый фронт искусств) — литературно-худо­жественное объединение и одноименный журнал, воз­никшие в Москве в начале 1923 под руководством В.В.Маяковского. Созданию ЛЕФа предшествовали неод­нократные попытки в послереволюционных условиях «собрать воедино левые силы... объединить фронт для взрыва старья, для драки за охват новой культуры» (За что борется Леф? // Леф. 1923. № 1. С. 6). Среди таких организаций были АСИС (Ассоциация социалистичес­кого искусства, 1918), Летучая федерация футуристов (1918), ИМО (Искусство молодых, 1919), комфут (ком­мунисты-футуристы, 1919-21), МАФ (Московская, в бу­дущем Международная ассоциация футуристов, 1922). Опираясь на пятилетний опыт, Маяковский обращался в Агитотдел ЦК РКП(б) за разрешением на издание жур­нала, цели которого «способствовать нахождению ком­мунистического пути для всех родов искусства; пере­смотреть идеологию и практику т.наз. левого искусства, отбросив от него индивидуалистические кривлянья и развивая его ценные коммунистические стороны... служить авангардом для искусства российского и ми­рового» (Маяковский В. Поли. собр. соч.: В 13 т. М., 1961. Т. 13. С. 204). На практике ЛЕФ объединял футу­ристов, художников-конструктивистов, представителей формальной школы (ОПОЛЗ) и членов дальневосточной группы «Творчество», переехавших в Москву. Декларацию «За что борется Леф?» подписали вместе с Маяковским

члены редколлегии журнала Н.Асеев, Б.Арватов, О.Брик, Б.Кушнер, С.Третьяков и Н.Чужак. В работе Л. участво­вали В.Каменский, А.Крученых, Б.Пастернак, худож­ники А.Родченко, В.Степанова, Л.Попова, кинорежис­серы С.Эйзенштейн, Д.Вертов, архитекторы Л.А., В.А. и А.А.Веснины, Я.Чернихов, филологи В.Шкловский, Г.Винокур и др. Программными положениями ЛЕФа были наряду с унаследованным от футуризма негатив­ным отношением к искусству прошлого, преимуще­ственным вниманием к формотворчеству — соци­альный заказ, утилитарность, понятия «литературы факта», агитационно-производственного искусства. Третьяков требовал противопоставить «бытоотобрази-тельству — агитвоздействие; лирике — энергическую словообработку; психологизму беллетристики — аван­тюрную изобретательную новеллу; чистому искусству — газетный фельетон, агитку; декларации — ораторскую трибуну; мещанской драме—трагедию и фарс; пережива­ниям — производственные движения» (ЛЕФ. 1923. № 1. С. 202). Несколько особняком держался Чужак с тео­рией жизнестроения, ратовавший за превращение ЛЕФ из литературной группы в «единую культурно-коммуни­стическую партию». Важной стороной ЛЕФ было обра­щение к «молодняку» — рабочим поэтам, студентам ВХУТЕМАСа, чьи работы появлялись на страницах журнала. Родственные ЛЕФ группы образовались в Одес­се («Юго-ЛЕФ»), в Харькове (УкрЛЕФ), сообщалось о деятельности ЛЕФа в Югославии, о необходимости создания Интернационала искусств на основе между­народной секции журнала. ЛЕФ заключал соглашения с МАПП о «сплочении сил для борьбы с разлагающим влиянием буржуазно-дворянской и мнимо-попутничес­кой литературы» (Литературные манифесты. М. 1929. С. 245), участвовал в ФОСП (Федерации объединений советских писателей, 1927). Несмотря на критические споры, журнал «На посту» называл ЛЕФ — вместе с «Октябрем» и «Кузницей» — наиболее близким партий­ной линии (Авербах Л. По эту сторону литературных траншей // На посту. 1923. № 1. С. 80). Позже раппов-цы относили Маяковского и Асеева к попутчикам. Л.Троцкий писал, что выражение коммунистического мироощущения у Маяковского менее органично, чем у партийца А.Безыменского (Троцкий Л. Литература и революция. М., 1923. С. 106). В свою очередь, А.Воронский отмечал, что Маяковский «шире и боль­ше и футуризма и «ЛЕФА» (Красная новь. 1925. № 2. С. 275). Несоответствие рационалистической жестко регламентированной программы ЛЕФ разнообразию входивших в него творческих индивидуальностей при­водило к кризису (выход из ЛЕФа Пастернака, закры­тие журнала после № 7, 1925). Наиболее интересные произведения, опубликованные в ЛЕФе, во многом про­тиворечили его платформе (поэмы Маяковского «Про это», 1923, «Владимир Ильич Ленин», 1924; Пастерна­ка «Девятьсот пятый год», 1925-26, «Лейтенант Шмидт», 1926-27; Асеева «Семен Проскаков», 1928,тексты В.Хлеб­никова). Несмотря на отмеченную в предисловии «раз­розненность работников ЛЕФа, отсутствие общего, спрессованного журналом голоса», в январе 1927 на­чал выходить журнал «Новый ЛЕФ». Подчеркивая преемственность, лефовцы заявляли: «ЛЕФ победил и побеждает на многих участках фронта культуры... Но­вый ЛЕФ — продолжение нашей всегдашней борьбы.за коммунистическую культуру». Вначале под руковод-

---

Дата добавления: 2015-08-20