Волевой импульс

Так как конкретная форма технической деятельности только частично определяется природой, метафизический анализ должен принимать во внимание роль воли. Так, Рубинов ⁷⁸ выступает против фаустовской, функциональной, инструментальной рациональности с ее склонностью к личному интересу и власти. Он полагает, что эта воля к власти является определяющей силой, стоящей за потребностями и проблемами, которые мы создаем, желая оправдать нашу “бездумную” деятельность, и делает вывод, что функциональная рациональность “представляет бегство от такого способа мышления, который явился источником наиболее фундаментальных ценностей западной цивилизации”. Дело заключается в том, как указывает Бенс ⁷⁹, что техническая воля к власти может быть интерпретирована и совершенно противоположным образом, как аутентичная реализация нашего интеллектуального наследия: технические тенденции Ренессанса и Просвещения составляют такую же часть нашей традиции, как и антитенденции романтизма и экзистенциализма.

Беллард ⁸⁰ интерпретирует современную технику как секуляризованную версию средневековой структуры мира. Это больше уже не христианский Богочеловек, а киборг — фиктивная комбинация компьютера и мозга, это символ нашего времени: “Этот символ предлагает радикально порвать с одним из самых фундаментальных и структурных представлений западного мира — убеждением, что спасение человека состоит в достижении единства с чем-то, чья природа трансцендентна человеческой и преобразует человека. Однако киборг представляет собой уподобление не чему иному, как машине”. В более широкой перспективе мифологическая структура человеческого понимания сакрального, как ее разработал Элиад ⁸¹, релевантна дан-

ному пониманию. Он указывает, что мифологические образцы, конституирующие предельную систему отсчета для культурных значений, в скрытой и неузнаваемой форме присутствуют также и сегодня. В нашем секуляризованном обществе техника во многих отношениях выступила характеристикой сакрального или дьявольского и, таким образом, наделена мифической функцией: она стала предметом безграничного поклонения или абсолютного запрета.

Хайдеггер ⁸² настоятельно обращает внимание на предельные метафизические основания нашего подхода к технике и, таким образом, разрушает иллюзию того, что достаточны сами по себе умные организационные мероприятия и эффективны инструментальные, т.е. технические, средства. Однако трудно себе представить, как простое осознанное рассуждение изменит состояние дел в мире, построенном на технике. Ссылка Хайдеггера на стихотворение Гёльдерлина (“Там, где есть опасность, там зреет спасение”) слишком поэтична. Новые мыслительные позиции сами по себе неэффективны. Для того чтобы быть релевантными, они должны “строиться” с учетом конкретных обстоятельств, существующих в индустриальном обществе. Вот почему хайдеггеровскую метафизическую интерпретацию следует снабдить философским анализом, менее абстрактным, чем бытие сущего. Необходим такой уровень исследования, который соединил бы бессильное умозрительное “воспоминание” сущего с бездумным практицизмом технической деятельности.

Дата добавления: 2015-08-18