Глава 2. Мамочка родная моя, любимая

Мамочка... родная моя, любимая... знаю, что в глубине души ты меня всё-равно любила. Но понимаешь... это прозвучит довольно странно... И тем не менее я думаю, что если бы ты меня избивала, возможно, не так сильно, как отец, то я бы точно знала и окончательно убедилась бы в том, что ты меня ненавидишь. А то так совсем ничего не понятно. Ты умерла, а если быть точнее — тебя убил тот человек, которого ты когда-то любила. Но потом ты предала его. Зачем? Может, всё из-за меня? Ты не хотела детей, теперь я понимаю, но зачем же родила меня? Когда я наконец попаду в Рай, или в Ад, и мы с тобой в любом случае увидемся, ты просто будешь обязана ответить на все мои вопросы. А это, поверь мне, случится совсем скоро...

Сегодня должна состояться долгожданная выписка из больницы. Все эти две недели женщина психолог каждый день промывала мне мозги. Я, конечно, не слушала её, а просто делала вид, что прямо очень заинтересована в своём скорейшем выздоровлении. А она, глупышка такая, поверила. Наивная дура.

Тот полицейский с момента нашей последней беседы больше ко мне не приходил, чего и следовало ожидать. В конце концов, сдалась мне его забота? Но почему-то его доброе лицо до сих пор застряло в памяти и ни под каким предлогом не спешит её покидать. Чёрт... почему я так быстро привязываюсь к людям, даже к тем, которых совсем не знаю? Что за натура-то у меня такая?

Совсем забыла упомянуть о том, что меня навещал другой полицейский, который принёс мне некоторые вещи. МОИ вещи. Из того самого дома, в котором я когда-то жила. И сейчас он, кстати говоря, запечатан. Интересно, как мужчине удалось беспалевно туда пробраться? В отличие от первого полицейского этот оказался гораздо старше и совсем не разговорчивым. Он только задал мне несколько вопросов, и после того, как я на всё ответила, сразу же ушёл.

И вот сейчас я, одетая в коротенькие джинсовые шорты, ярко-розовую футболку, сижу на кровати, ожидая директрису детдома. В голову вновь лезут ужасные мысли...

Больше недели назад были похороны. Я практически ничего не помню из этого дня, только знаю, что не испытывала никаких чувств, когда смотрела на то, как гробы моего папы с мамой засыпают землёй. Господи, с каких пор я стала такой бессердечной? Или, быть может, во всём виноваты успокоительные, которые мне каждый день вкалывали в этой чёртовой больнице? Я ненавижу себя... ненавижу эту жизнь, потому что она несёт за собой одни страдания. Многие люди этого не замечают, но я-то знаю, что большая половина человечества несчастна в душе. Это закон природы, который, к сожалению, нельзя отменить. Мне нет места в этом мире. Среди остальных людей я кажусь какой-то пустышкой, которую следует немедленно убрать. Убить. Изничтожить. Стереть в порошок. Отправить в Ад на ещё большие муки.

На исхудалых ногах я добираюсь до двери, держа в дрожащих руках несколько своих вещей. Как только выхожу наружу — мгновенно сталкиваюсь с кем-то очень высоким. Тепло, исходящее от его тела, уже согревает меня. Такое чувство, что этот человек мне уже знаком.

— Простите... — тихо шепчу я, слегка коснувшись губами его рубашки, пахнущей порошком. Отстраняюсь от мужчины и ужасаюсь, когда узнаю в нём... — Сергей? — неуверенно спрашиваю я. Надо же, мне даже имя этого человека удалось запомнить! Хотя при мне оно было произнесено лишь единожды. — Как?.. — это всё, на что меня хватает. В форме полицейского он выглядел, конечно, весьма неплохо, но в таком виде, одетый как обычный парень, предстаёт передо мной впервые. На нём клетчатая рубашка голубого цвета и тёмно-синие джинсы. У него красивая загорелая кожа... Я, сама того не замечая, расплываюсь в мечтательной улыбке. Всё-таки не каждый день можно увидеть такого сексуального парня, при этом ещё и зная, что он полицейский, что безусловно придаёт ему ещё большую крутость.

— Я решил не надевать форму, чтобы не напоминать тебе... — запнувшись, мужчина неуверенно продолжает: — О том ужасном дне, — мне приходится лишь понимающе кивнуть, при этом ощущая, как щёки начинают заливаться предательским румянцем. Боже, о чём я только думаю?! Мои родители умерли две недели назад! А передо мной стоит полицейский, перед которым я вела себя как дура. Теперь же я признаю его привлекательным парнем, и какого чёрта?! Что со мной вообще происходит?! — Ну ты как? — мягко спрашивает он, а из-за его приятного голоса по телу разливается блаженное тепло.

— Я? — удивлённо хлопаю глазами, случайно бросив взгляд на его руки. Чёрт... Рубашка-то с короткими рукавами, из-за чего видны длинные зелёные вены, распространяющиеся по сначала внутренней, а потом и внешней стороне его запястья. Также можно разглядеть отличные мускулы, но сейчас лучше не зацикливать на этом внимания, иначе Сергей посчитает меня за озабоченную извращенку-подростка. — Нормально... Только вот до сих пор болит...

— Что болит? — его взгляд тут же устремляется на мою руку, которая после пореза до сих пор забинтована.

— Душа... — не знаю, что и зачем я это делаю... У меня просто не хватает сил устоять на месте, и я падаю к нему в объятья. От него так приятно пахнет... Запах порошка, смешанный с одеколоном... Никогда бы не подумала, что может быть такое сочетание.

— Хочешь прогуляться по городу? — неожиданно спрашивает он, когда мы с ним практически в обнимку направляемся к выходу из больницы.

— А как же директриса?

— Я уже обо всём с ней договорился, — слегка улыбается он, и от этого на душе сразу же становится легче.

Город Москва — столица России. Известнейший по всему миру центр самого крупного государства. Да, я живу здесь, и мне в это не верится просто потому, что я никогда не была на Красной площади, не видела храм Василия Блаженного, ни разу не сходила на концерт любимой зарубежной рок-группы — Skillet, хотя они приезжали в наш город множество раз. Я живу в Москве уже шестнадцать с лишним лет, но чувствую себя самой настоящей деревенщиной. Да ещё и наш с родителями дом находился в какой-то глуши, как и школа.

Мы с Сергеем хорошо прогулялись по самому центру Москвы. Я никогда даже не подумала, что обычный полицейский может быть таким весёлым и хорошим. Но в том-то и дело, что он не обычный. По-моему потому, что слишком молод для столь тяжёлой работы. Хотя я подозреваю, что ему лет двадцать пять-то точно есть, но всё-равно не верится в то, что у него такая опасная профессия. Интересно, почему этот мужчина возится со мной? Ему что-то от меня нужно? Или я не ответила на какие-то его вопросы, и он хочет вновь мне их задать?

Мы выходим из такси. На улице уже темно. Надо же... Целый день вместе провели, но лично для меня этот период времени пролетел очень быстро.

— Давайте сразу и начистоту, — я останавливаюсь, встав напротив него. Свежо... Меня морозит, но я стараюсь не подавать об этом виду. Итак уже показала этому полицейскому все свои слабости. — Вы не спроста возитесь со мной. Что Вам от меня нужно? — губы Сергея искривляются в удивлённой ухмылке. — Просто скажите... Иначе я умру от нетерпения, — издаю недовольный стон.

— Почему ты, Катя, думаешь, что один человек делает другому человеку добро только по той причине, что ему от него что-то нужно? Почему нельзя это сделать просто так? — никто и никогда мне не говорил ничего подобного. Либо Сергей с другой планеты, либо он относится к тем людям, которые из-за своей доброты уже давным-давно исчезли из нашего мира.

— Но ведь такого просто... не бывает... — мне ничего не остаётся делать, кроме разве что того, чтобы открыть от удивления рот. И даже трудно предположить, какого размера сейчас мои глаза.

— Просто тебя окружали не те люди. Но теперь всё по-другому. Поверь мне, — он запускает руки в передние карманы джинсов, не отрывая от меня взгляда. — Ты слишком молода и многого не видела. На самом деле, добрые люди есть. Просто их нужно найти, или же они сами тебя найдут. Со временем... твоя жизнь должна измениться...

— Но ведь я всё потеряла! За один день! — воплю в ответ я, и мой голос разносится по всей округе. — Семью, дом, все сбережения... У меня ничего больше нет. Даже друзья меня бросили, когда я так в них нуждалась! — по щекам уже текут горькие слёзы. Я судорожно смахиваю их пальцами со скул, но с каждой секундой их всё-равно становится всё больше и больше... — Никому я не нужна. Такой человек, как я...

— Какой человек? — его ладони бережно ложатся на мои плечи. — Скажи, каким человеком ты себя считаешь? Признайся в этом сама себе. Отбрось все свои страхи! Стань наконец сильнее!

— Я ужасный человек... — руки трясутся. Кажется, у меня начнётся очередной нервный срыв. — Когда родителей хоронили, я ничего не чувствовала... Просто стояла и молча смотрела на всё это...

— Такое бывает, поверь мне. Это всего лишь шоковое состояние! — спешит успокаивать меня он, но я пропускаю его слова мимо ушей.

— А ещё... Это я убила своего отца...

— Что?

— Если бы я его тогда не толкнула, он бы остался жив. Хотя вполне возможно, что он убил бы меня, но это неважно... И поделом мне. Надо было сидеть на заднице, как он и приказал. Возможно, мы бы оба остались живы. Господи... — накрываю дрожащими ладонями заплаканное лицо. — Какая же я дура!

— Ты ни в чём не виновата! — Сергей заключает меня в свои объятья, и это немного успокаивает. — Просто несчастный случай. Такое бывает. В двух процентах из ста...

— И именно наша семья попала в эти два процента, — заключаю я, отстраняясь от мужчины и стараясь как можно скорее успокоиться. — Спасибо за прогулку. Было классно. Но теперь, если Вы не возражаете, я хочу войти сюда сама. Одна, — смотрю на возвышающееся над нами здание. Это чёртов детдом, в котором мне предстоит жить всё ближайшее время вплоть до восемнадцати лет. — До свидания, — уже хочу зайти внутрь, но Сергей вовремя меня окликает:

— Я буду навещать тебя, Катя! — кричит он, и мне хочется ответить: "Да, я буду этому очень рада", но вместо этого я тихо произношу:

— Не стоит. Я никому не приношу счастья. От меня одни проблемы, — и отворяю двери, зайдя внутрь двухэтажного здания.

Дата добавления: 2015-08-17