Глава 22.

Следующие несколько дней мало, чем отличаются от наших тренировок в Тринадцатом, разве что больше пространства и пейзаж поразнообразнее. Мы красуемся перед камерами Крессиды, бестолково стреляем по пустым глазницам окон, порой для пущего эффекта активируем ловушки, и тогда кадры наполняются дымом, огнём или стелющимися по земле лентами едкого газа.

Это не приносит удовлетворения, хотя и похоже на настоящую борьбу. День за днём меня неотступно преследует мысль о Сноу, о том, что он всё ещё жив и, возможно, в эту самую минуту собирается навсегда покинуть Капитолий, чтобы избежать наказания. Желание добраться до него любой ценой, дотянуться хоть кончиками пальцев, сомкнуть ладони на его тощей старой шее переполняет меня, не давая покоя ни днём, ни ночью.

В один из уже ставших похожими друг на друга дней Лиг-1 активирует ловушку из тех, что не нанесены на карту. Раньше, чем кто-либо из нас успевает хоть что-то сообразить, она падает замертво, пронзённая несколькими десятками дротиков. Спешащая на помощь сестре Лиг-2 неосторожно задевает ногой какой-то неприметный булыжник – и раздавшийся взрыв разбрасывает наш отряд по улочке, окутывая густой пеленой серого дыма. Я слышу сдавленные стоны, брань Гейла и восклицания Крессиды, стук разломанной аппаратуры, но громче всего – полный боли и ужаса крик, который издаёт попавший в огненный столб Хомс. Когда мы, наконец, приходим в себя, все трое уже мертвы. На меня накатывает дурнота, усиливающаяся нахлынувшими ужасом и ненавистью.

Один день. Три смерти. Я должна заставить Сноу заплатить.

По возвращении в лагерь я усаживаюсь одна спиной к огню, снова и снова комкая в пальцах бумажную карту столицы. До Голо Боггса добраться почти нереально, но без него я буду беспомощной, как слепой новорождённый котёнок. Широкая тёплая ладонь ложится мне на спину, заставляя вздрогнуть. Гейл садится рядом, притягивая меня к себе.

- Сноу должен заплатить, Гейл. Ты всё ещё будешь спорить со мной?

Чувствую, как он качает головой. Я рада, что он не спорит – этого бы я не выдержала. Не сейчас. Взгляд серых глаз Хоторна падает на смятую бумагу в моих руках.

- Только не говори, что ты собиралась уйти с этим, - он кивает на карту, и я напрягаюсь. Гейл – мой друг, он не выдаст меня, но теперь Гейл – ещё и солдат Альмы Койн. И на него я положиться не могу.

- Может, и собиралась, - бурчу я, неопределённо пожав плечами.

- Зря. С этой картой ты и трёх метров не пройдёшь. Сама видела, что было сегодня, - ему нет нужды напоминать о случившемся – этот ужас до сих пор стоит у меня перед глазами. – А ведь ни одна из трёх ловушек не была отмечена на карте.

- Я должна хотя бы попытаться. Сноу должен умереть.

- Глупая, - он так сильно сжимает мои плечи, что мне становится больно, - ты хочешь погибнуть?

- Лиг-1 и Лиг-2, Хомс, они погибли сегодня, а ведь мы только имитировали бой. И Сноу не было и близко, да и вообще никого из военных, - я начинаю злиться. В памяти всплывают слова Пита, сказанные им перед вылетом из Тринадцатого – он оказался прав. – Я, ты, каждый из нас – мы можем погибнуть в любую минуту, даже не выходя из этого квартала, даже не встретившись с реальным врагом. Ты для этого становился солдатом, Гейл?

Он молчит. Хмурится. Я знаю, что попала точно в цель: Гейла тоже не устраивают эти бесконечные и бесцельные съёмки, не имеющие ничего общего с реальностью. Но он солдат, получивший приказ. А ещё он боится за меня. Через несколько минут молчания парень тяжело вздыхает. Я чувствую: он принял какое-то решение.

- И ты думала, что сможешь уйти без меня?

Сердце подпрыгивает в груди, но вместе с тем я начинаю тревожиться за него. Я не имею права просить его идти со мной – те, кто идёт за мной, погибают. А я не могу допустить, чтобы погиб Гейл. Я осторожно пожимаю плечами, надеясь, что он ещё передумает. Но в глубине души я понимаю, что он не отступит.

- У нас по-прежнему не будет Голо, - напоминаю я, - если ты, конечно, не сможешь украсть его у Боггса.

- Может, это и не понадобится.

Непонимающе смотрю на него, когда он поднимается и тянет меня за руку. Мы идём в его палатку, друг усаживает меня на низкий складной стульчик, а сам вновь выскальзывает наружу. Проходит минут пятнадцать, и я уже собираюсь идти искать его, когда он возвращается в сопровождении Боггса, Финника, Джоанны, Митчелла и съёмочной группы в полном составе. Моё непонимание разбивается о слова Гейла, обращённые к остальным:

- Китнисс хочет убить Президента Сноу.

Шумно выдыхаю от обиды, растёкшейся в душе. Как он мог? Я мысленно прикидываю, куда в этом лагере они могут запереть меня и как мне оттуда выбраться. Но в глазах Финника и Джо я вижу отражение огня, бушующего во мне, и это немного успокаивает. В случае чего им придётся запереть нас троих.

- Отлично, я с тобой! – восклицает Седьмая, а Одейр становится рядом с ней, словно поддерживая её слова.

- Мы тоже с Сойкой, - за себя и всю свою команды не колеблясь ни минуты говорит Крессида.

Митчелл вопросительно смотрит на командора. Он солдат, так же, как и Гейл, но Хоторн, прежде всего мой друг.

- Что ж… - Боггс вертит в руках Голо. – Эта идея не совсем мне по душе, - он внимательно смотрит на меня, и под его взглядом я опускаю глаза. – Но, если Президент Койн собирается править Панемом, ей следует знать, как заканчивают тираны. Выступаем на рассвете. Солдат Джексон, - он кивает женщине, позже всех пришедшей в палатку, - вы остаётесь за старшую в отряде Четыре-Пять-Один. Позаботьтесь об Энни Одэйр, Бити, Эбернети и солдате Мелларке…пока всё это не закончится. И постарайтесь прикрыть нас перед Тринадцатым. По крайней мере, насколько это возможно.

Имя Пита режет по сердцу, словно отточенным ножом. Его нет среди моих новых союзников: уверена, Гейл его и не приглашал. А почему молчала я? Не доверяю ему по-прежнему? Или хочу оградить его от этого всего? Я не знаю. Я запуталась.

Команда, как ни в чём не бывало, разбредается по лагерю, стараясь не привлекать лишнего внимания. Никому, кажется, нет дела до того, что Финник на пару часов раньше скрывается в палатке, которую отвели ему и Энни. Как никому нет дела до того, что Крессида и остальные с небывалой тщательностью перебирают свою аппаратуру. Я отправляюсь в палатку к Хеймитчу. Питу не обязательно знать о моём решении, особенно сейчас, но от ментора я ничего не могу и не хочу утаивать. Я не знаю, что написано на моём лице, но стоит Хеймитчу взглянуть на меня, и он хмурится.

- Что-то не так, солнышко?

Присаживаюсь рядом с ним, кладу голову ему на плечо. Ментор обнимает меня своим тёплыми руками, даря некоторое подобие спокойствия.

- Я собираюсь убить Сноу, - тихо произношу я, жмурясь в ожидании трёпки, которую задаст мне Хеймитч.

Какое-то время он молчит, а затем отстраняется и заглядывает в лицо, внимательно всматриваясь мне в глаза.

- Ты сейчас серьёзно? – киваю. – Я иду с тобой.

- Нет, Хеймитч, только не ты! Я буду не одна…Со мной Гейл…и Боггс…Джо с Финником, и Крессида…

- А Пит?

Потупив глаза в пол, я борюсь с зашедшимся сердцем и подступающими слезами.

- Ему я не сказала.

- В очередной раз решила обмануть его?

Я вспыхиваю. Нет ничего зазорного в том, что я снова пытаюсь спасти Питу жизнь.

- Я хочу обезопасить его. Разве это плохо?

Во взгляде ментора я замечаю разочарование. И вызов. Чего он хочет добиться от меня?

- Всё то время, что Пит был в Капитолии, и потом, в Тринадцатом, ты твердила, что хочешь быть с ним, вернуть его. Что изменилось сейчас, Китнисс? – он хмурится. Всегда выбирая меня, Хеймитч был на стороне Пита. И сейчас всё по-прежнему. – Он борется – и ради тебя тоже. Но ты предпочитаешь ему убийство Сноу. Опять убегаешь от него. Я тебя совсем не понимаю.

Вздыхаю, силясь найти слова для ответа. Я точно знаю, что мне не будет покоя в этом мире, если я буду знать, что тиран остался жив, но и Хеймитч тоже прав. Я не знаю, что сказать в своё оправдание. Не знаю, имеет ли смысл оправдываться. Не знаю, смогу ли я простить себя, если сейчас оставлю Пита – скорее всего, навсегда.

- Если я вернусь…всё будет так, как ты сказал. Я верну его и буду с ним.

- Если Пит захочет. В чём лично я сомневаюсь, - мужчина многозначительно приподнимает бровь, - после всего-то. Как думаешь, долго я или Энни, или кто там ещё сможем скрывать, куда вы подевались? – обречённо качаю головой. – Вот и я так думаю.

Я не знаю, что ответить, поэтому просто сижу рядом с ним. В голове нет никаких мыслей, и это сейчас меня особенно радует. Стрелки на маленьком циферблате наручных часов Хеймитча лениво ползут вперёд, отсчитывая утекающие ночные часы. Когда виднеющееся в мутное пластиковое окошко небо начинает светлеть, я поднимаюсь, нерешительно гладя на ментора. Он вздыхает и тоже встаёт со своего места, порывисто прижимает меня к груди, оставляя на волосах мимолётный поцелуй.

- В любом случае, постарайся выжить. А со всем остальным мы уж как-нибудь разберёмся.

Киваю и отворачиваюсь, не в силах сдержать слёзы. Выхожу на улицу, вдыхая морозный воздух, и иду мимо аккуратных рядов палаток. От одного из временных жилищ отделяется серая тень. Мне не нужно оборачиваться – его шаги, его дыхание я узнаю из тысячи. Останавливаюсь, стараясь придать лицу расслабленное выражение. Но, когда Пит догоняет меня и преграждает мне путь, я понимаю, что его будет не так-то просто провести.

- Я снова подумал, что ты решила уйти без меня. И в этот раз я не ошибся.

«Снова». «В этот раз». Эти слова вызывают во мне необъяснимую смутную тревогу, как и его глаза… Даже в предрассветном сумраке не сложно разглядеть их голубизну и блеск. Я знаю, что это впечатление обманчиво, но всё же… Словно кто-то больно толкает меня в бок, вышибая из лёгких весь воздух, когда я понимаю: передо мной прежний Пит.

- Пит… - несмело тянусь к его щеке, боясь надеяться. Боюсь ошибиться.

Он делает шаг, позволяя моей руке коснуться его кожи, и накрывает мою ладонь своей. Его глаза смотрят нежно и строго – как умеет смотреть только он. Я чувствую тепло и невообразимое счастье, на глаза наворачиваются слёзы, но я не хочу плакать сейчас. Я не буду плакать, потому что он, наконец, вернулся ко мне.

- Знаешь, - слегка повернув голову, он касается губами моей ладони, - приступов не было уже довольно давно… И я вспомнил…почти всё. По-хорошему, я должен был пойти и честно признаться во всём, и получить таблетку за свою честность, но не смог. Я больше не хочу забывать, Китнисс.

Заключаю его лицо в свои ладони, тянусь губами к его губам, оставляя мимолётный поцелуй.

- Ты даже представить не можешь, как я рада, как счастлива, - едва слышно шепчу я. – Как я ждала… Как боялась, что этого не случится.

Он придвигается ещё ближе, практически не оставляя расстояния между нами, и поцелуй становится настойчивее. Сплетая пальцы, мы целуемся отчаянно, словно кто-то вот-вот отнимет нас друг у друга, и отстраняемся лишь тогда, когда начинаем задыхаться. Пит прижимает меня к своей груди так крепко, как только может, его пальцы теребят мою косу, не решаясь расплести её.

- Как ты могла подумать, что сможешь сбежать от меня? Я больше никогда не дам тебе уйти.

- Я не хотела, чтобы ты подвергался опасности, - глухо произношу я, оставляя поцелуй на коже его шеи. Извиняюсь.

- Глупая… Я не могу отпустить тебя одну.

- Я не буду одна.

- Не будешь, - слышу его тихий смешок, - потому что я пойду с тобой.

Дата добавления: 2015-08-17