Глава 20. Пит сидит у постели Джоанны, спрятав лицо в ладонях, и я сажусь рядом с ним.

Пит сидит у постели Джоанны, спрятав лицо в ладонях, и я сажусь рядом с ним.

- Как она?

Он поднимает глаза на меня и пожимает плечами. Перевожу взгляд на худое тело на кровати: девушка спит беспокойно, ворочаясь и что-то бормоча во сне. Когда я услышала, что Джо завалила свой экзамен, то не поверила своим ушам, а затем подумала, что мы отправимся в Капитолий без неё. Но командование в лице Плутарха решило, что несколько дней задержки дадут возможность повстанцам лучше укрепиться в окрестностях Первого.

Ожидание тяготит меня. По правде говоря, я никогда не умела ждать. Теперь, когда тренировки окончены, мне нечем себя занять, и часы, складывающиеся в дни, длятся непозволительно долго. Вся наша команда ждёт выздоровления Джоанны, но, судя по её бледности и худобе, она и не думает поправляться.

- Пит, что произошло? Там, на экзамене?

Я помню, как загорелась красная тревожная лампа на входе в зал, где проводился экзамен, помню команду санитаров, спешащих мимо меня, а затем… Затем я узнала, что Джоанна в больничном отсеке. Но Пит, похоже, знает побольше моего.

Пит поворачивается ко мне и долго смотрит мне в глаза, а затем снова переводит взгляд на Мейсон. Кажется, сейчас он не думает ни о нашем поцелуе, ни о том, что собирался держаться подальше от меня. Мыслями он сейчас далеко от Тринадцатого и от меня. Мыслями он сейчас с Джоанной там, где я никогда не была и, думаю, вряд ли бы хотела оказаться. Парень облизывает губы, словно собираясь что-то сказать, но по-прежнему молчит. И, когда я уже думаю, что ответа не получу, он снова смотрит на меня.

- Какие твои слабые стороны, Китнисс?

Непонимающе смотрю на него. Кажется, этот вопрос не относится к теме нашего разговора. Или это хитрость переродка? Я устала бояться его. Устала думать, говорит со мной Пит или зверь, всё ещё сидящий в нём. Устала ждать подвоха. Поэтому я просто тихо отвечаю:

- Я не умею подчиняться.

Лёгкая улыбка скользит по лицу Пита.

- И они использовали это против тебя? На экзамене, я имею ввиду.

Киваю. Я смогла не купиться на это, иначе бы они, чего доброго, оставили меня в Тринадцатом. Интересно, что использовали против Пита?

- А Джоанне досталась вода, - со вздохом произносит он.

- Вода?

- В Капитолии её так пытали: обливали водой и пропускали сквозь неё ток.

Я вздрагиваю, как от удара. Вспоминаю, как долго Джо собиралась с мыслями, чтобы просто принять душ или выйти под дождь. Тогда это казалось мне раздражающе странным, но теперь я чувствую себя ужасно. Если бы я только знала…

- Откуда…откуда ты знаешь?

Неестественная ухмылка искажает лицо парня, и на мгновение на нём я вижу страдание и что-то ещё, смысл чего не успеваю уловить.

- Наши камеры были расположены по соседству. Мы не могли видеть друг друга, зато очень хорошо слышали вопли, когда они… - Пит замолкает и отворачивается. Это жестоко по отношению к нему, но я хочу, чтобы он продолжил. – Это была их задумка… Как сойки-пересмешницы на Арене, помнишь?

Помню ли я? Кажется, я никогда не смогу забыть крики Прим и Гейла, плач мамы. Голос Пита, до неузнаваемости искажённый болью. Я слишком хорошо помню.

Я не должна спрашивать об этом у него. Но, возможно, с самого возвращения из Капитолия никто не говорил с Питом о его пребывании в плену у Сноу. Никто не попытался развеять страхи. Успокоить. Показать, что всё позади. И я хочу хотя бы попытаться что-то сделать это для него.

- А что они сделали с тобой?

Теперь вздрагивает Пит. В его глазах я вижу целый калейдоскоп эмоций: от боли до гнева. Словно я заставляю его пережить всё заново. Его боль находит отклик в моём сердце, и я едва сдерживаюсь, чтобы не коснуться его, попытаться развеять боль, отогнать ужасные воспоминания, которые сама же и вызвала к жизни. Но проходит мгновение, и черты лица Мелларка вновь разглаживаются. Он неопределённо поводит плечами и снова переводит взгляд на Джоанну, и я понимаю, что больше ничего от него не добьюсь.

Дни текут один за другим. Мы навещаем Джоанну – шумной компанией Победителей или по одному – и с радостью отмечаем, что она поправляется. Медикам Тринадцатого пришлось приложить все силы для её скорейшего выздоровления, потому что Плутарх не собирался откладывать нашу поездку в Капитолий больше, чем на полторы недели. И к концу восьмого дня её болезни мы увидели Мейсон, входящую в Штаб.

- Милая, как ты? – Энни порывисто обнимает Джоанну за шею, Седьмая морщится, но рук Одэйр не отнимает. Я знаю, что ей приятны внимание и объятия, пусть она старается не показывать этого. Сноу научил каждого из нас, что свои эмоции и привязанности лучше не открывать никому. И это ещё одна причина, почему он должен быть уничтожен.

- Нормально, - наконец, отстранившись от девушки, Джо занимает место между Финником и мною.

В Штабе царит невиданная доселе суета. Я знаю, что на наших глазах проходят последние приготовления к решающему броску повстанцев. Через день-полтора мы отправимся в столицу, а максимум через неделю наступит конец этой войны, решится судьба всего Панема. От осознания того, что я играю не последнюю роль в Революции, перевернувшей судьбы миллионов людей, меня охватывает дрожь. Я никогда не хотела этого. Всё, чего я хотела – спасти Прим и маму, выжить самой. И никогда не думала, что за исполнение этих желаний мне придётся заплатить такую ужасающе большую цену.

В зале появляется президент Койн, и голоса потихоньку стихают. Первым с обширным докладом выступает Бити, и я поражаюсь тому, какую огромную работу проделал этот тихий умник, хотя не понимаю и половины из того, что он говорит. Время от времени слово в его речь вставляет Гейл, и я не могу не удивиться переменам, произошедшим в нём, которые я окончательно осознаю только сейчас. Когда всё закончится…смогу ли я общаться с ним, как раньше? Даже не потому, что между нами стоит Пит - и всегда будет стоять вне зависимости от того, что произойдёт между нами после. Я не уверена, что смогу привыкнуть к такому Гейлу – к Гейлу, чей ум спроектировал что-то настолько смертоносное.

- Итак, друзья, - начинает президент, и её тонкие губы слегка растягиваются в улыбке, - наконец, мы подошли к решающему этапу нашей борьбы. Почти все дистрикты в наших руках, Капитолий лишён многих ресурсов, и не может удовлетворить некоторых даже самых элементарных потребностей своих жителей. И их недовольство этим также сыграет нам на руку. Но об этом потом, - женщина о чём-то шепчется с Плутархом и сверяется с записями в своём планшете. – Несколько передовых групп наших солдат будут доставлены в Капитолий для того, чтобы, - она усмехается, - подготовить столицу к приходу основных сил. И одним из таких отрядов станут наши Победители, - она указывает рукой на нас, и все взгляды следуют за её ладонью. – Задачей этой группы – особой задачей – станет поддержание боевого духа наших солдат. Каждый шаг, каждая победа, - Койн делает акцент на этом слове, - пусть самая маленькая, станет дополнительным стимулом для каждого из нас.

Она предусмотрительно умалчивает о том, что побеждать мы будем в основном пустые здания на окраинах Капитолия – Плутарх вряд ли согласится подвергать своих марионеток реальным опасностям, пусть даже это соответствует нашим собственным желаниям.

- С вами отправится несколько человек для защиты. Командор, - она кивает Боггсу, стоящему чуть позади неё, - вы за главного. Сможете подобрать такую команду для их защиты, какую посчитаете нужной. Солдат Эвердин, - её холодный взгляд обращается ко мне, - солдат Мелларк, солдат Мейсон, солдат Одэйр… - Энни всхлипывает рядом с Финником, крепко сжимая локоть мужа, -…солдат Одэйр…

Если Койн хотела произвести на нас впечатление, то у неё это удалось. Энни. Финник вскакивает со своего места и разражается громкими криками, в которых я различаю брань и проклятия. Солдаты на входе и рядом с президентом нервно переглядываются и смотрят на Койн, но та лишь улыбается отрешённой неестественной улыбкой, глядя на охваченного гневом парня. Я вижу, как сжимает кулаки и бледнеет Пит, готовится встать рядом с другом, чтобы спасти от этой ужасной идеи президента беззащитную девушку. Слышу, как ругается себе под нос Джоанна, и с каждой секундой её голос становится всё громче. Вижу, как Бити морщит лоб и пытается лавировать в своём громоздком кресле между стоящими в проходе людьми. Я знаю, что должна встать рядом с ними, защитить Энни, которая окончательно сойдёт с ума, снова увидев в реальности что-то настолько ужасное. Но, прежде, чем кто-нибудь из нас успевает произнести хоть слово, с места поднимается Эффи. Заправляет за ухо прядь светлых волос, надавив на плечи Финника, заставляет его сесть на место, шепчет что-то на ухо его жене, из глаз которой струятся слёзы. Должно быть, это что-то ободряющее. И, наконец, когда она разворачивается к Койн, её лицо застывает маской решимости и праведного гнева.

- Вы в своём уме, Президент?! – звонкий голос Бряк разносится по Штабу, и люди, кажется, затаивают дыхание: никто в Тринадцатом не смеет разговаривать в подомном тоне с Койн. Но Эффи, кажется, может всё. – Энни ни в коем случае не должна попасть…туда. Она…она… - нервный взгляд сопровождающей говорит, что она не хочет вдаваться в подробности недуга Энни даже ради её защиты, -…не тренировалась – вы ведь сами освободили её от тренировок, помните?

- Ей не нужны будут эти тренировки, мисс Бряк, - сухо отвечает Койн. Я вижу, что она едва сдерживается, чтобы не оскорбить Эффи в ответ, но ей нужно сохранить лицо перед своими людьми. – Для того, чтобы просто быть в кадре с остальными миссис Одэйр вовсе не требуется быть первоклассным бойцом.

Вздохнув, Эффи бросает на чету Одэйров извиняющийся взгляд и, набрав в грудь побольше воздуха, выпаливает:

- Энни беременна. Ей нельзя туда.

Изучающий взгляд президента скользит по пунцовой Энни и по-прежнему разгневанному Финнику. Уверена, Эффи никогда бы не выложила что-то настолько личное перед всеми, если бы это не был её последний козырь. Но, несмотря на всю тревогу за Энни и напряжённость ситуации, я могу лишь порадоваться за своих друзей. Они заслужили это. Пауза в несколько секунд даёт надежду.

- Я поздравляю её и её супруга. Но считаю, что в этой поездке нет ничего, что может повредить её будущему ребёнку.

Сталь в голосе Койн говорит нам всем о том, что разговор окончен, и своего решения она не изменит. Эффи резко садится на своё место, и по её лицу я понимаю, что она едва сдерживается, чтобы не обругать бессердечную женщину последними словами. Мне стыдно, но я всё же удивляюсь тому, как женщина, столько лет беззаботно отправлявшая детей из дальнего дистрикта на смерть, вступилась за беззащитную Энни.

- Итак… - заглянув в записи, Койн возвращается к тому месту, на котором её прервали, -…солдат Эбернети…

Мы с Питом одновременно резко выдыхаем. Его имя – словно удар под дых. Нет, этого не может быть. Хеймитч уже не молод и давно потерял свою форму, потому что привычка спросонья размахивать ножом в воздухе за тренировку не сойдёт. Мы вскакиваем, но нас снова опережает Бряк. Теперь она сжимает тонкие пальцы в кулаки и готова разразиться гневной речью, но Хеймитч поднимается и заставляет её сесть на место, а затем взглядом говорит нам с Питом сделать то же самое. Мы повинуемся: потому что привыкли и потому что не можем ослушаться его теперь, когда каждое его указание может стать последним. Смерив каждого из нас чуть насмешливым взглядом, президент едва заметно улыбается.

- Возражений нет?

- Нет, - сквозь зубы цедит ментор.

- Отлично, - от её улыбки меня мутит, и знакомое чувство обречённости одолевает меня. Я помню его по тому моменту, когда объявили правила Квартальной Бойни и… - Солдат Летир.

Вздох прокатывается по залу. Кажется, во всём Тринадцатом нет ни одного человека, который бы не знал изувеченного гения из Дистрикта-3: его разработки спасли жизнь не одному солдату. И каждый, находящийся сейчас в этом зале, понимает, что человеку, прикованному к инвалидному креслу, не место в охваченной войной столице. Ещё меньше, чем беременной девушке. Кажется, удивлён даже Плутарх, но президент не слушает и его. Кажется, она торжествует, видя наши растерянные лица, видя, как всегда невозмутимый Бити опускает голову, чтобы скрыть свои эмоции.

Внутренности сковывает мороз. Энни. Бити. Хеймитч. Люди, которым нет места на войне, в той мясорубке, которая ждёт нас в Капитолии. Койн обрекла их на этот ад лишь за то, что они – Победители.

Дабы напомнить повстанцам, что даже самые сильные среди них не преодолеют мощь Капитолия, в этот раз Жатва проводится среди уже существующих победителей.*

Слова, услышанные, кажется, целую вечность назад, снова и снова звучат в моей голове, словно испорченная пластинка. Только вместо голоса Сноу я почему-то слышу пропитанный безразличием, отлично поставленный голос президента Дистрикта-13.

Для нас Игры не закончатся никогда.

Дата добавления: 2015-08-17