Глава 18. За всё хорошее.

Глава 18. За всё хорошее…

Воскресный вечер. Малфой чувствовал, что хочет напиться. И не просто напиться — забыться. Хотя бы сегодня. Наступит завтра, и, возможно, боль станет меньше. И он без труда сможет взглянуть в глаза Гермионы, сможет сказать ей как ни в чем не бывало: «Как тебе утро, Грейнджер?».
Время — лучший доктор. И оно неумолимо идет вперед. Быть может, когда-нибудь очередное утро для него, действительно, станет добрым.

***
Проснувшись, Драко весь день пытался держать себя в руках и не думать о случившемся. Ни о чем не вспоминать. Спокойно принять новый день без неё. Чтобы продолжать работать вместе. Хотя бы попробовать… Выдержать этот дурацкий испытательный срок и проверку Гермионой Грейнджер.
Малфой уверял себя, что он сможет… Если она сумеет, то и он. Без сомнения!.. Это сумасшествие не встанет у него на пути. Уйти сейчас — это признать свое поражение. Неспособность поступать по-своему…
Драко так стремился доказать себе, что он не чья-то тень. Что страх, как когда-то, больше не управляет им. Что он сам может распоряжаться своей жизнью. Сам совершать ошибки. Добиваться поставленной цели… не смотря на то, что он — Малфой…
Сейчас именно так. Когда нет ни прежнего влияния, ни страха перед ними, ни уважения пусть и по этой причине. Ничего, кроме «титула»: бывший Пожиратель смерти. И всего того, что с этим связано.

Драко полдня провозился с Декланом Уорбеком в больнице Святого Мунго, пытаясь отделить измененные воспоминания от настоящих. Но он слишком часто уходил в себя, заставляя Малфоя погружаться и в его боль тоже. Драко даже не знал, что искать, просто пытался пробиться через эту боль к тому, что Деклан отчаянно загонял в глубины сознания.
Малфой обрывками видел первое свидание с Касией и его спонтанный подарок — вазу. Как Морган кто-то случайно сфотографировал с ней. Видел их первый поцелуй и ее холодное «да»... Драко не показалось странным, что Уорбек практически не помнил момент нападения. Только яркую оранжевую вспышку и дикую боль в груди. Потом Деклан, скорее всего, отключился. Остальное — как в тумане, включая свадебную церемонию с Амандой и дуэль между сестрами. Но… накануне!
Вот они втроем, запертые, по-видимому, в одном из залов для приема… Касия почти победила. Но ее «Круциатус» слишком слаб даже при всей их ненависти друг к другу. Она хоть и не выбила из соперницы признание, где ЭТО спрятано, но обезоружила ее. Короткая борьба…
Касия вырубила сестру прямым точным ударом в грудь после неудачной попытки Аманды использовать «Аваду Кедавру». Малфой понял, что имела в виду миссис Баркли, когда говорила, что Морганы не способны... Это заклинание им явно не давалось, ведь ни тени страха, ни удивления в глазах сестер он не заметил.
Драко видел, как Касия стоит перед связанным Декланом и смотрит ему в глаза, как будто пытается решиться на что-то. На лице — ненависть… злость… сомнение… и страх. Она бросает взгляд на Аманду. Та пришла в себя и смотрит на них обоих сначала испуганно, потом — издевательски, и, наконец, с ликованием…
Свадебная церемония… и Аманда бросает в Касию букетом. Ухмыляется. И получает хлесткий удар по лицу… И вот теперь драка. С палочками и без…
Драко видел радость Уорбека при рождении дочери. При всём ее мерзком характере, отец любил Линду. Всем сердцем.
Малфой устал, но все-таки смог увидеть измученное лицо Аманды перед смертью с именем дочери на губах… и Касию Баркли. «Déjà vu …» (1)

***

Драко стоял в собственной гостиной и пытался проанализировать все, что увидел. Ничего конкретного. Точного. Остается надеяться лишь на силу убеждения.
Он собрал воспоминания в стеклянный, защищенный магией, пузырек и спрятал в карман. Видеть Гермиону сейчас он был не в состоянии.

Воскресный вечер. Малфой чувствовал, что хочет напиться. И не просто напиться — забыться…

«Невыносимо… И катись к лепреконовой матери всё это гребаное воспитание! И общественное мнение туда же! Некоторые говорят, это помогает…»

Сейчас Драко было на всё наплевать. Что скажут, что подумают, что, возможно, напишут, доложат… Главное — на время заглушить боль потери. Напиться… И пусть потом его вывернет со всеми его внутренностями наизнанку. Пусть дикая головная боль обрушится как неминуемое зло. Это все будет потом… В конце концов, эта сердечная мука на какое-то время отступит…

Драко решил не пользоваться магией. Никакого Косого переулка. Он вышел на улицу и взглянул на вечерний Лондон с тоской.
В первый раз он находился среди маглов, не скованный работой и злостью на собственного отца. Только слепым желанием утопить боль в бутылке чего-нибудь покрепче. Всё равно где. Всё равно с кем. Даже среди маглов… Он давно научился оставаться практически незамеченным. Здесь никто не знает, кто он… Здесь никто не задает лишних вопросов… До него никому нет дела…
И здесь ничего не напоминает о прошлом… о ней… Почти… Но именно так он и хотел это сделать.

Сидя в первом же попавшемся баре, он опрокидывал рюмку за рюмкой, не обращая внимания на обжигающий горло виски, на его не слишком приятный вкус, на посторонний шум и маглов, периодически снующих перед глазами…
Сначала ему, действительно, было легче… Как-то спокойнее. Увереннее. Даже веселее. И Драко решил, что дальше станет еще проще… Но чем больше алкоголя оказывалось в его крови, тем сильнее ему хотелось врезать кому-нибудь. Он был зол на весь мир. На себя. На Гермиону. На ту боль, что никак не хотела оставлять его…

И он ушел из бара, чтобы выместить свой гнев…

***

Малфой уже целый час бушевал в собственной квартире. Он бродил по ней из угла в угол, то и дело выстреливая заклинаниями по ни в чем неповинной мебели. И причина была не в алкогольном угаре. Драко метался, будто раненный зверь, в поисках если не укрытия, то хотя бы облегчения.
Да, он был пьян. И это было заметно по неуверенной походке и остекленевшему взгляду. Но способность мыслить, помнить, и чувствовать знакомую боль никуда не исчезла. Последняя даже обострилась.

Его спальня. Все еще разобранная кровать. Он запретил Эбби трогать что-либо в комнате.

«Гермиона…»

Драко все еще хотел ее. Даже сильнее чем раньше. Она была ему нужна, и это убивало его.

«Почему?.. Не хочу!.. Не желаю!..»

Его волшебная палочка взметнулась в воздух…

***

Малфой с удовлетворением оглядел то, что осталось от спальни, где еще совсем недавно они были вдвоем. Где Гермиона беззвучно шептала: «Люблю…» И где он промолчал…
Теперь почти ничего не напоминало о терзающем сознание безумии между ними. Почти ничего… Кроме памяти… Этой чертовой памяти.

Малфой подошел к зеркалу в ванной. Он видел себя разным, но сейчас был сам себе противен.
Драко склонился над умывальником. На несколько минут сунул голову под холодную воду. Он поднес палочку к виску и подумал о том, чтобы стереть воспоминания. Чтобы все стало намного проще…
Малфой простоял так несколько минут…
Это было уже слишком. Навсегда забыть о них он не хотел. Это единственное, что у него осталось. Может быть, потом…

«Гермиона ушла…»

И теперь он останется наедине со всей этой пустотой и безысходностью. Абсолютно один.
Разве для него это так сложно: солгать? Нет! Он делает это постоянно. Одна маленькая ложь. И кому? Какой-то Грейнджер…
Разве это так тяжело: притвориться? Пойти против собственной натуры. Несколько слов, которые Малфои не могут произнести. Они делают их слабее. Но ведь это всего лишь слова. Разве они так много значат? Для него, может, и нет. Но для нее…

Драко ненавидел себя. Ненавидел, потому что больше ничего не умел…

***

Эбби появилась в квартире по первому зову. Удивляться беспорядку не входило в ее обязанности.
Никогда она не видела хозяина таким. Он хоть и стоял на ногах, но не слишком уверенно. Влажная рубашка была расстегнута наполовину. Волосы его были мокрыми и явно уложенными наспех. Он был бледнее, чем обычно. Но тот же взгляд. Тот же властный тон.

Малфой немного растягивал слова, но отчетливо понимал то, о чем говорит:

— Я вспомнил, что ты хотела мне что-то сказать. Вчера… До того, как я велел тебе заткнуться, — парень вспомнил, как горел желанием разнести гостиную.

— Да, хозяин. Приходила та, которую Вы велели не пускать. Она пыталась обмануть Эбби, выдавая себя за мисс Грейнджер, но Эбби никогда не спутает ее ни с кем.

— И?..

— И я ее прогнала, как Вы и приказывали.

— В следующий раз задержи ее до моего прихода, — он протянул ей стеклянный флакон, стараясь не выдать нервную дрожь. — Передай это… — начал Драко, как только эльф сжала пузырек в руке, и прервался, потому что раздался громкий крик откуда-то из квартиры:

— Малфой!..

— Иди в дом! — приказал Драко домовику. — Живо!

Он узнал голос. В первый раз в жизни Малфой был рад его слышать. Он догадывался, зачем тот здесь. Не с подарками же он пришел… И сейчас ему было нужно именно это.

— Малфой! Выползай из своей норы, змееныш! Я знаю, что ты дома.

Драко медленно вышел из спальни и ненадолго замер в коридоре, разглядывая незваного гостя.
В центре гостиной стоял Рон Уизли. Сказать, что он был в бешенстве — ничего не сказать. На его багровом лице отражалась ярость. Боль. Ненависть.
Малфой криво усмехнулся.

"Ты не одинок. Я чувствую к себе то же самое, Уизли, уверяю тебя…"

Вот он стоит перед ним: ее бывший. Гневно глядит ему в лицо. Кто бы мог подумать? Малфой рад ему. Он — его наказание и лекарство...

Драко, подойдя ближе, слегка развел руки. Он, не торопясь, нагнулся и отложил палочку в сторону прямо на полу. Малфой удовлетворенно отметил, что Рон сделал то же самое.
Они поняли друг друга без слов. Никакой магии. Это слишком быстро. Не прочувствовать, как кулак встречается с костью, как разрывается кожа, как боль пронзает костяшки пальцев. Не ощутить особой эйфории при виде крови на ненавистном лице. Не почувствовать ее влагу и тепло. Никаких палочек… Это пресно.

Малфой сам удивился, что заговорил с ним. Наверное, из благодарности. Потому что он, наконец, нашел способ не думать. Не страдать. Забыть на время.

— Что ты здесь делаешь, рыжий придурок? — Рон обрадовался, что Драко явно был не настроен улаживать конфликт. Скорее, наоборот.

— Ты сам меня звал, разве нет?! — сквозь зубы процедил Рон и сжал кулаки.

— И ты прибежал как послушная собачонка. По холке погладить? Или косточку бросить?

— Я тебе сам все кости переломаю, Малфой! Неужели ты думал, что я спокойно проглочу всё это?!

— Даже не надеялся… О чем бы ни шла речь, глотай, и я посмотрю, как ты это переваришь!

— Ты — скотина, я же тебя предупреждал, чтобы ты держался подальше от Гермионы, но, похоже, все Малфои преступны от рождения. Сейчас за тебя некому вступиться!

— Это ты себе скажи!.. Ни Поттера, ни мамочки…

— Заткнись! Думаешь, если ты пьян, как свинья, то я пожалею тебя?!

— Ой, как мне страшно… Наш герой пришел строить из себя мужчину… А стоит языком чешет.

— Прежде чем я набью тебе морду, Малфой, только ради неё я хочу убедиться, что всё правильно понял…

— Это вряд ли, идиот, — Драко мысленно приготовился к нападению.

— Значит, ты… и она… Малфой, лучше соври мне, потому как я не шучу… Насчет Гермионы… Это правда?.. — Рон хотел и боялся услышать ответ, и Драко это уловил.

— Я не обязан тебе отчитываться! Это тебя не касается, придурок, тебе не кажется?

— Нет, касается, урод, касается! Если это просто твоя грязная выходка, то я врежу тебе, но не сильно, но если …

Малфой ядовито усмехнулся.

— Будем торговаться или …? Твою мать, Уизли, это — правда, — Драко толком не понимал о чем идет речь, но если Гермиона рассказала ему о них, то требовать у него подтверждения было бы глупо. Значит, нет… А тогда, чтобы ему ни сказали, сейчас не имело значения. Если это его братец, то он сделал Драко одолжение. Малфой отчаянно хотел заглушить проникающую в каждую клеточку боль. И единственный способ — позволить им обоим сделать то, ради чего они здесь. Поэтому он сжал кулаки и прибавил: — Всё… До последнего слова.

Драко не понимал, почему Уизли не нападает на него.

«О чем он думает?!..»

Да, Рон застыл на какое-то время. Ему не было стыдно, что он практически бросил растерянную Алису. Сбежал. Но он не мог оставаться в Норе и дальше. Рон вспомнил каждую строчку из послания:

«Ко Дню твоего Бракосочетания прими от меня этот чудный подарок. То, что ты так и не сумел, мне удалось с полтычка. И либо ты слабак, рыжий, либо членом не вышел. И предупреждаю, что теперь за попытки лезть своими длинными носами в мои дела, все узнают, что за грязнокровная шлюха твоя подружка.
P.S. Может, мне стоит дать тебе пару открытых уроков?»

Он узнал почерк. Однажды Рон видел его. Аккуратный до отвращения. Он узнал обрывок ткани, испачканный в крови… Гермиона любила эту блузку.

Наконец, Драко заметил искру безумия в глазах Рона. Желание врезать Малфою было ясно отпечатано у него на лице. Драко с облегчением вдохнул. Ему показалось, что дальше все происходило, как в замедленной съемке…

Рон рванул с места и со всей силы ударил его кулаком в лицо.

В серых глазах — темная вспышка. Малфой отшатнулся, потерял равновесие и упал. Он ждал удара, но позволил ему это. Пусть Уизли ударит первым. Так будет проще.
То ли от алкоголя, то ли от адреналина боли почти не чувствовалось.

— Черт! — выругался он, вытирая кровь рукой. Соленый привкус приятно щекотал язык. — Бьешь как девчонка. Хотя чему я удивляюсь?!

— Посмотрим, на что способен такой трус и слабак как ты, Малфой!

Рон поманил его пальцем и специально подставился под удар. Раздался глухой хлопок. Драко не сбил его с ног. Он разбил ему губу, но Уизли только улыбался в ответ.

— Это что было? Удар?! Да ты со мной заигрываешь…

— Это были предварительные ласки. В остальном — я тоже неотразим.

Драко не ожидал, что Рон так разозлится. Он со всего размаха ударил его в корпус. У Драко перехватило дыхание. И прежде чем получить еще один удар в челюсть, он успел пнуть Уизли ногой под колено. Тот едва устоял.

Они дерутся…

Удар сыпется за ударом. Кулаки. Локти и колени… Несколько жестоких ударов по телу… Под ребра… По лицу… Рассекая кожу…По ушам.
Это просто разрушительная потребность. Чудовищная. Гребаная, убивающая человечность, злость при каждой попытке врезать друг другу побольнее. Костяшки пальцев ломит от боли и удовольствия…

Они дерутся...

За нее… За то, что каждый не с ней… За то, что они чувствуют. За дикую ненависть, что струится по их венам и жаждет расплаты. И наказания…

«Гермиона… Почему я и сейчас думаю о ней? Придурок недостаточно сильно бьет…»

Парни сцепились.

— В чем дело, Уизли? Сдаешься? Разве ты мне не завидуешь?..

— Ты — грязная мразь! Она — чистое светлое создание, а ты… ты… сломал ее…

— И что?! Я бы сделал это снова! Слышишь, снова! Потому что, твою мать, это все стоило того!

Удар лбом по переносице был слишком сильный. Боль пронзает тело Малфоя будто игла. Не отпускает. В глазах потемнело. Заискрило. Он почувствовал еще удар. Под ребра. В корпус. Ногой плашмя. Драко упал, сильно ударившись затылком об пол.
Из носа потекла кровь. Заструилась по губам. Снова этот соленый привкус… Желанный… Родной… Вот она: чистая кровь… Красная… Горячая… И ненавистная.
Малфой, пытаясь подняться на ноги, почувствовал, как Рон сел на него. Занес кулак. Но Драко успел уклониться, и удар пришелся в пол. Уизли взвыл и схватился за руку.
Малфой вцепился в его запястье, дернул вниз на себя. Захват. Резкий Поворот. Он сверху… Удар из последних сил. Еще удар. Кулаком в морду. Чтобы разбить ее…и получить кровь в ответ. Получается. Еще один удар… Почти оргазм…
Рон ударил его снизу в подбородок. Драко прикусил язык. Взвыл. Почувствовал удар в сломанный нос. В зубы… И вкус железа во рту… Его шатает, и в глазах немного плывет.
Два тела на полу… Клубок из порванной грязной одежды… Пота… Крови… Синяков и ссадин… Хлопок за хлопком… Рычание и крики… То ли от боли… То ли от удовлетворения…

Малфой опять снизу. И Рон заносит кулак…

— Гермиона… — Драко даже не заметил, что давясь кровью, сказал это вслух. — Моя…

И что в ответ?

За каждым словом — новая боль. Долгожданная. Таблетка от необъяснимого наваждения.

— Не! — удар. — Смей! — удар. — Называть! — удар. — Ее! — удар. — Гермионой! — удар…

За каждую попытку вдохнуть и повторить это — кулак в челюсть… В голове Драко все звенит… Трескается… И крошится…

Рон не просто бьет его… Он вколачивает в него правду: Гермиона нужна ему. И для Драко это мучение. Он все это заслужил. За то, что позволил ей уйти... За то, что позволил полюбить себя… Существо, не достойное любви… Не способное любить…

Драко уже не сопротивлялся. Не осталось сил. Рон выпрямился и плюнул ему в разбитое лицо. Презрительно бросил ему на грудь кусок пергамента с аккуратно выведенными словами.

— Урок окончен. На, вытрись, ублюдок!.. Если ты только посмеешь навредить ей… Я убью тебя.

Малфой, сплевывая кровь, попытался подняться. Не получалось. Кажется, Уизли сломал ему не только нос, но и ребро. Дышать было тяжело. И больно… Комната кружилась. Его тошнило.

Уизли исчез в камине. Драко подобрал с пола испачканное в его крови послание. Сквозь пелену на глазах он с трудом разбирал слова…
Но понимание произошедшего уже поглощало его. Драку подстроили. Его подставили. И это не Перси…

— Эбби, — слабым голосом позвал он. Ему нужна была помощь. Ему была нужна Гермиона.

Прошло всего пару секунд, и эльф, пораженная, застыла позади него.
Драко лежал на боку, обессиленный. Он смотрел на камин, пытаясь собраться с мыслями. Сквозь полуоткрытые глаза он заметил зеленый всполох.
И знакомую обувь на высоком каблуке…

— А ты просто красавчик, Драко, — ехидно произнесла Морган, разглядывая его. — Выглядишь… ужасно… И беспомощно.

— Беллинда, твою мать, не до тебя!.. — хрипя и сплевывая кровь, выругался он. Что-то в ее лице насторожило Малфоя. Самодовольство? Победа? Ликование? — Это ведь твоя работа, не так ли? Пошла вон, шлюха!..

— Я именно то, что ты и заслуживаешь, Драко. Ты позвал прислугу на помощь? Хочешь поквитаться со мной ее грязными руками? — Морган направила на эльфа палочку. Она блефовала, но Малфой не знал об этом.

— Я и сам на это способен, дура! Эбби, убирайся вон из моего дома! Я тебя подарил! — странное предчувствие уже постучало в его затуманенное сознание, но на долгие раздумья не было ни сил, ни времени.

На глаза домовика навернулись слезы.

— Но почему?.. Разве Эбби…

— Заткнись и проваливай! Отныне ты принадлежишь мисс Грейнджер.

— Какие мы щедрые! Держу пари, эта героиня тут же освободит ее, — Беллинда заметила, что ослабевшая рука Драко тянется к волшебной палочке. Она наступила сначала на палочку. Та сломалась. Потом — на его руку.

Малфой стиснул зубы от боли.

— Нет! — воскликнула эльф. — Нет!..

— Я же сказал! — превозмогая боль, закричал он. — Пошла вон! Ты не смеешь меня ослушаться, — в ту же секунду Эбби исчезла.

Драко еще раз попытался подняться. Но получил сильный удар в живот ногой. Еще один. Прямо в пах.

— Я убью тебя, сука! — он, задыхаясь, схватился за больное место. — Лучше проваливай!

— Убьешь? Не думаю… Это тебе от меня… — еще один удар прямо по прижатым рукам. В живот. По лицу. — За то, что посмел бросить ради грязнокровки, — в комнате возник желтый самолетик. Беллинда отшвырнула его в угол.

— Да пошла ты! — Драко перекатился на спину. Громко застонал от боли.

Малфой дышал тяжело. Сбивчиво. Устало. Измучано. Но душевная боль куда-то исчезла. Испарилась. Затаилась. Тоска по Гермионе уже не причиняла боль. Наоборот…

Драко лежал, закрыв глаза, собирая остатки сил для неожиданного удара. Вдруг он почувствовал, что Беллинда наступила ему на горло.

— Не зли меня, Малфой! Мне тебя еще долго в порядок приводить. Надо будет поблагодарить всех Уизли за помощь.

— Ты зря старалась, Морган. Между нами все кончено…

— Прежде чем мы поженимся, Драко…

— У тебя ничего не выйдет, — прохрипел он.

— Не перебивай меня! Вы недооценили меня, идиоты! Седьмой печати больше нет, — она уже видела, как его глаза распахнулись от этой фразы. — Да, и мое сокровище у меня.

— Я не боюсь тебя! Я — Малфой…

— И что с того? — надменно поинтересовалась Беллинда, разглядывая его разбитое измучанное распухшее лицо.

— И я не способен любить, — в тщетных попытках засмеяться, прошипел он.

— Так вы догадались?.. Но это ничего не меняет. Эх, Драко… Ты забыл, кто я. Ты лжешь мне, а самое смешное, что почти веришь в то, что говоришь... Так ты ненавидишь Грейнджер?.. Не спрашивай меня, спроси свое сердце… Почему оно сейчас так бьется?.. Отчаянно... Предчувствуя угрозу… Почему ты так страдаешь, Малфой?.. Почему тебе так больно?.. Почему она тебе так нужна?.. Малфои слишком много знают о ненависти, но о любви — почти ничего… Вы не можете контролировать это чувство. Объяснить его природу... Придумываете причины. Вы слепо злитесь. Вымещаете зло и собственное бессилие… И называете это чувство ненавистью, а не любовью… Они ведь родственники. Ты никогда не мог равнодушно пройти мимо нее. Никогда не переставал о ней думать. Может, и желал ей смерти, но лишь по одной причине: освободиться от этой странной зависимости. Откуда между вами эта страсть, Драко? Подумай… Кто тебе сказал, что причина тому — ненависть?..

Она дала осознать ему. Прочувствовать. Испугаться. Сильнее сдавила ему горло, чтобы он начал задыхаться. Ударил ее по ноге, растрачивая остатки сопротивления.

Беллинда направила на Малфоя палочку и немного отступила.

— Теперь это будет слишком легко… Попрощайся с ней навсегда. Мат, Драко…

Ее губы что-то сказали, но Малфой уже не расслышал.
В то же мгновение глаза ослепила оранжевая вспышка. И его накрыла дикая боль в груди.

«Люблю…» — только и успел прошептать он.

Драко потерял сознание.

_________________

(1) Пер. с фр.: «Déjà vu …» — ранее виденное.

Дата добавления: 2015-08-17