|
Читайте также: |
- Нет, нет, нет – сказала тогда тетя – у меня такое впечатление, что эта война не закончилась. Еще нет мира между потомками этих семей. Городовы и Ибаргурены, как Монтекки и Капулетти, только где Ромео и Джульетта. Их здесь нет.
Но, какое отношение Хорхе может иметь к похищению?
А в настоящее время в кабинете Городова Ривера, Сейзер и бухгалтер разговаривали и строили различные версии события. В одном мнение было единое: исполнители – гаитяне, кто заказчик только?
Мы знаем точно – начал бухгалтер, - что в 22 часа его нелегально на своей грязной тачке гаитяне перевезли через эквадорскую границу, конечно в багажнике. Доставили на перекладную базу, дабы передать иным лицам.
- Все это сейчас не подлежит сомнению, – ответил Сейзер – надеюсь, что его там хоть накормили, напоили, дали прийти в себя. Ехали они примерно километров 120 – 150 в час, трасса там отличная, до границы примерно 900 километров, чтобы добраться до нее надо примерно минимум 6, максимум – 8 часов. Это значит, что похищение произошло в 14 – 16 часов пополудни, когда он дома собирался на фабрику.
- А не дело ли это рук русских? – спросил бухгалтер
- Тогда он поедет с удовольствием – Ривере вспомнился эпизод, когда он и Городов впервые приехали в Россию, в Пермскую химико-фармацевтическую академию, в ноябре 2024 года. И тогда Ипполито будто превратился в десятилетнего мальчика: говорил активно со студентами, гулял по улицам города и заговаривал с прохожими, на каждом углу покупал мороженое. И не уставал говорить Ривере, что он здесь нужен, его все здесь любят и ждут. Ривера отрезвлял его, убеждал, что никому здесь он больно–то и не нужен, что на родине у него работа, уважение, друзья. Как маленький был тогда, несмотря на то, что ему было далеко за тридцать.
Но тут зазвонил телефон, и это была Сургутская Дева.
- Простите, я имею честь говорить с господином Ривера?
- Да, это я. Слушаю вас очень внимательно.
- Господин Ривера, за вами установлена слежка. Вы находитесь под пристальным вниманием лиц с гаитянской внешностью. Это для вас опасно.
Ривера пришел в замешательство от этих слов, по спине пополз противный холодок страха. Что они хотят: убить, похитить? Но он спокойно ответил в трубку:
| [Введите цитату из документа или краткое описание интересного события. Надпись можно поместить в любое место документа. Для изменения форматирования надписи, содержащей броские цитаты, используйте вкладку "Средства рисования".] |
- Я предупредила вас: будьте осторожны с гаитянами – ушла от прямого ответа русская журналистка и отключилась. Разговор закончился. Ривера был в недоумении: почему эта Дева ведет себя так странно? Почему предупреждает его, а о судьбе Ипполито говорить не хочет. На кого она работает? Началась охота, сначала на Городова, теперь на него, эти гаитяне и фабрику их, чего доброго, могут сравнять с землей. Абсурд? Нет, это не абсурд – это охота за изобретением академика.
Минут через сорок Ривера покинул фабрику, огляделся: негров, гаитян, мулатов видно не было. Подозрительных машин тоже не видно. Перекрестившись, Ривера сел в машину, но ехал очень медленно. Десять километров до города можно было доехать за 5 – 6 минут. Ривера ехал раза в три медленнее, он думал о гаитянах, Сургутской Деве, ЦРУ, ФСБ, о Моссаде. Кому из них он нужен? Наконец, показалась Лима. Ривера поставил автомобиль на стоянку, он никогда не ездил по городу на машине. Когда Ривера ставил свою машину, на автостоянку въехала другая машина и из нее вышли двое, по одежде, повадкам и разговору сразу стало понятно, что это гаитяне. Ривера быстро зашагал к ближайшей станции надземного метро. Поезд подошел быстро, народу на перроне и в вагоне было много. И все- таки он их увидел, тех самых, что вышли из тачки. Проехали четыре остановки. Пассажиры входили и выходили, а эти мерзавцы внешне спокойно ехали дальше. Ривера проехал свою остановку, а на следующей быстро встал и перед закрытием дверей резко выскочил из вагона и быстро пошел по улице к остановке электробуса, боковым зрением он увидел, что преследователи идут за ним. Но они начали таиться, значит, поняли, что Ривера их заметил. Ривера решил использовать торговый центр «Эвита», чтобы уйти от преследования и вошел в него, долго путал следы по этажам и, заприметив указатель «запасной выход», ринулся к нему. Дверь на улицу была закрыта, но ключ торчал в двери. Ривера быстро отпер дверь, выдернул ключ и, выскочив на улицу, запер за собой дверь. Теперь он вздохнул спокойно, он ушел от преследования на этот раз, что будет дальше неизвестно. Быстрым шагом он вышел на площадь Фухимори и вскочил в такси. Через семь минут он был дома. Ему было гадко, противно и страшно. Перед домашними он не показывал вида, особенно перед детьми и сразу ушел в ванну, смыть груз сегодняшних потрясений. Но жена его сразу поняла, что что-то произошло, и ей он рассказал все подробно, ничего не утаивая, предупредил, что и как надо делать в случае, если с ним что-нибудь случится. Они всегда понимали друг друга с полуслова. Уже, лежа в постели, Алехандро вспомнил тот далекий 2025 год, когда они были в России, в Пермской фармакадемии на научном конвенте. Доклады и слушания прошли на высшем уровне, но в последний день пребывания в России Ипполито нарушил регламент: русские студенты затащили академика к себе в общежитие и устроили ему чествование по-русски с большим количеством выпивки, тостами, песнями и танцами. Городов был пьян, и в полной отключке бормотал русские и испанские слова и имена вперемешку. Это могло вылиться в международный скандал, но Ривера сумел уладить это дело, русские доставили незадачливого гуляку в машине прямо на аэродром и самолично погрузили в самолет. При этом ему была оказана медицинская помощь, и в самолете он быстро пришел в себя, ему стало лучше, и он уже мог разговаривать.
- Ты не прирезал там кого-нибудь спьяну? – полусерьезно, полушутливо спросил Алехандро Ипполито
- Точно не помню, я вообще ничего не помню – Городов был смущен, и ему было очень стыдно за кутеж со студентами.
- Как ты вообще мог пить и гулять с какими-то двоечниками, да еще в чужой стране?
- Ну почему же двоечники? Среди них были очень умные, отличники, просто веселые ребята. У них не может быть из-за этого неприятностей?
- Неприятности у них обязательно будут. Если бы все это произошло в бывшем СССР, то мы с тобой не сидели бы сейчас в самолете, а как иностранные шпионы сидели на Лубянке и готовились к этапу на Колыму! Да, еще русские работники тайного фронта просили об этом инциденте нигде, никому и никогда… Понимаешь? Тебя могут и в своей стране за такое наказать, работы можешь лишиться. Позор, академик со студентами пьянствует в чужой стране.
- Прости меня и спасибо тебе, что эту историю сумел «спустить на тормозах», ты настоящий друг – тихо ответил Ипполито.
Все это и вспоминал Ривера. Никогда и никому не рассказывал он об этом случае. Затем в его мозгу всплыл образ президента Перу. О ней он услышал впервые лет 30 назад. Это была та роковая вечеринка, изменившая жизнь Каррансы и всей страны. Уставший Алехандро быстро уснул. В эту ночь ему снился один и тот же кошмарный сон в разных вариантах: он бежит по горящей фабрике, за ним гонятся то гаитяне, то европейцы, то вообще разъяренные чудовища. Из фабрики он попадает в какой-то подвал, и замогильный голос говорит ему по телефону всякую чушь: «Ирма носит платье из кожи замученных ею узников, ее трибунал допрашивает, она хохочет, хохочет, хохочет…! Сны делают из мертвых диктаторов. Он порвал портрет матери, она смеялась и хохотала! Сургут – ровесник Рима, а они дерутся. Это только небо!». И потом: «Не забудь: Прибалтика, Белоруссия Венгрия – бусы. Не забудь, выкарабкивайся!» Затем Ривера перебегает в тюремную камеру, там он видит юную Каррансу. Паола держит на руках младенца и кормит его. Младенец превращается в Городова и ему говорят: «Не страшно, она в тюрьме и Городов при ней»
10.
Дня через два после громкого похищения, по улице Лимы шли две женщины славянской наружности. В Перу имена их мало о чем говорили, но в России они были известны широко. Первая из них была Сургутская Дева, журналистка, широко известная на родине своей беспристрастностью, принципиальностью и неподкупностью. Другая – Екатерина Боровская, кандидат химических наук, исследователь, сотрудник одной из химико-технологических академий России. Обе жались от холода, ибо одеты были легко. Они мечтали о жаркой Южной Америке, а в Перу было не теплее, чем в России.
- Что, Катя Сдобнова, жива еще? – спросила Сургутская Дева.
- Ой, не говори мне о ней, это такая мразь – всхлипнула Катя – ты не знаешь, сколько зла она сделала мне и моей маме вместе со своей мамашей.
- Катя Сдобнова – уточнила Сургутская Дева - тогда была доставлена в реанимацию в тяжелейшем состоянии: у нее было пробито легкое. Она чудом осталась жива. Мы все беспокоились за ее жизнь и здоровье!
- Все может и беспокоились, но только не я! Легкое у нее было пробито – всхлипывала Катя – но разве такие твари умирают? Убьешь ее. Она и ее мамаша Ольга довели мою маму до нервного срыва.
- Да ну – смеялась Сургутская Дева – ваши мамаши тогда не поделили одного человека. И кого? Ладно бы какого-нибудь адмирала или поэта. Портили друг другу житуху, делать им было нечего. Мужик то был дебил, двух слов связать не мог. Хоть бы красавец, а то, как моченое яблоко.
- Я не спорю, вел он себя, как двойной агент, маме обещал переехать к нам, говорил, что Сдобнова-старшая ему на фиг не нужна. Все это были пустые слова. А моя мама так надеялась!
- Ну, мать твоя тоже не из лучших. Говорили мне какая она медсестра, в голове одни мужики, наряды да пожрать повкуснее.
- На твою бы мать посмотреть – огрызнулась Катя – да у тебя ее и нет. Ты киборг, тебя в Сколкове сделали.
Вот так, переругиваясь чисто по-русски, и мало обижаясь друг на друга, брели они по холодной Лиме.
- Кстати, мы идем на Городовскую фабрику? Где она?
- Она совсем в другой стороне, а сейчас мы идем в гостиницу на Фухимори, примем душ, согреемся, пообедаем в конце концов! Нам торопиться некуда.
- Мы пойдем сейчас только на фабрику! Только сегодня и только сейчас. Ты мне обещала – говорила Катя тоном ментора.
Сейчас они шли под эстакадой, надземка шла над их головами, поезда с грохотом проносились выше дорог, коттеджей и небольших домиков. Электрички шли одна за другой, и говорить было невозможно, у Сургутской Девы было время обдумать ситуацию.
Сургутская Дева была хорошим психологом, ей была непонятна такая настойчивость Кати. Дева умела скрывать свои чувства, и она подлила «масла в огонь».
- Пойдем завтра после полудни, а еще лучше послезавтра, но уже с утра – сказала она, тоном не терпящим возражения.
Катя взорвалась, как атомная бомба, она повысила голос громко до неприличия:
- Оставь меня, уходи отсюда. Без тебя найду эту фабрику, – и так далее, и тому подобное, но еще более грубо и громко.
- Одна ты не пойдешь. Но, хорошо идем сейчас вместе.
- Нет уж, спасибо. Без твоих советов и без твоей помощи обойдусь – Катино лицо стало красным и злым.
- Тебе лучше туда не ходить одной – в Сургутской Деве проснулся журналист, почуявший жареное. Внутри себя она быстро прикидывала, что же ей, этой Кате, так срочно нужно на фабрике, почему она рвется туда, как на пожар. Вслух она спокойно сказала Кате:
- Тебе лучше туда не ходить одной. Вспомни, как довели до нервного срыва твою маму, и как неадекватно тогда она себя вела, она могла и нагрубить и ударить. Так вот там, на фабрике все находятся в состоянии нервного срыва. Все может закончиться не так хорошо, как хотела бы ты.
Дева знала обстановку на фабрике лучше и в ее словах было много смысла, но не для Кати.
- Так, как доехать до фабрики? И имей в виду: я еду одна.
Узнав детально не короткий путь до фабрики Городова, Катя, небрежно кивнув головой Деве на прощание, гордо вступила на этот путь. Минут через девять она ехала в метро надземки, вся Лима мчалась навстречу ее поезда. А в это время бухгалтер и Сейзер сидели в кабинете последнего и отдыхали после обеда, они решили немного расслабиться после пережитого. Сейзер читал книгу.
- Что за книгу ты читаешь? – спросил бухгалтер.
- Игоря Северянина – ответил Сейзер – Супер!
- Северянин – это русский что ли? Жив или умер давно?
- Он умер в 1941 году, почти 100 лет назад, в Великой войне. Я давно интересуюсь русской литературой. Интересно.
- Помог ему кто-то умереть скорее всего. Я много слышал о репрессиях России того времени.
- А вот послушай, как пишет Северянин:
Как мечтать хорошо вам
В гамаке камышовом
Над мистическим оком – над бестинным прудом
Как мечты сюрпризэрки
Над качалкой грезэрки.
Истомленно лунятся – то Верлен, то Прюдом
- Класс, - сказал бухгалтер и спросил, про кого написано в этих стихах. Сейзер ответил, что стихи посвящены некто Рындиной, о которой ему ничего не известно и предложил еще послушать стихи под названием «Каретка куртизанки»
Каретка куртизанки в коричневую лошадь
По хвойному откосу спускается на пляж
Чтоб ножки не промокли их надо окалошить
Блюстителем здоровья назначен юный паж.
- А вот и куртизанка! – воскликнул бухгалтер.
За стеной раздались женские крики, писк и визг! Два дюжих краснокожих охранника втащили в кабинет Екатерину Боровскую. Сумку отняли, все ее содержимое высыпали на стол, из кармана куртки забрали мобильный телефон и визитную карточку. Бухгалтер взял в руки визитку и стал разбирать имя «куртизанки», написанное по-русски.
-Екатри…Екатро…Елена? Боровско..? Назовите свое имя, мадам - Сейзер с трудом разбирал русский текст.
В разговор вступил бухгалтер:
– Мадам, вы находитесь на особо охраняемом объекте, вход сюда посторонним не разрешен. Извольте назвать себя.
Катя Боровская собиралась с мыслями, ситуацию надо было использовать в своих целях, кроме того она видела, что перед ней не профессионалы-полицейские, а можно сказать дилетанты в сыскном деле. Наконец, она скривила капризно губки, надула щечки и произнесла:
- Ваши охранники, амбалы краснокожие, все колготки мне порвали, в цивилизованной стране так не обращаются с женщиной!
Сейзер строго сказал:
- Нас мало интересуют ваши колготки, нас интересует кто вы, зачем пожаловали на фабрику таким необычным способом?
- Do you speak English, - спросила Катя Боровская.
- Espanol - ответил бухгалтер.
- Зовут меня Екатерина, фамилия Боровская.
- Минуту - прервал ее бухгалтер и обратился к охране – как она попала на фабрику, где вы ее задержали?
- Камеры наблюдения зафиксировали ее, когда она извне ходила вдоль ограды, мы наблюдали за ней. Затем она забросила веревку с крючком на блок забора и профессионально, как альпинистка быстро забралась внутрь второго двора и через черный ход проникла на фабрику. Все это время мы наблюдали за ней. Все она фотографировала: и ограду, и внутренний двор и фабрику. Внутри фабрики мы ее и схватили.
- Понятно, - буркнул бухгалтер – зачем вы, мадам, проникли сюда, у вас какое-то задание? У нас создается впечатление, что вы или шпионка или провокаторша.
Боровская стала говорить, что она русская подданная, химик по образованию, кандидат химических наук и приехала в Перу по заданию редакции авторитетного физико-химического журнала, корреспондентом которого она состоит. Цель: осветить проблему создания искусственного топлива методом Городова, о котором много сейчас говорят во всем мире. А через забор полезла потому что увидела, что заблудилась, я искала фабрику Городова, а здесь фабрика, на которой какой-то хлам перерабатывают, я даже не думала, что такую фабрику охраняют. Отпустите меня, пожалуйста.
Мужчины перешли на местный индейский язык:
- Еще одна шпионка - вскричал бухгалтер – еще одна провокаторша. Хокуа говорила тоже самое. Только та из Финляндии, а эта из России. Старая песня.
Сейзер с ним согласился:
– Может быть, она даже агент ЦРУ или Моссада, документы могут быть фальшивые, не похожа она на русскую. Еврейка скорее всего! Боровская – сказал он по слогам – может из Альбы или Белоруссии. Слушай, она из Польши. Точно из Польши. Ее и внешний вид и акцент выдают. Это полячка, панночка. Да и фамилия польская.
И произнес по-испански, обращаясь к Боровской:
– Вы из Польши? Ваши документы фальшивые? У вас секретное задание? Вы террорист?
- Нет, нет – вскричала Екатерина – Я говорю вам всю правду, просто поверьте мне. Все, что вы говорите – бред, выдумка. Вы оговариваете меня.
- Прекрати истерику, мы ни на йоту тебе не верим. Свои сказки будешь рассказывать камергеру в особом отделе охраны государства. Тебя там с удовольствием выслушают и о тебе никто и никогда ничего не узнает. Сгниешь заживо! И про себя добавил «тварь».
Этот монолог испугал девицу, она не ожидала такого оборота событий, и ей не хотелось оказаться в застенках названного отдела, о жестокости которого она была много наслышана. Ей стало страшно. А в это время Сейзер взял фотографию женщины неопределенного возраста в белой рубашке и черном жилете, лежащую на столе среди ее вещей, на обороте фотографии было написано имя «Елена».
Что это за чувырла? – спросил на индейском бухгалтер Сейзера, а по - испански обратился к Боровской – кто это?
- Это моя мама. У Малахова.
- Эх и мамашка – снова на местном наречии сказал бухгалтер Сейзеру – сразу видно мошенница и аферистка. Морда бандитки хитрой.
- Какая отвратительная рожа у мамашки – согласился Сейзер – мерзкая, противная – он поперхнулся, плюнул и продолжил - дочка такая же, если не хуже, сдавать ее надо скорее в полицию.
Бухгалтер не слушал Сейзера, а продолжал свою мысль
- Панночка она, фамилия точно польская. А кто же такой Малахов?
- Скорее всего – это любовник ее мамаши, или поднимай выше – босс этой парочки. Заказчик, а они исполнители.
Бухгалтер и Сейзер снова перешли на испанский:
Боровская! Госпожа Боровская Екатерина или как вас по-настоящему. Мы пришли к выводу, что вы, ваша мать Елена или как ее там по-настоящему, вместе с этим авантюристом Малаховым организовали похищение господина Городова с помощью гаитян. В Эквадоре гаитяне передали его вам. Твоя мать Елена и этот бандюган Малахов взяли Городова, а тебя послали сюда. И теперь главный вопрос: зачем они тебя сюда послали? Мы думаем, что послали тебя за технологией производства, для этого ты и пробралась воровским путем на фабрику, но попалась птичка, и будешь отвечать по всей строгости нашего закона.
Боровская была напугана, мысли ее перегоняли одна другую: «эти потомки краснокожих дикарей ничего не понимают, не знают отношений цивилизованного мира. Убьют! Закопают! Вслух она сказала вроде бы спокойным, но дрожащим голосом:
- Вам бы книги писать. Фантастику. А не углеводороды из растительных масел производить.
Это она сказала зря. Мужчины переглянулись, и Сейзер зловеще процедил сквозь зубы:
- Так, значит ты, голубушка, знаешь секрет открытия нашего академика и пришла к нам сюда не случайно. Ты хорошо знаешь, что здесь производят и тебе нужна технология нашего производства. Значит, Городов молчит и отказывается работать на вас. Я вызываю службу особого отдела, а лучше звоню самой Грезе!
- А Вышний Волочек – это где? - спросил Сейзер.
- Это славяноязычное что-то. То ли Польша, то ли Россия
- А русские разве славяне?
- А кто же еще?
- А я читал где-то – сказал Сейзер, - что русские не славяне. Самый близкий им народ не болгары и не сербы, а германцы. Россия и Германия – сестры. А она что из Вышнего Волочка?
- По документам – да – ответил бухгалтер – но разве можно верить ее документам! У нее все фальшивое! И документы, и имя, и мама.
- Ладно, в особом отделе разберутся – сказал Сейзер и обратился к Боровской – там ты все расскажешь, и о маме, и о Малахове, и фамилию назовешь и имя скажешь. А будешь упрямиться, попробуешь вкус паяльной лампы. Там не такие как мы дилетанты, там работают профессионалы.
- Вы мне ответите за самоуправство – уже не очень твердым голосом сказала Боровская.
До приезда полиции решили посадить девицу в баллонную, которая в данный момент была пустая, имела железную дверь и два хороших замка. Полиция приехала очень быстро, так как Грезе была уже в курсе дел и держала происходящее под своим контролем. Боровскую арестовали и увезли в бронированной наглухо закрытой машине.
К Алехандро пришла дочка Елена, семья беспокоилась: Ривера долго не давал о себе знать. Девочка тут же получила от отца выговор, ведь он предупредил: выходить из дома опасно, да еще одной ехать так далеко до фабрики. Ривера кипел от такой беспечности и хотел позвонить жене, но телефон зазвонил раньше. Звонила Сургутская Дева, которая беспокоилась о судьбе Кати и сразу же спросила о ней Риверу. Ривера мгновенно сделал вывод, что они заодно, вскипел бешенством и начал ерничать в телефонную трубку:
- О, звезда Сургута! Самая прекрасная и обаятельная нимфа! Я вас люблю! И мне очень хочется узнать, какие планы зреют в твоей головке. Твоя подельница арестована и уже дает признательные показания, и ты скоро за ней отправишься. Мы узнаем, на кого вы работаете, кто организатор, а кто соучастник. Все получите сполна: и гаитяне, и эквадорцы. Мы спасем Городова! – он отключил телефон и долго не мог успокоиться.
- Папа, - робко спросила Елена – эта тетя из Сургута украла дядю Ипполито?
- Похоже на то.
11.
Еще в декабре 2035 года в Чили вышла книга Изабель Лагос «Все тайны семьи Карранса». Книга сия имела бешеный успех, и уже в апреле следующего 2036 года она разошлась многомиллионными тиражами по Чили, а потом по Эквадору, Парагваю, Бразилии, Аргентине, Кубе, Гаити, Венесуэле, даже по Израилю, Греции, Финляндии. Там все читали книгу с упоением. Ее читали и любили.
Только на территорию Республики Перу вход этой книге был запрещен. Там про эту книгу мало кто знал, а если и знали, то старались не говорить вслух.
Ее, книгу эту, не найти было в торговых точках, рынках Республики Перу. Ее печатали только в подпольных типографиях, «Самиздатом» и читали только в узком кругу. Ее нельзя было купить, про нее мало кто знал. В официальных кругах книга считалась крамольной. Ее читали, в основном, перуанские диссиденты и экстремисты, ну и некоторые интеллигенты из любопытства.
Изабель Лагос не была ни профессиональным историком, ни политологом, но была актрисой, сыграла главную роль жены Дракулы в новейшей версии фильма «Ван Хельсинг». Политика ее не интересовала вообще, это ей было не под силу.
Изабель Лагос не интересна личность президента Перу, и ее политические взгляды и как они формировались, зато огромное внимание уделяется остальным членам семьи Карранса, точнее, - их личной интимной жизни, еще больше – их проблемам и неурядицам. Здесь Изабель Лагос, конечно, постаралась. И ей доставило огромное удовольствие копаться в чужом грязном белье. Она с упоением писала, а ее с упоением читали. Книга эта в Чили долгое время была бестселлером и не имела себе равных. Ее читали аргентинцы, парагвайцы, бразильцы, боливийцы, эквадорцы, кубинцы, гаитяне, и смеялись над книгой. В Перу над семьей Карранса никто никогда не смеялся.
В этой книге описано жизнь нескольких предшествующих поколений семьи Карранса аж с 1920 года. Остается только лишь удивляться, где ей удалось раскопать столько материала, с такими подробностями, интимами. Просто парадокс, и многие считали, что некоторые подробности - это плод фантазии автора книги.
Задолго до того, как семья Карранса стала президентской семьей, в ней разразилась война, причем - очень страшная. Можно сказать, не на жизнь, а на смерть. Непосредственными участниками этой войны были мать нынешнего президента Перу Елена, бабушка Роза и старший брат Амброзио. И эту войну Изабель Лагос описывает с большим удовольствием, со всеми подробностями, уделяя ей большое внимание. Но со стороны можно только сказать: «Какая стерва эта Изабель Лагос, что же она, будучи гражданкой Чили, не написала «Все тайны семьи Оссория». Там тоже было не все здорово и здорово.
Мать президента Перу Елена работала акушеркой в больнице, к 35-ти годам спилась окончательно и бесповоротно, и превратилась в моральную дегенератку. Про нее больше нечего говорить и писать.
Зато бабушка Роза была совсем другое дело. Она была чистокровной индианкой из племени Сиу и обладала железной волей и железным характером. В юности она поражала всех своей сказочной красотой, своим бронзовым цветом лица, кремовым цветом кожи, стройностью своей фигуры, грациозностью. Ее не без оснований считали красивейшей женщиной Перу. К 50-ти годам она быстро состарилась и стала, даже некрасивой, но железный характер у нее остался. В юности она была очень ревнива и страстна. К 50-ти годам она вообще стала очень тяжелой и невыносимой. Это замечали ее соседи и близкие, а также дети. Бабушка Роза была очень пылкой, прямолинейной и бескомпромиссной. Бабушка Роза не умела вообще сдерживаться, притворяться, лицемерить. После той роковой вечеринки, когда юная Паола попала за решетку, про бабушку Розу соседи-злопыхатели стали говорить, что «не воспитала ни дочку, ни внучку». Но в отношении последней они жестоко ошиблись, ведь внучка стала президентом. Но тогда в апреле-июне теперь уже далекого 2010 года никто об этом не знал и все согласились с этими злопыхателями. Но те, кто дожил до того февраля 2035 года, они признали свою ошибку. Но совсем не это послужило началом той войны, что была причиной атомизации семьи Карранса.
Началось все с того, что бабушка Роза выиграла в лотерею новую роскошную квартиру в центре Лимы. Тогда в Перу была урбанизация, люди переселялись активно из сельской местности в города. Ютились они в трущобах, фавелах, бедных районах. Но у бабушки Розы все обстояло по - другому. Квартира была в самом элитном районе Лимы, где жили высшие лидеры Военной Хунты, Правительство. Бабушке Розе жить бы и радоваться пятикомнатной квартире. Но нет!
Старший брат будущей президента Перу Амброзио Карранса семь лет сражался на другом конце планеты наемником в Палестине против израильской экспансии, вернулся совсем другим.
До этого Амброзио Карранса любил и уважал бабушку Розу больше всех на свете, больше, чем отца, не говоря о матери-алкоголичке. Но теперь он был совсем другим. Потому, что с ним через год прибыла та, с которой он познакомился в Палестине. Это была топ-модель из Ирака, она еще работала стриптизершей в Льеже, Монте-Карло, Антверпене, еще училась во Франции в Лионском Университете на психолога, чтобы уметь воздействовать и подчинять себе людей, в том числе и Амброзио Каррансу. У нее было трудно определяемое происхождение и трудно определяемая национальность. Она была на много лет старше Амброзио Каррансы и имела 8-летнего сына от предыдущего брака, точнее от предыдущих связей, но по внешнему виду вполне могла сойти за 16-17-летнюю. Амброзио, понятно, и принял ее за такую. Она была хитрой, коварной, необузданной в своей жестокости. И никого не щадила. Это была просто леди Макбет, короче говоря. Ирак, Палестина, Израиль, Сирия, Египет, Голландия, Монако, Бельгия, Франция, Англия, Бразилия, Перу: ее родина. Она была просто космополитка, гражданка мира, никто больше. Итак, Амброзио вернулся домой совсем другой.
Бабушка Роза его просто не узнала. Ей не понравилось, что у жены Амброзио Каррансы есть сын, так как она была очень старомодной, консервативной. Она считала, что у девчонки первый парень считается отцом всех ее детей, даже не им зачатых. Значит, бабушка Роза считала, что дети Амброзио будут не совсем ее правнуками.
Амброзио спокойно, под гипнозом жены, усыновил ее сына. У бабушки Розы до такой новой пятикомнатной квартиры в центре Лимы, не было ничего подобного. Амброзио привел в новую квартиру свою жестокую жену, свою леди Макбет. Не будь бабушки Розы, железной воли, железного характера, то оказалась бы она сразу в трущобе, или на улице, в фавеле, или в ночлежке. А жила бабушка Роза в своей квартире рядом с олигархами и генералами.
Злой жене дона Амброзио не понравилось, что бабушка Роза занимает четыре комнаты из пяти. Жестокая жена приказала Амброзио, чтобы он попросил бабушку Розу переселиться на кухню. Дон Амброзио передал это бабушке Розе. Но бабушка Роза имела железный характер. Она сразу поняла, что может оказаться на улице в одночасье, и начала решительную контратаку. Изабель Лагос описывает эту войну с удовольствием. В ее книге об этой войне больше сорока страниц. Да, это была страшная война. Она громыхала от темна до темна. Жена и Амброзио атаковали бабушку Розу, а она, как умела, отбивалась.
Леди Макбет и дон Амброзио хотели со свету сжить бабушку Розу. Однажды она попала в больницу с отравлением, злая жена дона Амброзио что-то подмешала бабушке Розе в еду. После этого случая бабушка Роза даже есть за одним столом не хотела с этой леди Макбет и Доном Амброзио. И в эту войну еще затесалась мать будущего президента Перу, Елена. Про эту дегенератку нечего много писать.
В общем, война закончилась тем, что дон Амброзио разменял квартиру на две: одну себе с этой своей леди Макбет, другую бабушке Розе. Квартира, которую приобрел дон Амброзио, рядом не стояла с той, которую выиграла бабушка Роза, она была в районе, где жили гаитяне. Почти полуночлежка была. Бабушка Роза тоже оказалась в одном из бедных районов перуанской столицы. Бабушку Розу конечно жалко, не удалось ей пожить в такой роскошной квартире. Но зато она не досталась ее злой и жестокой снохе, этой настоящей леди Макбет и ее внучку-предателю.
Дата добавления: 2015-08-17; просмотров: 28 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| ПОСВЯЩАЕТСЯ СЕМЬЕ К-НЫХ 2 страница | | | ПОСВЯЩАЕТСЯ СЕМЬЕ К-НЫХ 4 страница |