Посвящается семье к-ных 2 страница

«Эти все по-своему переделают, им говоришь одно, они переиначат по-своему. Это хуже всего,» – говорил Городов.

«А израильтяне еще хуже – добавил Сейзер – эти все напишут наоборот. Работают на сатанистов».

Итог разговору подвел Ривера: журналисты Евросоюза, Израиля, Бразилии будут действовать исключительно в интересах своих стран. Это надо учитывать на предстоящей пресс-конференции. И вдруг неожиданно предложил ослабить накал пресс-конференции хорошим концертом и фуршетом: поедят, выпьют, на концерте расслабятся, дела то и уйдут на задний план.

Сейзер расхрабрился вконец – «Слышите, – кричал он, – можно просто не допустить их к нам. Не пропустить! Отказать в интервью и все такое».

Но почему же они так не хотели встречи с вышеуказанными представителями печати? Потому что отношения между Перу и этими государствами были в то время более чем сложные. Рациональная, демократическая, независимая политика Каррансы вызывала недовольство у «соседей королей» и они не прочь были сделать ей какую-нибудь гадость. Соседняя Бразилия за последние 2-3 месяца тоже была втянута в эти политические интриги с Перу. Президент Медичи в августе 2039 года принял в Рио-де-Жанейро президентов Израиля и Финляндии и имел с ними доверительные беседы, планировались сделки в торговле и культурном обмене. Отношения с Перу в результате этих действий стали прохладными. Эксцентричная Паола сразу же отозвала перуанских студентов из ВУЗов Бразилии, мотивируя это расширением сферы влияния сионистов среди молодежи.

Друзья поговорили еще немного о бразильских СМИ, как вдруг Ривера встал и громко заявил, что он уезжает к Наталье и вышел.

- Вот это номер! К какой еще Наталье – изумился Ипполито. Ривера ответил, но ответа Городов не расслышал.

Итак, Алехандро ушел, и Флойд снова сказал Ипполито, о необходимости связаться с центром и посоветоваться по данному вопросу, «чтобы дров не наломать, как говорят русские». Городов обещал и вдруг добавил ни с того, ни с сего

- Но русские мне понравились, приятные люди, особенно Дева эта. Откуда у нее эта странная кличка, или это псевдоним? Сколько ей лет интересно?

Флойд рассмеялся и ответил в своей шутливой манере:

«А я откуда знаю, мне хоть пятьсот. Без разницы. Но выглядит молодо. Говорят, что у нее нет ни мужа, ни детей, ни семьи. Оттого и «Дева».

«Но почему Сургутская? Сургут – это город России, на Дальнем Севере».

- Вот этого я не знаю - ответил Флойд – скажу только, что хотя я и женоненавистник, она показалась мне очень приятной.

6.

Наталья Мадеро (урожденная Карранса) жила на самой окраине Лимы. Задолго до того, как ее младшая сестра стала президентом, в 2020 году Наталья стала директором школы, кем и была уже 19 лет. Сначала школа была смешанная, в начале 30 – х годов стала женской. В 30-е годы данного столетия наметился возврат к высокой морали и нравственности. Много говорили и о месте женщины в семье и обществе, склоняясь к отрицательному итогу в эксперименте с феминизацией. Для восстановления морали школы разделили на мужские и женские.

Отношения Натальи с Паолой для перуанского народа были тайной. О личной жизни сестер Карранса и их семье говорить было не принято. Зато в соседней Бразилии подробности личной жизни президента соседней страны смаковали во всю и в СМИ и в интернете, но было при этом очень большое но: в основном все было или придумано или сильно приукрашено.

Наталья жила, как уже говорилось, на окраине Лимы в большом частном двухэтажном доме, который был не хуже, а даже получше других богатых домов. Наталья была почтенной замужней женщиной, дети ее выросли и жили отдельно. С младшей сестрой Паолой отношения у нее были неоднозначные.

Сейчас, в августе 2039 года от рождества Христова, Наталья находилась у себя дома одна. К ней то и шел Алехандро Ривера, познакомились они три месяца назад, именно в ее школу Ривера планировал перевести свою младшую дочь Елену, которая училась сейчас в закрытой женской школе Игнасио Мурильо. Закрытые школы Мурильо пользовались неоднородной репутацией: одни их хвалили методы воспитания и обучения, применяемые в школе, другие осуждали. Елена не чувствовала себя в школе комфортно и Ривера решил перевести ее в другую. Но с Натальей Ривера хотел поговорить не только про свою дочь, была еще одна тема не менее важная и значимая.

Наталья встретила его радушно, выглядела она прекрасно и одета была в великолепный шелковый халат, расписанный индейцами в стиле реализма. Они сели на веранде, увитой виноградными гроздьями за ажурный столик с витыми ножками, на котором стояли соки и фрукты в красивой посуде из тонкого фарфора. Все было на высшем уровне.

Алехандро начал разговор о дочери:

- Я бы хотел перевести ее в вашу школу с сентября – начал он – дело в том, что ваша школа открытая. Елена учится сейчас у Игнасия Мурильо, у него все школы закрытые. Претензий к обучению и воспитанию у нас нет, но мы видим дочь два дня в неделю, в субботу и воскресенье, а в остальные дни – камера. Камера – это спальные помещения в закрытых школах на лексиконе учащихся. Я не против строгих правил в воспитании, но дочь у меня не проблемная, нам хочется чаще быть с ней и ей будет легче учиться в открытой школе. Учится она хорошо, по успеваемости в числе первых

Наталья внимательно выслушала Ривере и с улыбкой сказала:

- Я ничего не имею против. Как раз у нас есть два свободных места. Конечно, будет иметь место период адаптации, у некоторых он длится до полугода. В этот период может даже несколько снизиться успеваемость, но наши педагоги ей помогут. Дети у нас учатся воспитанные добрые. Все должно быть хорошо.

Наталья объяснила, какие документы и когда надо принести в школу для зачисления.

Неожиданно зазвонил телефон, Ривера извинился и ответил. Звонил Флойд, бухгалтер фабрики. Голос его был встревоженный:

- Ты слышал последние новости? Ты знаешь, что говорят об Ипполито. Ты в курсе, что случилось в Финляндии?

Связь оборвалась, но в разговор вступила Наталья, которая поняла смысл звонка быстрее, чем Ривера.

- Вы не смотрите телевизор, мой друг, и не заглядываете в Интернет – мягко сказала она – финские СМИ сообщают, что журналистка Хокуа Стелла приехала на завод Городова по заданию своей редакции. Городов со своим бухгалтером пригласили ее в свой кабинет, заперли дверь и насильно напоили какой-то этиловой гадостью. Далее женщина ничего не помнит, но очнулась она на берегу, без теплой одежды, а мороз был градусов 12. Это было четыре дня назад. Добрые люди помогли ей, отвезли в госпиталь, вмешалось финское посольство, журналистку спец рейсом отправили на родину. Что вы можете сказать на это?

Ривере стало плохо, сердце давало перебои, он был на грани потери сознания. Наталья принесла коньяк и заставила его выпить. Алехандро медленно приходил в себя. Он был потрясен, больше того он был ошарашен услышанным, как никогда в жизни.

- Какая чушь, какой спирт, какой океан – бормотал еле живой от потрясения Алехандро, - это….это.. провокация. Нет, это не провокация, нет – это подстава, ложь. Так опорочить честного человека, который весь в науке, который мухи не обидит.

Теперь Алехандро пришел в себя, лицо его горело от возмущения, он расхаживал по веранде и говорил медленно, как – бы про себя, что знает Ипполито много лет, что происшедшее не соответствует характеру и жизненным принципам академика. Эта клевета кому-то очень нужна. Эта огалтелая ложь только начало, ждите продолжения.

Наталья его прекрасно понимала и поддержала:

«Как это альтруист и бессеребрянник Городов вдруг оказался таким головорезом. Этого просто не может быть. Все это подстроено, и несомненно связано с его открытием. Многим оно покоя не дает. И Финляндия и Бразилия находятся сейчас в сложных отношениях с нашей страной. Может быть это работа спецслужб этих стран? Кстати, финское правительство требует выдачи Городова для суда в Финляндии».

Внутри у Риверы рос холодок страха: «Я абсолютно ничего не понимаю. Но правительство наше может просто не выдать Ипполито финским властям. Нужны же свидетели! Кто все это видел. Да и у Ипполито, конечно есть алиби».

«Власти не выдадут Городова, – твердо сказала Наталья,- такими людьми не бросаются, таких берегут и защищают. Он ученый, его открытие прославит нашу страну».

Неизвестно сколько прошло времени, когда Ривера стал несколько успокаиваться, правда, для этого пришлось выпить еще рюмки три коньяка. Он посоветовался с Натальей о пресс конференции с концертом – не отменить ли это мероприятие

«Ни в коем случае. Концерт должен состоятся. Городова будут, конечно, охранять и, если он сам не сделает какую-нибудь глупость, с ним ничего не случится».

Ривера спросил получила ли Наталья приглашение на концерт. Ответ был утвердительный и разговор стал менее напряженным. Ривера раскрыл некоторые подробности программы: будет певец из Молдавии и два очень популярных певца из России.

«Все это мне напоминает историю Александры Ожерон, – сказал Ривера, отхлебнув еще полрюмочки и закусив виноградинкой, – это было в девятнадцатом году. Эта россиянка из Твери уехала в Париж, вышла замуж, а через некоторое время начала всех знакомых мужчин обвинять в педофилии. Никто не воспринимал это серьезно, пока не дошло дело до мужа. Оказалось, что у нее серьезное психическое заболевание

Наталья захохотала: может и Хокуа эта больна с тем же диагнозом. Вот потеха будет!

Ривера собрался уходить, Наталья предложила тост за благополучное окончание финского дела Городова.

Хотелось, чтобы это недоразумение скорее было разрешено и финны сняли свои обвинения.

7.

К середине сентября погода ничуть не улучшилась, те же 10 градусов, тот же снег и ветер, а когда термометр показывал ноль, ко всему добавлялся дождь и слякоть. Синоптики обещали потепление не раньше 10 октября. Так в Южной Америке и говорили: на севере тепло, на юге холодно. В Аргентине было еще холоднее, потому что ближе Антарктида.

Но сейчас, в середине сентября на Городовской фабрике было шумно: был день пресс конференции с концертом и фуршетом. Подъезжали и отъезжали микроавтобусы и крутые машины. Играла музыка. В холле толпились люди: юркие журналисты, серьезные мужчины, гламурно одетые дамы. Некоторые были в национальных костюмах племен майя, ацтеков, сиу, чероки и других. Состоятельные дамы демонстрировали свои меха и драгоценности, мужчины – увесистые золотые цепи. Громко и круто обсуждался сам хозяин фабрики – господин Городов, которого почему-то на конференции еще не было.

- Нет, – верещала юная девчонка – индеанка – посадить его никак не могут, обязательно освободят и оправдают!

-Ему просто дадут подписку о невыезде, на этом и дело кончится – вторил ей пожилой краснокожий – финнам его не выдадут.

- Да его уже отпустили, я точно знаю – громче, чем позволяет этикет, говорил белобрысый парень европейской наружности – он уже где-нибудь пьет и гуляет. Но почтенная публика разговор с парнем не поддержала.

- Но, кто же отделал бедную финку?

-Господа, а, может ничего и не было. Это просто газетная утка чистой воды? Но для чего нужно было так очернять честного человека?

Ривера был на фабрике с утра, он уже порядком устал, так как вся организация конференции легла на него, двух бухгалтеров и мастера. Городов не приехал, хотя должен был быть на фабрике с утра вместе с друзьями. Ривера объявил в микрофон о приезде Кристины Грезе, публика почтительно повернулась к входу, образовав проход для главного гостя мероприятия. В задних рядах, как ветерок пронесся шепоток:

- О, Грезе! Первая красавица Перу. Классно!

В нескольких местах послышалось: «Ирма, Ирма приехала!»

- Отчего Ирма? Какая еще Ирма? Кристина Грезе приехала, а не Ирма - прошептал Ривера, обращаясь к генералу Педро Кмиту.

- Я и сам не знаю, почему ее многие в Ирму перекрестили. Причем это очень оскорбительно для синьоры Грезе. Очень плохо, что ее зовут так. Это мерзкая кличка.

- Но почему Ирма? Отчего не Хильда, не Изабелла, не Грета. И почему Ирма так плохо?- прошептал еле слышно Ривера.

-Эта Ирма – ее однофамилица из истории второй мировой войны. История фашизма. Не знаю, приходится ли она кем Кристине, или однофамилицы они, но прославилась та Ирма жестокостью и цинизмом в обращении с военнопленными в гитлеровских лагерях. О ее пытках легенды ходили. Расстреляли ее после окончания войны.

Кристина Грезе, величественно поздоровавшись одновременно со всеми, прошла с Риверой в кабинет Городова, где узнала, что Ипполито нет с утра и телефон его заблокирован. Очень обеспокоенная этим она связалась по телефону со спец службами своего ведомства, дала им задание в течение часа найти пропавшего, отчитываясь перед ней каждые десять минут.

Ривера объявил гостям, что Городов будет на фабрике в течение часа, и после его прибытия сразу начнется пресс конференция. Многие почувствовали неладное, так как публика собралась солидная, а мероприятие было слишком ответственным, чтобы на него опаздывать.

Следует сказать о некоторых личностях, присутствующих на приеме: это астрофизик Меркадер, полковник Фелипе Ланжерон и писатель Хорхе Ибаргурен, худой, даже тощий со спитым лицом. В нем было что-то отталкивающее, неприятное, как у человека очень противного и мнительного. Солидный, как и подобает маститому ученому, Уго Меркадер был немногословен, но, глядя на везде снующих журналистов, сказал:

-Эти бедняги добывают свой хлеб ногами, я думаю, что они всегда голодные.

Хорхе Ибаргурен желчно не то, что сказал, а как то прошипел: «вот и наедятся сегодня, как собаки, у них не какая кость в горле не застрянет».

- Вот именно – поддержал Ланжерон, который тоже недолюбливал журналистов, называя их «грязно-желтые папарацци» - нажрутся, и спасибо Городову не скажут.

- И грязью обольют – добавил Уго.

- Почему – возмутился Ибаргурен – а за что его благодарить? То же мне благодетель – и даже позеленел от злости.

Уго постарался смягчить злость писателя: «Но такое не каждый день бывает, пресс - конференция, большое количество представителей СМИ, хороший концерт, приличное угощение».

Ибаргурен не сказал ни слова. Он почему – то был очень зол. И когда, подошедший к ним генерал Педро Кмит, по происхождению то ли поляк, то ли чех, сказал, что Ипполито стал жертвой политической игры и совершенно не виновен, Ибаргурен позволил себе с ним не согласиться, чем очень удивил генерала. Последний несколько поспешно отошел от сварливого писателя и подошел к Ривере с вопросом все ли готово к концерту. Ривера ответил утвердительно и отметил, что все артисты сегодня довольно прилично одеты:

- Голых нет, они так надоели по телевизору, а городовская фабрика учреждение серьезное, не бордель, не клуб да и публика солидная. Сама Грезе здесь!

Оба рассмеялись.

Подошел Сейзер. И Педро, знаком руки подозвав официанта, предложил выпить.

Сейзер, смутившись, сказал:

-Нет, генерал, Алехандро пусть, а мне нельзя. Я спиртного не пью уже лет двенадцать.

- Это от чего же? По каким причинам?

- Было дело: пил я очень сверх возможного, очень много. И все пропил, жена с детьми ушла, сейчас она в Парагвае, живет с новым мужем. Я потерял свой бизнес и не только состояние, но и моральный облик. В том оборванце вы бы меня не узнали. Такая история.

- Простите меня за нескромный вопрос. Кмиту стало неловко перед Сейзером и он сменил тему:

-Кстати, а не приедет ли сюда Вероника?

- Что за зверь такой? - Поддержал перемену темы разговора Сейзер.

- Да что вы – воскликнул Педро – Анайя! Мелинда Вероника! Из Аргентины. Так поет красиво, голос – заслушаешься! Но всегда неприлично одета, не поймешь, что на ней, но очень гламурна и сексуальна.

- Слушай, - тихо сказал Алехандро – пошла она эта Анайя подальше. Меня больше Ипполит интересует. Где он все-таки?

- Ну, это ваши проблемы – засмеялся Педро – Вы обещали в течение часа, мы и ждем. Его же вроде освободили. Не думаете же вы, что его экстрадируют финнам?

-Конечно, нет. Об этом не может быть и речи. Но финнам, как и всем европейцам, закон не писан, как говорят русские.

- Вы имеете в виду похищение?

- В этом все и дело. Они мастера на такие штучки. Вы же знаете, как они воруют детей, да и взрослых.

- А конвенции? – уточнил генерал Кмит – Гаагская, Лиссабонская, Бергенская. И вот эта ювенальная система, простите юстиция? Это защита детей или торговля ими?

- Да все это так, - печально заметил Сейзер – но у нас эти соглашения не в силе. И финны это несомненно учтут. Правда, в 2028 году старикан Обрегон чуть не подписал эту Бергенскую конвенцию.

Анастасио Обрегон (1942 – 2030), президент Перу в 2021 – 2030 годы. В последние два года своего правления начал налаживать дружеские отношения с Северной Европой и Израилем. Конвенцию просто подписать не смог из-за массовых протестов перуанцев.

- А почему он умер? Не из-за этого инцидента?- Спросил Ривера, который политикой интересовался мало и не всегда знал то, что всем было давно известно.

- Да старый был, как Рим! 87 лет ему было. Ему бы внуков няньчить, он смысл конвенции вряд ли понял, а решил подписать.

- Из больниц и клиник не вылезал – добавил Сейзер.

А Ривера думал тяжелую думу: Обрегона уже нет, он тлеет в могиле, конвенция не имеет силы. А финнам все равно. Он вспомнил как они в 2025 году вывезли из Грузии 12-ти летнего Гудиашвили в машине с дипломатическими номерами. А Грузия тоже не подписывали сии конвенции. Внутренне он все более и более убеждался: случилась беда, и Ипполито в ближайшее время он не увидит. Скорее всего он попался в лапы сионистам-норманам. И вдруг его осенило: открытием Городова могла заинтересоваться любая страна, спецслужбы любой страны могли похитить его с целью реализации его открытия. Ему стало холодно и страшно. Но, по крайней мере, в этом случае он жив.

Еще раз набрав номер друга, Ривера услышал знакомое «недоступен» и пошел к Грезе, надо было принимать какое-то решение. Кристина Грезе сидела с телефоном, вид у нее был мрачный. Каждые десять минут она слушала сообщения своих агентов: Городова нигде нет.

Кристина Грезе сама объявила собравшимся об отмене пресс- конференции и о том, что Городов не может приехать.

- Господин академик Городов не может прийти сюда. У него есть на это серьезные уважительные причины. Какие – мы пока не знаем, но скоро надеемся узнать. Но концерт состоится и угощение готово.

Она придала лицу своему веселый и беззаботный вид и пригласила всех на концерт. Алехандро Ривера стоял рядом с Грезе с веселым лицом, он улыбался и думал:

- Подлая финка – она оболгала, оклеветала Ипполито! Зачем? Какая ей выгода от этого? А что, заплатили миллион евро, и она продалась.

8.

Как рождественская елка сияла, сверкала Городовская фабрика. Концерт шел своим чередом. Но отсутствие Городова повлияло и на зрителей и на артистов, в атмосфере чувствовалась тревога. Кроме того певцы и танцоры были одеты сравнительно скромно, украшений было мало, отсутствовали гламур и сексуальность. Да и как могли они вести себя иначе, если здесь присутствовала сама Кристина Грезе, от которой зависела карьера даже артистов. Скажет Кристина, что этот артист ей не нравиться и прощай сцена. Но гости остались довольны. За время ожидания все они основательно проголодались и замерзли, поэтому ели и пили с аппетитом, как никогда в жизни. Голод свой они утолили и за десертом сидели сытые и довольные. А журналисты вообще забыли зачем сюда приехали. Астрофизик Меркадер и драматург Ибаргурен сидели за столиком, пили коньяк и обсуждали Городова и пострадавшую финскую девицу.

- Я не верю, что его освободили – шипел драматург – а если освободили, то зря: так издеваться над женщиной!

Уго предположил, что у Городова, ставшего промышленником, капиталистом, проснулись в связи с этим низкие, гнусные, торгашеские инстинкты и проявились в этом инциденте с девицей из Финляндии.

- Да они в нем никогда не спали! Это зверь в натуре – злорадно продолжал шипеть Хорхе – и на той роковой вечеринке зарезал именно Городов, а не она, не Карранса!

Уго не на шутку испугался такого оборота разговора, ибо это было уже опасно и для его карьеры и жизни.

- Замолчи, ты совсем не в своем уме! Ты бредишь. Там двое так сцепились, а она их стала разнимать с ножом.

- Да, да, да! Правильно! А Городов добил того несчастного. Это злодей, мерзкий тип. Добил, вместо того, чтобы помочь, уничтожил!

Хорхе распалялся, его глаза сверкали. Он выпил еще коньяку, а Меркадер смотрел на него и ужасался: он молол вздор, чепуху, но чепуху опасную. Стараясь успокоить разбушевавшегося писателя, Уго увещевал его:

- Хорхе, откуда ты это все знаешь? Кто тебе это сказал? Это плод твоего воспаленного воображения, ты сам заводишь себя и сочиняешь небылицы!

Да, Хорхе был не в себе, в состоянии аффекта и сам мог зарезать кого угодно. Но большинству было не до этих басен.

- Наверное, у Хорхе рак мозга прогрессирует – так подумал Ривера, ибо слышал этот разговор:

- Ну, Хорхе, ты от рака желудка нашим угощением излечился, но рак мозга у тебя не прошел. Он у тебя начался.

Но сказал он это не Ибаргурену, а самому себе. Ибаргурен психически не здоров, это всем ясно. Такой чуши Ривера в жизни не слышал. Так опорочить честного человека! И снова мысли его вернулись к Ипполито, где же он? Надо ехать, причем быстрее. Концерт уже подошел к концу. Городова нет и это неспроста. Что-то случилось. Было уже половина двенадцатого ночи, когда Ривера, генерал Кмит и Наталья Мадеро - Карранса вышли из здания фабрики. Было холодно, ледяной ветер обжигал лицо, как крапива. Ривера сказал, что едет домой к Ипполито. Генерал и Наталья решили не оставлять Алехандро одного в такой сложной ситуации. Решили ехать в машине Риверы. Перекрестились и Алехандро сел за руль.

- Вы слышали, что говорил Ибаргурен? - тихо спросила Наталья. Мужчины не знали, что ответить, но врать тоже было нельзя. Оба стали уверять Наталью, что писатель немного «не в себе», не совсем психически здоров, да и выпил лишнего. Наталья остановила их словословие и продолжала:

- В нашей семье до сих пор считают, что того парня кто-то добил. Он был крупный, высокий, чтобы его убить должен был быть удар мощный и целенаправленный и девчонке, типа моей сестры, такое не по силам. Она лишь ранила его, а добил кто-то другой, но никогда не было разговора, что это Городов. Да и жизненные пути их в те годы не перекрещивались. Прошло 30 лет и все это уже не имеет значения.

При приближении дома Городова всем стало немного жутковато.

- Приедем, найдем зверски убитым! - тихо проговорил генерал…

- Хватит болтать, приедем, посмотрим. Это все финны..или…даже не знаю – Ривере тоже было не по себе.

Минут через 40 они подъехали к дому Городова. Дверь была не заперта, в прихожей и на кухне никого не было. Наталья открыла дверь в кабинет Городова, закричала и осела на пол в обмороке: на полу была лужа крови, не очень большая, но кровь же. Городова ни мертвого, ни живого в квартире не было. Наталья пришла в себя минут через пять, все трое пришли к единому мнению: Ипполито убит. Но, генерал вдруг сказал:

- При убийстве крови бывает намного больше и труп обычно не исчезает.

- Убили и унесли.

- Зачем? Если целью является убийство – зачем уносить и прятать труп?

- Тем более – продолжила Наталья, - что вчера служба безопасности работала по заданию Грезе, и незаметно унести труп было невозможно. Но почему служба безопасности не обнаружила, что квартира Городова открыта, они же искали его и конечно были на квартире?

Генерал действовал по-военному:

- Так или иначе, я вызываю полицию.

Тут Ривера заприметил что-то необычно мелкое прямо в луже крови, хотел подойти и взять, но Наталья его удержала, напомнив, что в таких случаях до приезда полиции ничего трогать и брать нельзя. Полиция приехала минут через десять и был установлен факт об исчезновении господина Городова. Старший из группы полицейских объяснил, что в данной ситуации они устанавливают факт исчезновения человека, но могут завести дело об ограблении со взломом, если таковое было, но не об убийстве, ибо факт убийства не установлен. Генерал и Ривера вскричали вместе:

- Нам не надо, чтобы Ипполито погиб, мы надеемся, что он жив.

Ривера сделал шаг в сторону лужи крови и поднял из нее то, что увидел раньше, еще до приезда полиции. Это было маленькое пуховое перо парагвайской рыжей курицы. Но здесь даже самое малюсенькое перо парагвайской рыжей курицы было очень даже лишним. Тут не курятник, не птицефабрика, откуда тут курица, да еще не общипанная. Ей просто взяться неоткуда. Полицейские и присутствующие были в полном недоумении и растерянности. Может и кровь не человеческая? Полицейские связались со своим управлением, те, в свою очередь, со службой безопасности. Положение дел было сразу же доложено министру Грезе, которая распорядилась немедленно отправить кровь на экспертизу в лучшую лабораторию и произвести исследование в самое короткое время. Возможно имеет место имитация убийства и речь идет о похищении с целью завладения технологией производства искусственного топлива.

9.

На следующий день вся страна обсуждала событие №1 - таинственное исчезновение Городова. Новостью взорвались, газеты, журналы, телевизионщики, Интернет, причем выдвигались разные версии таинственного неожиданного исчезновения. По Перу ползли слухи о происках иностранных спецслужб, каких именно никто не мог сказать, но предполагали, что это, скорее всего, Финляндия защищает свою гражданку. Другие предполагали, что под финский шумок дело сделали спецслужбы США или Израиля. Многие считали, что Аргентина или Бразилия мстят Перу за экономические и научные успехи. Козлами отпущения стали даже Индия, Белоруссия, Эквадор, Королевство Ливия и Армения. Все это потому, что с этими странами у Перу были напряженные или слегка напряженные отношения. Но в некоторых СМИ данные версии исчезновения ученого подвергались сомнению, что никакого похищения, никаких спецслужб не было, а Городов сам тайно покинул страну по неясным соображениям. Эти соображения быстро развеяла молодая корреспондентка из популярной бульварной газетенке, которая подтвердила, что Городов покинул страну из-за страстной любви к одной прекрасной болгарке. Это известие «опроверг» известный пользователь Интернета: Городов влюбился не в болгарку, а в знойную сексуальную красавицу израильтянку. Сочинялись версии одна глупее и дебильнее другой: в народе из уст в уста передавалась легенда, что один очень уважаемый человек сам, своими глазами видел его где-то, в каком-то богатом доме, в подвале, в цепях - голодного и жаждущего. Все эти сказки были неинтересны Алехандро Ривере, он в ту ночь обошел все ближайшие помойки с фонариком и в перчатках и на одной из них обнаружил двух обезглавленных парагвайских куриц. Утром эта находка уже была в лаборатории, где к концу дня установили, что кровь в доме Городова идентична крови найденных ночью птиц. Все встало на свои места: спецслужбы неизвестной страны много евро заплатили той финке, чтобы усложнить обстановку с поиском и выиграть время и чтобы на время осложнить отношения Перу и Финляндии. Короче говоря, пытались направить поиски пропавшего акдемика по ложному следу. На следующий день Ривера долго сидел в кабинете, задумавшись. Пришел бухгалтер и сообщил кучу новостей, которые только что сообщили по горячей линии поиска. Оказывается, что уже известно кто и где купил (живыми) кур–парагваек. Лица покупателей известны, это два негра, мужчина и женщина, 25–28 лет, по повадкам и разговору (они говорили с французским акцентом) это были таитяне. У них была белая машина с гаитянскими номерами. В девять часов вечера следующего после концерта дня эту машину видели километрах в 35 от эквадорской границы. Подошел Сейзер, втроем они анализировали ситуацию: Эквадор, Гаити. Предположение, что гаитяне повезли Городова в Эквадор, не выдерживало никакой критики, тем более в Гаити, потому что эти страны самые бедные и неблагополучные в Южной Америке. Может эти гаитяне только посредники. Много в этом деле было загадок и безответных вопросов. Но есть еще одна проблема: Хорхе Ибаргурен, этот замызганный писака, селедка с замашками гиены. Он считал себя драматургом, но написал всего несколько пьес, причем очень неудачно. Его амплуа – фельетоны, ругательские статейки, иногда эссе с претензией на изысканность. То есть публицист, как Лев Троцкий (Троцкого тоже считали писателем). Но какую он роль сыграл в похищении? Может неспроста он был на том вечере и как-то причастен к сему. Он очень не любил Городова. Это суровый и неприятный факт. Вот что знал Ривера от тети Ипполито, которая как-то была в гостях у племянника и кое-что рассказала ему после обильного ужина.

Хорхе и Ипполито росли вместе, жили в одном доме, гуляли в одном дворе. Их семьи жили по соседству и были двумя враждующими организациями. Дедушка Городова, Федор Федорович, советский юный лейтенант бежал из немецкого плена в Южную Америку не имея ничего, можно сказать голый, нищий. А у Ибаргурена дед по матери служил в нацистской армии в большом чине, то ли генерала, то ли полковника. Он бежал из германского Рейха в начале 45 года, то есть до поражения Гитлера, скрываясь от справедливого возмездия за свои злодеяния. Но при этом успел прихватить большую сумму денег и драгоценности. Для семьи Городова это была большая обида, пощечина, дискредитация, особенно для Федора Федоровича. И этим двум семьям суждено было жить в течение многих лет по соседству. Их война по сути была продолжением Второй Мировой, по черному воевали эти два семейства. В семье Городовых тогда, в 70-х годах, конечно ХХ века, командовал Федор Федорович, только он решал все важные вопросы, «рулил политику семьи». И в этой семье была жесткая дисциплина. Раньше он, беженец, иммигрант был бесправен в семье жены, где все были коренные перуанцы. Затем он стал много зарабатывать, достиг определенного благополучия, содержал многочисленную семью и помогал всем родственникам и с 70-х годов стал главой клана. И с этого времени соседство с «фашистами» и борьба с ними очень сплотила этот клан. Давно ушли в прошлое любовные интриги, разборки, конфликты, сцены ревности, споры, страсти, измены. Ибо и это, по мнению деда, было подрывом боеспособности, диверсией. Дисциплина была крутая. Хорхе и Ипполито были свидетелями той войны. Они выросли на ней и с детства, соперничали друг с другом. Так они и проводили ХХ век в Лету. Последняя их конкурентная борьба была в начале ХХI века: они поступали в один институт, Хорхе не поступил и их пути разошлись. Молодые Ипполито и Хорхе были диаметрально противоположны. Ипполито был серьезным малым, редко участвовал в шумных играх, не любил футбол, но всегда был искренним и честным. Он был таким, каким его знали все. Хорхе был богемным, достаточно загульным, общительным - товарищ всем, но «фигу всегда держал в кармане». Серая лошадка. Но сейчас вроде бы война закончилась, прошло лет сорок, они уже не соседи, дети их создали семьи, стали родителями, Федор Федорович давно в могиле, в могиле и Альберто.

Дата добавления: 2015-08-17