Конец. Пыль дорог. 5 страница

- Алика… - меня тряхнуло, и я, задыхаясь от внезапно вспыхнувшей паники, метнулся обратно в коридор. - Где она?! Куда она пошла?!!

- Туда… - маленькая и робкая, словно мышь, служанка указала дрожащей рукой вдаль по коридору. - Кажется, она вышла из дворца во двор…

- Алика… - я помчался вслед за ней, с отчаянием желая, чтобы время остановилось, давая мне шанс на спасение. Я не бежал - я летел, залы и повороты мелькали перед моим помутневшим взором с такой скоростью, что сливались в одну серую полосу.

- Алика!!!

Я выметнулся во двор со встрёпанными волосами и безумным взглядом широко распахнутых глаз…

- Ваше Величество, - Ронан ждал меня на ступенях, в его глазах была печаль, - её уже не вернуть…

- Куда?! Куда она пошла?!! - я схватил его за отвороты камзола и крепко встряхнул. Наверное, в тот момент моё лицо было перекошено от злости и боли.

- Никто не знает, - он отвёл взгляд. - Она взяла лошадь и ускакала прочь, ничего с собой не взяв. Мы не знаем, куда она направилась.

- Коня! - я отшвырнул учителя в сторону и практически заорал на слуг: - Немедленно седлайте мне коня!!!

- Льюис, остановись, - старик схватил меня за запястье. - Куда ты поедешь? Где ты будешь её искать? Прекрати. Хватит. Твоя затея изначально была обречена. Разве ты этого ещё не понял?

- Заткнись, - я уже не управлял собой, сознание заволок багровый туман. Я резко развернулся, вырвал у него свою руку и зло заорал:

- Не смей так говорить! Да побери вас всех демоны вместе с этим замком и этим королевством! Мне нужна лишь она!! Мне нужна моя Алика!!!

- Ваше Величество, - конюхи бегом подвели ко мне приплясывающего гнедого коня, - только будьте осторожны, он сегодня с утра бесится.

- Плевать, - я одним прыжком оказался в седле и, рывком натянув поводья, развернул присмиревшего скакуна в сторону ворот, - я не вернусь, пока не найду её!!!

Сложно описать, что в тот момент творилось в моей душе. Я летел сначала по городу, потом по полям за его пределами, безуспешно шаря взглядом в поисках знакомой фигуры с непослушной гривой волос. Словно в страшном сне я гнал взмыленного коня через овраги и ручьи, исступленно крича её имя и не получая ответа. Гонимый безумным, почти предсмертным страхом я рыскал вокруг города, понимая, что она не могла далеко уехать и, мучаясь, что не могу быстро найти и вернуть. В тот момент я был готов отправить на плаху всех своих советников. Я знал, я точно знал, что виноваты они, а она, любя меня, лишь перепутала свет и тень, избрав дорогу, которую посчитала правильной. Но, чёрт возьми, как они вообще посмели вмешаться… Глухая ярость, дикая боль, невыносимое страдание окутывало моё сознание всё сильнее с каждым мгновением. И я почти уже отчаялся, когда, словно молния в безлунной ночи, в моей голове блеснула одна единственная фраза, произнесённая настолько родным голосом, что я очнулся:

«…я бы очень хотела увидеть, куда улетают лебеди…»

- Алика? - я резко натянул поводья и оглянулся… но вокруг было по-прежнему пусто, лишь ветел колыхал траву, да где-то очень далеко куковала кукушка.

- Лебеди… - я запрокинул голову и с каким-то детским удивлением увидел высоко в небесах знакомый клин грациозных птиц, что летели в сторону леса и, кажется, начинали снижаться. - Лебеди…

Конь неуверенно сделал первый шаг, а потом помчался всё быстрее, вслед за ними, туда, куда она всегда так желала попасть. «Куда улетают лебеди»… можно ли было ожидать, что я так безнадёжно опоздаю…

Это было обычное лесное озеро. Во время поездок на охоту я встречал много таких небольших, поросших камышами и кувшинками водоёмов, которые зачастую могли оказаться удивительно глубокими. Тропинка выводила из леса на весьма высокую скалу, которая возвышалась над озером, как загнутый клык, а дальше, словно змея, спускалась вниз, к самой воде, извиваясь и бросая своё тело из стороны в сторону. Там, чуть в стороне, у самых деревьев, пасся осёдланный конь. Он бродил по высокой, сочной траве и с удовольствием хрустел ей, не обращая внимания на свободно свисающие поводья и отсутствие хозяина. Вокруг не было ни души…

- Алика…

Я быстро спешился и огляделся с высоты скалы, стремясь найти взглядом знакомые чёрные кудри… И лишь грациозные белые лебеди, которых она так любила за их величавость и свободу, скользили по поверхности воды, один за другим пряча головы под большие белые крылья. Где-то очень далеко послышался дробный стук копыт…

- Где же ты, Алика…

А потом я увидел среди трещин, у самого края скалы одиноко поблескивающую серёжку с крошечным алмазиком в центре пышной золотой розы. Её блеск показался мне таким печальным, словно последнее слово прощания, и я вдруг понял… понял, куда привела её тропинка свободы…

- Алика!!!!

- Льюис, остановись...

Но разве я уже мог себя остановить. Словно пущенный из пращи камень, я с разбегу бросился в воду, устремляясь в тёмную бездну, как раньше в глубину её глаз. Потревоженные лебеди, взметнулись над водой с испуганными криками, что напоминали погребальный плач… впрочем, мне уже не было до этого дела. Холодная вода приняла меня в свои объятья, словно родного сына, но я стремился погрузиться ещё глубже… туда, на самое дно… Я был готов искать её повсюду, где угодно, даже там, куда никто не протоптал и узенькой тропы. И что тянуло меня вниз сильнее - сырая одежда или лежащий на сердце камень боли - сказать уже трудно. Я устремлялся всё ниже, поворачивая голову из стороны в сторону и скользя взглядом по илистому дну. Мгновения растянулись в вечность, сердце колотилось всё быстрее, начиная чувствовать нехватку воздуха, а я всё плыл в этой мутной воде, мечтая лишь убедиться в том, что её здесь на самом деле нет. Я был даже готов согласиться с тем, что не найду её, лишь бы она была жива… И тут… я увидел её…

Хрупкое тело лежало в объятьях извивающихся водорослей, словно на своём последнем ложе. Маленькие рыбки плавали средь её чёрных кудрей, разметавшихся по сторонам и обрамляющих бледное личико, подобно нимбу. Под мраморной кожей не было видно и капельки крови, а распахнутые глаза смотрели вверх с последней, невысказанной мольбой. Даже сейчас, даже тут, она была безумно прекрасна, и моё сердце захлебнулось в неистовой боли, когда мои руки приняли её ледяное тело в свои объятья. Я не помню, как выбрался на поверхность, помню лишь, как брёл по колени в воде, словно в крови, с безумной нежностью глядя на её узкое и снежно-белое личико. Прижимая её к себе и баюкая, словно ребёнка, я никак не мог осознать, почему же она молчит, почему не отвечает и не улыбается. Я не мог осознать того, что моя маленькая птичка перестала петь навсегда…

Ронан ждал меня на берегу. Я не посмотрел на него и ни слова не сказал, лишь увидел краем глаза, как он протянул ко мне руку… но так и не коснулся моего плеча. После этого я уже его не видел, возможно, он шёл следом, возможно - нет, я не знаю. Всё моё внимание принадлежало лишь ей - той, что покорно лежала в моих объятьях, безмолвно глядя широко распахнутыми глазами куда-то в небесную бесконечность. Ангел… мой маленький ангел всегда стремился подняться в небо…

«- Льюис… Льюис… давай поднимемся высоко-высоко в небо… туда, где нас уже никто не увидит…

- Но как? У нас же нет крыльев...

- Я скажу тебе один секрет, только обещай, что никому не расскажешь. Обещаешь?

- Обещаю, Алика.

- У нас есть крылья. Просто мы их не видим. Я знаю, если очень захотеть, мы сможем даже летать. Ты веришь мне?

- Верю…

- Тогда давай улетим, Льюис. Вместе. Туда, где будем лишь я и ты. Давай?!...»

- Мы улетим, Алика… мы обязательно улетим…

Я улыбался ей. И мне было больно от того, что она больше не улыбалась. Её хорошенький ротик был немного приоткрыт, словно она хотела что-то сказать, но я не слышал ее… Возможно, то была лишь моя вина. Я не мог её услышать, я не был Ангелом, как она…

- Алика… - я шептал её имя. Её нежное, певучее имя, звучащее таким родным и близким, что я не мог остановиться. - Алика…

«- …Как тебя зовут?

- Я…

- Не бойся, я не обижу тебя. Меня зовут Льюис, если хочешь, можешь называть меня по имени. А как ты хочешь, чтобы я называл тебя?

- Алика…

- Рад с тобой познакомиться, Алика.

- И я рада… Льюис…»

Никто не произносил моё имя так, как ты. Так робко и в то же время искренне. Я никогда не говорил тебе, Алика: то, как ты произносила моё имя, давало тебе бесконечную власть надо мной. Знаешь, Алика, я слышал от магов, что, если узнать имя демона и правильно его произнести, то можно получить его в своё подчинение. Так что можно считать, именно ты была всё это время госпожой моей воли. Моя милая, робкая Алика…

Я не помню, как оказался во дворе собственного замка. Кажется, в тот момент вокруг меня вспыхнул свет сотен факелов и свечей, но даже они не могли заслонить от меня сияние её глаз. Вокруг раздавались громкие встревоженные голоса… Нам никогда не давали побыть вдвоём, Алика. Всегда находился хоть один человек, который считал, что существуют заботы, достойные моего внимания больше, чем твоя улыбка. Но это неправда, Алика, я всегда хотел смотреть лишь на тебя. Ты веришь мне, Алика? Веришь?

- Ваше Величество, позвольте нам её забрать… - кажется, когда-то я уже слышал этот голос, впрочем, неважно. Особенным для меня быль лишь твой голос… - Вы весь сырой, Вам надо переодеться.

Кажется, нас снова хотят разлучить, моя милая Алика. Даже сейчас они хотят разлучить нас… Давай улетим, Алика, улетим туда, куда захочешь именно ты… только ты.

- Ваше Величество, Вам надо отдохнуть. Мы позаботимся о госпоже Алике. Позвольте…

Я даже не запомнил, кто именно забрал её из моих объятий, лишь проводил взглядом бледное личико с двумя бездонными омутами зелёных глаз.

Алика… Я словно во сне дошёл до своей комнаты и, оказавшись внутри, бездумно опустился в кресло… Алика… Где-то далеко-далеко, словно из другого мира, доносились чужие, но возмутительно громкие голоса… Алика… Где-то за окном уже давно отгорел закат, и в моей комнате было темно, как в склепе… Алика… Алика… Алика…

«- Льюис, помнишь, ты обещал покормить со мной лебедей. Ты опять был занят весь день…

- Извини, первый советник хотел, чтобы я закончил рассмотрение того злосчастного договора…

- Тогда давай завтра покормим их, Льюис. Пожалуйста…

- Хорошо, давай…»

Но и завтра, и через день, и даже потом я по-прежнему был занят делами. Прости меня, Алика, мы так и не покормили лебедей вместе. Но теперь я действительно обещаю: мы обязательно спустимся вместе к озеру, и я буду смотреть, как ты кидаешь им хлеб. Я буду смотреть на твою по-детски беспечную улыбку и милые ямочки на щеках. Я буду слушать твой звонкий смех и говорить, что ты права, и лебеди действительно неземные создания. Ведь ты всегда их так любила, Алика… а я любил тебя.

Голоса в коридоре давно стихли. Было так тихо… так спокойно… Помнишь, Алика, помнишь, как мы однажды, дождавшись вот такой же тишины, сбежали из своих комнат и поднялись на самую высокую башню…

Я посмотрел на часы… полночь, ты, должно быть, уже ждёшь меня там, Алика… Покинув комнату через тайный ход, я почти бегом добрался до южной башни, и, задыхаясь, достиг её верхней площадки. Но… там было пусто. Я сел на самый край, перекинув ноги на ту сторону и оперевшись руками на холодный, грубый камень. Помнишь, Алика, помнишь, как мы тогда сидели тут и смотрели на звёзды? Ты помнишь?

«Льюис…»

Я обернулся. Она стояла на верхней ступени и, улыбаясь, смотрела на меня. В её глазах посверкивали хитрые искорки юного бесёнка…

- Алика… - я протянул ей руку, - ты опоздала, я уже давно жду тебя здесь…

Она чуть наклонила голову на бок и, звонко рассмеявшись, сбежала вниз по ступеням, скрывшись от меня за плотной каменной стеной.

- Подожди, не уходи. Не оставляй меня, Алика…

Я спрыгнул обратно на площадку и побежал вслед за ней. О, Алика, ведь я так ни разу и не смог тебя догнать… Подожди, Алика! Хотя бы одно мгновение подожди меня… Ночью в коридорах было совершенно пусто. Да, точно, я же сам так приказал, чтобы никто не мешал нам с тобой здесь бегать…

Мы оказались в большом бальном зале… Алика закружилась, словно пушинка в порыве ветра, звонко смеясь и ни на секунду не отпуская меня взглядом. Она была так легка, так грациозна, так беспечна… Да, точно, ведь это же я учил тебя танцевать. Помнишь, вначале ты была такой неуклюжей, что вечно наступала мне на ноги и оттого жутко краснела. На самом деле мне вовсе не было больно. Ты была такой лёгкой, что я мог поднять тебя над полом и кружить самостоятельно. Но каждый раз, когда я так делал, ты обижалась и, топая ножкой, говорила, что хочешь научиться красиво танцевать. Ты не знала лишь одного, Алика. Того, что я был безумно счастлив держать тебя вот так на весу. Пускай и дурачась, пускай под десятками глаз, но я был так счастлив, что не мог тебя не дразнить.

- Ты хочешь танцевать, Алика? - я не мог оторвать взгляда от её порхающей фигурки, казалось, даже где-то далеко звучит музыка, и я даже мог определить мотив… наш любимый мотив.

Но стоило мне сделать к ней шаг, как она вновь сорвалась с места и скрылась в коридоре, звонко смеясь над моей беспомощностью. Алика, подожди…

Мой маленький бесёнок, мой маленький ангел, моё наказание и моя награда. Куда ты меня привела? Это твоя комната? Прости, я даже забыл, что она здесь. Почему? Почему ты вдруг так погрустнела? Что значит эта твоя печальная улыбка? Алика? Алика?!

- Алика?!!

И она вдруг исчезла. Словно порыв ветра разметал хрупкую фигурку, навечно забрав её у меня.

- Нет, Алика!!!

Я в бездумном порыве рванул на себя дверь и ворвался в её комнату… не оставляй меня, Алика. Не уходи…

Она лежала в красивом, обитом красным бархатом гробу. Облачённая в пышное платье, которое должно было стать свадебным, её волосы были украшены жемчугом и рубинами, её тонкие пальчики были унизаны перстнями, в вырезе её платья сверкало подаренное мной алмазное колье. Совсем как невеста… моя невеста… моя любимая… Я не мог в это поверить… Этого же просто не может быть. Алика! Алика!!

- Алика-а-а-а!!!

Я стоял над ней, такой беспомощной и одинокой во всём этом пышном убранстве, не в силах оторвать от неё взгляда, как и раньше.

- Нет, Алика, ты ведь не умерла. Ты обещала не оставлять меня одного. Пожалуйста, пожалуйста, улыбнись мне! Скажи, что всё это лишь страшный сон. Алика!! Алика, ну же, взгляни на меня, скажи, что любишь меня, скажи, что никогда не уйдёшь!! Алика, прошу тебя, не молчи! Не молчи!! Не молчи!!! Алика…

- Льюис… - Ронан стоял в дверях и смотрел на меня, - Льюис, успокойся. Этого уже не исправить…

- Убирайся!! - я рывком схватил ближайшую вазу и швырнул в его сторону. Промахнулся…. Она разлетелась вдребезги, попав в косяк на уровне его головы. Учитель вздрогнул…

- Убирайся, - почти прошептал я, опускаясь рядом с ней на колени, - хотя бы сейчас позволь нам побыть вдвоём. Хотя бы сейчас…

На рассвете, когда первые лучи ворвались в распахнутые окна и озарили равнодушную комнату, я ждал своих советников, сидя в кресле в своём кабинете. Я был спокоен, настолько вызывающе спокоен, что, взглянув на моё лицо, Ронан резко побледнел. Да, мой друг, так просто я вам всем этой ночи не прощу…

- Ваше Величество, - первый советник деликатно откашлялся, стараясь придать себе бравый вид; впрочем, это у него плохо получалось: по моему приказу их всех подняли не более получаса назад, однако приказ короля не обсуждается, - что Вам от нас угодно?

- Я желаю знать, что происходит на данный момент на площадке внешней и внутренней политики.

- Король Рональд прислал к нам своего посла для урегулирования давно зреющего конфликта. Наша разведка донесла, что он привёл свои войска к нашим границам, что неоднозначно указывает на его полную готовность начать боевые действия. Надеюсь, вы подпишете присланный им договор, не позднее, чем сегодня к обеду.

- Отлично, - я позволил себе одну единственную хищную улыбку. - Генерал!

- Да, Ваше Величество!

- Собирайте войска и ополчение. Чем быстрее уложитесь, тем дольше проживёте. Не позднее, чем через сутки я должен выдвинуться в сторону границ с передовыми отрядами. Я принимаю объявленную мне войну.

- Но, Ваше Величество, - первый советник, а за ним и все остальные, смертельно побледнели, - это же безумие…

- Правильно, - в моих глазах блеснула кровавая ярость, - так и есть, первый советник. Так и есть. И виноваты в этом именно вы. Генерал, я не собираюсь повторять свой приказ дважды!!!

- Слушаюсь, мой король, - тот сорвался с места словно пущенная умелой рукой стрела и уже через несколько мгновений в коридоре послышались его гулкие, отрывистые приказы.

- А вам господа мои, несколько другой приказ: проследите за тем, чтобы войска не нуждались ни в продуктах, ни в вооружении. Если потребуется, поднимите налоги. И чтобы я даже не слышал о том, что мои солдаты голодают или что казна пуста. Мне плевать, как вы это сделаете, умели разжечь во мне ненависть - умейте и пресмыкаться перед тем, кто готов уничтожить вас в любой момент. С этого дня любое ваше слово может быть последним. Я так соскучился по запаху вашей крови, господа…

Цвет их лиц уже невозможно было обозначить как «белый», тут уже скорее подходило «иссиня-серый», или «зелёно-синий». И как никогда ранее я наслаждался паникой в их глазах. Мне не было жаль этих зажравшихся глупцов, ибо именно они забрали у меня свет её улыбки. Я хотел увидеть, как они будут корчиться в собственной крови, но для начала я желал, чтобы они испытали всю бездну страха, через которую мне пришлось пройти. Посмевшие решать за меня, не знающие имени демона, решившие им управлять, они все пожалеют об этом… и будут ещё долго жалеть, до самого своего смертного часа.

- Ваше Величество, одумайтесь… - открыл было рот второй советник.

- Молчать!!! - я в одно мгновение оказался на ногах, и они дружно вжались спинами в мягкие кресла. - Это вы убили мою Алику. Это вы растоптали моё сердце. Так что теперь заткнитесь и слушайте! Вы убили не только её… вы убили самих себя и свои семьи. Ждите господа, ждите того момента, когда мой палач придёт за вами, а может быть - за вашими жёнами или даже за вашими маленькими детьми. Я сыграю с вами в занятную игру, господа, ибо никто из вас не будет точно знать, когда и за кем он придёт. Я буду называть имена, а он будет убивать, и приносить мне их тёплые сердца. И в тот момент, когда вес их сердец перевесит хрупкое тело моей милой Алики, я прощу вас. Как вам эта игра, господа? Правда ли занятнее той, в которой вы посоветовали влюбленной девушке покончить с собой ради её любимого? Правда? Давайте сыграем в эту игру, господа. С этого момента и до последнего вашего вздоха, господа…

И я рассмеялся. Мой смех подобно погребальным колоколам звучал в кабинете, катился по коридору и заполнял собой каждый уголок затихшего в ужасе замка. Я смеялся, запрокинув голову и мелко вздрагивая от переполняющего меня огня… И мне казалось, что по моим щекам текут красные, как кровь, слёзы.

- Всё, - я замолчал столь же резко, сколь и рассмеялся, - а теперь убирайтесь прочь. Игра началась.

Они безмолвно уходили, смятые и уничтоженные моей волей. А я стоял у окна и смотрел на пруд, по которому больше не плавали столь грациозные и величественные лебеди. Без них в саду, казалось, наступила осень, и даже ветер не смел колыхать траву рядом с небольшим свежим холмиком, на котором, словно прощальный аккорд сгорающей в огне гитары, полыхали две розы: белая и красная. Лебеди скоро вернутся, моя милая Алика, ведь они любят тебя так же сильно, как и я…

- Льюис… - голос Ронана отвлёк меня от созерцания, - послушай…

- Уходи, - я хотел, но так и не смог повысить на него голос, - и будь благодарен тому, что всё это время был мои учителем. Только поэтому ты можешь спать спокойно, я не стану называть палачу твоего имени. Однако я никогда не прощу тебе её смерти… Уходи.

С того самого дня меня уже никто не мог остановить. Говорят, удача благоволит безумцам. Не могу утверждать наверняка, но, возможно, так оно и есть. Ибо я был безумен и, несмотря на это, побеждал везде, куда приходил с мечом в руке. Я жаждал всё новых побед, а точнее, даже не самих побед, но тех бездумных сражений, что им предшествовали. Иногда случалось и так, что я входил в ворота побеждённого города с ног до головы покрытый кровью и с улыбкой на губах. В эти мгновения, когда кровь вскипала в моих жилах, а лезвие клинка казалось серебристым продолжением руки, я забывал самого себя и был этим счастлив. Именно в эти мгновения огонь внутри меня становился не столь заметен по сравнению с бушующей вокруг битвой, и моё сердце переставало сжигать само себя до безысходности праха.

Несмотря на то, что зачастую мои планы и порывы не вязались с логикой фактов, войска поддержали своего отчаянного правителя и шли за мной в огонь и воду. Я не знаю, что вело их - мой горящий адовым огнём взгляд или готовность сражаться вместе с ними плечом к плечу, невзирая на раны и усталость. Если откровенно, то мне было плевать на эти мелочи, в те желанные минуты я был даже готов умереть рядом с ними. Однако смерть не принимала меня.… Столь безжалостно забрав у меня единственную желанную мной цель, эта костлявая старуха отныне старательно обходила меня своим вниманием, предпочитая забирать других, но не меня. А я смеялся. Я безумно смеялся, запрокинув голову в серые от туч и ворон небеса, я потрясал над головой обагрённым кровью мечом и раз за разом чувствовал, как по моим щекам текут рубиновые слёзы. И я смотрел на свои покрытые липкой кровью руки, с горечью осознавая, что то - её кровь, и ничья иная. Эти руки, нёсшие её мёртвое тело, не заслуживали более иной доли, чем быть руками палача.

Безумец. Гонимый жаждой успокоить бушующий внутри огонь, я мчался по землям, убивая людей и сжигая селенья. Мои войска смяли надменных воинов Рональда, затем его же ополчение, прошлись грубыми сапогами по залитой кровью мостовой ранее неприступной столицы. Помнится, я сам отрубил этому зажравшемуся борову голову на глазах у его семьи. Впрочем, меня это скорее позабавило, тем более, что на муки моей совести никто уже не имел права даже надеяться. Однако это было только начало.

Затем мои войска, словно стальной смерч, пронеслись по землям надменных правителей, посмевших заключить против меня союз. Потом по тем, кто пытался меня ранее шантажировать. Я вспомнил всё и всех, припомнил каждому его зарвавшиеся подвиги во имя процветания королевства, и уже не было силы, способной сдержать вечно голодного и жаждущего крови демона, гордо носящего моё имя. Я обрёл свободу… которой на самом деле никогда не желал, и теперь упивался всем, что принадлежало мне по праву победителя. Однако ничто не могло притупить во мне это словно ставшее вечным чувство горечи и тот неистовый огонь, в котором я сгорал каждую ночь, метаясь по своему шатру. Насколько же ничтожна участь демона, оставшегося без своего господина…

А в отношении советников… Я в полной мере выполнил свою угрозу. Каждые две недели я отдавал приказ, и не позднее чем через трое суток мне доставляли очередное сердце. Палач по моему приказу убивал даже детей, однако всё это не приносило мне ни радости, ни умиротворения. Почти все советники, участвующие в том злосчастном заговоре уже были наказаны, на их место я назначил новых людей… но огонь лишь становился сильнее и яростней. Не знаю почему, ведь, хотя я вовсе не боялся умереть в сражении, я боялся быть убитым в результате заговора. Возможно, мне просто не хотелось доставлять оставшимся в живых радости видеть меня уничтоженным. Но, как бы то ни было, по этой причине я старался не появляться во дворце. Воины в моём войске были мне поголовно верны, однако я уже не мог поручиться за тех стражников, что должны были охранять мои покои в родовом замке. Именно поэтому в тех исключительных случаях, когда я всё-таки решался почтить дворцовых лизоблюдов своим присутствием, я приводил с собой не меньше сотни верных мне воинов, которые охраняли мой сон и даже пробовали ту пищу, что мне подносили. Таким образом, за это время мной было насчитано 7 покушений… Ах, если бы демона можно было так легко убить…

Но никогда, слышите, никогда я не позволю вам сломать меня так, как вы сломали её. Пусть я буду страдать, пусть каждый день моей жизни будет наполнен нечеловеческими мучениями, но страх, поселённый мной в ваших сердцах, будет жить вместе со мной. Радуйтесь же, люди: вы добились того, чего так желали! Теперь её нет, и уже никто не сможет меня удержать…

Ты не одобряешь этого, Алика? Ты всегда была против бессмысленной жестокости. Но они лишь платят мне долг за твою смерть и платят его своей кровью. Прости меня, милая Алика, я не могу присоединиться к тебе раньше, чем возьму этот долг в полном объёме. Но когда мы снова встретимся… я знаю, ты снова назовёшь меня по имени и измученный свободой демон снова обретёт покой…

- …Сколько это будет продолжаться, Льюис? - кажется, Ронан бесконечно постарел за этот год моего отсутствия.

Я приехал в столицу, чтобы решить проблему с провиантом, однако разруха и бедствие, царившее в деревнях, вовсе не тронули моего окаменевшего сердца. Как и прежде, мной было решено задержаться не более чем на одну ночь, как и прежде, я разрешил себя потревожить лишь своему учителю, чьи волосы стали уже почти седыми, несмотря на то, что его тело казалось по-прежнему полным сил.

Он пришёл ко мне сам, и я не стал его прогонять. Вероятно, мы не разговаривали более двух-трёх официальных фраз с тех самых пор. Но сегодня… в небе светила растущая луна, почти такая же, как в ту ночь, когда её не стало. И мне как никогда требовалась его помощь… Какая именно и в чём она должна заключаться, я и сам пока не знал, но знал лишь, что помочь мне может только он. Стоя, как прежде, у окна и чувствуя спиной его взгляд, я словно погрузился в то мирное время, некогда называемое детством. Мы всегда так говорили. Он смотрел на меня, а я старался не поворачиваться к нему лицом, чтобы он не увидел моих глаз. Мне было сложно подобрать слова для своих сумбурных мыслей и чувств, но, как и тогда, я мечтал, чтобы он понял меня без слов. Ведь держа тебя за руку, настоящий друг чувствует сердце.… И в этой безумном круговороте тьмы и боли Ронан был моей последней надеждой на спасение…

- Неужели ты так и не смог простить нам её смерть?

- А разве ты надеялся, что я смогу её простить? - слова резанули по сердцу острее отточенного клинка. - Ты думал, это возможно?

- Чего ты добиваешься Льюис?

- Я уничтожу всех, кто был виноват в её смерти. Я омою весь этот грешный мир кровью, чтобы он захлебнулся в ней, как я в той воде, в которой она тонула. Я уничтожу всё, до чего смогу дотянуться, ибо без неё даже существование самого этого мира уже бессмысленно.

- Льюис… что ты говоришь?! - за спиной послышался звук шагов по мягкому ковру. - Прекрати. Опомнись, это уже слишком!

- Слишком? Слишком?! - я резко обернулся, моё лицо исказила безумная мука. - Почему, почему вы не позволили мне быть счастливым? Чем я был виноват, чтобы вы лишили меня единственной надежды на счастье?! Тем, что родился в этой семье, что в моих жилах течёт эта проклятая кровь. Так вот, Ронан, моя кровь такая же красная, как и у остальных людей. Она вовсе не голубая, как вы все наивно полагаете!!! Так почему же я не имел права быть счастливым?! Почему, Ронан?! Ответь мне…

- Потому что… - он опустил голову и отвёл взгляд, - ты – король.

- Но разве я хотел им быть? Ты, только ты удерживал меня на этом треклятом, жёстком троне, не давая сбежать. Ты вечно твердил мне о долге крови. Ты убеждал, что это моя судьба. Но ты никогда не говорил, что это судьба вечного страдания!!!!

Меня снова начало трясти. Я безумно сжимал кулаки, требовательно глядя на него и желая услышать ответы на свои вопросы. Не зная, может ли он на них ответить, я уже не контролировал себя в этом желании. Мне нужны были ответы. Сейчас!!!

- Прекрати, Льюис… - он кусал кубы, мучительно подбирая слова и теряясь в их бессмысленности, - ты перешёл все границы. Не только соседние, но и твоё собственное королевство разорено. Пора остановиться…. Хватит. Неужели тебе мало пролитой крови? Твои подданные умирают с голоду…

- Замолчи!!! - я закрыл ладонями уши, сотрясаясь от боли. - Ты думаешь только о долге! Ты всегда думаешь только о долге!! Ты никогда не видел во мне человека, только короля!!! Ты говорил мне о дружбе, но разве ты был мне другом? Ты лишь заставлял меня быть королём. Этой беспомощной марионеткой в руках советников. Ты даже не думал о том, что я тоже хочу любить. Что у меня могут быть мои собственные чувства. Ты предал меня, Ронан. Слышишь? Ты предал меня!!!

- Льюис… - он поднял руку, но, как и тогда, не смог меня коснуться. Его глаза были расширены, а на лице проступила смертельная бледность. - Не говори так…

- Я повторяю тебе, Ронан. Я уничтожу всех, сотру в порошок и это королевство и все остальные! Мир захлебнётся в пролитой мной крови!!! А ты жив до сих пор только благодаря моей милости. Мне следовало тебя убить одним из первых, но в память о том, что ты спас жизнь моему отцу, я не стал этого делать. Но, кроме тебя, я не пожалею больше никого. Потому что вы убили не только Алику, вы убили меня!!!

- Льюис, нет, не говори так. Я всегда хотел быть тебе другом. Опомнись, Льюис, стань прежним. Таким, каким был всегда…

- Ты хочешь, чтобы я стал тем, кого вы однажды уже убили?! - я безумно рассмеялся, в боли, не ведая предела дозволенному. - Так знай же: этого не будет! Я не позволю вам больше играть мной, ибо я познал вкус свободы. Всё уже предрешено, Ронан. Я начертаю эти ужасные строки в книге судьбы своим собственным мечом.

Дата добавления: 2015-08-20