Конец. Пыль дорог. 4 страница

- Ваше Величество, позвольте войти, - Ронан всегда так утомительно учтив, когда я его прогоняю. Видимо, старик обижается на такое пренебрежение с моей стороны.

- Заходи, раз пришёл, - я не обернулся и даже не взглянул в его сторону: мне почему-то казалось, что, если я хотя бы на мгновение отведу от Алики взгляд, она исчезнет… навсегда.

- Полагаю, Вы закончили с рассмотрением государственно важных дел на сегодняшний день?

- Ты произнёс это с мыслью: «а завтра вас ждёт ещё вдвое больше таких дел», или мне показалось?

- Показалось, - Ронан знал, когда стоит говорить правду, а когда лучше смолчать. Он подошёл и встал рядом, его взгляд проследил за моим.

- Леди Алика с каждым днём расцветает, словно роза, она стала привлекать к себе внимание мужчин.

- Казню, - машинально пообещал я. Меня никогда особо не беспокоили наши придворные сластолюбцы, что волочились за каждой юбкой, если за ней скрывался хотя бы намёк на красивые, стройные ноги.

- Но время не ждёт, ещё год,… в крайнем случае два - и Вам придётся выдать её замуж, Ваше Величество. У маленькой птички зажили крылышки и теперь её уже можно выпустить из золотой клетки.

- Что ты хочешь этим сказать? - я не выдержал и резко обернулся к нему. Почему-то даже мысль, что моя птичка может улететь, вызывала страх и ярость.

- Льюис, я понимаю, как тяжело тебе быть королём. - теперь уже Ронан не отводил от неё взгляда, - Тебе всего девятнадцать, в это время кровь кипит, сердце рвётся из груди, в голове мечутся сомнительные и буйные мысли. Когда мне было, как тебе сейчас, я тоже не мог усидеть на одном месте, я бредил сражениями, подвигами, авантюрами. Я влезал в драки, ухаживал за девушками, в равной степени и за благородными, и за… не очень, я много путешествовал и знал все трактиры наперечет… Поэтому я могу представить, как тебе тяжело смириться даже с одним днём в душном кабинете. Особенно в компании вовсе не симпатичных фрейлин и юных дам, а всего лишь старого, морщинистого первого советника. Но… ты - король. Ты им рождён, и это твой долг и крест. Тут уже ничего не поделаешь. Но твое стремление к свободе тоже вполне понятно, поэтому никто особенно и не протестовал, когда ты привёз эту девочку. Жалость у молодых людей имеет порой самые непредсказуемые последствия. И мы расценили этот шаг равносильно тому, как если бы ты подобрал щенка, котёнка или птенца. Ты заботился об этой птичке, играл с ней, практически кормил с рук… но она уже выросла, Льюис, и ей пора возвращаться в стаю.

- Ронан, ты же не хочешь сказать, что пришло время вернуть её на ту грязную улицу, откуда я её привёз? - мои пальцы с тихим хрустом сжались в кулаки.

- Вовсе нет, - он медленно обернулся, его суровые серые глаза, словно пронзили меня насквозь, - но тебе следует выдать её замуж. В наше время девушки выходят достаточно рано, поэтому затягивать не следует. Отпусти её, Льюис, дай ей свободу!

Я смотрел в его лицо и понимал, что он имеет в виду именно то, что сказал… Я должен отпустить свою драгоценную птичку… Я должен навсегда её потерять…

Лицо, давно уже ставшее маской, скрывающей чувства, не дрогнуло и не сменило выражения. Ронан медленно отвёл глаза и слегка поклонился, давая знать, что сказал всё, что хотел. По нервам стегнула холодная ярость, но я смолчал. Нехорошо проявлять слабости перед подданными… пусть даже и перед друзьями. Я не собирался ни соглашаться, ни отрицать - это привело бы лишь к утомительным спорам. Поэтому я лишь резко развернулся и покинул кабинет, хлопнув на прощание дверью. Сейчас мне хотелось только одного…

- Алика, - она не видела, как я подошёл, и потому вздрогнула, когда услышала голос.

- Льюис, - девушка обернулась, на её лице расцвела знакомая улыбка радости. Я знаю, она улыбается так только для меня, - Льюис, я так рада, что ты наконец-то освободился, ты был занят целый день…

- Да, мне пришлось многое сделать… Алика… - я резко схватил её за запястье и дёрнул к себе. Она не ожидала и потому не удержалась на ногах, покорно упала ко мне на грудь. Такая маленькая и хрупкая… Я прижал её к себе и зарылся лицом в непослушные кудри.

- Льюис… что ты… - её голос задрожал, словно потревоженная струна, - зачем…

- Прости…

Я знал, что это её напугает. Мне было несвойственно так себя вести с ней, и поэтому сейчас она не знала, чего ожидать. Но я не думал об этом. Она тихо вздрагивала в моих объятьях, не понимая, что со мной и имеет ли право она меня сейчас оттолкнуть, а я вдыхал запах её волос и до боли стискивал зубы. В голове, как набат, звучал холодный решительный голос: «…отпусти её, Льюис, дай ей свободу…»

- Не бойся, разве я когда-либо обижал тебя? - слова давались мне с трудом, но я не хотел, чтобы она поняла по моему голосу, что я чем-то обеспокоен. - Я просто очень устал.

- Льюис… - мне нравилось, как она произносит моё имя, мягко и как-то беспомощно, как в тот первый раз, когда я её подобрал.

- Алика… ты хочешь уйти? Хочешь, чтобы я выпустил тебя отсюда? Ты живёшь здесь уже пять лет, и ни разу не покидала пределов дворца и сада. Ты хочешь уйти, Алика? Хочешь обрести свободу?

- Я… я бы очень хотела увидеть, куда улетают лебеди…

- Нет, ты не поняла… я имел ввиду… ты хочешь уйти отсюда навсегда?

- Но как же… Льюис… а ты, что будет с тобой?

- Я снова останусь тут один, - я погрузил пальцы в её беспокойные кудри и стиснул губы, глядя, как пряди скользят по коже и снова оказываются на свободе, - но… я не хочу тебя отпускать. Я не хочу снова быть один! Не хочу, Алика. Не уходи…

- Ты сегодня такой странный, - она подняла голову и как-то без страха поглядела мне в глаза. Там, в этой зелёной бездне, рыдала, опутанная болью, моя душа. Та, что была известна только ей. Она коснулась своими тоненькими пальцами моего лба и, скользнув по виску, коснулась волос.

- Не надо бояться, я не уйду и не исчезну. Льюис…

- Ты ведь не бросишь меня здесь одного, Алика? Правда?

- Не брошу,- она опустила голову мне на плечо и улыбнулась,- я не брошу тебя, Льюис.

- Обещаешь?

- Обещаю…

Тепло… её тепло… и стук её сердца… всё это так странно и словно привычно. Она больше не боится, она верит мне… верит в меня… Моя маленькая девочка, моя хрупкая птичка, моё спасение… Я прижал её к себе и запрокинул голову к небесам, в которых, словно пожар, полыхал закат.

Где-то на третьем этаже колыхнулась отпущенная штора. И как это я до сих пор не прищемил Ронану его длинный нос? Думаю, следует напомнить, что подглядывать за своим королём как минимум небезопасно. Несносный старик, сколько можно за мной приглядывать, мне же не 10 лет. Он был хорошим учителем, он почти заменял мне отца, но с возрастом эта забота начинает приедаться. Семь лет… Семь лет назад он впервые ко мне подошёл и назвал своё имя. Семь лет назад он первым назвал меня королём. Хотя говорят, что дружбы между владыкой и подданными не бывает, но порой мне кажется, что мы всё-таки больше чем учитель и ученик, мы именно друзья…

В тот проклятый всеми богами и демонами день я заперся в своей комнате и не отвечал на уговоры и мольбы слуг. Замок, город и вся страна были облачены в глубокий траур. Мудрый король умер, навсегда оставив всех, кому он был дорог. Но кто же был виноват в том, что этот самый король был ещё и моим отцом… Я не хотел, чтобы кто-нибудь видел мои слёзы, пускай мне всего двенадцать лет, но я был рождён и воспитан настоящим принцем. Это было бы слишком унизительно, позволить безродным людям видеть меня таким подавленным и жалким, но я был всего лишь ребёнком, и потому мне хватало сил лишь сидеть в запертой комнате и мучительно глотать солёные слезинки. Я понимал, что не должен этого делать, что мне полагается со скорбящим лицом стоять в тронном зале перед толпой народа… но в то время мой дух был слаб и беспомощен, словно слепой котёнок.

Неожиданно где-то в стороне послышался едва различимый шорох, и я моментально вскочил на ноги. В проёме тайного хода, что знали только мы с отцом и ранее задрапированного шикарным полотном какой-то батальной сцены, стоял высокий светловолосый мужчина лет сорока с глазами бывалого воина. На нём был неприлично простенький костюм, а в ножнах на поясе покачивался длинный узкий меч. Тогда из-за того, что его серые глаза напомнили мне цвет стали, я даже немного испугался в душе, но постарался не показывать этого и, порывисто утерев слезы, надменно вскинул голову:

- Кто ты такой? Как посмел ты без разрешения зайти в мою комнату?! Я же приказал меня не беспокоить… - кажется, я зря решился на столь длинный монолог, и голос всё-таки прервался всхлипом. В тот момент я чуть не проклял себя за слабость…

- Ваше высочество, наследный принц Льюис…- его голос, как я и ожидал, был сильным и властным. Фигурой, выправкой и каждым своим движением он выдавал себя прирождённым воином, что провёл всю свою жизнь в седле с мечом в руках. Отец учил меня разбираться в людях, и я уже мог понять, чего стоит стоящий передо мной человек.

Он подошёл и легко опустился передо мной на одно колено.

- Моё имя – Ронан, я был первым воином вашего отца, но уже много лет провёл на дальних границах и прибыл в столицу лишь по поводу смерти моего повелителя и… друга.

- Отец много о вас рассказывал… Ронан… Я прощаю вашу бестактность.

Сильный, ловкий, быстрый, благородный… Отец действительно часто рассказывал мне о нём, о их совместных военных походах, о сражениях, о том, как Ронан однажды даже спас ему жизнь. Отец как-то сказал, что когда я немного подрасту, он вернёт своего старого друга по дворец и попросит быть моим наставникам в сражениях на мечах. Но западные границы всегда были самым беспокойным местом, и его приезд всё откладывался и откладывался. Разумеется, когда произошло то покушение, я даже и не вспомнил о первом рыцаре королевства, но, видимо, кто-то из советников позаботился.

- Ваше высочество, все собрались и ждут вас в тронном зале…

- Я не пойду… - кажется, я выкрикнул это слишком поспешно, - я не желаю видеть в такой день эти сытые и довольные рожи придворных лизоблюдов. Я хочу побыть один!!!

- Ваше Высочество… Однажды, когда мы с вашим отцом были ещё молоды и беспечны, он взял с меня обещание, что, если его однажды убьют, я стану его детям учителем и другом. Жизнь короля полна неожиданностей и опасностей, поэтому он всегда боялся оставить своих детей сиротами… Видимо, по той же причине он и женился так поздно. Ко всеобщему прискорбию ваша матушка тоже слишком рано покинула этот мир…

- Они оставили меня одного… - я стиснул кулаки, мне всё никак не удавалось сдержать слёзы. - Они умерли… а я остался… один…

- Вы не один, принц Льюис, - мне на плечи легли сильные руки и легонько встряхнули. - Хоть я и опоздал на встречу со своим другом, но я всё ещё в силах выполнить то давнее обещание. Если вы согласны, я буду вашим учителем…

Я всегда боялся одиночества. Как многие дети боятся лягушек или темноты, я боялся навсегда остаться один. Даже мысль об этом приводила меня в отчаяние и лишала сил. Наверное, поэтому я так отчаянно вцепился в те слова.

- А другом… станете ли вы мне таким же другом, как были моему отцу?

- Конечно, Ваше Величество, - он как-то тепло улыбнулся, отчего его суровое лицо преобразилось и словно разгладилось, - я постараюсь…

Дружба… такое странное слово, неуловимое, словно ветер, и обманчивое, как смех придворного льстеца. Впоследствии я часто издевался над этим словом, говоря, что «дружба» - это лишь наша иллюзия, а «друзья» - это люди, которых мы желаем видеть лучше, чем они есть на самом деле. Сказки, господа мои, это всего лишь сказки. Только в сказках главного героя в последний момент заслоняет от верной смерти его друг, который - о, классика, воспетая седыми менестрелями - мучительно умирает с улыбкой на губах. Какая жалость, ведь настоящую дружбу можно проверить только столь варварским методом…

Дружба… Ах, простите мне мою грубость, но разве «друзья» не забывают о нас тогда, когда им хорошо и не вспоминают в тот момент, когда им больше некуда бежать от собственных страданий? Какой неприкрытый эгоизм, не правда ли? И что в таком случае получается, господа мои? А получается лишь то, что нельзя быть столь доверчивым и верить в красивые сказки о дружбе, ведь люди, считающие себя друзьями, не виноваты, что они всего лишь люди. А людям свойствен детский и порой жестокий эгоизм. Они действительно считают себя друзьями, порой забывая сакральный смысл слова «дружба». Впрочем, я тоже постарался это забыть, так что я ничем не лучше всех остальных. Чтобы не разочаровываться, я стараюсь не верить… Но всё-таки… хоть это и глупо, но где-то глубоко-глубоко в душе с тех пор я считал Ронана своим другом. Никому не сознаваясь, я хранил этот секрет подальше от людских глаз. Ведь всем нам становится чуточку теплее, когда ты знаешь, что рядом твой настоящий друг…

- Льюис!!!

Хм, а вот этого я не ожидал. Интересно, и когда он только успел проскользнуть в мою спальню без ведома охраны, не иначе как опять использовал тайный ход. Как хорошо, что о его существовании знаем только мы двое, иначе неприятных встреч было бы гораздо больше.

- А я вообще-то спать собирался, - я швырнул плащ прямо на пол и направился к креслу. - Не говоря о том, что пробираться ночью в спальню короля по меньшей мере опасно для жизни. Я, конечно, всегда рад тебя видеть, но на данный момент времени предпочёл бы остаться один.

- Льюис, прекрати нести чушь, - он в несколько быстрых шагов оказался рядом со мной и схватил за локоть; кажется, мой учитель был несколько взбешён. - То, что ты устроил сейчас в саду, ни на что не похоже. Ты вообще думаешь, что творишь?

- Не ори на меня, - хорошее настроение начало быстро улетучиваться, - и предоставь достойное оправдание столь непочтительного поведения.

- О боже, Льюис, я же тебе говорил, оставь эту девочку в покое. Если она для тебя хоть что-то значит, отпусти её, дай ей свободу.

- А ты не думаешь о том, что я не отпускаю её именно потому, что она для меня что-то значит? Я не отпускал и не отпущу её. Она останется здесь, со мной!

- Ты ведь можешь получить любую фрейлину, любую придворную даму и, вообще любую девушку этого королевства. Я же прекрасно знаю, скольких любовниц ты успел сменить. Так не равняй же её с ними! Ты всегда так заботился о ней, ты был ей как старший брат… И если ты сейчас сделаешь её своей любовницей, то будешь выглядеть последней мразью.

- А кто тебе сказал, что я собираюсь сделать её своей любовницей?! - кажется, я тоже начал закипать.- Бери выше Ронан, я сделаю её своей Королевой!

- Что?.. - старик замер с широко распахнутыми глазами, даже забыв отпустить мой локоть. - Что… ты сейчас сказал?..

- Ты прекрасно меня слышал. А теперь вон из моей спальни! Я устал от разговоров с первым советником, устал от этих нескончаемых документов и желаю спать! Прочь отсюда, старик!! Спокойной ночи.

Последнюю фразу я буркнул, уже вырвав из его пальцев свою руку и давая голосом знать, что разговор окончен. Мужчина развернулся и с потрясённым лицом покорно покинул комнату через всё тот же ход, который бесшумно за ним захлопнулся. В спальне повисла тишина…

Кажется, в тот день меня погубила именно моя вспыльчивость, которую я так и не сумел сдержать…

Разумеется, на утро об этой новости не слышал в лучшем случае глухой. Советники нарезали вокруг меня круги с самого моего появления из дверей спальни, в ожидании, когда я обращу на них внимание, и можно будет высказать всё, что накипело. Лица их были чрезвычайно напряжены, а откровенный страх не скрывали даже привычные маски подобострастия. Однако я вовсе не собирался давать им столь изысканный шанс испортить мне настроение с утра пораньше и потому делал вид, что не вижу их с той же степенью вероятности, как и слепой - мух. Ещё одно подтверждение того, что на меня злятся – отсутствие Ронана в пределах видимости. Он как сквозь землю провалился. Что ж, посмотрим, что из всего это получится…

Несмотря на нетерпение и мечущиеся в глазах мысли, советники терпеливо дождались, пока я поздороваюсь с Аликой (хм, странно, кажется, она единственная, кого ещё не посвятили в моё решение, по крайней мере, улыбается и щебечет по-прежнему), пока позавтракаю, пока пройду в свой кабинет и сяду в кресло. Я ещё нарочно их позлил, задержавшись у окна и осмотрев цветущие там розы, заметив, что они начинают увядать, тут же приказал служанке принести новые. Всё это время советники были вынуждены мяться у дверей, недовольно подчиняясь негласным правилам моего утра…

- Я вас слушаю, господа, - я словно небрежно откинулся на спинку кресла и, грациозно положив руки на подлокотники, обаятельно улыбнулся. Те из советников, что общались со мной чаще остальных, тут же приуныли, зная, что когда я в таком настроении, надеяться на уступки с моей стороны не приходится.

- Ваше Величество! То, что Вы собираетесь жениться на вашей подопечной… это… - первый советник мужественно сглотнул, - это…

- Правда? - моя улыбка стала чуть шире. - Конечно… правда. Так что уже можете начинать меня поздравлять.

На какое-то мгновение на их лицах проступило такое мучение, что я чуть было не предложил им выпить водички за моё здоровье. Вовремя сдержался и не стал нарушать повисшее в комнате молчание: больно уж оно напоминало миг перед казнью.

- Ваше Величество, как бы Вам это сказать… - было видно, что второй советник пытается справиться с собой и подобрать более-менее подобающие слова. - Мы все надеемся, что это лишь ваша сиюминутная прихоть, и вы вскоре одумаетесь… ведь…

- Это не сиюминутная прихоть, советник, - я добавил в голос стали, давая знать, что под мягкой кожей ножен таится стальной клинок, - я так решил. А значит так и будет!

- Но она же оборванка без рода и племени… Вы её просто подобрали на улице, - мой первый генерал никогда не отличался избытком такта. - Ваше Величество, одумайтесь, Вы поставите под удар честь семейства и всю внутреннюю и внешнюю политику. Что будет с международной обстановкой?!

- А вот это меня волнует меньше всего, генерал. К тому же Ваше дело - выполнять приказы, а не обсуждать мои решения.

- Подождите, Ваше Величество, это слишком необдуманно. Это невозможно…

- Я не ослышался, первый советник? Вы сказали «невозможно»? - мой голос звучал, как удары хлыста. - Разве для короля есть что-то невозможное? Вы желаете узреть, как я сделаю это «невозможное»? Так вы это увидите, советник. Здесь и сейчас я официально объявляю вам, что Алика – моя невеста. Так что можете начинать приготовления к свадьбе, а так же заранее сочинять поздравления. И я не желаю слышать возражений!!!

- Но Ваше Величество, - первый советник подскочил со своего места и, чуть забывшись, навис над столом, - это не просто глупо, это возмутительно. Задумайтесь хоть на миг о своём королевстве, о чистоте крови, о наследниках, в конце концов. Для благополучия королевства нужны чистокровные принцы и принцессы, а не рождённые от деревенской бродяжки.

- Кажется, Вы несколько забылись, советник, - это непревзойденное умение поставить зарвавшегося человека на место лишь взглядом и голосом, при этом продолжая сидеть и глядеть снизу вверх. Правда, в моём случае получилось, как если бы я смотрел на кружащихся вокруг пчёл, надоедливых, жалящих, но всё равно слишком слабых, чтобы причинить реальный вред. - Хотите экскурсию в нижние залы этого замка? Думаю, мой товарищ в звании «заплечных дел мастер» будет рад такой компании, он ужасно не любит одиночества. Давайте поспорим, что он сделает сначала: загонит вам под ногти иглы или потянет вам суставчики на дыбе?

Старик побледнел и чуть отшатнулся.

- Слушайте меня внимательно, ибо я повторяю это в последний раз. Если я услышу хоть одно грубое слово в сторону моей невесты, то в подземных залах появятся новые гости. Надеюсь, я понятно изъясняюсь? Я - король!!! - резкий и чёткий удар по столу, все присутствующие мгновенно подобрались и застыли с остекленевшими глазами. - И потому не желаю слышать ваших возражений! Я сказал: начинайте готовиться к свадьбе, и это значит, что она состоится через месяц. Поторопитесь, если не желаете столь поспешно покинуть этот грешный мир. Вы меня поняли?!!!

В комнате вновь повисла тишина. А за дверьми вдруг послышались быстрые удаляющиеся шаги, похожие на бег. Я знал, что она сейчас подслушивает, и пытался сыграть так, чтобы она поверила, что мне всё под силу… даже «невозможное». Теперь пришла очередь узнать, насколько она верит в меня…

Замок гудел от подвалов до самых высоких башен. Да что там замок - весь город наверняка гудел, вся страна. Для того, чтобы разлетались такие новости, не надо слишком много времени. Я только вышел из кабинета, а вся прислуга уже бурно сплетничает по поводу моих отношений с Аликой. Все пытаются «вспомнить» или придумать новые факты, раздувая из огонька целый лесной пожар. При моём появлении, правда, повисала столь оглушительная тишина, что были слышны разговоры с другого конца замка, но стоило мне скрыться за поворотом, как сплетни возобновлялись. Но мне не было до них дела, я вовсе не собирался никого одергивать или наказывать, я слишком торопился даже для того, чтобы отдать приказ. Я словно призрак летел по коридорам замка, распугивая встречных пронзительным взглядом и чуть опасной улыбкой.

Моя голова кружилась, а сердце билось слишком сильно для того, чтобы можно было идти степенным шагом монарха. Я не чувствовал собственного веса, я едва касался ногами мраморного пола, я парил. Тёмные и чуть мрачные промежутки стен сменялись каскадами солнечных лучей, льющимися из окон. Мелькали коридоры и залы, чьи-то лица, подобострастные улыбки, недовольные взгляды. И всё равно мне не было до них дела. Я хотел видеть лишь её глаза, слышать лишь её голос, ловить лишь её улыбки. Я был королём, но не был властен над собственным сердцем, и, испытав вдруг всю бездну этих чувств, я понял, что не хочу выбираться из этого сладкого плена. Так давно молчащее сердце вдруг полыхнуло с такой силой, что спалило все прежние переживания и сомнения, и не было никого, кто бы мог мне сейчас запретить её видеть…

- Алика, - я влетел в её комнату, наплевав на приличия и забыв даже постучать, - Алика…

Она стояла у окна и смотрела в сад. Такая маленькая и хрупкая, что мне безумно захотелось её обнять и защитить от всего мира, от всех страхов и упрёков, даже от самого себя. В длинном серебристом платье, она казалась сказочной эльфийкой, а жемчужная заколка, едва сдерживающая густые чёрные кудри, напоминала корону… Сейчас, как, наверное, никто и никогда, она казалась мне прирождённой королевой.

- Алика, - я быстро приблизился и, не сумев побороть собственные чувства, обхватил её за плечи. Девушка вздрогнула, - Алика, ты злишься?

- Нет… - её голос задрожал, а потом она вдруг резко обернулась и, запрокинув голову, с мольбой заглянула в мои глаза… Это был беспомощный и ни с чем несравнимый взгляд, который на самом деле имел надо мною больше власти, чем все международные договоры, вместе с советниками и придворными.

- Льюис… я слышала весь разговор с советниками… Ты…

- Да, Алика, я объявил тебя своей невестой. Разве ты не рада?

- Но это же против всех правил. Ты сошёл с ума, Льюис…

- Да, ты права, - я рассмеялся и, в каком-то безумном порыве подхватив её на руки, закружил по комнате. Она была лёгкой, словно маленький ребёнок, словно с того времени, когда мы впервые встретились, ничего не изменилось… изменился только я.

- Я действительно сошёл с ума… и виновата в этом ты. Ты заняла слишком много места в моём сердце, чтобы я мог тебя оттуда вырвать без вреда для собственной жизни. Я не отпущу тебя, Алика. Теперь уже я никуда тебя не отпущу…

Мой голос звенел, я чуть задыхался, но всё равно был счастлив,… невероятно счастлив. Эти глаза… эти бездонные зелёные глаза… О, как было сладко тонуть в их глубине. Мне принадлежали огромные земли и тысячи людей, но я сам уже не принадлежал себе. Я был полностью потерян в этих глазах.

- Но советники… они будут против… - едва слышно прошептала она, ткнувшись лицом в мои волосы и сжимая тоненькими пальчиками край кружевного воротника, - они не позволят тебе этого сделать…

- Мне нет до них дела, - я резко остановился и осторожно опустил её обратно на пол.Мои ладони обхватили её лицо, скользнув по нежной коже и чуть погрузившись кончиками в мягкие завитки волос на висках. Она отодвинулась и запрокинула голову, - единственный человек, который может меня сейчас остановить - это ты, Алика. Скажи… ты любишь меня?

На её щеках вспыхнул румянец, словно в одно мгновение распустились алые розы.

- Я… Я люблю тебя, Льюис…

- Этого достаточно, Алика, чтобы я мог совершить даже невозможное… Ты веришь мне?

- Да…

Этого короткого слова было достаточно, чтобы я начал войну со всем миром.

Наверное, я был слишком счастлив, для того чтобы это длилось долго. Я упивался этим счастьем, как самым сладким вином, я впитывал его каждым нервом, каждой клеточкой своего тела, я был погружён в него с головой. С самого детства, с того момента, как мой отец и мать оставили меня, я не испытывал этого пьянящего и безграничного чувства. И разве я не имел на него права? Разве мужчина, желающий счастья, не должен к нему стремиться? А я нашёл, я постиг его, я завладел им. Счастье… Ещё немного, совсем немного, и я бы сошёл с ума от этого бурлящего в венах чувства. Весь мир казался пылинкой на носке её туфельки, все правила, все законы и приличия, все придуманные людьми запреты не значили для меня ровным счётом ничего. И всё-таки… всё-таки однажды вечером я понял, насколько весь мой мир хрупок и как легко он может треснуть под ударом тех, кого я не считал даже равными себе…

- …Его Величество несколько не в себе с того дня. Король забыл о своих прямых обязанностях, он поставил под угрозу не только свою честь, но и честь всего королевства. Да нас соседи просто засмеют. Это грубое нарушение всех писаных и неписаных законов. Его Величеству, конечно, плевать, но под удар попадает вся международная политика. Поговаривают, король соседнего государства Рональд уже собирает войска. И нам было бы глупо даже надеяться на затянувшиеся сражения, ибо его армия слишком сильна, а наша больше не верит столь юному и самоуверенному королю. Если Его Величество совершит сей необдуманный шаг, мы все погибли… и он сам в том числе. Вы это понимаете?

- Да…

- Тогда, если вы его действительно любите, не позвольте ему совершить столь опрометчивую ошибку. Его Величество одурманен вами, он больше ничего не желает ни видеть, ни слышать.

- Но что я могу сделать?

- Только одно….

- Льюис, - впервые за весь месяц Ронан решил удостоить меня чести лицезреть его в моём кабинете и разговора наедине.

- Давно не виделись, советник, - я был весел, ибо хорошее настроение не покидало меня все эти дни ни на мгновение. - Выпьешь?

Я собственноручно наполнил два кубка и протянул один ему. Старик не посмел отказаться, однако пить не стал, предпочтя покрутить холодящее пальцы серебро в руках. Густая красная жидкость колыхнулась, едва не выплеснувшись за края. Кажется, он был чем-то обеспокоен, однако старался тщательно это скрыть.

Я сделал небольшой глоток, смакуя жидкость и чувствуя, как язык начинает немного покалывать. Комната была освещена последними багровыми лучами закатного солнца, и оттого казалась немного торжественной. Я чуть прислонился к столу и вопросительно вскинул бровь:

- Ты давно сюда не заходил.

- Я был рассержен, - он продолжал как-то отрешённо смотреть в бокал, словно искал там ответ на только ему известный вопрос.

- Знаю. Через несколько дней свадьба. Надеюсь, ты не решишься пропустить это событие, иначе я обижусь. А ты знаешь, что бывает, когда я обижаюсь?

- Ты дуешься, как ребёнок и не желаешь меня видеть ближайшие 6-7 дней.

- Ты ведь не хочешь, чтобы это произошло? - я чуточку улыбнулся: в те дни моё безграничное счастье затмевало собой все остальные предчувствия и значительно притупляло внимание.

- Льюис, послушай… - он вдруг вскинул голову, и в его глазах отразилась такая боль, что меня словно ударили, - не делай этого. Остановись, пока не поздно.

- Нет, - я отставил бокал, - я не остановлюсь и не отступлю.

- Ты погубишь вас обоих! Хотя бы раз прислушайся к моим словам!! Остановись, отмени свадьбу!!!

Что-то в его голосе и взгляде показалось мне пугающим, но я лишь усмехнулся и со всей присущей моему молодому возрасту самоуверенностью ответил:

- Нет.

Ронан стиснул кубок, до хруста в суставах, а металл, кажется, начал прогибаться.

- Тогда… тогда ты погубишь её… - почти прошептал он, побелевшими от напряжения губами. Его голова была низко опущена, и теперь я уже не мог видеть его глаз.

- О чём ты говоришь?

- Неужели ты думаешь, что советники оставят всё это на твой произвол? - почти прорычал он. - Неужели ты думаешь, что они смолчат и покорятся твоему деспотизму? Наивный мальчишка!!!

Его голос сорвался на крик. Он вскинул голову, и я отшатнулся, его глаза излучали ярость и боль:

- Возможно, ты уже её погубил!!!

Мне потребовалось несколько мгновений, чтобы осознать всю безысходность его слов…

- Алика!!! - я ворвался в её комнату, всё ещё не веря, что это всерьёз. - Алика…

В комнате было пусто, и лишь на полу сиротливо посверкивало узкое колечко, которое должно было стать обручальным. Я словно во сне поднял его с ковра и замер, остановившись взглядом на витом узоре, что лишь впадины и выпуклости на этом ценном, но простом металле. Сейчас, в моих руках, оно казалось неприглядным и простым, словно обычный кусок почему-то определённого ценным вещества.

Дата добавления: 2015-08-20