Часть 18. Рассказ Анатолия навел меня на мысль, что мои собственные поис­ки знаний и усилия по

Рассказ Анатолия навел меня на мысль, что мои собственные поис­ки знаний и усилия по развитию собственной личности являлись свое­го рода двигателем, который имеется у всех людей, независимо от того сознают они это, или нет. Для тех, кто вообще этого не сознает, или, кто чувствует это только временами, встреча с необычным, - подобно тому случаю, с которым столкнулся Анатолий на Алтае, - может закон­читься сильнейшим потрясением. Я начала внимательно наблюдать за окружавшими меня людьми, пытаясь представить воображаемые со­бытия их жизни, которые смогли бы связать их со своим Духом-двой­ником и тем самым дали им возможность испытать чудо жизни во всей ее полноте.

Чем больше я наблюдала за людьми, тем более и более убежда­лась, что у каждого был свой собственный путь в Беловодье. И все за­висело только от того, проснулся ли человек для того, чтобы проде­лать этот путь, или нет. К сожалению, для огромного большинства лю­дей, этот вопрос полностью находился вне сферы их повседневного внимания и интереса. Совсем другие земные потребности поглотили у них то место, где должно было быть Озеро Духов. И эти потребности полностью сжигали их жизненную энергию, не оставляя места даже для самого поверхностного исследования своего внутреннего мира.

Я осознала, что это являлось причиной больших страданий. Глаза­ми своего собственного Духа-двойника я увидела, как много психичес­ких проблем и болезней являлись результатом неосознанных, но тем не менее мощных попыток человеческого организма переместить фокус внимания на внутренние потребности. К сожалению, большинство лю­дей продолжали бороться с этим передаваемым им важным потоком энергии, и даже находясь перед лицом серьезного бедствия, они упрямо сопротивляясь, не желая менять старый и привычный им образ жизни.

Иногда для всего организма был необходим сильнейший шок, что­бы затронуть людей достаточно глубоко и расстроить нарушенное равновесие, а затем вернуть их организм к сбалансированному состоя­нию здоровья. Я осознала, что именно таким образом Умай и вылечи­ла Аню. Хотя впоследствии Анна никогда не выказывала большого желания поделиться со мной, что же все-таки в действительности про­изошло с ней тогда, но ее физическое здоровье было полностью восста­новлено.

Я лечила своих пациентов по-разному, но тем не менее я постепен­но начала организовывать лечебный процесс таким образом, чтобы открывать пациентам знание о внутреннем мире, который существовал в каждом из них. Для многих, это в конечном счете открыло двери к об­ретению такой силы, которая не только излечила их, но также иногда открывала в них способность помогать другим.

Во всей этой работе Беловодье продолжало вдохновлять меня, явля­ясь для меня таинственным и очень значимым символом. Я была уверена, что оно представляло собой нечто большее, чем просто легенда или прекрасное народное сказание. Я продолжала поддерживать в своем со­знании ту особую внутреннюю личную связь, которую я ощущала с древ­ней, доисторической Алтайской культурой, открывшейся мне впервые через видение с татуированной женщиной, а реальное историческое су­ществование этой культуры было впоследствии подтверждено независи­мыми открытиями археологов. Я знала, что эта связь постоянно живет во мне и что она важна для меня.

Во мне продолжала расти потребность совершить следующий шаг в поисках более глубоких знаний о Беловодье, Возвращение на Алтай в ближайшее время было абсолютно невозможно из-за моей работы, поэтому я пришла к мысли обратиться к Дмитриеву. Я не виделась с ним со времени последнего опыта с зеркалами, - мы только разговари­вали несколько раз по телефону, причем эти переговоры имели офици­ально-вежливый характер, но тем не менее, я ощущала, что между на­ми происходил какой-то непонятный обмен энергией. Это происходи­ло подспудно, как некий поток чего-то необъяснимого, который тек параллельно с ходом нашего разговора, словно полуосознанно мы все еще продолжали искать, как нам лучше сформировать и сбалансиро­вать наши недавно установленные отношения.

Наше положение осложнялось еще и тем, что Дмитриев был заслу­женно признан в обществе крупным ученым, авторитетом всесоюзного масштаба в своей области знаний. Тем не менее, во время нашей первой встречи, я играла роль авторитетного специалиста - доктора-психиат­ра, - а он был пациентом в психиатрической больнице. Хотя Дмитриев определенно имел более широкие возможности для выражения своей на­туры, чем большинство людей, но я видела, что для него было таки важ­но, чтобы его воспринимали в контексте его исследовательской работы и академического положения. По этой причине было необходимо выка­зывать определенное профессиональное уважение и в то же время выдер­живать некоторую дистанцию, несмотря на нашу растущую дружбу и мое ощущение, что мы постепенно придем к партнерству в наших иссле­дованиях альтернативных реальностей.

Дмитриев был очень осторожен в наших беседах и не давил на ме­ня с предложениями о моем дальнейшем участии в лабораторных экс­периментах, но после телефонных разговоров с ним у меня всегда скла­дывалось впечатление, что он приветствовал бы мое желание возвра­титься. Однажды, я просто набрала номер его рабочего телефона и ска­зала ему, что хотела бы повторить опыт с зеркалами, если он не про­тив. Он тотчас же согласился, и мы решили встретиться в институте на следующий день.

Весна подходила к концу. Деревья снова покрывались свежими зе­леными листьями, продавцы во вновь появившихся на улицах киосках предлагали прохожим мороженое, и даже в воздухе ощущались первые признаки наступающего жаркого Сибирского лета. Город заметно ожил по сравнению с сонным и медленным ритмом зимней жизни, а люди на улицах казались более приветливыми и энергичными.

Я очень удивилась, когда приехала в институт и увидела Дмитриева с короткой, только что отросшей бородкой, которая делала его более похожим на молодого, еще неоперившегося поэта, чем на выдающегося ученого.

Все помещение его лаборатории было заполнено ярким солнеч­ным светом, проникавшим через окна, и поэтому оно мне показалось не таким большим, как в прошлый раз. Всего лишь один из его помощ­ников был в лаборатории, - прежде я не видела этого человека - он си­дел за письменным столом, углубившись в какие-то бумаги. Я почувст­вовала себя более удобно в присутствии меньшего количества людей.

Когда мы шли в комнату с зеркалами, Дмитриев казался очень се­рьезным, даже немного напряженным.

"Сегодня я один буду работать здесь с Вами," - объявил он. Затем он секунду помолчал и добавил: "Прежде, чем мы начнем, могу я кое-чем с вами поделиться?"

Я кивнула, соглашаясь.

"Знаете, Ольга, результаты прошлого эксперимента удивили и за­интриговали меня. Я много думал об этом опыте, возвращаясь к нему раз за разом, после того, как Вы уехали. В ваших заметках, относящих­ся к работе, было много такого, что я и сам делал, следуя своей собст­венной системе рационального научного исследования с использова­нием обычных методов и экспериментальных подходов. Эта система привела нас к некоторому очень интересному пониманию субъектив­ной природы времени и реальности, но Ваш чисто интуитивный под­ход сразу же вывел Вас на такой уровень, к которому мы даже и при­близиться не смогли, используя наши методы и подходы. Это уверило меня в необходимости продолжения Вашего субъективного и неструк­турированного исследования. Поэтому, через несколько дней, я решил провести свой собственный эксперимент с зеркалами, но с применени­ем Вашего способа.

Результаты оказались просто удивительными и совсем иными, чем предыдущие результаты, которые я получил. У меня в трубе не было с со­бой инструментов для записи, подобно тому, что были у Вас, но как толь­ко все закончилось, я сел за стол и аккуратно все записал. Я бы хотел по­просить Вас, чтобы Вы прочли мои заметки прежде, чем Вы начнете ра­ботать с зеркалами сегодня. Полагаю, вы обнаружите, что они имеют не­посредственное отношение к тому вопросу, для изучения которого Вы сюда сегодня приехали".

"А откуда вы знаете, зачем я сюда приехала?" - спросила я.

"Ну, конечно, я не могу быть абсолютно уверенным. Но я предпо­лагаю, что Вы были захвачены и очарованы тайной Беловодья, как был бы захвачен и очарован любой, кто прикоснулся к этой тайне."

"Вы правы. Это именно то, зачем я здесь, и я с большим интере­сом прочту Ваши заметки".

"Прошу", - сказал он, вручая мне тетрадь в коричневом кожаном переплете. "Мне кажется, Вам было бы удобнее прочесть их внутри зеркала".

И он кивнул в направлении теперь уже знакомой мне металличес­кой трубы. "Я оставляю Вас здесь, но я буду рядом, в соседней комна­те. Когда Вы закончите, дайте мне знать". Он ушел прежде, чем я успе­ла что-нибудь сказать, как будто он опасался, что я могу изменить свои намерения.

Дверь закрылась, и я осталась в полном одиночестве в комнате. Она была полностью изолирована от шумов внешнего мира, так что я находилась в полной тишине в окружении письменных столов, зава­ленных стопками канцелярских папок, книг и прочих бумаг. Только моя нерешительность висела в воздухе вокруг меня, наподобие тумана.

Внезапно зеркальная труба показалась мне страшной. Она напом­нила мне небольшую ракету, приготовившуюся унести меня куда-то очень далеко во времени и пространстве от времени и места моего се­годняшнего бытия. А может быть, она была похожа на какое-то стран­ное, механическое чрево, желавшее вобрать в себя мое тело для того, чтобы вернуть его к месту моего рождения?

В любом случае, конечно, для меня это было не самым удобным местом для чтения заметок Дмитриева. Я в нерешительности стояла пе­ред этой трубой, пока, наконец, рациональная сторона моей натуры не победила мое разыгравшееся воображение. У Дмитриева, очевидно, была веская причина предложить мне прочесть все написанное им там, так что я решительно вошла в трубу вместе с его тетрадью.

Внутри я свернулась наподобие эмбриона и оказалась в том же са­мом положении, какое я выбрала и в первый раз. Через открытые кон­цы трубы поступало достаточно света, чтобы я без особого труда мог­ла читать заметки Дмитриева.

Я перевернула первую страницу. Прежде я никогда не видела по­черк Дмитриева. Текст был написан большими, круглыми буквами, чи­тать которые было легко.

"Сейчас пятница, восемь часов вечера. Я только что закончил экс­перимент в трубе. Он продолжался в течение одного часа и пятнадца­ти минут. Этот отчет об эксперименте я буду писать в настоящем вре­мени - так мне будет легче описывать все случившееся.

Я вхожу в трубу, зная, что моя задача на сегодня состоит в том, чтобы найти путь Ольги, а затем пройти этим путем и узнать как мож­но больше для того, чтобы прибавить что-то новое к ее исследованиям. Я сижу в моей обычной позе - со скрещенными ногами. Для того, что­бы уйти в прошлое и найти тот же самый канал восприятия, через ко­торый прошла она, я должен использовать те временные приемы, кото­рые я узнал.

Язакрываю глаза и рисую в своем воображении фигуру своего двойника. Он сидит точно в такой же позе, что и я - со скрещенными ногами, но он сидит вниз головой, сверху от меня, и лицо его обраще­но в противоположном направлении. Макушки наших голов слегка ка­саются. Я поровну распределяю свое внимание между обеими фигура­ми наполняя своего двойника такой же энергией и сознанием, как и са­мого себя. Вскоре обе наши фигуры начинают вращаться вокруг точки соединения наших голов. С точки зрения моего положения, мы враща­емся по часовой стрелке. Если смотреть со стороны, то наши соединен­ные фигуры напоминают вращающуюся свастику. Я вращаюсь все бы­стрее и быстрее.

Тот момент времени, в котором я нахожусь, изменяется и идет вспять. Моя задача состоит не в том, чтобы точно следовать путем Ольги, но всего лишь в том, чтобы найти тот же самый уровень вибра­ции, который нашла она, а затем узнать, куда это приведет меня. Мои внутренние часы интуитивно знают, где остановиться для этой цели, и я полностью доверяю им. Я концентрирую все свое внимание на под­держании целостности моего вращающегося образа.

В какой-то момент я чувствую, что вращение прекращается. Вол­ны энергии - одна за другой, проходят сквозь разные части моего тела, пока одна из них не проходит прямо через мое сердце. Я чувствую удар, как будто я стукнулся обо что-то. Мне вспоминается фраза из древнего коптского Евангелия: "Для того, чтобы увидеть меня, Вы должны обратить внимание на меня," - и я откуда-то знаю, что теперь я должен направить все свое внимание на эти конкретные ворота виб­рации. Я должен сконцентрироваться на них, не отвлекаясь ни на мгно­вение.

Я ощущаю знакомое чувство новой реальности, возникающей в моем восприятии. Все происходит точно так же, как и на фотографии в момент ее проявки - когда постепенно появляются запечатленные на ней формы и очертания людей и предметов, формы и образы начина­ют проявляться в моем сознании. Сначала я вижу только расплываю­щиеся очертания деревьев, листья которых колышет легкий ветерок. Затем мне открывается большой двор, со всех четырех сторон окру­женный низкими зданиями из красновато-коричневого камня. Я стою в середине двора около большой клумбы в форме звезды, и эта клумба усеяна красными и белыми цветами.

Сначала мне кажется, что во дворе никого нет, кроме меня. Я почему-то чувствую, что в окружающих меня зданиях очень много людей, кото­рые заняты созданием чего-то очень важного. Затем справа от себя я заме­чаю человека, сидящего на скамье. Он что-то рисует на земле длинной и тонкой палкой.

Человек выглядит как-то очень по-современному. Его лицо кажет­ся мне знакомым, но я не могу вспомнить, где я мог видеть его раньше, знаю из прошлого опыта, что я не должен отвлекаться на детали - например, на попытки вспомнить лица. Я должен концентрироваться только на происходящем в каждый данный момент.

Я подхожу к человеку на скамье. Он улыбается мне и поднимает ру­ку в знак приветствия. Он ведет себя так, как будто знает, кто я такой.

Жестом руки он приглашает меня сесть на скамью рядом с ним. Я знаю, что я должен экономить свою энергию, чтобы удержаться в этом месте, поэтому я не начинаю разговора с ним, а вместо этого передаю свои мысли ему, просто глядя прямо ему в глаза.

Моя мысль, которую я пытаюсь передать ему, - это вопрос, и он кивает головой, соглашаясь со мной. Затем он начинает говорить. Я осознаю, что он говорит по-русски. "Хочешь послушать одну леген­ду," - начинает он. Я мысленно соглашаюсь.

"Хорошо, но сначала ты должен подумать о самом понятии "ле­генда" и попробовать ответить на вопрос: "Что отличает легенду от ре­альности?"

Есть ли различие между этими понятиями? Конечно, я знаю, что при обдумывании ответа на подобный вопрос ты будешь несколько связан твоими устоявшимися представлениями о вещах и понятиях, ведь ты все еще слишком консервативен, чтобы признать, что твои соб­ственные научные исследования - это своего рода легенда, пересказы­ваемая другими".

Я с этим решительно не соглашаюсь, потому что я ощущаю себя абсо­лютно свободным от каких-либо привязанностей к положению ученого и исследователя. Он не обращает никакого внимания на мои мысли и про­должает.

"Теперь я хочу поведать тебе легенду о Беловодье, но только не ду­май, что это будет игрой моего воображения - я расскажу тебе все, как было в реальности. Тебе самому решать, как воспринимать мой рас­сказ. Но знай, что то, что я собираюсь поведать тебе - абсолютная правда".

Пока он говорил все это, он наклонил голову и нарисовал еще па­ру каких-то символов в чертеже на земле.

"Давным-давно, настолько давно, что даже не имеет никакого смысла уточнять, когда именно, ужасная катастрофа разразилась на громадном континенте, известном ныне под названием Евразия. Воз­можность такой катастрофы предвидели и предсказали - это было сде­лано людьми, принадлежавшими к элите высокоразвитой цивилиза­ции, существовавшей в северной Сибири. Климат тогда в этой местно­сти был очень мягким, - совсем иным, чем нынешний климат в этом краю.

Цивилизация, которая существовала там, была в тот момент на очень высокой стадии развития. Некоторые из достижений той циви­лизации были впоследствии воспроизведены в вашей культуре, но, в общем и целом, люди той цивилизации отличались такой разносторон­ностью своих талантов и способностей, что трудно себе представить.

Одним из непосредственных последствий той катастрофы было радикальное изменение климата. Теплая, приятная погода внезапно сме­нилась морозом и холодными ветрами. Вскоре вся земля оказалась по­крытой льдом, и дальнейшее существование этой цивилизации стало невозможным. Но даже после краха цивилизации, представители ее элиты сделали все возможное, чтобы сохранить накопленные знания для будущего.

Их культура, в отличие от вашей, не была технологической. Их главные достижения лежали в области развития внутренних измерений разума. До той катастрофы, все их общество обладало такой прекрасной духовностью, которая в вашей материалистической культуре присуща очень немногим. Людям той цивилизации была свойственна невероят­ная мудрость в плане психологии. Они были способны управлять време­нем, а еще они умели передавать сообщения телепатическим путем на громадные расстояния. Они были очень искусны в предсказании буду­щего, а социальная структура их общества была самой эффективной из всех, когда-либо существовавших.

После того, как произошла катастрофа, те из людей, которые бы­ли физически способны на это, мигрировали на юг. Но другие, - те, которые принадлежали к духовной элите того общества, решили ос­таться, и с течением времени эти мужчины и женщины прошли через ряд трансформаций. С вашей точки зрения они встретили смерть на своей земле. Но они все еще составляли единое целое - своего рода коллективное ядро, - связанное с остатками их народа, мигрировав­шего на юг.

Те люди, которые ушли на юг, не осознавали всего этого в полной мере, но они знали, что их старейшины и учителя продолжали обитать где-то на севере, и ушедшие жили, руководствуясь прежними обычая­ми и ритуалами и поддерживая незримую связь со своими духовными отцами, оставшимися на исконных землях.

С течением времени жизнь этих мигрантов оказалась подчиненной одному требованию - требованию выживания. Их воспоминания о прошлом постепенно забывались и таяли в дымке времени. Так как их коллективное, общественное сознание было направлено на удовлетво­рение неотложных материальных потребностей каждодневного суще­ствования, то направление развития их культуры в конечном счете пол­ностью изменилось. Но нить, соединяющая их со знаниями и силой ду­ховной элиты их народа, никогда не прерывалась.

Эта связь сохранилась до настоящего времени. Но постепенно, по прошествии многих тысяч лет, она становилась все более и более скры­той. Даже у большинства их священнослужителей память о прошлом проявляется главным образом в форме легенд и мифов.

Разные названия теперь даются тому древнему месту, в котором со­храняется священное духовное знание. Беловодье - это одно из таких на­званий.

Сохранение своего духовного наследия, знаний и достижений бы­ло главной целью духовной элиты с самого начала того переселения.

Именно поэтому они и остались на своей земле. Но конечно, для того, чтобы духовное наследие и знания действительно остались в со­хранности, они должны непрерывно внедряться в социальную жизнь новых, появляющихся культур. Именно так все и происходило в тече­ние долгого времени.

Миграция той древней цивилизации, о которой я рассказал тебе, была только первым переселением - за ним последовала череда других. С тех пор, много разных народностей пришли в Сибирь и ощутили на себе влияние мистических сил исчезнувшей цивилизации. Алтайский край стал источником и колыбелью для новых культур. Именно здесь произошло разделение людей на различные ветви, и лишь затем они распространились в дальние страны во всех направлениях.

Одна из таких ветвей достигла территории современного Ирана, где принесенное ей духовное знание проявилось в зародившемся там Зороастризме. Позднее, многие знания из этой же самой ветви влились в Христианство. Другая ветвь достигло тех земель, которые ныне нахо­дятся в пределах нынешних Индии и Пакистана, и последующее зарож­дение и становление общества в тех местах вылилось в возникновение ведических традиций. Тантрический буддизм, который назвал место источника знания Шамбалой, тоже веками имел непосредственную связь с ними. Те же представители той цивилизации, которые двину­лись на запад, стали известны под именем Кельтов. Их связь с общим источником проявлялась в обычаях и ритуалах Друидов. Таким обра­зом, мистическое духовное наследие той древней цивилизации, сущест­вовавшей в Алтайском регионе, стало изначальным источником для многих великих религий мира.

Но всегда во всех этих религиях и культурах имелись такие люди, которые поддерживали прямой контакт с Беловодьем. Время от вре­мени, знания той древней цивилизации как бы приоткрывались и для вашей цивилизации. Это случалось в моменты реальной угрозы чело­вечеству, например, во время мировых войн. Эти знания открываются для Вас снова и в настоящее время, потому что мощь и энергия, кото­рые Вы накопили, способны стать причиной всемирной катастрофы. Беловодье становится доступным для вашего сознания для того, что­бы показать Вам, как можно жить иначе, и тем самым, защитить Вас".

Здесь рассказчик умолк и снова начал рисовать какие-то геомет­рические фигуры на земле у своих ног. Мое сознание было настолько перегружено той потрясающей и удивительной историей, которую он мне поведал, что я едва смог сконцентрироваться в нужной мере, что­бы продлить мое присутствие в этом месте. Мне пришлось побороть переполнившее меня желание вступить с ним в обсуждение всего того, о чем он мне только что рассказал, и у меня было готово множество аргументов, которые я хотел бы представить ему, но вместо этого я пытаюсь целиком сконцентрироваться на том месте, где я нахожусь.

Выражение его лица говорит мне, что он осознает, какая борьба происходит внутри меня.

Затем он возобновляет свой рассказ, но на сей раз он говорит очень медленно.

"Тебе самому решать - легенда это или быль. Но по сути у тебя нет альтернативы - ты воспримешь все это как быль, как правду, каковой она на самом деле и является. Эта правда, подобно цветку, открываю­щему свои лепестки один за другим, сохраняет и поддерживает пре­красное сокровище человеческой духовности на всей планете.

И теперь этот цветок готов к тому, чтобы полностью раскрыться для людей, и он будет воспринят как истинный расцвет всех знаний. И это случится очень скоро. Вы можете реагировать на это по-разному, как сами захотите. Вы можете решить начать бороться с этим, или же Вы можете выбрать другой путь и с благодарностью принять и привет­ствовать божественную сущность и живую красоту".

Этими словами и заканчивалась рукопись Дмитриева, если не счи­тать нескольких необычных геометрических фигур, даже не фигур, а каких-то набросков, сделанных в конце страницы. В его заметках ниче­го не говорилось о том, как он вернулся или о его реакциях на возвра­щение в этот мир. Заметки просто прервались, оставив во мне чувство удивления и ошеломления. Только теперь я поняла, почему Дмитриев хотел, чтобы я прочла все это, находясь в окружении зеркал. Они дела­ли мои ощущения такими живыми и сильными, словно я сама сопро­вождала его в этом путешествии.

Я медленно вошла в комнату, где меня ожидал Дмитриев. Он си­дел за столом, читая толстенный физический журнал. Он тут же встал и немедленно повел меня назад в комнату с зеркалами.

"Итак, что Вы об этом думаете?" - спросил он. Мне показалось, что он немного нервничает.

"Я просто ошеломлена. Я даже не знаю, что сказать, за исключе­нием того, что после прочтения написанного Вами мое намерение по­работать с зеркалами сегодня полностью улетучилось. Вы дали мне от­веты на все вопросы, которые были причиной моего посещения. Вы были правы в этом".

Он глубоко вздохнул. "Вы знаете," - сказал он, - "я действитель­но пытался бороться с правдой, открывшейся мне в этом эксперимен­те. Я даже не стал описывать свои реакции, потому что я был слиш­ком ошеломлен. Сначала я попытался справиться со своими чувства­ми, убеждая себя, что все это тривиально. Я сказал самому себе, что все, мною испытанное, это не более чем чисто психологическое по­рождение моего собственного неосознанного состояния. Но это не убедило меня. Тогда я попробовал выстроить систему интеллектуальных аргументов против всей поведанной мне концепции, используя для этого всю информацию, доступную мне из современных научных исследований.

Конечно, я не являюсь ни историком, ни антропологом, но у меня много друзей в этих областях знаний. Я полагал, что я узнал от них до­статочно много, чтобы исключить саму возможность того, что Сибирь когда-либо была домом для некой, давно забытой и высокоразвитой эзотерической цивилизации. Я даже сам провел новое исследование этого вопроса на основе множества книг и статей.

И Вы знаете, к чему я пришел? Я не нашел ни одного действитель­но убедительного доказательства того, что все это было в реальности, но в то же время не нашлось никаких доказательств в защиту того, что это не могло иметь места. В конце концов, единственным оставшимся у меня аргументом, который мог быть выдвинут против этой теории, это то, что я именую "круговым аргументом" - он формулируется следую­щим образом - "так как это не было правдой, то это и не могло быть правдой". И это - все.

В то же время, существует множество неявных признаков, поддер­живающих гипотезу реального существования Беловодья и того, что мне было рассказано в моем видении. Есть доказанный факт существо­вания пещеры Денисовой, одного из наиболее известных археологиче­ских мест раскопок на Алтае, где были найдены следы человеческой жизни, и эти следы были отнесены к периоду трех сотен тысяч лет до Рождества Христова. Кроме того, я вспомнил потрясающее сравни­тельное исследование, посвященное Ведическим традициям и язычест­ву древней Славянской культуры. Среди прочих совпадений, их соот­ветствующие боги носили одни и те же имена и выполняли одинаковые функции.

Я даже отметил, что типичная прическа древних Украинских ка­заков была очень похожа на прически современных последователей Кришнаитской религии, которая происходит из Индии. И те, и дру­гие бреют головы наголо, оставляя только длинный хвост волос, рас­тущий из середины макушки. Последователи Кришны полагают, что за пучок волос на голове Кришна вытягивает их от погружения в грех. Недавно один из моих друзей, антрополог, рассказал мне, что из Японии были присланы несколько экспедиций для исследования при-алтайских территорий, а их цель состояла в том, чтобы подтвердить или опровергнуть идею о том, что их нация могла происходить отту­да и найти следы такого происхождения в случае положительного от­вета.

Мне было особенно интересно проследить связь между именем главной богини Алтайского региона, Умай, и других божеств, напри­мер, индуистской Кали и буддистской Тары. Я пришел к выводу, что они были одним и тем же божеством. Умай была воплощена в имени Ума, женском духе у древних индусов, которая, так же как и Шахти

Шивы, воплощает силу света, который делает возможным восприятие мира. Ума также проявляется в богине Кали из системы Калавада и в Калачакра- тантре.

Обе системы были связаны общей верой в колесо времени. Наибо­лее священными аспектами их ритуалов были некие обрядовые двери, ведущие к корням времени, и через эти двери посвященные могли до­стичь Шамбалы или Беловодья и прикоснуться к тайнам бессмертия. Отмечены также удивительные совпадения и похожие черты в Зерванитских традициях древней Персии, где способность понимания и уп­равления временем являлась сутью их духовной жизни.

Кроме того, наблюдаются также удивительные параллели с Суфиз­мом. В течение многих лет мой близкий друг, - его фамилия Васильев, - руководил группой ученых-исследователей, которые изучали работы Гурджиева и его предшественников. Он сказал мне совсем недавно, что в тех местах работ Гурджиева, которые в наибольшей степени связан­ны с мастерами Суфи, он обнаружил ту же самую идею о колесе време­ни, в которое можно войти и по которому можно пройти к таинствен­ным воротам, охраняющим вход в священную землю Хурквалиа (Hurqalya). Название Хурквалиа может рассматриваться как эквива­лент Беловодья в Суфизме.

Васильев также выяснил, что Гурджиев получил от мастеров Суфи знание о том, что колесо времени представляло из себя некий осново­полагающий закон, который можно было постичь и понять через раз­личные модальности восприятия. Так, например, исследователь, кото­рый постигает этот закон посредством медитации созерцания мандал, открывает тем самым глаза сердца при помощи органов зрения. Тот же, кто погружается в музыку сфер, особенно в том смысле, в котором учил Гурджиев, получает такой же мистический опыт через органы слуха. Того же самого состояния можно также достичь через танец, в котором все тело исследователя становится инструментом, ведущим его к священным воротам.

Ученики Гурджиева, оставшиеся в России, пошли дальше в иссле­довании этой концепции. Они нашли подтверждение, что, какой бы ме­ханизм не использовался, если все сделано правильно, то колесо време­ни начнет крутиться. И это неизбежно приведет нас к конечной точке нашей судьбы, - мистической стране Беловодье. Все это исключительно интересно, не так ли?

Все же, если действительно древняя, развитая цивилизация сущест­вовала где-то в северной Сибири, то почему мы еще не открыли каких-нибудь физических следов этой цивилизации? Независимо от того, на­сколько давно такая цивилизации существовала, почему она все еще ос­тается скрытой от нас? Возможно, ответ на этот вопрос можно найти в теориях выдающегося историка и этнографа Льва Гумилева, мать кото­рого, Анну Ахматову, я считаю величайшей поэтессой, когда- либо рождавшейся в России.

Будучи политическим заключенным в Гулаге, Гумилев изучал влия­ние космических законов преобразования энергии на развитие культур. Одна из многих концепций, которые он вывел, заключалась в том, что каждая цивилизация характеризуется различными материалами, кото­рые она использует в качестве основы своего существования - древесина, кожа, ткани, металл, кость, камень, и так далее. Он понял, что из-за то­го, что существуют большие различия в материалах, которые они поль­зовали, и в климате, в условиях которого существовали различные циви­лизации, остатки этих цивилизаций, очевидно, дойдут до наших дней в разной степени сохранности.

Цивилизации, использовавшие в основном камень и металлы, и существовавшие в местностях с жарким, сухим климатом, оставляют после себя множество руин и экспонатов для будущих археологов. Нас уже не удивляет, когда археологи находят хорошо сохранившиеся, ес­тественно мумифицировавшиеся человеческие останки в Африке, Юж­ной Америке и на юго-западе Соединенных Штатов.

Однако, культуры, в которых, главным образом, использовались недолговечные материалы, наподобие древесины, кожи, и тканей, и ко­торые подвергались влиянию холодного и влажного климата, (подоб­но сибирскому) в течение многих тысяч лет, оставят очень мало следов своего существования. Если же такая цивилизация существовала еще и в очень стародавние времена, возможно, что не десятки тысяч лет тому назад, а сотни тысяч лет, мы едва ли можем надеяться, что найдем мно­го физических свидетельств их существования.

Поэтому, хотя я еще не могу делать окончательных выводов и за­ключений, но довольно многое указывает на то, что первоначальной родиной для прото-индоевропейской культуры была не только об­ласть, ограниченная побережьем Черного моря, как полагают многие ученые, но гораздо более широкая область, включающая в себя также и Алтайский регион.

Вы знаете, Ольга, все это вместе взятое каким-то образом рассеяло мой скептицизм, как ученого, в отношении новых теорий, которые про­тиворечат общепринятым взглядам, и которые поначалу могут показать­ся нетрадиционными. Я больше не думаю, что с исторической точки зре­ния Беловодье не существовало, и полагаю, и что оно продолжает суще­ствовать в каком-то неизвестном науке виде и вносить свой вклад в чело­веческую культуру.

Возможно, когда-нибудь в будущем и найдутся свидетельства, ко­торые явятся твердым доказательством этого и устранят сомнения на­ших рациональных и логичных ученых. Для меня же достаточно моей интуиции. Мое сердце наполнено таким ощущением счастья и чувст­вом удовлетворения из-за открытой мне информации, что я готов при­нять ее на веру. Вот к чему я пришел. Когда Вы спросили у меня разре­шения прийти сюда снова, я отчасти согласился на это в надежде, что мой опыт сможет Вам помочь в Ваших собственных исследованиях".

К счастью, я сама никогда не была столь привержена к вере в толь­ко лишь эмпирические научные доказательства, как, по-видимому, Дмитриев, и многие из моих собственных стереотипов так называемо­го реального мира уже были разрушены всем происшедшим со мной на Алтае. Поэтому мне было легко поверить в правдоподобность Белово­дья и в ту информацию, которую получил Дмитриев во время своего эксперимента. На самом деле, вся его концепция меня просто заворо­жила. Моя реакция на все это была такой, как будто я, наконец, полу­чила долгожданное обещание защиты и поддержки.

Ягорячо поблагодарила Дмитриева и уехала, чувствуя себя взвол­нованной и довольной. От моего посещения я получила все, на что толь­ко могла надеяться. Надо сказать, что пока я ехала домой, я особо не об­думывала ту информацию, которую он мне дал. Все рассказанное им на самом деле не очень-то облегчало рациональный анализ. Его рассказ просто хорошо "укладывался " в интуитивно выстроенную мной гипо­тезу и сразу же устранял многие из моих противоречий, оставляя чувст­во наполнения и легкости в моей душе. Я добралась домой довольно по­здно, но тем не менее, решила не ложиться сразу же спать, а попытаться записать все, что я узнала в Институте Ядерной Физики, пока это было свежо в моей памяти. Закончив излагать все на бумаге, я уже в большей, чем когда-либо, степени осознала тот факт, что все, мною пережитое, со­здало некую новую сущность во мне. И я знала, что эта внутренняя сущ­ность неустанно развивалась, и все более осознавала себя, Я также зна­ла, что она была связана с моим Духом-двойником, и что я была в про­цессе обретения своего истинного "я".

Я ощущала, что я, наконец-то, соединила вместе разрозненные кон­цы очень важного круга в своей жизни. Позже я узнаю, что путь к позна­нию идет по кругу от одного круга к другому и дальше вверх по образо­ванной ими спирали. Как только мы завершаем один виток спирали, и он обретает целостность внутри нас, формируя неотъемлемую часть нашего жизненного опыта, мы сразу же выходим на начало следующего витка. И тогда мы готовы начать продвигаться по следующему витку спирали к следующему уровню.

Но пока еще я не знала всего этого, и поэтому была совершенно не го­това, когда зазвонил телефон, и мои мысли были прерваны низким и хриплым мужским голосом, который произнес: "Я хотел бы поговорить с Ольгой".

"Я Вас слушаю", - ответила я. "Кто это говорит?" Я пыталась уз­нать этот резкий голос человека, решившегося позвонить в столь позд­ний час, но голос был определенно мне незнаком.

Он продолжил в том же самом невежливом и покровительствен­ном тоне, как будто он не слышал меня. "Мне сказали, что Вы интерес­ный человек и занимаетесь весьма интересными вещами. Это верно?"

Затем он назвал мне свое имя, - Михаил Смирнов, - и это было сказано таким образом, будто я непременно должна была знать, кто такой Михаил Смирнов. На самом деле это имя мне абсолютно ниче­го не говорило, но вскоре я узнаю что он - глубоко образованный че­ловек с противоречивой судьбой, - он некоторое время сидел в тюрь­ме, обвиненный в диссидентстве, и был известен в обществе как крест­ный отец всей подпольной эзотерической деятельности, которая име­ла место в Новосибирске. Ему даже удалось создать целую сеть корре­спондентов за рубежом, которые высылали ему самые последние но­вости об исследованиях в области человеческого сознания из всех уголков земного шара.

Его звонок оказался для меня началом моего следующего круга. И этот круг снова приведет меня на Алтай, а затем далее - в Узбекис­тан и Казахстан, образовывая тем самым длинную петлю в моей спи­рали, которая принесет мне много новых испытаний, искушений и да­ров. Этот круг лишит некоторых людей здравомыслия и даже будет стоить жизни некоторым из них. Но также он принесет большую лю­бовь и мир другим людям. Для меня же этот круг прольет еще больше света на дразнящие тайны спиралей времени и следы эволюции чело­веческих цивилизаций, на значение древних могил с их "кажущимися мертвыми обитателями, имеющими живые намерения" и на централь­ное положение Алтая в древней сети, которая послужила началом многих религий, распространенных по всему миру. Все это будет тем знанием, которое поможет мне завершить мой следующий круг в по­исках Беловодья.

Эпилог

Вечернее небо приняло свой прежний вид, но ветер и влажный воздух манили такой свежестью, что я долго еще оставалась на балконе, вспоми­ная круг танцующих мужчин и глаза Умай в самом конце моего видения. Я смотрела на звезды и проигрывала в памяти все, что случилось на Ал­тае и что в конечном счете так сильно изменило всю мою жизнь.

Прошло уже более года после того, как я впервые встретилась с Умай в Алтайской деревне, и все это время я много путешествовала по центральной Азии в поисках новых знаний, встречая в этих странствиях других новых учителей. Тем не менее, воспоминания об Умай были все еще живы в моей памяти, и всегда приносили мне радость и волнение. Возможно, это было потому, что они были для меня нечто большим, чем покрытые дымкой времени и удаленные от сегодняшнего дня неясные картинки памяти, которые мы, обычно, проносим через свою жизнь, - наши записи в памяти о том, что мы пережили. Эти воспоминания стали основой для трансформации, которая происходила внутри меня.

Хотя я все еще продолжала впитывать и внедрять в свой жизнен­ный опыт все то, что случилось и на Алтае, и в ходе моих последующих опытов в лаборатории Дмитриева, но в поисках новых знаний я уже начала ездить еще и в центральную Азию.

Когда я только начинала писать рукопись для этой книги, я реши­ла съездить на Алтай, чтобы спросить у Умай разрешения и совета. В конце нашей встречи Умай впервые обняла меня. Затем она подарила мне немного табака и многозначительно намекнула, что Алтайское имя Великого Духа было Ульгень, и это слово произошли из слова Улькар, - Алтайского названия для созвездия, которое по-английски называется Плеяды. Когда я спросила ее, зачем она мне рассказывает все это, она ответила, что не станет ничего мне объяснять. "Подумай об этом сама," - вот и все, что она сказала мне в ответ.

Моим следующим шагом перед опубликованием этой книги было путешествие в Узбекистан и Казахстан. Я предприняла эту поездку, что­бы посетить моих новых учителей. Один из них, известный под именем Господин Светлых Снов, ожидал меня в маленьком доме, где мы встреча­лись и прежде.

Пол комнаты, в которой мы сидели, был покрыт мягкими узбекс­кими коврами с красно-белыми узорами. Я чувствовала себя очень удобно в этой комнате, поэтому, когда учитель сказал мне пригото­виться к путешествию, я спокойно уселась около стены, приняла осо­бую позу, которую он мне показал, и закрыла глаза.

Это недолгое путешествие, и оно начинается с того, что его низкий гипнотизирующий голос говорит мне: "Я научу тебя чему-то очень важному, и это важное будет иметь отношение к твоей книге".

Сразу же после этих слов я чувствую, что он положил что-то холод­ное, гладкое и извивающееся в мою правую руку. Я начинаю разжимать пальцы, чтобы освободиться от этого, но он останавливает меня.

"Держи это!" - говорит он. "Не открывай глаза! То, что ты дер­жишь в своей руке - это змея".

То, что у меня в руке, начинает отчаянно извиваться и вырывать­ся. Я почти парализована от страха и едва могу удержаться от крика. Я все еще хочу выпустить извивающуюся змею, но я боюсь, что она ядовита и укусит меня, если я это сделаю.

"Почувствуй ощущение змеи в своей руке," - говорит он. "Это - си­ла. Почувствуй это, и запомни это ощущение, - ощущение змеи, удер­живаемой в твоей руке. Ты должна найти равновесие между собой и той силой, которую ты держишь в своей руке. Если ты сожмешь ее слишком сильно, ты сделаешь больно змее, и она может укусить тебя. Но если ты не удержишь ее, она вырвется, и ты потеряешь силу. Ты должна найти равновесие и удержать силу".

Я запомнила этот урок и попыталась использовать его в написании этой книги. Многие люди хотят обрести силу, пробуют развить новые способности в самих себе, пытаются открыть для себя свои внутренние магические способности. Некоторые из них научатся вступать в контакт с этой внутренней силой, и иногда будут успешно этим пользоваться. Но, не зная, как управлять этой силой, они будут удерживать ее слишком крепко, и тогда эта сила укусит их. Иногда она окажется сильнее, чем они, и тогда вместо того, чтобы быть хозяином этой силы и использо­вать ее, они станут ее слугами.

Но есть и другая опасность. Некоторые люди будут способны пользоваться этой силой в течение некоторого времени, но если они не окажутся способными удержать ее у себя, она исчезнет. Если мне уда­лось донести понимание того, в чем суть этого равновесия до тех, кто читает эти строки, то одна из моих задач уже выполнена.

Вскоре, я отправлюсь в мое следующее путешествие. Оно начнется на Алтае, а затем продолжится в центральной Азии и далее в Северной Америке. Это будет тот же самый путь, который был проделан людь­ми давным-давно, людьми, которые несли с собой пламя истины и све­та повсюду, куда они направлялись. Это - та же самая истина и свет, ко­торые теперь возвращаются в сознание и память людей, живущих в ны­нешнее время.

Дата добавления: 2015-08-02