Глава 3. Собрание 2 страница

- И вы снова здесь, мерзавцы? Что, забыли прошлую неделю? Забыли, что я вам вдалбливала? Нет, вы мне объясните: до какой поры будет продолжаться этот балаган? А? Отвечайте!

Мелкие предсказуемо отмалчивались. Может, им и было, что сказать, но после такого крика Щепкиной они, наверно, боялись даже вздохнуть.

- Партизаните, значит? Что ж, в таком случае я советую юным любителям футбола отправиться в «Смену». Может, там ваши умения и пригодятся. А вам, милые мои, - обратилась она к пятиклассницам, - следует поступить в музыкальную школу, если есть такое желание музицировать. Но теперь – вон отсюда!!! – на фортиссимо выбила Дарья Алексеевна.

И дети ушли из зала с откровенным позором. Теперь сказать им точно было нечего.

Мы же не стали заморачиваться на этом факте и поспешили сдвинуть парты и стулья – так, чтобы все могли максимально удобно расположиться. Вообще, сначала у нас даже была идея сесть одним чистым большим кругом, или собрать несколько нарастающих кругов, как в некоторых телевизионных передачах, но мы быстро поняли, что это не самая разумная мысль, и решили построить некоторое количество полуокружностных рядов. Рассчитывали, разумеется, так, чтобы все точно уместились, и без каких-либо ущемлений (к тем же мелким, например). Но стульев всё равно не хватило, и нам, - а именно, мне, Арману, Сане, Лёхе и Мише – пришлось обкрадывать кабинеты физики и биологии. Только после этого разместить удалось действительно всех. Сама же Щепкина взяла в руки очень скромный – пошатывающийся и постепенно разваливающийся – стул и понесла его в пространство перед полуокружностями. Заодно придвинула к нему местный стол и положила на него все свои бумаги.

- Ну как, все расположились? – обратилась она к публике со своего места.

Публика чувствовала себя неплохо. Мне трудно вспомнить точное расположение всех присутствующих, ибо их было очень много (зал – и это феноменально! – был почти весь забит), да и не так сильно меня интересовал данный вопрос, - но память моя гласит о том, что я сидел рядом со своими друзьями из 11б где-то в пятом ряду, слева, если смотреть со стороны Щепкиной (я наверно, забыл сказать о том, что полуокружности были разбиты напополам, дабы посередине оставалось место для небольшого прохода). Отмечу, что мы ощущали себя вполне комфортно.

Тут мне надобно ещё предупредить Читателя, что я, конечно, не помню состоявшийся разговор вплоть до самых мелких подробностей и, разумеется, не собираюсь пересказывать его целиком и полностью, от начала до конца. Тем не менее, он видится мне настолько важным и поучительным, что я просто не имею права обойти его стороной.

Открыла же собрание, естественно, Дарья Алексеевна. Она вкратце поведала собравшимся о нашей, состоявшейся в понедельник, беседе, произнесла несколько слов об «Общей книге учителей» и о деле о Бандзарте… Так получилось, кстати, что далеко не все присутствующие вообще понимали, о чём идёт речь. Например, Дима Ветров, сидевший за мной, от недоумения аж закатил глаза в сторону максимального верха и пугливо огляделся по сторонам, - видимо, пытаясь таким образом понять, знают ли что-либо об этом остальные, - а Сергей Бранько, располагавшийся едва ли не на самой галёрке, даже выступил:

- Дело? Что за дело? Не знаем мы ни про какое дело!

- Ну, это ты не знаешь, дружок, - потому что не в теме. – осадила его Щепкина.

- И что же я должен сделать, чтобы быть в теме? – достаточно конкретно спросил Сергей.

- Просто внимательно слушать и вникать. – отрезала Дарья Алексеевна.

Я обернулся назад и хорошо заметил, насколько сильно Сергею не понравилась эта фраза. Возможно, он обиделся, но утешить его было некому, поскольку рядом не было ни Юли, ни других его любимых девчонок, - и он просто промолчал, скривив, впрочем, на лице свою характерную хитрую ухмылку.

«Погоди-погоди, … - подумал я, - Она тебе ещё не так скажет!..»

- Однако главная тема нашей сегодняшней дискуссии – это проблема вашего и нашего друга. – заявила Дарья Алексеевна. – Николай вам, наверно, уже многое рассказал, но я хочу, чтобы все понимали, зачем мы устраиваем это собрание. Безусловно, мы все очень любим и уважаем нашего Костю Таганова, …

«Хм… Видимо, она не знает о Сергее…» - подумал я и взглянул на Бранько. Он сидел и спокойно слушал Дарью Алексеевну.

- …так что глупо повторять, насколько сильны наши дружественные чувства. И, конечно, сейчас нам всем очень хочется, чтобы Костя, наконец, стал прежним – таким, каким мы его узнали и полюбили.

Что ж, я полагаю, что уже вся школа заметила определённые перемены в нашем друге. Не знаю, в какую – лучшую или худшую – сторону они направлены, но мы все явно обеспокоены. Ибо всегда считали Костю на редкость активным, бодрым и интересным человеком. Но главное – в нём необычайно силён компанейский дух. Я думаю, что вы понимаете мои слова: ну кто из вас не помнит его отзывчивость, его желание делать добро и делиться этим добром с другими?!.. А креативность!.. О, это же просто кладезь талантов, и я сама редко когда встречала таких творческих людей!

Но не буду увлекаться. Я лишь хочу, чтобы мы сегодня высказали свои мнения относительно данной проблемы и попробовали понять истинные причины случившегося. Вернее, хоть какие-то причины… Давайте же все вместе подумаем над ситуацией и попробуем разработать план обратного преображения Кости!

- Позвольте спросить, - молвил вдруг Сергей; он даже встал, - а не слишком ли внимания мы уделяем Косте Таганову? Я так понял, что всё собрание делается ради него, но с каких пор такой эгоизм? Вы что, его за идола почитаете? За Бога?

Дарья Алексеевна явно не ожидала таких слов. Возможно, она подумала о том же, о чём подумал я: «Чёрт, явился же сюда!..», но ей не приходилось ранее сталкиваться с таким человеком, как Бранько, поэтому она, совершенно точно, никак не могла ожидать такой резкой критики в адрес Таганова.

- Ну, Бог – это слишком. – заметила она. – Костя Таганов – это наш общий друг, и мы видим, что с ним что-то не так. Но, судя по вашим репликам, … - начала догадываться Щепкина, - вы не очень-то его уважаете.

- Ха, а за что мне его уважать? – засмеялся Сергей. – Ну, если уж на то пошло, то я его вообще не уважаю. Я его ненавижу.

Это прозвучало фатально. Не космос перевернулся, но все присутствующие мгновенно обрушили свои взоры на человека, стоявшего между вторым с конца и предпоследним рядами. Щепкина ахнула.

В таких случаях обстановка обычно стремительно накаляется, но сейчас энтальпия возмущения была уже настолько велика, что сразу выплеснулась в сторону Сергея в виде неодобрительных и грубых выкриков и даже полуматерных выражений. Кто-то уже успел назвать его «Врагом Компании», «Подлым предателем», «Мерзавцем», «Хитрожопым хохлом»… Некоторые стремились плюнуть ему в лицо. Саня уже размял кулаки и был готов устроить драку прямо сейчас, в эту минуту.

- Достаточно, друзья. – громко прозвенел голос Щепкиной. – Я думаю, что этот товарищ понимает, что сказал.

- Отчего же не понимаю? Очень хорошо понимаю. – нагло заявил Бранько.

- Тогда какого чёрта вы здесь? – крикнула Дарья Алексеевна, продолжив в том же тоне: - Что, пришли посмеяться над нами? Поиздеваться? Похамить? О да, я вижу в вас эту мерзкую, но твёрдую иронию!.. Я вижу, как вы презираете нас, как презираете нашего друга, и как вам всё это нравится! Я знаю, зачем вы пришли!.. Вы пришли оскорбить нас!! И оскорбить, таким образом, Костю!!!

- Тьфу, да дался мне ваш Костя… – пофигистически произнёс Сергей. – Но раз вам так интересно, почему я пришёл, то знайте, что я так захотел. Мне есть, что сказать. – твёрдо сказал он.

- А, вы хотите ещё больше гадостей наговорить… - смекнула Щепкина.

- Нет. Совсем нет. Я пришёл говорить по делу.

- Вы противоречите сами себе. – заметила Дарья Алексеевна. – То утверждали, что не знаете про дело, а теперь собираетесь о нём говорить. Нет, да вы просто лжёте!

«Вот здесь она попала в яблочко». – подумал я.

- В данный момент я не лгу. Я знаю, о каком деле пойдёт разговор, и мне действительно хочется высказаться.

- Интересно, а как вы узнали о собрании?.. – поинтересовалась Дарья Алексеевна и строго посмотрела на всех нас.

- Мне Карина сказала. – открыто заявил Сергей.

Это была ещё одна шоковая фраза. Эмоции вновь разлетелись по залу, и даже послышалось – кажется, со стороны Топора:

- Вот дура!..

Дарья Алексеевна отреагировала и на это:

- Александр, держите же себя в руках. Но чтобы Карина… Кстати, а где она? – обратилась Щепкина к Даше Красиной.

- Неизвестно. – ответила та. – К сожалению, мы с ней теперь мало общаемся…

- Да уж, я понимаю, почему… - смекнула Дарья Алексеевна. – Что ж, обидно. Очень обидно… Но что касается вас, товарищ …

- Бранько. – подсказал Сергей.

- Что касается вас, товарищ Бранько, то думаю, что нам всем было бы приятнее продолжать собрание при вашем отсутствии. Вы создаёте крайне негативную атмосферу.

- Почему же? – возмутился Сергей. – Я, может, тоже хочу высказаться! – заявил он, добавив: - Это моё право!

- Вот как… Тогда ждите. – решила Дарья Алексеевна, произнеся последние слова на редкость безапелляционно, так что Сергей вновь уселся на своё место. Этот момент и можно считать финишной точкой открытия нашего собрания.

Но было бы странно, если бы случившийся инцидент никак не повлиял на дальнейший ход дискуссии. Теперь во всём чувствовался нерв, граница нерва. Да и уже одним своим присутствием Сергей Бранько подливал масла в огонь начинавшегося собрания. Лицо его однозначно говорило о неприязни и отвращении к персоне Кости, но он даже и не собирался это скрывать. Я более, чем уверен в том, что он сознательно решил «выступить» в начале собрания, чтобы сразу дать всем понять, насколько он не разделяет всеобщие волнение и беспокойство. Он пришёл сюда в образе врага и твёрдо вознамерился в нём остаться.

Это было заметно и по его реакциям. В ходе собрания слово было предоставлено очень многим членам Компании и просто заинтересованным делом лицам, но Сергей, слушая их, то делал недовольное выражение лица, то нагло жевал жвачку, то откровенно зевал… Его мало вдохновляло всё то, что говорилось у стола, - мне даже казалось, что он уже с первых слов выступающего понимал, какое направление примет его будущая речь, и далее почти ничего не слушал.

Но, как бы мне ни противно было поведение Бранько, я прекрасно понимал, что сам он пришёл сюда не просто так. Собственно, уже одно его явление по минимуму можно назвать примечательным, однако я чувствовал, что сюрприз этот пока раскрыт только наполовину, и что только это только начало… В общем-то, в чём-то мои мысли уже оправдались.

Кстати, чем-то реакцию Сергея на выступления оправдать можно. Ибо надо признать, что мысли некоторых моих товарищей были и впрямь очень абсурдны. О плюрализме ранее я уже говорил, но сегодня он выпирал уже за все – даже самые нереальные – границы.

Я имею в виду границы действительности. Ведь что только не говорили о проблеме Кости ученики средней школы!.. Фантазия их, как говорят в таких случаях, разыгралась не на шутку, - но рассуждали они так, будто Костя мог и решить убить Бандзарта, и проглотить какой-нибудь сильнодействующий реактив во время химических экспериментов, и попасть под влияние настоящего гипноза (неизвестно, чьего) … Господи, какой же это был бред!.. И эти ребята ещё не стеснялись мыслить вслух!.. Нет, я, конечно, ничего не имею против публичного проявления творческого воображения, - но ведь и ахинею зачем нести?! Более же всего интересен тот факт, что мысли эти и нелепые догадки всерьёз связывались с изменениями Кости!..

Вот, например, один шестиклассник – видимо, юный любитель астрономии, - начал отчего-то рассказывать какую-то историю о космосе. Сначала он достал некую астрономическую карту, далее посвятил несколько фраз спутникам планет, а затем принялся увлечённо что-то рисовать. «Зачем?» - спросите вы. Сперва мы это тоже не понимали. А потом…

Потом выяснилось, что этот паренёк (его, кстати, зовут Витя), оказывается, пытался доказать нам существование некоего спутника, где-то в районе Юпитера. Он даже проводил какие-то наблюдения, расчёты… - в общем, подошёл к делу очень серьёзно – не по годам серьёзно. И вот представьте себе, что этот Витя решил, что означенный спутник, который, наверно, ещё и вряд ли когда существовал, равно как и сейчас, скорее всего, не существует, - этот спутник каким-то образом повлиял на поведение нашего Кости Таганова. То есть изменил его!

Да, … после такого рассказа захотелось уже плюнуть на всю оставшуюся часть собрания и уйти, дабы не дожидаться момента, пока этот Витя не начнёт говорить о пришельцах и космических пиратах. Это, конечно, шутка, но хочется ли только смеяться после всего того, что прозвучало сейчас из уст данного мальчика?..

Щепкина была изумлена. Думается мне, что даже за всю свою жизнь она такого бреда ещё не слыхала. Бранько же откровенно ржал – его смех с галёрки слышался очень хорошо из любой точки актового зала.

Только спустя несколько секунд после того, как мальчик-шестиклассник Витя закончил свой рассказ, Дарья Алексеевна решилась, наконец, вежливо к нему обратиться:

- Скажи пожалуйста, милый мой друг, а сколько времени ты этим занимался … или занимаешься до сих пор?

- Уже второй год. – гордо признался Витя.

В зале послышался ещё более громкий смех.

«Охренеть! Два года травить свои мозги такой х..рнёй!..»

- Послушай, - учтиво обратилась Щепкина к Вите, - ты, я так поняла, из шестого класса? – он кивнул головой. – И у тебя, наверно, ещё нет предмета астрономии? – он ещё раз кивнул. – Но ничего: в следующем году всё появится. А пока не постесняйся подойти к Ирине Евгеньевне Ломановой, нашему учителю физики и астрономии. Думаю, она тебя с радостью примет. Так, а мы продолжим! – громко произнесла Дарья Алексеевна.

Как видите, я специально не привожу здесь мысли всех выступавших – таковых, повторюсь, было очень много, всего и не упомнишь; но ещё больше было бреда, и особенно в этом поусердствовали учащиеся из пятых и шестых классов. Мы, конечно, как истинные демократы, позволили им высказаться, но – вполне предсказуемо – ничего путного от них не услышали. Все фразы были глупы, просты и несвязны, - так что на их фоне размышления Вити выглядели очень даже содержательными, а сам мальчик казался едва ли не первоклассным философом.

Впрочем, конечно, куда интересней будет обратиться к мнениям представителей старшей школы. И тут я постараюсь излагать всё поподробнее.

Первым от нашего класса выступал Арман Хатов. Слово ему дала сама Щепкина, и Арман, выйдя на пространство перед полукругами, сразу начал говорить очень красиво и выразительно, чтобы показать, таким образом, всю глубину своей вовлечённости в проблему. Заранее прошу прощения за то, что всех его слов, увы, не помню, но, в общем, это было так:

- Проблема Кости видится мне весьма необычной. И тут следует учитывать не только ряд всевозможных факторов, но и характер нашего друга. Центральный же момент таков, что Костя, - по крайней мере, прежний Костя, - это бодрый и активный человек. Ну и, конечно, очень отзывчивый. Из этого следует, что так измениться за несколько дней он, по идее, не мог.

Но все говорят, что изменился, и всерьёз изменился, и что на такого Костю даже страшно смотреть.

Однако я считаю, что ко всему надо относиться спокойно. Скорее всего, Костя просто решил по-другому посмотреть на жизнь. Он экспериментирует, но эксперимент возможен только вне Компании, а иначе – никак. Так что, как мне кажется, нам надо позволить ему провести это самоисследование, - но не думать о чём-то страшном и ненормальном. Думается, в нашей юности эксперименты – хорошая вещь, и не стоит запрещать подростку их проводить. А что до Кости прежнего и Кости изменившегося, то я считаю, что всё – дело времени. Пройдёт оно, месяцок этакий – и всё вернётся, как возвращается к нам год от года яркое и жаркое лето. – красиво закончил Арман.

Но тут решил вступить я:

- Интересно, Арман, - подумал я, - сначала ты утверждал, что Костя изменится уже ко вторнику – вспомни наш разговор. Но теперь советуешь ждать ещё целый месяц…

- Не слишком ли много? – спросил Саня.

- Да, признаю, друзья, что тут вышла ошибка, и Костя не изменился и через две недели. Но, наверно, я недооценил, насколько для него важен этот эксперимент, - заметил Арман, - а он для него более, чем важен. Мысли же мои выражались только из дружеских побуждений к Косте. Я просто очень сильно хотел, чтобы мы вновь начали общаться, но, к сожалению, выдал желаемое за действительное. Так бывает.

- Что ж, Арман, я тебя поняла. – сказала Щепкина. – Ты видишь причины всего в том, что Костя решил по-новому осмыслить свою жизнь.

- Да. Он ранее об этом не задумывался, но время пришло, и процесс пока ещё продолжается.

- Хм, забавно. Но если всё так, то будет неплохо, если он не затянется. – резюмировала Дарья Алексеевна.

Далее выступил я:

- Я позволю себе не согласиться с мнением Армана. Конечно, можно предположить, что Костя устал от прошлой жизни и ему нужна перезарядка в виде эксперимента. Однако сколько ещё должен длиться этот эксперимент? Не сомневаюсь, что такому человеку, как Костя, хватило бы и недели. Мы же видим его изменившимся уже двенадцать дней! А если прибавить к этому времени ещё и праздники, то получится около четырёх недель!! Я всё понимаю – и важность, и необходимость, и интерес, - но не слишком ли это долго? И с чего бы вдруг приспичило ему проводить это философское переосмысление? Он же очень молод для таких вещей, и до кризиса среднего возраста ещё далеко. То, о чём говорил Арман, характерно для более поздних лет, но не для подростков вроде Кости, - от этого и проистекает моё несогласие.

Арман утверждал, что с Костей происходит определённый процесс – то есть, и изменение, фактически, длилось не один день; получается, что оно накапливалось и привело к тому, что мы видели. Что ж, может, это и нормально: человек обычно меняется не сразу. Но я рискну всё-таки предположить, что изменение Кости осуществилось внезапно. По крайней мере, бьюсь об захват, что всё произошло в один день. Возможно, случилось что-то очень важное, что-то решающее или нечто символическое, - но влияние сего оказалось колоссальным. Я, конечно, не хочу сейчас думать о плохом, ибо мне всегда хотелось отождествлять жизнь Кости и всех моих друзей только с хорошим, но версии о драме, катастрофе, смерти или убийстве никак не стоит отметать. Могло ведь, например, что-то произойти в семье? – конечно, могло. Только я уверен, что Костя ни за что не стал бы и не станет об этом говорить – он силён характером и умеет себя перебороть. Однако если на эксперименты много времени не нужно, то вот отходить от трагедии человек может около месяца, - и я уверен, что Костя уже почти переборол всё плохое. Если оно, конечно, случилось.

- Итак. Ты полагаешь, что всё произошло в один день? – спросила Щепкина.

- Да. А, возможно, и в час, и в минуту.

- Интересно. Но что это может быть?..

- Я обозначил варианты. Хотя истинное их количество – миллион.

- Согласна. – заметила Щепкина и обратилась к залу: - Ну что, друзья, как вам такая версия?

Ещё во время монолога я обращал внимание на лица слушателей. И, судя по взглядам, большинство человек мою версию приняли – даже Сергей Бранько, как мне показалось, в чём-то готов был со мной согласиться. Впрочем, я всё равно ни на кого не ориентировался.

- Хорошая версия. – сказал кто-то из пятиклассников.

- Порождает ещё больший плюрализм. – заметила Даша…

…и, наверно, была права. Я и сам сначала не заметил, насколько большую пищу для размышлений подарил собравшимся своей версией.

После меня говорил Саня. Его версия Читателю уже знакома, но всё же я приведу здесь слова Топора.

- Я считаю, - громко начал он, - что поведение Кости напрямую связано с делом о Бандзарте!

Давайте вспомним, как часто и много мы говорили о нём; и продолжаем говорить. И вот, когда мы, наконец, реально приступили к действию, Костя вдруг отошёл от нас и отошёл от дела – странно, не так ли?

Но я вижу тут две возможные причины, которые могут быть связаны с изменением. И здесь Костя предстаёт в двух разных ипостасях. Ипостась первая: Костя – обычный человек, друг Компании и участник дела. Рассмотрим её.

Мы знаем, что Костя – человек активный и креативный. Он ответственен за свои поступки, хотя его итак можно назвать человеком дела. Да, если надо действовать – Костя будет действовать. И здесь я думаю, что ему, наверно, просто надоело лишь только слушать о том, как мы можем разоблачить Бандзарта. Он жаждет действия, жаждет сам всё решить и раскрыть, мечтает проявить себя!.. Но: … он не смог. У него не хватило фактов и, соответственно, возможностей. Не хватило времени. Не хватило вариантов. Он разочаровался. А слушать и дальше о том, что мы будем делать, и как мы это будем делать, и анализировать ситуацию подробно – так, как надо, - он не захотел. Вот и наступил момент безысходности, жертвой которого стал наш друг. Так прекратились и все его начинания.

- Но подожди. – прервала его Щепкина. – Разве Книга Памяти – не прямая попытка разоблачить Бандзарта?

- А Костя мог отрицательно относиться к этой идее. Он мог в неё не верить.

- Ну как же так? По-моему, он вполне в неё верил. – сказала Дарья Алексеевна.

- Это мы так думали. А в душе Костя мог не доверять идее.

- Тогда почему он так и не высказал своё недоверие? – недоумевала уже Даша Красина.

- Потому что сомневался. Или боялся. – предположил Саня.

- Но Костя таких вещей никогда не боялся! – твёрдо сказал я. – Да и сомнения он презирал. Он очень уверенный в себе человек!!

- Даже уверенные люди могут иногда сомневаться. – оппонировал Саня.

- Однако обычно это касается спорных теорий. – настаивал я. – Идея же о Книге, на мой взгляд, совершенно правильная и разумная. Даже учителям она понравилась, даже Барнштейн!..

- Значит, он имел свою идею. – вывел Саня.

- Но странно, что не предложил её. – сказала Люба.

- Потому что идею о Книге уже приняли. – сказал я.

- Вот! – выходит, что ему банально не понравилась эта идея. – понял Саня. – Ну конечно! Он увидел в ней некое скрытое противоречие и несостоятельность – потому и не принял.

- Интересно, что же ещё он мог там увидеть? – задумался я.

- Мы этого не знаем. – ответил Саня. – Возможно, кстати, что Косте не понравился перенос идеи на этот год, - а то вдруг он хотел реализовать идею ещё в прошлом, причём очень сильно хотел?!.. Но когда узнал, что всё перенесли, разочаровался и не захотел опять ждать. Так и плюнул на дело.

- Почему он тогда плюнул и на друзей? – спросил Павел.

- Ну, наверно, потому, что понял, что мы – его друзья – очень сильно связаны с делом. Оттого и Бранько не знает про дело – он не дружит с Костей.

- Так вот оно что!.. – донеслось с галёрки.

- Вряд ли это связано… - заметил я.

- Всё, хватит спорить. – остановила нас Дарья Алексеевна. – Мне хочется послушать про вторую ипостась.

- А вторая ипостась, - продолжал Саня, - такова: Костя – враг Компании, но друг Бандзарта.

- Стоп-стоп. Я не ослышалась? Костя – друг Бандзарта? – спросила Щепкина.

- Да, именно так. – ответил Саня.

- Господи, это и слышать страшно. – заметила Люба.

- Не удивляйтесь! Я уже говорил Коле, что Костя очень хорошо общается с Бандзартом. И предполагаю, что дело здесь не только в отличном знании химии.

- То есть ты всерьёз считаешь, что Костя может быть в сговоре с Бандзартом? – недоуменно спросила Дарья Алексеевна.

- Я так предполагаю. – уточнил Саня. – В теории ведь всё возможно.

- Да уж, неожиданная теория. – заметила удивлённая Щепкина.

- А что? Вдруг всё это время Костя был тайным сообщником Бандзарта и спокойно дружил с нами?.. А теперь, когда мы уже всерьёз взялись за дело, понял, что Феликс в опасности и решил ему помочь. Разумеется, для этого Косте пришлось отказаться от участия в деле, а, значит, и от общения с нами.

- По-моему, ты отдаёшь делу слишком большую роль в нашей дружбе с Костей. – сказал я.

- А у него и впрямь большая роль. – заметил Саня.

- Тогда нечто противоречивое получается… Если Костя – тайный сообщник Бандзарта, то получается, что ему совсем не выгодно прерывать связи с нами. Ведь только благодаря нам он имеет возможность спокойно рассказывать Феликсу о наших планах и действиях. – заключила Даша Красина.

И Саня тут же замолк. Против этого – железно логичного – аргумента никто ничего сказать не мог. Стало понятно, что о второй возможной ипостаси Кости Топору лучше было бы ничего не говорить.

Впрочем, надо признать, что убита оказалась только половина его теории, ибо первая часть её ещё вполне могла оказаться правдивой. Хотя мне и она не понравилась. Не говоря уже о присутствии небольшой, но заметной нотки бредовости, я ещё раз отмечу, что Саня явно переоценил влияние дела о Бандзарте на изменение нашего друга.

«У Кости так не бывает. Это даже не научная фантастика». – подумал я.

Тем не менее, я, однако, должен заметить, что некоторые люди весьма положительно отреагировали на слова Сани. Высказалась и Дарья Алексеевна:

- А что? Интересное мнение. По-моему, в вашем классе только Костя имеет «отлично» по химии. Не стану говорить об оценках других, хотя они мне известны, но мне это видится подозрительным фактом – и именно фактом!

- Вот и не случайно Бандзарт так плохо к нам относится! – добавил Топор. – Благодаря Косте он знает все наши планы на него, всё наше отвращение. И больше ему неоткуда это узнать.

- Ну, я думаю, что Бандзарт о таких вещах может и догадываться. Это же Бандзарт! – заявила Щепкина. – Тем более, что он сам виноват – изначально спозиционировал себя в роли врага, – вот и получил соответствующее отношение. А если мы, кстати, представим себе ещё, как он к нам относится!..

- О да! Это отдельная тема!.. – заметил я.

- Но главное в теории Александра – это обращение к делу о Бандзарте. – отметила Дарья Алексеевна. – Исходя из всего сказанного, оно и определяет изменение в Косте. Что ж, вполне себе неплохая мысль, так что молодец, Саша!

Я не стал с ней спорить. У каждого свой взгляд на одинаковые вещи, и я свой уже озвучил. Однако… Надо признать, что теория Сани стала казаться мне не такой уж и глупой в тот момент, когда пришла пора слушать следующих выступавших.

Если коротко, то они мне просто совсем не понравились. И красной нитью в них проходили мало- или бездоказательность и неопределённость.

- Косте просто надоела его активная жизнь! – утверждал Миша Шпалов. – Вот он и решил всё изменить. Задумался о передышке – и послал к чёрту все наши прогулки, боулинги, бильярды, катки, кинотеатры и футболы… Он устал от всего этого, равно как и от Компании.

- А как же его отношение к нам? Наша давняя дружба? – поспорила Даша.

- А куда ж без наших посиделок в ресторанах? – вспомнил Арман.

При слове «ресторанах» Миша заметно призадумался, … … … - а потом стал озвучивать совсем другие мысли:

- Значит, он теперь захотел ходить по ресторанам один и есть в одиночку. А что? – может, так и правильно?.. Еда – это, знаете ли, штука очень важная. А сам процесс приёма пищи – занятие крайне серьёзное. И во время него человеку никто не должен мешать! А то, знаете ли, кто-то базарит, кто-то ржёт, кто-то поёт, кто-то пробует на вкус твою еду… Нет, так, знаете ли, нельзя. И если Костю это и забесило…

- Всё, достаточно. – остановила Мишу Дарья Алексеевна.

Далее поделиться мнением решил и Лёха:

- Да выпил он просто, - вот и всё. Чего-нибудь такого сильного наглотался, что ещё до сих пор ничего не соображает: кто есть он и кто есть Компания?! И друзей своих не помнит: его спрашивают, - а он без ответа, точно в прострации. Точно что-то выпил!

Тут уж с Московским нашлось, кому поспорить. Одна только Даша на протяжении пяти минут начала говорить про срок выведения алкоголя из крови и доказывать невозможность существования такого супердолгодействующего напитка, который бы задерживался в ней более, чем на две недели.

- Нас он в любом случае помнит. – заключила Даша.

- Так, давайте дальше. – решила Щепкина.

А дальше пожелал, наконец, высказаться и Дима Ветров. Про него я хочу сказать отдельно, ибо то, как слушал Ветров выступавших до него, заслуживает особого упоминания.

После вступления от Щепкиной Дима сидел с очень задумчивым, но явно некомпетентным взглядом. Очевидно, он не мог понять, про какое дело говорила Дарья Алексеевна, и уж точно ему было неясно, как с этим делом связана Открытая Книга Памяти, о которой, я подозреваю, он тоже должного представления не имеет; максимум – слышал. Щепкина же, как было видно, не только не собиралась делать из неё некую тайну, - но, напротив, она жаждала говорить о ней, предъявляя всем открытость сей идеи, дабы ещё больше заинтересовать учеников, некоторым из которых, кстати, впоследствии придётся самим принять участие в её создании; ещё несколько раз произносилось сочетание «наше общее дело» - но, возможно, что-то из этого Дима ещё сумел осмыслить, выведя некую логическую связь – ведь не зря же он физик! Однако когда речь зашла о каком-то другом деле, - Диме, конечно, впору было почувствовать себя абсолютным дилетантом. Впрочем, я видел, как Лёха пытался ему что-то объяснить, - и, Дима слушал его с колоссальным вниманием, так что, наверно, Ветров многое усвоил после данного объяснения. А уж сколько нового ему посчастливилось узнать!.. – так можно и до мысли о бесполезности предыдущей жизни дойти!..

Дата добавления: 2015-08-02