Горлицкій уездъ

(Изъ записокъ о. Василія Ф. Курилла)

Обыски и аресты въ Горлицкомъ уезде, благодаря особому усердію местнаго старосты Митшки, были проведены весьма энергично и широко.

Прежде всего, еще 31 іюля 1914 г., былъ произведенъ обыскъ въ помещеніи горлицкой ”Русской бурсы” и въ частной квартире ея заведующаго, Дамяна Бубняка, причемъ были забраны некоторыя русскія книги (сочиненія русскихъ классиковъ), а также несколько флобертовскихъ пулекъ, которыя были найдены среди оставленныхъ некоей г-жей Баницкой на храненіе въ бурсе вещей ея покойнаго мужа. Последнее обстоятельство дало сейчасъ-же толчокъ къ распространенію нелепыхъ слуховъ о томъ, что въ бурсе были найдены бомбы и т. п. Кроме того, въ бурсе былъ произведенъ обыскъ еще два раэа, а равно въ кредитномъ обществе „Лемковская касса”, где, однако. уже ничего „опаснаго” найдено не было. Вь то - же время возле дома бурсы былъ поставленъ постоянный полицейскій надзоръ.

Заведующій бурсой Д. Бубнякъ былъ затемъ дважды вызываемъ въ староство для составленія протокола и объясненiй по поводу бывшихъ обысковъ, после чего ему было объявлено, что онъ не смеетъ никуда отлучаться изъ своей квартиры. Когда - же онъ, возвращаясь изъ староства домой и встретившись по пути со своими, отправлявшимися въ армію, односельчанами, вступилъ съ ними въ беседу и проводилъ ихъ при этомъ на вокзалъ, то былъ тутъ-же уже настоящимъ образомъ арестованъ жандармомъ и отведенъ въ тюрьму при окружномъ суде. Это произошло 1 августа и явилось первымъ случаемъ военно-тюремной „мобилизаціи” въ Горлицкомъ уезде.

Между темъ, по городу стали распространяться все более вздорные и сенсаціонные слухи, имевшіе, очевидно, целью подготовить и настроить соответственнымъ образомъ мирное до техъ поръ общественное мненiе къ предстоящимъ арестамъ „руссофиловъ”. И такъ, кроме нелепой исторіи съ бомбами въ бурсе, былъ одновременно распущенъ ложный слухъ, что въ соседнемъ Грибовскомъ уезде были пойманы ”руссофилы” о. В. Курилло изъ Флоринки (б. председатель той - же горлицкой „Р. бурсы”) и о. Г.Гнатышакъ изъ Крыницы въ минуту, когда пытались взорвать жел.-дорожный мостъ въ Мушине, за что и были тутъ-же разстреляны на месте. А въ то-же время въ Горлицкое староство поступило столь-же неверное донесеніе, будто о. Курилло пріехалъ въ Горлицы и остановился въ постояломъ дворе Байлы, въ виду чего сейчасъ-же ночью были наряжены туда за нимъ два жандарма, которые, однако, не нашли его тамъ, по той простой причине, что онъ въ это время какъ-разъ находился по семейнымъ деламъ во Львове.

Затемъ начались уже полнымъ ходомъ поголовные, массовые аресты, какъ въ самомъ городе, такъ и въ уезде. И такъ 3 августа были арестованы въ городе помощникъ присяжнаго повереннаго д-ръ Дим. Собинъ, бухгалтеръ „Лемковской кассы” и секретарь „Р. бурсы” О. Слюзаръ и студентъ Ф. В. Курилло.

На следующій день, 4 августа, привели въ тюрьму двухъ бурсаковъ-гимназистовъ Ал. Телеха и Ник. Галя изъ с.Лосья, причемъ у нихъ при аресте забрали несколько учебниковъ и табакъ. Затемъ изъ уезда того - же числа были приведены дальше: о. Феодосій Дуркотъ изъ Ждыни, православный священникъ о. Максимъ Сандовичъ и его отецъ Тимофей, крестьянинъ изъ Ждыни же, и студенты Иванъ Ядловскій изъ Смерековца и Иванъ Вислоцкій изъ Гладышева. Тогда же были арестованы въ городе старикъ-почтмейстеръ Байсса и студентъ Д. И. Качоръ, остановившійся здесь проездомъ изъ Львова въ свою родную деревню Бодаки.

6 августа были арестованы и доставлены въ Горлицы: служащій,Лемковской кассы” и волостной писарь Іосафатъ Крылевскiй и войть Петръ Корба изъ Лещинъ, бурсакъ-гимназистъ Ал. Дудка и Иванъ Лабовскій изъ Белянки, окончившій гимназію Феодосій Ядловскiй (братъ студента) изъ Смерековца (у котораго забрали сочиненія Гоголя и несколько номеровъ „Нов. Времени”) и крестьяне К. Дутканичъ изъ Бортнаго и Ф. Журавъ изъ Баницы в.Воловца. Тогда-же былъ арестованъ по недоразуменію, вследствіе отсутствія удостоверенiя, одинъ полякъ, преподаватель коммерч. училища въ Тарнове Іосифъ Копыстинскiй, который, однако, черезъ несколько часовъ, по поручительству, былъ отпущенъ.

8 августа были арестованы Фома Нецьо, крестьянинъ изъ Бортнаго, и народный учитель Титъ Богачикъ, котораго арестовали въ м. Бече и держали въ тюрьме въ Ясле.

10 августа утромъ привели въ тюрьму окончившаго юридическiй факультетъ Андрея Карела изъ Лосья.

13 августа была арестована въ Ждыне жена о. Максима Сандовича — Пелагея Ивановна, которую, однако, почему-то не перевели въ Горлицы, а интернировали пока въ доме войта въ с. Ржепеннике в. Беча, где ее продержали 9 дней. Тогда-же были арестованы Михаилъ Собинъ, содержатель трактира въ Бортномъ, и крест. Вас. Куликъ изъ Русской Ропицы.

13 августа былъ арестованъ гимназистъ Федоръ Войтовичъ изъ Русскаго Устья, веселый и бойкій юноша, который своими остроумными шутками и пеніемъ развлекалъ и ободрялъ всехъ узниковъ и котораго черезъ некоторое время, безчеловечно закованнаго въ кандалы, забрали въ Новый Санчъ къ воинскому набору, а затемъ зачислили въ армію. Того - же числа были арестованы Федоръ и Косма Горбали изъ Бортнаго (оба впоследствіи умерли въ Талергофе).

20 августа былъ арестованъ Петръ Козакъ изъ Русской Ропицы.

21 августа П. И. Сандовичъ была переведена изъ Ржепенника въ Горлицкую тюрьму, где ее сначала поместили въ нижнемъ этаже вместе съ цыганками, а затемъ перевели въ маленькую, грязную камеру въ I этаже.

22 августа былъ приведенъ въ тюрьму Федоръ Баюсъ изъ Маластова и рядъ другихъ крестьянъ.

27 августа привели Юрія Дзямбу изъ Луга в. Ждыни и Андрея Васичка и Андрея Лукачика изъ Смерековца.

29 августа привели Якова Вислоцкаго (отца студента) и Михаила Сиротяка изъ Гладышева.

30 августа, находившійся въ тюрьме уже около 4-хъ неделъ, студентъ Ф. В. Курилло, въ наказаніе за то, что въ письме къ брату выразился неодобрительно о тюремной пище, былъ переведенъ въ сырую, темную и грязную камеру въ нижнемъ этаже, где сидело уже около 30 человекъ, главнымъ образомъ, уголовныхъ преступниковъ, а также несколько русскихъ крестьянъ, такъ что негде было даже повернуться. Кроме того, ужасная духота и вонь отъ человеческихъ испареній, табачнаго дыма и неизменнаго и всегда открытаго отхожаго судна делали пребываніе въ этой камере просто невыносимымъ. Спали вповалку, въ гнилой соломе, кишевшей блохами и вшами. Тутъ Ф. В. Курилло просиделъ три дня, после чего былъ опять переведенъ въ прежнюю камеру въ I этаже.

3 сентября были приведены въ тюрьму окончившій гимназію бурсакъ Симеонъ Пыжъ и войтъ изъ Вапеннаго в. Мацивы Вел. Василiй Бубнякъ. Тогда - же были захвачены бежавшіе изъ Вост. Галичины два „украинскихъ” священника съ семьями, которые, конечно, сильно негодовали на случившееся съ ними недоразуменіе, говоря, что они ведь не какіе-нибудь ”москвофилы”, а „щирые украинцы”. Того-же дня привезли жандармы закованнаго въ кандалы волостного писаря изъ Липной Ивана Пелеша, который при допросе смело заявилъ, что онъ русскій и православный.

5 сентября былъ приведенъ 77-летній старикъ Матвей Цупура изъ Вел. Мацины. Того-же числа пополудни прибылъ въ Горлицы изъ Зальцбурга особый отрядъ немецкихъ жандармовъ изъ 60 человекъ, предназначенный для карательныхъ экпедицій въ уезде.

6 сентября, въ 6 часовъ утра, былъ произвольно, безъ всякаго суда и следствія, по единоличному распоряженію какого-то ротмистра Дитриха изъ Линца, разстрелянъ на площади передъ зданiемъ суда, на глазахъ смотревшихъ изъ оконъ тюрьмы его отца и жены, а также другихъ русскихъ узниковъ, православный священникъ изъ Ждыни о. Максимъ Сандовичъ. [О разстреле О. Максима Сандовича см. ниже особое сообщенiе. Примеч. редакцiи]

Того - же числа былъ арестованъ въ Змигороде отставной нар. учитель изъ Ждыни Симеонъ Усцкій, который быяъ препровожденъ сначала въ Ясло, затемъ въ Вадовицы, а оттуда уже прямо высланъ въ Талергофъ.

7 сентября привели въ горлицкую тюрьму Емиліана Гривну, народнаго учителя изъ Чорнаго.

12 сентября были приведены крест. Федоръ Гривна изъ Маластова (отецъ учителя), у котораго осталось дома безъ всякаго призора трое маленькихъ детей (самъ онъ впоследствіи умеръ отъ тифа въ Талергофе), затемъ гимназистъ Діонисій Потоцкiй, нар. учитель Алекс. Вислоцкій и крестьяне Николай Сандовичъ (братъ о. Максима). Дмитрій и Кондратъ Спяки и Федоръ Шевчикъ - все изъ Ждыни, Василiй Бубнякъ, Конст. Бодакъ, Иванъ Ванца, Петръ Тылявскій, Юрій Драганъ, Конст. Коцуръ и Андрей Пыжъ - все изъ Разделья в. Вел. Мацины, Данько Прокопчакъ, Михаиль Пыжъ, Алексей Тимоць, Федоръ Присташъ, Иванъ Бодакъ и Дмитрій Бубнякъ - все изъ Вапеннаго в. Вел Мацины, нар. учитель Иванъ Богачикъ изъ Бортнаго (три сына котораго служили въ австр. арміи), а вечеромъ, наконецъ, гимназистъ Николай Юрковскiй изъ Радоцины. [Этотъ последнiй пріехалъ изъ Горлицы къ воинскому набору, но былъ признанъ непригоднымъ къ строевой службе, причемъ ему, однако, было сделано предложенiе поступить добровольцемъ въ польскiе легiоны, когда-же онъ, естественно, отъ этой чести отказался, то тутъ-же былъ арестованъ и отправленъ въ тюрьму.]

13 сентября вечеромъ привели председателя горлицкой „Р. бурсы” о. Владиміра Калужняцкаго и трехъ крестьянъ изъ Бортнаго, а также о. Степана Волянскаго, Семена Станчака и несколько другихъ крестьянъ изъ Смерековца.

Наконецъ, 14 сентября были приведены о. Григорій Калиновичъ, крестьяне Афанасій Андрейчикъ и Андрей Цеслякъ и две женщины изъ Русскаго Устья (последнiя, впрочемъ, была тотчасъ-же отпущена судебнымъ следователемъ Кальчинскимъ домой), Максимъ Карпякъ, Василій Базилевичъ, Дмитрій и Іосифъ Демчаки, Григорій Децьо, Кондратъ Хомякъ и Павелъ Барна изъ Клнмковки, А. Крайнякъ изъ Шквиртнаго, студентъ краковской академіи художествъ Михаилъ Федорко изъ Гладышева и, наконецъ, 30 крестьянъ изъ Лосья, а именно: Iосафатъ и Василій Кроли, Степанъ Павлякъ, Григорiй Параничъ, Григорій Шлянта, Якимъ и Григорій Дудры, Александръ и Михаилъ Телехи, Павелъ Карелъ, Ивавъ Фекула, Григорiй, Николай и Иванъ Спольники, Иванъ Новакъ, Федоръ Малецкій, Иванъ, ГригорІй и Михаилъ Гали, Михаилъ Дудикъ, Павелъ и Николай Горники, Григорій Трембачъ, Симеонъ Дудка, Иванъ Олешневичъ, Иванъ Палюхъ, Иванъ Кондратикъ, Даніилъ Хома, Николай Евусякъ и цыганъ Яковъ Сивакъ.

Следуетъ заметить, что перечисленныхъ выше крестьянъ изъ Лосья жандармы не арестовали по домамъ и не производили у нихъ никакого обыска, а просто, для большаго удобства, призвали ихъ всехъ будто - бы на какое-то совещаніе въ волостную канцелярію, откуда ихъ прямо посадили на подводы и отвезли въ тюрьму.

Вотъ и все важнейшiя данныя, какія удалось установить и проверить относительно произведенныхъ австрійскими властями въ начале войны арестовъ русскихъ людей въ горлицкомъ уезде.

Какъ видимъ, хватали всехъ безъ разбора: въ первую очередь, конечно, поголовно всехъ интеллигентовъ-священниковъ, чиновниковъ, учителей, адвокатовъ, студентовъ, даже молоденькихъ гимназистовъ, затемъ более сознательныхъ и деятельныхъ крестьянъ, не исключая волостныхъ старшинъ (войтовъ), писарей и дьяковъ, а даже женщинъ и детей.

Главнейшими нагонщиками на этихъ злополучныхъ „руссофиловъ”, кроме старосты Митшки, являлись жандармы (большей частью — русскаго же происхожденія) Когутъ, Грицакъ, Незгода, Гергелевичъ, Свободзянъ и другiе, а усердно помогалъ имъ въ этой Каиновой работе, посредствомъ самыхъ нелепыхъ и лживыхъ доносовъ и бешеной травли, некоторые русскіе же отщепенцы ”украинскаго” толка, какъ-то: народные учителя Кобаній изъ Гладышева и Перейма изъ Русской Ропицы, священники Менценскій изъ Маластова, Подляшевскій изъ Гладышева, Заяцъ изъ Вел. Мацины, Говда изъ Боднарки и другіе. Кроме того, весьма усердствовали въ этомъ отношеніи так-же и некоторые евреи.

Въ тюрьме обращались съ арестованными весьма плохо, иногда даже хуже, чемъ съ подследственными цыганами или другими уголовными преступниками, хотя, впрочемъ, самъ тюремный надзиратель, старикъ Ножинскій, и велъ себя лично въ общемъ довольно вежливо и гуманно.

Крайне враждебно и грубо относились къ арестованнымъ русскимъ, имевшіе ихъ въ своемъ веденіи, советникъ суда Кальчинскій и тюремный врачъ д - ръ Пржесмыцкій, которые, кстати скаэать, являлись вообще главными руководителями шовинистической польской политики въ уезде.

Кормили въ тюрьме скверно. Водяной супъ былъ обыкновенно заправленъ разными насекомыми или волосами.

Мясо давали всего одинъ разъ в неделю. Всякія же жалобы на харчъ вызывали только дисциплинарныя наказанiя, какъ отмечено выше уже относительно Ф. В. Курилла или какъ случилось съ однимъ подследственнымъ цыганомъ изъ Моравiи, который за подобную жалобу былъ на неделю закованъ въ кандалы.

Спали на твердыхъ сенникахъ изъ древесныхъ стружекъ или гнилой соломы, въ которыхъ кишели всевозможные паразиты. Света по вечерамъ не полагалось вовсе. Вода подавалась три раза въ день - вонючая, съ грязнымъ осадкомъ. Курить было совершенно запрещено.

О. М. Т. Сандовичъ

Въ такихъ тяжелыхъ условіяхъ прожили арестованные русскіе страдальцы въ горлицкой тюрьме до 14 сентября, когда ихъ оттуда, въ виду достаточно обнаружевшегося уже наступленiя, отправили дальше на западъ. Уже накануне, Калъчинскiй велелъ собираться въ дорогу. Но тронулись въ путь только 14 сентября вечеромъ, причемъ до вокзала провожала ихъ съ дикими ругательствами и угрозами огромная толпа местныхъ поляковъ и евреевъ. На вокзале погрузили всехъ въ товарные, грязные вагоны изъ - подъ лошадей, только одну П. И. Сандовичъ, которая отказалась воспользоваться предложенной ей сов. Кальчинскимъ после убійства ея мужа свободой и предпочла последовать за его земляками и родными въ ссылку, поместили особо, вместе съ отцомъ и братомъ мужа, въ классномъ вагоне III класса.

Весь транспортъ былъ направленъ въ Талергофъ, только несколько человекъ почему-то были отдельно отвезены жандармами передъ воевный судъ въ Кракове.

Черезъ 2 дня, 16 сентября, былъ составленъ изъ оставшихся еще въ горлицкой тюрьме и вновь арестованныхъ лицъ второй транспортъ въ 120 человекъ, который того - же дня тоже былъ отправленъ въ Талергофъ.

Въ горлицкомъ уезде былъ арестованъ также заслуженный русскій деятель и организаторъ о. Михаилъ Юрчкевичъ изъ Чорнаго, который затемъ былъ даже поставленъ передъ военный судъ по обвиненію въ государственной измене, однако, къ сожаленію, более подробныхъ сведеній объ этомъ редакціей до сихъ поръ получено не было.

Дата добавления: 2015-08-10